В каждом министерстве, ведомстве, научном и учебном заведении имелись официальные сотрудники комитета или чаще офицеры действующего резерва. Так называли сотрудников КГБ, которых командировали для работы за пределами комитета. В отличие от вооружённых сил, они не отправлялись в запас, а оставались на службе, но действовали под прикрытием. Очень удобно для того, кто хочет иметь теневую власть в стране. Щёлокову подобное сделать не позволили бы. А комитет прикрывался идеологией и тем, что стоит на страже социализма в стране.
Шпионы попадались очень редко (тем более далеко от Москвы), терроризма практически не существовало. Гигантский механизм прокручивался впустую, но создавал у Андропова ощущение полного контроля над страной. Получаемой информацией глава КГБ делился с Брежневым и частично с другими членами политбюро.
Формально чекисты должны были выявлять иностранных шпионов, проникших в органы внутренних дел и сражаться с коррупцией. В реальности они старались взять под полный контроль своих недавних соперников. Ни одного шпиона в органах внутренних дел не нашли. Рассказывали, что Федорчук, который всю жизнь провёл в контрразведке, установил слежку даже за своими заместителями в Министерстве внутренних дел. При Щёлокове такого не было. Федорчук же быстро освоился в милиции и обзавёлся собственной агентурой. Каждый день к нему приходили люди из аппарата и докладывали, кто из замов чем занимается.
В целом Федорчук новой должностью был вполне доволен и пользовался всеми благами. Летом он отправился на отдых в Крым. Туда же в санаторий приехал Черненко. Федорчук увлекался рыбалкой, лично ловил и коптил ставриду. Он же и потчевал Черненко ставридой собственного копчения.
Вообще-то вся еда, предназначенная для членов политбюро, проходила контроль в 9-м управлении КГБ. Ну не верю я, что личная охрана Черненко позабыла свои обязанности и инструкции!
Отравление? недоумевал Илья.
Притом, что угощалось ставридой много народа, а увезли с отравлением только одного Черненко сделал я картинную паузу и пересказал то, что мне было известно из будущего.
Константин Устинович не умрёт, но это отравление серьёзно подорвёт его здоровье. В наши планы пока это вписывалось. Осталось, конечно, некое недоумение по поводу того, что Федорчуку всё сошло с рук. Примерно были предположения, чья это могла быть закулисная игра. Андропову не нужен был Черненко, он собирал свою команду и довольно разномастную.
Андропов перевёл в Москву ленинградского секретаря Григория Романова, затем Алиева из Баку. Думаю, что, не подсуетись мы с Ильёй, и Лигачёв был бы в этой команде. Но тут не срослось. Горбачёва и Лигачёва мы деликатно устранили.
Компромат на Лигачёва запускали в народ в течение полугода. Сами лично ездили на электричках (не забыв замаскироваться), рассказывая душещипательную историю про Томского первого секретаря обкома. В мае 1979 года в районе села Колпашево на берегу Оби весенним паводком подмыло берег, часть которого обрушилась. Вместе с грунтом в реку посыпались человеческие кости.
В сталинские годы томские чекисты вывозили туда трупы «врагов народа» и в конце семидесятых нелицеприятная правда вдруг вскрылась. К месту происшествия местные комитетчики прибыли быстро и также оперативно стали скрывать следы былых преступлений. Для этого подогнали несколько речных теплоходов и, развернув их кормой к берегу, стали винтами размывать грунт. Берег снова обрушился, похоронив кости. То, что всплыло, топили в реке, привязав груз. Естественно, со всех участников операции была взята подписка о неразглашении.
А теперь представьте, что историю про то, как первое лицо области распорядился уничтожить останки невинно убиенных людей, мы с Ильёй начали полушёпотом рассказывать друг другу, находясь в электричке или метро. Нет-нет, а кто-то подслушивал и уносил рассказ с собой. Я даже Мишке поведал. Предупредил его, правда, что может пересказать тёте Розе, но не у себя на кафедре.
Не знаю уж какими путями, но через полгода этот вопиющий факт дошёл до «Голоса Америки». И я вскоре написал обзорную справку по Юрию Кузьмичу Лигачёву (отчего-то в Сибири его именовали Юрием, а не Егором).
С аналитикой я не поскупился. Припомнил всё, что знал, особенно антиалкогольную кампанию времён перестройки. Это ведь с подачи Лигачёва началась вся та катавасия. У Горбачёва своих идей на этот счёт не было, он вообще был скуден на собственные мысли. Лигачёв же, будучи первым секретарём Томского обкома, уже в конце семидесятых активно боролся с пьянством у себя в регионе, путая причину и следствие, сокращая розничную торговлю спиртным.
Мне понадобилось всего две недели, чтобы собрать весь материал воедино. Запросы в Томск я посылал раньше и статистику самогоноварения имел на руках. К ней добавил тот документ, что мне прислали по запросу с Краснодарского края. Совсем чуть-чуть подтасовал данные, но вывод получался убойный. А если добавить к этому опыт американцев с гангстерами двадцатых годов, цифры по бюджету страны от продажи спиртного, «Голос Америки» с их криками о жертвах сталинизма, то перевод Лигачёва в Москву стал очень сомнительным.
У себя в области он продолжал крутиться. Не скажу, что он был плохим руководителем. По сравнению с тем же Медуновым, очень даже ничего, но пускать на самотёк его идеи с антиалкогольной компанией не стоило.
Илье я поведал, сколько было погублено виноградников на Тамани и в других местах юга страны, про то как были закрыты и заброшены винодельческие предприятия. В первой своей жизни, будучи студентом, пришлось поработать в совхозах, производящих вино. В средней полосе студентов отправляли «на картошку», в средней Азии на уборку хлопка, а юг Кубани радовал студентов разнообразием. Один год мы курсом попали на табак. Табак ломают до того, как солнце начинает пригревать, чтобы от испарений не стало плохо. Получалось, что рабочий день до обеда, а дальше развлекайся по своему усмотрению.
На другой год мы собирали виноград в винодельческом совхозе. Можете себе представить, сколько выпили того продукта при условии, что всё местное население делает домашнее вино. Покупали его вёдрами (другой тары не было) и очень дёшево. Правда, по времени длился этот «колхоз» полтора-два месяца. Те же студенты Подмосковья успевали собрать картошку за половину этого срока и возвращались к учёбе. Зато мы очень неплохо подковались в сортах вин, научившись определять из какого сорта сделано вино не хуже французских сомелье. Потому я и не мог простить вырубленные с подачи Лигачёва виноградные плантации.
Предположу, что Андропов в этой реальности не особо задумывался о включении Лигачёва в свою команду. Зато Романова он поставил секретарём ЦК по военно-промышленному комплексу. Можно только догадываться, как это не понравилось Устинову, но ничего поделать министр обороны не мог. Опытный комитетчик опасался концентрации власти в одних руках и поручил Романову руководить оборонной промышленностью и машиностроением. Старый принципразделяй и властвуй во всей красе.
К слову, самого Григория Васильевича Романова в Ленинграде не сильно-то любили. Особенно интеллигенция. Аркадий Райкин, не выдержав давления со стороны ленинградского начальства, был вынужден вместе со своим театром перебраться в Москву. Да и другие театральные деятели старались держаться от Романова подальше.
В столице Григория Васильевича встретили настороженно. Прибыл он без своей команды, влиятельных друзей не имел. Пошли слухи (у комитета везде свои уши), что он стал злоупотреблять алкоголем. Блестящую карьеру Романова загубил Брежнев ещё в 1975 году. Когда американский журнал Newsweek назвал будущим преемником Брежнева Григория Васильевича Романова, генеральный секретарь отреагировал должным образом, сослав перспективного партийца в Ленинград. Андропов же вспомнил и перевёл обратно в Москву. О других членах команды Андропова информации было ещё меньше или они не пытались выпячивать свои достижения.
Простой народ мнение о новом руководителе страны имел двоякое. С одной стороны, напрягало то, что стали следить за трудовой дисциплиной, устраивали проверки на дневных сеансах в кинотеатрах, банях и просто в городском транспорте. С другой стороны, советских людей воодушевили расследования по хлопковому делу, директору Елисеевского гастронома, Щёлокову и прочим коррупционерам.
Люди верили в то, что вот она, справедливость, восторжествовала и уж теперь-то жизнь станет лучше!
Глава 3
Дачи на Рублёвке мы с Ильёй всё же построили. Скромные такие домишки, чтобы только зафиксировать наличие строения на участке. По сути эти дачи нам были не нужны. У меня имелось владение в Валентиновке, у Ильи то, что он оформил на тёщу. К тому же свободного времени на посещение дач не хватало.
Рублёвские дачи получились скромненькими и без изысков. Обычные домики на две комнаты с печкой. Туалеты во дворе. Единственное преимуществомежду участками поставили общую баньку на две семьи. Дровишки для неё сами с Ильёй заготавливали, а больше никакими удобствами не заморачивались.
Не пришло ещё то время, когда здесь вместо скромных дачных домишек начнут возводить настоящие дворцы. Сейчас построить что-то большее, чем конура для собаки, сопряжено с определёнными сложностями. И дело не в стройматериалах, а в том, что разрешено возводить на даче ограниченное по метражу строение. Дурь полная, но приходилось соблюдать эти правила.
Насчёт кирпича и прочего, что необходимо для строительства, к моему удивлению, проблем не возникло. Не было сейчас повального бума строительства загородных домов. Отчего-то я помнил, как всё сложно было «достать» и строили дачи люди «уважаемые», имеющие какой-то блат в этой области.
Прожив достаточно долго в этом времени, я понял простые вещи. Народ стремился «достать» тот же кирпич на халяву, выискивая пути незаконного приобретения или хотя бы подешевле, чем по госцене. На каждом предприятии имелся отдел сбыта. Не то чтобы в него могли прийти все подряд, но и сложностей в покупке чего-либо через службу сбыта не было.
Илья съездил на кирпичный завод, оплатил в кассу, ему выписали накладную и оформили доставку грузовиком. На два домика мы взяли пятнадцать тысяч кирпича по цене 12 копеек за штуку. С учётом побочных расходов на грузчиков и прочее, обошлась эта покупка чуть меньше чем две тысячи рублей. Вполне разумная цена при нашей зарплате. Для обычного инженера это могло быть и дорого, но в моём семейной бюджете дыры не образовалось.
Строительство, конечно, дело непростое. Без личного контроля не обошлось. Но шабашников мы набрали из числа молодых студентов одного из строительных институтов. Две бригады подняли стены домишек за месяц. Могли бы и быстрее, но погода не всегда позволяла работать.
Покрыв крыши шифером и вставив окна, мы заморозили строительство до следующего года. Для выполнения отделочных работ и облагораживания домиков требовались не только рабочие руки, но и наличие материалов. А это дело хлопотное. Фанеру выписать и купить требовалось в одном месте, цемент в другом, закупить краску в третьем, обрезную доскув четвёртом.
Проехался я в одну контору, чтобы приобрести брус. Решив ускорить процесс, продемонстрировал своё удостоверение комитетчика. Перепугал тамошний народ так, что мне категорично отказали в отделе снабжения, заверив, что сверхплановой продукции не имеют и продать не могут. Брус после купил Илья, но мы дружно решили, что с отделкой дач подождём.
Моя Сашка немного поворчала по поводу такого нерационального использования средств, но я пояснил ей, что это вложение денег в будущее. Так сказать, приданое для Ромки.
На самом деле ситуация сейчас с жильём и дачами немного странная. Меня это всё не коснулось. Благодаря отцу проблем с квартирой я не имел. Мог бы потребовать и от комитета квартиру, но тогда пришлось бы выписываться из отцовской, чего мне не очень-то хотелось. Это жильё стоит гораздо больше, чем типовые квартирки в панельных домах. К тому же у меня ещё мастерская, которая только таковой называется, а на самом деле полноценная квартира.
У простых людей вопросов с квартирами было много. Очереди на получения большие, а на кооперативную не каждый имеет средства. В большинстве своём народ предпочитал получить бесплатно от государства, чем платить самим. Средняя двушка в кооперативе стоила пять-шесть тысяч рублей.
Продавались квартиры в рассрочку. Первый взнос составлял 30 %, а оставшуюся сумму выплачивали в последующие десять-пятнадцать лет. Знакомая такая схема ипотеки. Вот только в СССР проценты по кредиту не превышали 2 %. Для многих и это серьёзная цена. Хотя были и те, кто мог спокойно обменять квартиру на автомобиль. Машина в это время символ престижа и роскоши. И такое отношение к четырёхколёсному транспорту будет продолжаться ещё очень долго, пока внутренний рынок не насытится за счёт иномарок.
Один мой знакомый офицер (из прошлой жизни) рассказывал, как он вывез из Венгрии два автомобиля. Это был конец восьмидесятых. Советские войска покидали уже не совсем дружескую Венгрию. Поскольку вывозилось всё имущество воинской части, то для личного состава объем перевозимых вещей не ограничивали в объёмах и народ затаривался по полной. По каким-то схемам распродажи имущества военных мой знакомый приобрёл девятую модель жигулей и «Волгу».
Всех деталей той истории я уже не припомню, но знаю, что путь лежал через Минск. Там офицеру на полном серьёзе стали предлагать трёхкомнатную квартиру в обмен на «Волгу». Предположу, что и в других городах ушлые люди могли предложить подобную схему обмена. Офицер широким жестом отказался. Потому что это был 1990 год. Народ всё ещё верил в светлое будущее и в то, что государство обязано (!) обеспечить жильём военных. Зачем менять хороший автомобиль, когда квартиру и без этого дадут.
А потом начались 90-е годы. «Волга» того знакомого стала никому не нужна, как и сами офицеры РЦ с их семьями. Никакого жилья, кроме малосемейки, не получили. Приоритеты сменились, а дальше начался полный бардак в стране.
В начале восьмидесятых автомобили пока в большой цене. Нашу, вернее, отцовскую «Волгу» я продал, не задирая цену, Мишке. Он давно мечтал и приценивался. Зарплата у него с учётом каких-то публикаций превышала триста рублей в месяц. А расходов как таковых (после развода) у Михаила и не было. Обедал в столовой МГУ, ужинал на скорую руку дома тем, что попалось. Иногда тётя Роза подкармливала сынка чем-то вкусным, но экономия в деньгах у него была такая, что стоило подумать о машине.
Отец на своей «Волге» уже давно не ездил. Здесь и возраст, и здоровье, и зрение сказались. Он и на даче стал редко бывать. Жаров умер в декабре 1981 года, без него в Валентиновке стало всё не так и не то. Так что продал отец автомобиль без сожаления.
Михаил же теперь рассекал на чёрной «Волге» как барин. Жениться больше не думал, ссылаясь на то, что на женщин много времени тратится и научной работой заниматься некогда. Какую-то «вдовушку» друг изредка посещал, но это для тела, а не для души. К нам на дачу в Валентиновку Мишка, конечно, приезжал, но куда-то дальше на курорты один не ездит.
Вообще-то мы с Сашкой на море в последний раз были ещё до рождения Ромки. Маленького отставлять с тёщей или с моим отцом не хотелось. Это Илье хорошо. У него оба пацана уже большие. Он их прошлым летом по Золотому кольцу свозил. Поплевался, правда, по поводу той экскурсии и рекомендовал выбирать для путешествия регионы с более хорошим обеспечением.
Лето, а у них ни овощей, ни фруктов. В столовой щи с прошлогодней квашеной капустой. И цвет такой, что сразу на помойку вылить хочется, делилась впечатлениями Людмила. В ресторан с детьми не пускали.
К тому же экскурсия только считалась, что по Золотому кольцу. Захватывала она Иваново, где туристов просвещали об истоках революционного движения Иваново-Франковских ткачей. Для взрослых относительно интересно, а детям совсем скучно.
Летом 1983 года Илья подбил наших жён и меня на экскурсию в Эстонию. Ромку, которому не было трёх лет, оставляли с моим отцом. Он с удовольствием возился с мелким, поясняя, что если не занимался мной маленьким, то на внуке наверстает. Родственники со стороны жены пытались отстоять своё право, но не имели столько свободного времени, да и жили далековато.
Свозите Люду и Сашу посмотреть Прибалтику, одобрил отец идею. Сами вы мир повидали, а девочки, кроме дач и моря, нигде не были.
Экскурсия была автобусной и начиналась в Ленинграде, куда мы должны были добираться поездом. Илья после предыдущего туристического путешествия в плацкартном вагоне, зарёкся пользоваться подобным транспортом и предложил лететь на самолёте в Ленинград и дальше уже вместе с группой. Цена вопроса всего восемнадцать рублей на человека. При наших зарплатахсущие копейки.