О появлении немцев партизан известил хлопок сработавшей гранатной растяжки. Той, что на входе в развалины. Сколько врагов сразу же вышло из строя, штабс-капитан не знал. Возможно, всего один или двасейчас это было не главное. Главный плюс состоял в том, что продвижение фрицев резко замедлилось.
На преодоление античных построек противник потратил около четверти часа. Со своей стороны Смирнов разглядел с десяток солдат, мелькающих среди камней и деревьев. С холмика, где хоронился Костас, видимость была лучше. "Племянник" насчитал пятерых в головном дозоре и не менее сорока в основной группе, о чем с помощью жестов и сообщил издали "дяде Михосу". Телодвижения обоих бойцов каратели заметить пока не моглимешал каменный "бруствер" на гребне и более высокое месторасположение партизан.
"Два взвода, как минимум, прикинул Смирнов. А то и целая рота, если часть гансов в лесочке осталась". Ещё одной плохой новостью было то, что гансы эти оказались не просто гансами. Это были не обычные пехотинцы в фельдграу и стандартных касках с загнутыми краями. По следу отряда Бадуваса шли хорошо подготовленные десантники из парашютной дивизии, облаченные в камуфляж и покатые шлемы. Можно сказать, элита вермахта. Матёрые волки, прошедшие не одну кампанию и на Западном, и на Восточном фронтах. В военном деле не новички, на испуг таких не возьмёшь. Одна радость, что позиция у обороняющихся неплохая. Слева и справа скалы, а между развалинами и запирающей вход в ущелье грядой открытый участок от ста до трехсот метров в длину. Хотя и там имеются и камни, и бугорки, и деревья, за которыми можно худо-бедно укрыться от кинжального огня с возвышенностей. Было бы у Смирнова еще пять бойцов под рукой, огневой мешок для фрицев получился бы знатный. Держали бы их здесь до вечера, лишь бы боеприпасов хватило. Однако чего нет, того нет, работать придётся парой. С быстрыми перемещениями по рубежу обороны, с флангов в центр и обратно. Чтобы хотя бы видимость для немцев создать, будто здесь не двое бойцев, а отделение автоматчиков со снайпером и пулеметным расчётом
Первый немец появляется в пределах прямой видимости. Быстро выглядывает из левого бокового прохода и тут же отшатывается назад. Всего выходов из развалинтри штуки. В смысле, "удобных" выходовеще не до конца заросших кустами проломов в стене, через которые можно свободно проскакивать по одному-двое. Центральный пролом широкий (видимо, улица там раньше была), два боковых чуть поуже. Во всех остальных местах надо или перелезать-карабкаться через мраморные и известняковые глыбы, или протискиваться-пробираться ползком, рискуя застрять в самый неподходящий момент.
Второй фриц высовывает карабин из правого выхода. Над камнями мелькает каска третьего. Спустя десяток секунд из центрального прохода выскакивают сразу два немецких десантника и бросаются вперёд и в стороны. Один падает на колено за тем самым драконовым деревом, на котором висит граната, второй тихарится за валуном метрах в семи от напарника. Следующий немец бежит напрямик между ними, собираясь продвинуться еще дальше. Щелчок запала от сработавшей как надо растяжки Смирнов, конечно, не слышитслишком велико расстояние. Зато его очень хорошо слышат все внезапно попавшие под раздачурыбкой ныряют в траву, в надежде спастись от разлетающихся осколков. Увы, этот манёвр им не помогает"лимонка" взрывается не на земле, а на высоте двух с небольшим метров, осыпая сталистым градом "ныряльщиков".
"Два двухсотых, один трёхсотый, снова звучит в сознании странный голос. Сейчас санитары попрутся".
К единственному выжившему и вправду бегут "санитары". Такие же, как и он, "камуфляжные".
Винтовочный выстрел похож на удар кнута. Один из "спасателей" хватается за ногу, вскрикивает и валится наземь, рядом с тем, кого собирался спасать.
"Молодец, Костик! Хорошо приложил"
Прячущиеся в развалинах фрицы сразу же открывают беглый огонь по скалам, паля в белый свет как в копеечку. Костаса им не достать, да и не видят они его, просто стреляют на слух, на удачу. Авось кто-нибудь и зацепит снайпера. Или попросту напугает, собьёт прицел, выигрывая тем самым секунду-другую, чтобы успеть эвакуировать уже не одного, а двух раненых.
Утащить их в укрытие гансам никто не мешает, и через пару минут на поле боя наступает затишье.
Впрочем, как понимает Смирнов, это ещё не бой. Так, простая разминка перед началом схватки. Немецкому командиру есть теперь над чем подумать-поразмышлять. Одно дело, если это просто снайперская засадаминировать путь, выстрелить раз-другой, ввести противника в замешательство, замедлить движение ягдкоманды, после чего тихо уйти, оставив с носом преследователей. Другое, если на возвышенностях по обе стороны от тропы схоронились еще партизаны, и в этом случае тяжелого боя не избежать, чего фрицам, наверное, не очень хочетсяони же охотники, а не добыча
Передышка длится недолго. Не больше пяти минут.
Со стороны античной "деревни" начинает бить пулемёт, и под его прикрытием гитлеровская "десантура" пытается проскочить опасный участок. Шесть человек, перебежками, укрываясь от снайпера за разбросанными по склону камнями, несутся как раз в ту сторону, где затаился штабс-капитан.
Огонь Михаил открывает, когда дистанция сокращается метров примерно до ста тридцатиста пятидесяти. Кучность боя у Беретты M38 приличная. Чтобы остановить фрицев, Смирнову хватает нескольких коротких очередей.
Противники вжимаются в землю. Один из них теперь уже точно не встанет, еще двое, хоть и ворочаются, но тоже, по всей видимости, не жильцы. Воевать, по крайней мере, они сейчас не способны. Стонут, пытаются отползти Задний что-то орёт благим матом. "Ага! Хочет, чтоб вытащили А вот хрен тебе, золотая рыбка! Не будет здесь сказки с хорошим концом"
Длинной очередью штабс-капитан отгоняет уцелевших от раненых, после чего приходит его черед хоронитьсявражеский пулеметчик переключает внимание на правый фланг. Каменные брызги летят от бруствера. Откатившийся за скалу Михаил меняет второпях магазин и набивает патронами опустевший. В треске пальбы слышится не только звук "косторезки" и маузеровщелчки магазинной ли-энфилд почти "незаметно" вклиниваются в общую какофонию боя.
Результат первого раунда штабс-капитан наблюдает с новой позиции, занятой им правее старой на два десятка шагов. На земле остаются три трупа: одинработа Смирнова, второйКостаса, третьего можно записать в коллективный счёт. А "крикуна" гансы всё-таки смогли оттащить к развалинам. "Ну, да и хрен с ними! Пусть сами теперь со своим подранком валандаются"
Следующая передышка длиннее первой. По всей видимости, немецкие командиры ошеломлены неожиданными потерями и потому не спешат. Накапливают силы, ломают голову, решают "что дальше?", прикидывают, каким образом действовать явно какую-то пакость готовят.
Пакости начинаются через десять минут. Когда уже два вражеских пулемёта начинают обрабатывать позиции партизан. Правда, опять наобум, очередями по пять-семь патронов, неприцельно, по всем кажущимся подозрительными местам. Спустя какое-то время к МГшкам присоединяется нестройный винтовочный хор. Фрицы с упоением садят из всех стволов по гряде, выбивая из камней крошку и пыль. Особой опасности это не представляет. Скальный гребень, за которым скрываются два бойца, расположен подковой с сильно разогнутыми краями. От фронтального огня можно укрыться на флангах, за нерукотворными каменными зубцами. И местность оттуда отлично просматривается, и рикошеты не так уж страшныпули уходят, в основном, вверх, а позади сплошная растительность. Если фрицы рванут на прорыв в центре, в два огня их взятьмилое дело. Опасаться надо только массированной атаки. Не успеешь добраться до оставленного в глубине позиции пулемёта, можешь и не совладать с толпой. Подберутся метров на двадцать, забросают гранатами иаллес, туши свет, сливай воду, грузи апельсины бочками. Риск, конечно, велик, но куда деваться? Одна надежда, что атаковать в лоб противник пока не захочет. Немцы не дураки, по-глупому подставляться не будут.
Как именно решили действовать фрицы, Смирнов понял, когда перевел взгляд на возвышающуюся справа горушку. Склон у нее был более пологим, чем у той, что запирала долину на левом фланге.
Вот раз-другой колыхнулись кусты, вот камешки вниз посыпались, а вот и каска мелькнула. Нет, лезть наверх немцы не собираются, на вертикальной стене они как мишени в тире. Костас их там всех перещелкает.
Но если наверх не лезут, а ползут по колючкам, то, выходит, задумали какую-то хитрость.
Наверное, хотят подобраться втихую к подножию гребня, прокрасться вдоль скал к тропе, а там Короче, без разницы, чего эти злыдни хотят. В любом случае, гасить надо этих "тихушников".
Недолго думая, Смирнов высаживает по кустам весь магазин. И, судя по крикам, даже попадает в кого-то. В ответ оба вражеских пулемёта переносят огонь в его сторону, стараясь зацепить стрелка и прикрыть своих. Однако, поздно. В дело включается Костас. Слева слышны автоматные выстрелы, потом грохочет винтовка, потом снова ПП. Один из немецких МГ неожиданно замолкает. "Ну, Костик! Силён! Неужели пулемётчика завалил?!"
Над склоном появляется дым.
"Это ещё что за фигня? Ни зажигалок, ни трассеров у нас нет"
В чём дело, становится понятно через пару секунд. Из кустов летит дымовая шашка.
План немцев ясен. Видимо, они собирались пробраться к гребню, поставить дымовую завесу, чтобы прикрыться от снайпера, затем рвануться к тропе, а там сновазавесу, плюс те, которые в центре, начнут
"Ну что ж? План, в общем и целом, хороший. Вот только не повезло гансикаммы их заметили"
Дым стелется над кустарником, стекает по склону. Имеющиеся в наличии шашки фрицы используют для отхода. Ретируются, одним словом. Штабс-капитан провожает их парой очередей вдогонку и вновь начинает снаряжать магазин. Время выиграно, очередная атака отбита. Но теперь, скорее всего, противник пойдет ва-банк и, задействовав все силы и средства, попробует-таки проломиться к тропе. Прямиком от развалин, не считаясь с потерями. А это означает, что и "дяде" с "племянником" надо перемещаться на основную позицию. Под каменный козырек. К главному своему козырю. К пулемёту
Стрельба понемногу стихает. Надолго ли, нетнеизвестно.
Затишье партизаны используют с толком. Перебираются на главный рубеж, пополняют боезапас, готовятся к продолжению схватки. Для устойчивой обороны новая позициялучше не придумаешь. Опорный пункт в чистом виде. Две небольшие пещерки по обе стороны от тропы, каждая метров по двадцать длиной. Внутри они похожи на извилистые проходы в песчанике, прикрытые и сзади, и сверху нагромождением каменных глыб. Прямо как Стоунхендж после прямого попадания авиабомбы. По фронту имеются многочисленные амбразуры-проёмы, довольно узкие и потому для фрицев не слишком заметные. Если и влетит в них шальная пуля, то сразу завязнет в относительно "мягких" стенах. И миномётов можно не опасаться, особенно, если калибр слабоват.
Судя по раздающимся снаружи хлопкам, миномёты у гитлеровцев есть. Один или два. Подтянули поближе и принялись методично утюжить скалы, не зная, что там уже никого нет. Однако стараются, работают по площадям, квадратно-гнездовым способом. Ну что ж, пусть стараются, пусть давят невидимых снайперов с автоматчиками. Время сейчас работает против немцевдо сумерек остается совсем немного. Солнце почти не проникает в долину, тени на склонах длинные, жара потихоньку спадает, и пот уже не льется ручьем из-под трофейного кепи
С вражеской стороны постреливают пулемёты. Правда, не очень активно, исключительно для проформы. Провоцируют, одним словом.
Партизаны на провокации не поддаются. Ждут, когда начнётся атака. Ждут и, в конце концов, дожидаются.
От развалин снова летят дымовые шашки. Ветра практически нет, и, значит, надеяться, что завесу сорвёт, смысла нет. Ружейно-пулемётный огонь усиливается. Разрывы от мин звучат едва ли не отовсюду. Из пелены дыма появляется первый фриц, за нимвторой, третий "Мать их за ногу! Да сколько ж их там?!"
Немецких десантников не менее двух десятков. Шестеро бросаются в стороны. Укрываются за камнями, пытаются контролировать фланги. Остальные несутся вперёд. Парами, тройками, припадая по очереди к земле, стреляя из карабинов по гребню, надеясь тем самым уменьшить вероятность ответки. Пулемёты на время смолкаютпобаиваются зацепить своих. И это хорошо. Серьезного противодействия с их стороны можно не опасаться.
Смирнов подпускает фрицев метров на сто и лишь затем открывает огонь. Кинжальный. В упор.
Двух немцев, бегущих первыми, как будто срезает невидимой циркулярной пилойименно с ней можно сейчас сравнить стрекочущий машиненгевер. Трое следующих не успевают понять, что происходит, и тоже попадают под росчерки смертоносной машинки. Остальные, пытаясь спастись, падают кто куда, вжимаются в землю, мечтая стать плоскими, надеясь, что пули их не найдут, а пулемётчик пропустит Зря надеются. Пуль сегодня хватит на всех.
Лента с патронами заканчивается почти неожиданно. На то, чтобы заправить в приёмник другую, а затем взвести и передвинуть вперёд рукоять заряжания, у чертыхающегося штабс-капитана уходит чуть больше пяти секунд. После чего Смирнов снова "жмёт на гашетку". Точнее, коротко тянет за спусковой крючок, стараясь "растянуть удовольствие", одновременно припоминая, что запасного ствола у них нет, перегреется этоткаюк "циркулярке".
Вынужденный перерыв в стрельбе идёт фрицам на пользу. Костас, конечно, не спит и, пока "дядя" занимается перезарядкой, бьёт по противнику из ПП, однако даже автоматическая Беретта не может заменить полноценный эмгач. У нее и патрон послабее, и скорострельность пониже, и дальность прицельная, скажем так, не ахти
Пятеро фрицев, не выдержав напряжения, бегут назад, к спасительной дымовой завесе. "Племянник" укладывает удачным выстрелом крайнего, но четверо всё-таки успевают слинять. Еще с полдесятка, то ли самых упорных, то ли просто тупых, остаются на месте. Некоторые даже пробуют окапываться. "А вот фигушки вам, господа оккупанты. Здесь вам не воронежский чернозём, здесь критские горы".
До засевших в развалинах наконец-то доходит, что надо возобновить огонь и попытаться, если не подавить пулемётную точку противника, то хотя бы прикрыть отступающих, наплевав на тех из своих, кто трусит подняться и пробует затаиться в камнях.
Теперь уже три вражеских пулемёта выплевывают потоки пуль, сбивая обороняющимся прицел.
Стиснувший зубы Смирнов отвечает им еще одной опустошенной лентой, затем подхватывает тяжелый МГ и коробку с патронами и перемещается в край пещерки, к очередной "амбразуре" в скале.
Через пару минут плотного огневого боя стрельба сходит постепенно на нет. Немцам спасать больше некого. Все, кто мог отойти, отошли, на склоне перед позициями партизан остается лежать десятка полтора трупов.
Спустя какое-то время противник снова пытается атаковать. Правда, довольно вяло. Штабс-капитан без труда, несколькими короткими очередями, загоняет фрицев обратно в развалины. А в самом конце Костас умудряется подстрелить вражеского командира. Неосторожно высунувшийся из-за камней "камуфляжник" с биноклем получает пулю под шлем и валится на мраморные обломки. Его быстро оттаскивают назад, после чего и атаки, и обстрел неожиданно прекращаются. На целых двадцать минут.
Почему передышка длится так долго, штабс-капитан не знает. Внутренний голос предлагает сразу несколько вариантов на выбор. Возможно, фрицы запрашивают сейчас командование. Радиосвязь в горах работает плохо, надо забираться повыше и уже оттуда "ловить волну". Возможно, они более тщательно готовятся к следующему штурму. А, может, просто решили обойти хорошо укрепленную позицию партизан и попытаться атаковать сзади Последнее предположение нравится Смирнову больше всего. В этом случае надо всего лишь подождать четверть часа или немногим больше, а потом тихо уйти, оставив карателям пару-тройку "сюрпризов" в виде растяжек и хитро заминированного "имущества". Затем подорвать один из склонов в ущелье и дело, как говорится, в шляпе. За эвакуацию беженцев можно не волноваться. "И сами живыми останемся, и боевая задача будет полностью выполнена"
Немцы решают реализовать вариант номер два.
Правда, на этот раз, учтя предыдущие ошибки, они ведут атаку со всех направлений. И сдерживать их сейчас не в пример труднее. Точно определив очаг обороны, гитлеровцы лишь обозначают движение в центре и атакуют в основном флангами. Вновь, как и раньше, прикрываясь дымами и шквальным огнём по скалам.