Интересно, сколько я уже здесь?
И вновь я в камере после пыток и меня обнимает варварша. Грубая и в тоже время единственный источник тепла и общения, который помогает мне не свихнуться в тишине и хоть немного поспать. А то в сырости и холоде пиздецки холодно, а тут какое-никакое, а тепло. Я уже успел это понять, когда её выводили и я оставался один. Хуй уснёшь.
Она не питает ко мне жалости, но всё прекрасно понимает и не пытается вести со мной как стерва. Мы были просто вынужденными союзниками.
- Эй ты сколько уже сидишь?спросил я её.
Всё та же позая, переломанный, и она, прижавшаяся к моей спине грудью или спиной в зависимости от того, что надо погреть.
- Я? Месяц уже вроде...
- И как ты сюда попала?
- Тебе поговорить не о чем!?рыкнула она на меня. Нервы у неё ни к чёрту.
Я её понимаю, здесь всё давит и раздражает, особенно когда нервы тебе каждый день выкручивают.
- Прости просто я с ума схожу. И мне бы поговорить, чтоб сознание удержать.
- А не лучше ли просто свихнуться? Покинуть этот мир? Смертьединственный выход и чем быстрее, тем лучше. К тому же ему не нравятся свихнувшиеся, их пытать не так интересно.
- Нет, - я даже не покачал головой, мышцы не двигались.Мне нельзя.
- И почему это?
- Я смогу уйти от сюда. Просто надо продержаться.
Женщина затихла. Не сразу ответила мне, словно пыталась что-то для себя понять.
- У тебя есть способность, которая даст тебе свободу?она спрашивала это довольно уверенным тоном.
- Даст нам свободу, - сделал я ударение на слове «нам».
Я тот ещё уёба, но не настолько, чтоб оставить в этом аду кого-либо. Особенно ту, что так отчаянно борется за не самую счастливую жизнь.
- И сколько нам ждать?спросила она тихо, от напряжения сжимая меня.
- Не знаю. Я потерял счёт времени. Но осталось немного.
Столько же немного, сколько и живого места на моём теле.
Вновь тихо. Только слышу плач из соседней камеры. Вроде там девушка, которую подозревают в воровстве и сегодня к ней заходили верзилы в колпаках. Насиловали её довольно долго. А эта не плачет. То ли слёз не осталось, то ли она действительно очень стойкая.
- Я здесь месяц, - сказала она.Я из девушек-воительниц. Мы наёмницы и в наших рядах ни одного мужчины. Месяц назад согласилась сопровождать одного торговца за неплохие деньги. Но здесь нас схватила стража. Я не знаю, где теперь мой наниматель, но меня закинули сюда. Когда я оказалась в этой камере голой, побитой и изнасилованной стражей, то думала, что меня и тут изнасилуют. Была готова драться с сокамерниками, но
Она вздохнула.
- Им было не до меня. Сначала я не могла понять, что шесть голых мужиков жмутся к друг другу. Но провела одну ночку и поняла, что это единственный способ согреться и уснуть. Трудно поверить, но ко мне не домогались. Просто сбивались в кучу там, где сейчас мы лежим, и грелись друг об друга.
- И всех их казнили?
- Нас уводили по очереди. Их тоже пытали, но я не знаю, за что. Не спрашивала.
- Но тебя нет.
- Нет, меня насиловали постоянно, иногда в особо грубой форме и не самыми стандартными методами и предметами. Издевались. Но не пытали, возможно от того я и жива. Нас становилось всё меньше и потом осталась только я. Ко мне подселили человека и всё началось сноваего уведут, меня уведут. Но его пытали, а меня просто насиловали и и
Она всхлипнула.
- Иногда давали поесть из собачей миски, словно какое-то животное. А иногда и вообще из туалета есть это
Снова всхлип. Я улавливаю, что она имеет ввиду и примерно понимаю, что чувствует. Её гордость свободной женщины-воительницы. Кушать из туалета или миски. В каждом ломают то, что даёт ему силу. Конкретно в ней ломают гордость, унижая чем могут. И сейчас она просто выговаривается, чтоб было легче идти дальше.
- Потом он ушёл с концами, а я ещё жива. И лишь потому, что им надо над кем-то издеваться и кого-то насиловать. Девку в соседней камере отпустят, но не меня. И умереть мне не дадут. А после него через время пришёл ты.
- Так вот ты чего меня потащила сразу в угол Греться стала?
- А ты думал от большой любви? Единственное, что в камере меня волнует, это как найти тепло. И пока ты жив, я буду греться об тебя. Придёт другой, я буду греться об него.
- Не придёт, - сказал я, вложив всё свою уверенность в голос, словно это уже было решённым вопросом.Я стану твоим последним сокамерником, а потом потом это просто станет воспоминанием.
- Ты прав, - хриплым, но уверенным тоном сказала она через некоторое время.Я переживу эту хрень. Я ещё не полностью сломлена и моё тело всего лишь тело.
- Просто удивительно!душегуб смотрел на меня с какой-то радостной улыбкой, словно я выиграл приз. Который раз я уже здесь? Который раз мне так весело? Им ему весело? Я уже сбился со счёта.
Возможно я и выиграл приз, так как рядом с ним в ошейнике стояла эта голая и худая женщина с квадратным подбородком, угловатым лицом и шрамом через левый глаз. Реально, подстриги её, одень в парня и не скажешь, что женщина. Хотя возможно именно худоба даёт ей эти квадратные очертания лица.
И мне кажется, я знаю, почему нас собрали. Я же не тупой, мне уши на мозг теперь не давят, как говорили учителя. А всё потому, что их отрезали! Учителя бы были в восторге, ведь я поумнел и их мечта сбылась.
Я глупо хихикнул ещё более глупой шутке.
Их отрезали, как и мой бедный нос, которому перед ампутацией сделали и крабика, и сливку, и всё, на что фантазии хватило. Я уже не говорю, что мне отрезали щёки и по доброте душевной дали полюбоваться в зеркало. Теперь у меня улыбка от уха до уха которых нет. Можно девок пугать. Да много чего отрезали у меня.
И скальпик частично сняли. Мой скальпик! Я буду скучать по тебе. Хи-хи-хи
Я не говорю про обугленную кожу, про раздробленные кости, выжженный один глаз. Про галлюцинацию, что постоянно что-то говорит, цифры, дошедшие уже до квадрильонов, туман в сознании, который уже занимает половину моей черепушки, постоянные слуховые галлюцинации и прочую ересь, которой не может быть.
Передо мной крутятся картины, как меня пытают, водоворотом, и я слегка теряюсь Мне хочется смеяться от того, что я видел и хочется кричать от того, что творится теперь в моей голове. Словно внутри что-то ползает, прямо в мозгах. И то, что со мной до этого произошло мне кажется, что это происходит со мной снова и снова.
Короче, мне очень весело! Особенно, когда я слышу голос, рассказывающий несмешные анекдоты и не дающий мне спать.
Бог Скверны, ты меня слышишь?
Абонент выключен или находится не в зоне действия.
Ага, бросил своего послушника? Ну-ну Потом ещё попроси что-нибудь у меня, я тебе припомню.
А мой друг тем временем продолжил.
- Знаешь, мы столько прошли вместе, всего ничего ты здесь, а испытал на себе столько вещичек! Обычно я стараюсь выловить информацию, но ты с тобой так весело!он хлопнул в ладоши.Признаюсь честно, мне не нужна правда! Мне просто нравится проводить с тобой время!
Какой няшка!
- Мне тоже, - кивнул я.
Вернее, мои уста покинуло нечто похожее, так как без щёк и губ говорить не очень удобно. А голова просто дёрнулась. Но все поняли мною сказанное.
- Я рад! Ты прямо ветеран! Конечно, были и те, кого я пытал дольше, но через столько предметов пыток и с таким упорством ещё никто не проходил, гордись собой!
- Очень горжусь!гаркнул я и захихикал, чем вызвал сочувствующий взгляд женщины.
Меня кстати покормили. И ни чем-то, а мясом. Варёным! Ещё и с бульончиком. Правда срезали это мясо с моей ноги, но это хуйня. Всё хуйня. Только время не хуйня. Время-время-время оно не стоит на месте и скоро я увижу, что мой час настал.
- Итак, моя милая шлюха, - он взял её за подбородок и повернул лицо к себе, - пришло время для прояснения ситуации. Или смерть или
Ей помогают усвоить урок. Если она станет ручной и повторит закреплённый урок, то жизнь, если нет, то смерть. Даже мудло как я это понял. Не зря её ебали и издевались на протяжении месяца.
- На колени.
И наша несломленная воительница, поджав губы встала на них. Видимо всё-таки сломалась. Какая досада!
- А теперь кто ты?
Она ещё плотнее сжала губы, а из глаз потекли слёзы. Ну да, так унижаться перед человеком, которому ты говорила о том, что не сломаешься. Это весьма и весьма печально.
- Ж-животное - сказала она хрипло и заплакала.
- Чьё?
- Ваше.
- И что должно делать моё животное?
- Подчиняться - тише выдавила из себя она и уставилась в пол.
Парам-парам-па! Она сломалась! Её опустили, и она приняла судьбу! А речи были так громки! Хи-хи-хи-хи боже я уезжаю! На паровозике в страну безумия! Так, стоп-кран, ещё рановато, хи-хи-хи-хи сначала бойня! После отката правда, но Бойня!
Бойня-бойня-бойня-бойня!
После этого я наблюдал, как верная собачка выполняла приказы. Встала на четвереньки, лизала сапоги моему лучшему другу, пока те не заблестели, жрала словно собака из его руки, а потом из миски. А в конце
- А теперь, мой дружок, за столь долгое сопротивление пыткам и несломленность я дарю тебе подарок!
Подарок был довольно необычный и в тоже время обычный.
Новоиспечённая животинка, сломленная воительница и так далее, поджимая губы и молча роняя слёзы унижения, отсосала у меня. Перед этим она посмотрела своими глазёнками, полными боли, но извини, одним глазом я не могу оценить твою печальку. Зато могу оценить твою натренированность. Могу ещё отдать должное, кое-какую разгрузку моей нервной системе это дало.
После этого мой друг решил похвастаться мне (он так и сказал: хочу тебе похвастаться) тем, как хорошо он приручил её. Она лаяла, бегала на четвереньках высунув язык, лизала ноги, потом сосала, её драли во все дыры, потом засовывали в неё всякие предметы, показывая её растянутость
Короче демонстрировали мне успехи по дрессировке. Могу только сказать спасибо ей, так как в этот день меня пытали поменьше. Бля, а я-то хотел попробовать вон тот агрегат, который раскаляется и поджаривает в себе кисти рук правда у меня теперь всего одна кисть, ну да похуй. Хочу-хочу-хочу-хочу
Если в этом мире есть Бог Милосердия, Бог Добра, Бог Удачи и так далее, то при встрече я им ебальники порву, если силёнок хватит. Это же надо, мне не дали испытать ту весёлую хуёвину с шипами! Я так и не понял, что это, но Но бля, выглядела классно!
Похихикав в полной темноте, я молча посмотрел в потолок. Женщину за примерное поведение перевели в другое место, а я остался один! Холодно, сука! Вот прямо очень холодно! Ко мне приходила лекарша и магией снимала с меня всякую дрянь типа заразы и болезней. Мой друг сказал, что я нужен ему здоровым.
- Ха-ха-ха-ха-ха!мой слегка безумный смех огласил подвалы этого жуткого подземелья.
Я нужен ему здоровый! Бля, да я просто бык! Медведь, ёпта! Попавший к браконьерам.
Всего-то не хватает зубов, одного глаза, ушей, носа, скальпа, губ, бровей вместе с кожей, кожи на некоторых участках тела, пальцев где только можно, кистей, ступней, мышц на левой икре ну и там по мелочи. Переломы я просто заебаюсь перечислять, как и всевозможные ожоги. А про пытки, которые не оставляют следов, но приносят море боли Ух! Я прямо знаток теперь!
Жаль только бабу перевели. Теперь и холодно, и поговорить не с кем. А то галлюцинация настырная, что-то пиздит, так ещё и не одна, вот там моя мамка появилась, а там друг жиробас и ещё уйма народу. Кстати! Я дошёл в уме уже до квинтильонов и не знаю, как эту хуйню остановить.
Как и не знаю, как моё имя Нет, знаю, но не помню Туман в голове Туман Мгла Пиздец Время
ВРЕМЯ! Бля я забыл о нём. Сегодня же надо проверить его!
Я открыл статку-матку-хатку о боже, какой же я дегенерат, надо мозг свой похватать и всунуть в одну банку, чтоб не расползался, так как овощем я не стану, а вот безумным вполне.
Так, статка О, мой имя Патрик, о боже, какой пиздец просто, почему меня так зовут Фамилия о господи глядя на неё, начинаю невольно приходить в себя.
Так, способки
Посмотрев на нужный пункт, на моём лице уже есть нужная улыбка до ушей.
А в след за ней по коридорам раскатился мой смех, безумный и не предвещающий ничего хорошего. Ведь очень скоро мы будем жрать. Вот я вам действительно покажу, что такое настоящий кошмар и реальность, которая кроется за ним.
Глава 52
Это был последний раз, когда меня пытали. Последний. ПОСЛЕДНИЙ. ПОСЛЕДНИЙ ЁПТА!
И сейчас я пытаюсь разогнать всё своё безумие и галлюцинации по углам, включая этот божественный отсчёт, который мирно тикает в моей голове.
Я спасён и всех сожру.
Всё в порядке? не умру.
Всех, кого найдуубью.
Жалко, здесь нет очков за стихоплётство, я бы уже стольник вкачал. Зато есть живучесть, которую, благодаря пыткам, я поднял до двадцати восьми и взял двадцать первый уровень. Можно сказать, я перешагнул границу обычного человека, который вкачивается до двадцати только, а дальше при условии, что он борется или ходит по грани.
Короче, всё не так уж и плохо, не считая моего выпотрошенного тела. Осталось дождаться утра и окончательно не сойти с ума. Почему утра? Да просто вдруг решётку не вырвать? Вдруг заколдована? А так всё равно меня вынесут как обычно и там Будет весело! Главное не пожрать кого-нибудь не того по случайке.
И вновь я рассмеялся. Как же уёбищно жить, пиздец просто! Как я ненавижу свою жизнь! Мне кажется, что я в самой глубокой жопе. Знаю, что немало людей чувствовали тоже самое и возможно проходили подобное, но не уверен, что из призванных хоть один может подобным похвастаться.
А это значит, что раз мне хуёво, то и другим должно быть хуёво! Испорть жизнь другим, сделай свою лучше. Сделай гадостьсердцу радость. Я знаю много такой хуйни для уёбков, которые чувствуют себя лучше, делая другим плохо и сейчас, судя по всему, становлюсь одним из них.
Да и похуй!
Смерть, угар и содомия! Буду жрать всё, что попадётся под руку, исключая мирняк. Я же не конченный мудак ещё. Ну если только сильно не захочется.
Осталось дождаться
Уже жду не дождусь, когда смогу посмотреть на их испуганные рожи, после чего смогу сорвать их зубами и сожрать. Кажется, я пристрастился к мясу людей
Как и положено, за мной пришли хуй знает когда. Словно по часам сверялись, где на циферблате есть пометка «хуй знает когда». Двое верзил по обычаю зашли в клетку и один из них молча направился ко мне. Знают, что я обездвижен и любезно несут меня до комнаты пыток.
- Эй, парни, а где баба?хрипло спросил я.
- Баба? - усмехнулся тот, что собирался меня поднять.Собачка на поводке в комнате господина Римба, туфли ему вылизывает.
Они рассмеялись. Я тоже рассмеялся.
Нет, ну а чо? Реально смешная шутка! Записываем дополнительное задание: спасти бабу.
- Ну ты дал!похвалил я завтрак.
- Ну ещё бы. Её долго ломали. Стойкая дрянь оказалась.
Вот так, весело смеясь над удачной шуткой, мы вышли из камеры, оглашая это помещение таким несвойственным звуком как смех. Искренний и, можно сказать, добрый смех. Смех, который вскоре звучал только у меня, так как эти двое неожиданно заткнулись.
А я смеялся. Смеялся, заливая это место смехом.
Весёлым, безумным, злым, ненавистным, жутким, угрожающим, который становился подобным рычанию по мере моего превращения.
Почувствовав то, как ходят под его руками на плече мои кости, верзила колпаке тут же поспешил меня выпустить из рук. А я корчился от боли и смеялся. Что мне эта жалкая боль, когда мне резали ножницами крылья носа? Когда отхерачивали пальцы и ломали кости? Да боль, но она ни в какое сравнение не идёт с тем, что я пережил.
Верзилы стояли, не в силах пошевелиться от страха и смотря, как я, и так довольно жуткий и уродливый, превращаюсь в нечто более жуткое и уродливое. Руки удлиняются, связки регенятся, и я вновь могу ими хоть как-то двигать. А вот ноги Да и хуй с ногами!
Я не полностью обратился, не хватает сил, а часть тела так ещё и не отрегенилась. Для этого потребуется значительно больше времени. Но мне и нынешнего достаточно. К тому же, поев, я ускорю всё это дело. Поэтом оттолкнувшись что есть силы одними руками, я прыгнул в их сторону.
Очень быстро и метко для двух неповоротливых долбоёбов. Вытянув руки вперёд, я воткнул свои обрубки, на которых ещё не успели вырасти пальцы, им в глотки. Хотя нет, не воткнул, но точно сломал им всё и завалил обоих на землю, где они захрипели и забулькали со своими сломанными гортанями.
А я А что я? Естественно жрать! Не одна сука не уползёт. Я очень зол, и я очень голоден. Я хочу искупаться в их крови, и я хочу напиться их страха. Никто не уйдёт обиженным и обделённым.