Четыречетыре.
«Вовка! Вовка! Вовка!» Ну, хоть центровой не кричат. Он же правый сейчас.
Глава 9
Событие двадцать пятое
Никто, кроме тебя, не несет ответственности за твое счастье.
Мы ответственны не только за то, что делаем, но и за то, что не делаем.
Сидели в кабинете Якушина на втором этаже. Вдвоём сидели. Два тренера.
Ну, чего голову повесил, думаешь это уже ягодки? Нет, цветочки только. Сколько этот Артист из меня за два месяца кровушки выпил! Иногда так треснуть клюшкой хотелось Чернышёв даже замахнулся, держа в руке воображаемую клюшку.
И? Якушин отхлебнул остывший несладкий чай.
И потом дотумкиваешь, что опять прав пацан. Вот, не может этого быть, а прав
И?
Чего икаешь? И стал прислушиваться. Как-то само получилось. Всё внутри протестует. Пацан же шестнадцатилетний! Я себе оправдание придумал, Аркадий Иванович кривовато улыбнулся, как бы себя за такую капитуляцию осуждая.
И?
Не смешно уже. И вот чего надумал. В газете читал про случай, не помню, «Известия», кажется, так там говорилось, что женщину молния ударила, и она заговорила на неизвестном языке. Отвели к учёным, и те обнаружили, что это португальский, да не современный, а времён шестнадцатого века.
А Артист при чём тут?
Тётке молния язык дала, а Вовке умение в хоккей играть, а ну, да, теперь и в футбол.
И как это в газете объяснили? Михаил Иосифович допил невкусный чай и, чуть поморщившись, отодвинул от себя чашку.
Не помню. Кажется, что-то про память предков. Нет, не помню. А может и не объясняли. Загадка. Посмотрел на потолок. Нет, грозовых облаков на потолке не было.
Да, загадка. Только это может объяснить, почему он лучшим в стране футболистом стал. Вон что на поле вытворял. Последний голэто просто, ни в какие ворота. Да и со штрафного Мяч не может так лететь. Это против законов физики. Волшебником стал после удара молнии. Так я в эти сказки не верю. Нет никаких колдунов, только в сказках.
Я думал, что шайбу точно под перекладину заложить с двадцати метров тоже невозможно, а сейчас и сам так умею, Чернышёв развёл руками.
Опозорились на всю страну. Синявский после матча подошёл, спросил, чего это было такое. Точно завтра в «Спорте» пропишут, что пацанам семнадцатилетним чуть не проиграли.
Проиграли.
В смысле?
Ну, я на поле же был. Видел, что Фомин бегал и уговаривал пацанов в конце матча не бить по воротам и сам не бил, специально передерживал мяч, чтобы отобрали. Твои сдохли, еле ноги передвигали. Думаю, захотел бы Артист и счёт совсем другим был. Они тоже не огурчиками были в оконцовке, но бегали в разы быстрее мастеров. Эпизод с Семичастным помнишь. Вовка его минуту гонял, ушёл бы спокойно. Можно сказать, просто пас отдал. Сопернику. Не хотел, чтобы вас по-настоящему опозорили в газетах. А так боевая ничья. Динамовские тренеры ответственно подходят к подготовке молодёжи, готовят смену. Честь им и хвала. Особая заслуга в этом старшего тренера Михаила Иосифовича Якушина. Вот с кого надо брать пример тренерам других клубов страны.
Издеваешься, Якушин, посмурнел. Куда уж больше. А вот можно, оказывается.
Ни чуть. Если в газетах что и напишут, то именно это. Уверен! хлопнул его по плечу Чернышев, Что теперь делать собираешься? Я вот своих приставил к Артисту, пусть тренируются. Хуже точно не будет. Физику ребятам подтянет. Уже бузятбез меня. Но ходят исправно на обе тренировки. Ведь во второй он эти свои финты показывает.
Финты! Мать их! Он просит отправить молодёжь на игру в Ашхабад, мол, они его выиграют, а основная команда будет спокойно ещё почти две недели готовиться. Всем, типа, выгодно, Михаил Иосифович, показывая, как далеко тот Ашхабад, махнул рукой баскетбольным жестом, мяч в корзину с центра поля отправляя.
Ашхабад? Да, намудрили с чемпионатом. Не близко. Туда напрямую и самолёты, должно быть, не летают. Через Ташкент, наверное. Да в Ташкент тоже с посадкой или с пересадкой. А чего, пошли Артиста с его пацанами. Ну, усиль парочкой человек. Явно ему ещё одного хорошего нападающего не хватает, носится по всему полю сам. Двужильный.
А если проиграем, и именно этих двух очков не хватит? Якушин, встал, подошёл к окну, открыл форточку, там, за окном, опять моросил дождь. Плохая весна.
Ну, скажешь, если вас могли выиграть, то уж с Ашхабадом справятся. Я даже не знаю, как там команда называется. То есть, они и до второй группы ещё не доросли.
«Локомотив» (Ашхабад) называется. Играет во второй группе среднеазиатской зоны. На самом деле по информации, что из газет удалось собратьслабая команда. Просто представляет столицу Союзной республики, пояснил Хитрый Михей.
Вот и отправь пацанов. Справятся. Нужно опыт набирать им. Это ладно, ты, скажи друг ситный, а что ты с Артистом собираешься делать? Поставишь его в основу?
В основу! Якушин мотнул головой. Тут проблемка есть. Подходит ко мне не так давно Аполлонов и говорит шёпотом: «Береги Вовку, если его сломают, то я лично тебе все ноги переломаю». А ты говоришь в основу. Там в «Спартаке» такие костоломы в защите. А он лезет вечно вперёд. Как бог черепаху разукрасят. Вот и думай. И потом. Про газеты ты правильно сказал. Нужно смену готовить. Вот, пусть и готовит. А когда восемнадцать исполнится, тогда и ладно, тогда почему бы не поставить.
Хм. Я уверен, что если бы не Фомин, нам бы чемпионами в этом году не стать. Там Бобров в раж вошёл. Его не переиграть. Вот только за счёт Вовки и превозмогли. А тут у тебя снова Бобров. Ну, есть ещё время подумать. Но в выигранных матчах его засветить надо. В конце. А то вдруг вы выиграете, а он без медали останется. Шучу.
Чего«шучу»? Выиграем!!! Третьяков вон вратарь от бога. Соловьёв в этом году в хорошей форме. Выиграем! Охо-хо. Хорошо. Уговорил. Отправлю ребят в Ашхабад. Улыбнулся кисло. Под твою ответственность.
Событие двадцать шестое
Только о двух вещах мы будем жалеть на смертном одречто мало любили и мало путешествовали.
Об этом человеке известно только, что он не сидел в тюрьме, но почему не сиделнеизвестно.
Ало, Мироныч, целый день тебе звоню, ты, где исчез? голос в трубке хрипел. Телефон в последнее время барахлил. Нужно попытаться новый добыть. Бывший старший батальонный комиссар Тимофей Миронович Семёнов, работавший сейчас комендантом общежития Высшей офицерской школы МВД СССР, постучал трубкой по руке. Иногда помогало.
Аркадий Николаевич? Слышно плохо, хрипит всё. Телефон менять нужно, узнал еле-еле Аполлонова. С прошлого разговора уже больше десяти дней прошло и у Тимофея Мироновича были новости для генерала.
КрбрХр ВырПриед раз. Трубка замолчала. Гудками тоже хриплыми и прерывистыми забибикала.
Чего сказал? почесал голову оставшейся в наличии рукой комендант. Решил, что приедет Аполлонов. Когда, вот только. Ну, да ладно, подождёт на улице. Тем более, там и работа была. Нужно было ограду побелить. Всё же праздник на носу, даже и не на носу, а вот прямо послезавтра. И так в райкоме интересовались, а чего это забор не побелен к празднику. Так кто его белить будет? Он с одной рукой. Но тут вовремя попались Фомин с Третьяковым. Принесли в общежитие плитку электрическую и сожгли провод, всем же говорил, что проводка слабая. Оставили на сутки весь, мать его, монастырь без света. Починили теперь-то уже, но раз провинились, то пусть отрабатывают.
Комендант дошёл до комнаты, где хоккеисты устроились и постучал. О, опять хулюганят. Стоят на руках и отжимаются от пола. Ногами при этом по стене побеленной мелом елозят. Вон, уже борозды целые прокопали в побелке, всю красоту на нет свели.
А ну, отставить! Чего вам не имётся, то одно учудите, то другое. Чтобы через десять минут были на улице, по возможности не в парадной одежде. Будете забор белить монастырский, раз проштрафились.
Вышел на улицу, ведро с разведённой известью вынес. Маловато. Только на наружную сторону и хватит, да и то на раз. Вот чего эту стену монастырскую не снесут к чертям собачьим. Это монахи от мира прятались, а милиционерам чего от него прятаться. Они, ну, милиционеры, наоборот должны всегда на виду быть. Смешно должен выглядеть милиционер от народа за забором прячущийся.
Вовки неумехи. Возможно, они и хорошие хоккеисты, а вот малярить не приучены. Мазки неровно ложатся, а потому приходится снова по тому же месту ещё раз мазать, а известь-то не бесконечная. Вот ведро только есть. Так и не хватит на забор.
Комендант вырвал у Третьяковадлинного как жердь и нескладного парня кисть мочальную за деревяшку и, пусть и одой рукой, но показал, как аккуратно нужно наносить известь. Экономить! Мать вашу! А то половина на земле, а половина вкривь и вкось положена. Потом пришлось то же самое со вторым Вовкой проделывать. За этим занятием и застал Тимофея Мироновича приехавший на своей старенькой Эмке Аполлонов.
Мироныч, а ты про Тома Сойера читал книжку? Марк Твен написал. Протянул руку генерал.
И вам не хворать, Аркадий Николаевич. Это вы думаете, что они меня за огрызок яблока купили. Так я вам скажу, что напраслина это. За целое яблоко продался, усмехнулся в свои поистине будёновские усы бывший старший батальонный комиссар Семёнов.
Тогда другое дело. Парни у вас ещё яблоко есть? Я бы тоже принял участие в столь эпическом действие. Комсомольцы и партработники монастырь к празднику прихорашивают.
Аркадий Николаевич, хоть вы скажите Миронычу. Не виноватые мы. У него проводка древняя и слабая, а мы виноваты, Фомин утёр рукавом, побеленным уже, мнимые сопли и испачкал нос в извести. Защипало. Начал утираться взаправду, и только усугубил ситуацию, уже все рукава перемазали в извести.
А ну тихо, Генерал достал из пиджака платок и как маленькому утёр им этому великовозрастному дитяте нос, Да, неправильно мы ещё воспитываем нашу молодёжь.
Ух ты чуть не сказал Вовка, что теперь знает, кто Гайдаю лучшую фразу в фильме «Кавказская пленница» подсказал.
Так, ребятки, перекур у вас десять минут, сходите, умойтесь и в ведро с известью чуть воды добавить нужно. Загустела. Нам надо с Аркадием Николаевичем переговорить.
Ушли. Чего не уйти, раз отпускают.
Ну, что Мироныч надумал чего? смотря вслед удаляющимся орясинам спросил генерал.
Так точно. Случайно получилось, но как наворожил кто. Подходят ко мне двое позавчера в каморку и говорят, что на девятое мая уезжают домой, спрашивают, нужно комнату сдавать или просто закрыть.
«Надолго»? спрашиваю.
«Да нет, на четыре дня».
«Тогда ничего сдавать не нужно. А где проживаете-то»? спрашиваю.
«В Ленинграде», говорят.
«Родители там»? поинтересовался, про Ленинград услышав.
«Нет», один говорит, «У меня родители в командировку уехали в Монголию. С Чумой борются. Медики они у меня».
«Это хорошо», говорю, «Эх я бы тоже в Ленинград съездил, на дворцы всякие посмотреть, в музеи сходить».
«Так давайте с ними, Тимофей Миронович. У меня трёхкомнатная квартира пустая. Родителей-то нет. Разместимся».
Вот такой разговор у меня состоялся. Сказал, что подумаю. И вот думаю. Взять Фомина с собой, упросить парней, чтобы они нам дворцы всякие показали и этот тоже, где клад спрятан в том числе. Ну, и найти там, пока они, скажем, за мороженками ходят или за булочками. Что скажите, Аркадий Николаевич? комендант, радостно улыбался, почти решил ребус, что ему генерал загадал.
А ведь и, правда, всё замечательно складывается. Ребята милиционеры, на хорошем счету. Офицеры. Родители, видимо, положительные. Идеальный вариант для свидетелей. Договаривайся Мироныч, только нужно Фомина как-то залегендировать, чтобы без всяких подозрений и вопросов.
Подумаю
Стоп. Отлично. Тогда и я там буду. Подстрахую если что. Там 8 мая игра второго тура чемпиона: Зенит (Ленинград) Торпедо (Горький). Вот. И я Вовку на неё могу взять. За компанию. А там встретимся на стадионе. Я вам рядом с нами места организую. Ну, потом ты и предложишь на дворцы Фомину посмотреть.
Отлично, Аркадий Николаевич. Прямо, как разведчики мы во вражеском тылу, гыгыкнул комендант. И сделал вид, что воровато оглядывается.
Ну, не во вражеском. Но лучше перебдеть. Целее будешь, невольно бросил взгляд по сторонам и Аполлонов.
Не буду спорить. Так утверждаем план?
Утверждаем. Зови этих Рублёвых. Пусть дальше красоту наводят. За что хоть страдают?
Да плитку электрическую принесли в общежитие, а тут проводка ещё с дореволюционных времён. Пожгли всю.
Вона чё. Мне Фомин тоже электроплитку принёс. Поехал-ка я домой быстрее, а то сгорят мои девки.
Событие двадцать седьмое
Ашхабад переводится с персидского языка как «Город любви».
Ашхабад встречал зеленью. После Москвы, где только почки на деревьях набухать стали, здесь уже вовсю цвели всякие яблони, груши, персики или, может, что экзотическое, как там выглядит эта самая смоковница в цвету.
Городом, по большому счёту, назвать Ашхабад было нельзя. Это одноэтажные саманные домики стоящие ровными рядами. Огромное село. Ах, да кишлак. Или аул? Как здесь сёла называются? И только в центре самом на площади Карла Маркса были ряды двухэтажных зданий. Горком партии. Милиция. Дома для работающих в этих зданиях и общежития. Городок по количеству жителей не большой. В самолёте сказали, что сто двадцать тысяч. И как это не странно половина населениеэто русские. Их завезли сюда в войну, руководить и работать на нескольких оборонных заводах.
Центральная площадь эта, имени русофоба Карла Маркса, представляла удивительно зрелище. Она огромна и всю её занимает клумба. Да не во множественном числе, а в единственном, вся площадьэто одна клумба, вся засажена цветами. Они ещё далеко не все цветут, всё же 7 мая на дворе, но летом будет чудесный вид. Не меньше пары гектар клумба. Наверное, можно подавать заявку на рекорд в книгу Гиннеса.
Прилетели странным составом. С ног на голову поставленным. Есть дубльи это почти настоящий дубль московского «Динамо». Разве чуть разбавленный молодёжью. А вот основной, так сказать, составэто как раз Молодёжка, усиленная только двумя динамовцами взрослыми. Отправился, как бы старшим, в это турне капитан команды Михаил Семичастный. Он 1910 года рождения, а значит, самый настоящий аксакал и саксаул, и ветеран. Тридцать восемь лет человеку. Все остальные его на двадцать лет младше, а, следовательно, в сыновья годятся. Папой Мишей называть не комильфо, и Вовка его Дядей Мишей зовёт, а тот его теперь «Племяшом-беляшом» кличет.
Дядя Миша был страстным охотником и рассказчиком многочисленных охотничьих баек. Всю дорогу туда, в обоих самолётах, провёл в обществе Вовки, воспылав к нему отеческими чувствами. И всю дорогу эти свои охотничьи байки травил. Если честно, то довольно однообразно. Хорошообратно отдельно лететь.
Вторым гуру был Сергей Соловьёв. Центральный нападающий и тоже старичок. Тридцать три года. Фомин помнил, что в этом году лучшим бомбардиром Первой группы, читайВысшей лиги, станет именно Соловьёв. Количество голов не помнил, но что-то не сильно много. Зато другой факт из его биографии помнил отлично. При этом очень неправдоподобный. Просто даже за гранью фантастики. Однако его Фёдор Челенков помнил точно. В этом году Сергей установит никем не побитый, до момента переноса Челенкова в прошлое, рекорд скорострельности. Он забьёт за три минуты три гола московскому «Торпедо». Как это вообще возможно?! Что ж, раз оказался в этом времени, да ещё не в своём «Спартаке», а в «Динамо», то можно будет своими глазами поглядеть на это чудо.
Разместились в небольшой гостинице недалеко от стадиона. Все и влезли-то с трудом. Практически казарма. Только для аксакалов и начальника команды отдельную трёхместную комнату выделили.
Шестого числа сыграли между собой дубли. Чудес не произошло «Динамо» напинало «Локомотиву» шесть безответных мячей. Вовка сильно и не волновался. Всё же команды разного класса. Волновался как раз, взваливший на себя ношу руководителя, Семичастный. Принёс программу, в которой состав «Локомотива» указан. Примечательная особенность одна. Там нет ни одного туркменарусские и грузины.
Что-то резануло Вовке глаза, но как не вчитывался в программку, ничего необычного не нашёл.
Понимание пришло, уже в раздевалке, снова взгляд зацепился за программку. Лежала свёрнутой. На первой странице не очень резкое фото какого-то здания и надпись «Ашхабад1948». Твою же, налево. 1948 год! Ашхабад. В этом году, где-то осенью, город будет полностью разрушен и погибнет каждый третий житель. В Туркмении, именно почти в самом центре Ашхабада, случится одно из самых сильных землетрясений в СССР, до десяти балов в эпицентре. Город полностью будет стёрт с лица земли. Фёдор Челенков вспомнил, как смотрел уже после перестройки фильм про это землетрясение. Две вещи запомнил, прямо врезались в память. Погибнет очень мало мужчин. Всего шестнадцать процентов от общего числа. И страшное объяснениепочему. Их просто нет. Всех жителей мужского пола отправили на войну и почти никто не вернулся. Город вдов и детей. Вот они и погибнут. Саманные домики с глиняными многослойными потолками похоронят их. Выживут в основном те, кто живёт в настоящих домах или был на работе. Дети будут засыпаны глиной прямо в кроватках. А потом начнётся пожар. По разным данным погибнет от тридцати пяти до пятидесяти тысяч человек.