Глубоко за полночь все разбрелись по этажу Радомира, чтобы немного поспать. Гелиан с подушкой и одеялом тихо вошел в комнату, где разместилась Терра. Она тут же подвинулась и похлопала ладонью по свободному месту на кровати.
Думал, выставишь, вздохнул Гелиан, устраиваясь рядом.
С тобой безопаснее.
Он промолчал. Укрылся одеялом и повернулся на бок.
Что завтра будем делать, когда они из пустоши вернутся? спросила Терра в тишине.
Тоже, что и всегда.
Ждать, пока последний из них умрет?
Гелиан обернулся:
Есть другие предложения?
Найти лекарство.
Он ехидно хмыкнул и Терре это не понравилось. Она уникальна. Факт ее существования в этом времени и этом социуме является следствием такого большого числа обстоятельств, такого ничтожно малого процента вероятностей, что сам по себе может считаться чудом. Она не просто рекомбинант с внедренным пакетом знаний о медицине. Онаквинтэссенция четырехсотлетнего опыта лечения болезней на этой планете и многотысячной истории развития научных исследований предыдущих поколений людей. Гелиан сам прикрывался этой идеей в прошлом, когда она задавала ему неудобные вопросы Верил ли он в то, что говорил? Или он желал, чтобы в это верила она?
Ты же хотел, чтобы я нашла лекарство, произнесла Терра. Вот онавозможность оправдать одно из твоих намерений.
Терраон вздохнул, явно размышляя над ответом. Тебе за стену хода не будет. Если возникнет необходимость, я тебя свяжу и оставлю здесь.
Терра хохотнула. О-да! Она понимала его мотив. Она собственноручно внедрила этот мотив в его голову. Программа создает иллюзию любви и привязанности. Она же защищает Терру от всего, что может представлять для нее опасность. Гелианее телохранитель. И оборотень в нем приложит все силы для реализации этого протокола защиты. Но как заткнуть собственную совесть, от которой так сильно смердит человечностью? Если Терра внесла правки в программное обеспечение Гелиана, основываясь на желании обезопасить себя от оборотня, то как быть с желанием побороть противника, имя которому «диссеминированный некроз»? Протокол в оборотне не позволит ей вмешаться. А отменить протокол она не может, ибо победа над оборотнем ей не по зубам. Терра предвидела, как все будет. Зараженные люди соберутся за стеной. Ими овладеет страх. И теми, кто будет по другую сторону стены, тоже. Потом люди начнут умирать. В муках, вызывающих у окружающих не сострадание, а рвоту. Ведь зрелище, когда человек гниет заживо, омерзительно. И вместо жалости у наблюдателей появится лишь одно желание: отвернуться, чтобы не смотреть. Смертников пожалеют потом, когда тела погибших можно будет сжечь. Вот онитри стадии черного крапа. Их имена: страх, отвращение и жалость. И Терра не желает их лицезреть.
Они ведь все умрутпрошептала она.
Да. А ты выживешь и подаришь шанс выжить остальным.
Моя жизнь принадлежит мне. И только я определяю, когда рисковать этой жизнью, а когда нет.
У тебя нет права определения таких рисков, Гелиан взбил подушку и вновь улегся.
Терра понимала, что в каком-то смысле он прав. Но, к чему проводить терраформирование, если люди на этой планете все равно вымрут от неизлечимой болезни?
Режь веревку, произнесла она.
Гелиан медленно обернулся к ней. В темноте она едва различала черты его лица, слившиеся в одно серо-черное пятно над ее головой. Гнилая уловка, но должна сработать. Судя по его реакции, он и сам догадался, что это код. Но протоколы ему не известны, как и то, зачем программа создала эту кодировку.
Многое узнала? спросил он, наконец.
Терра напряглась. Нет, доступа к протоколам кодировок программного обеспечения у него не может быть. Это все равно, что пытаться взломать себя самого. А взломать себя самого нет, невозможно.
Это одно из твоих самых ярких воспоминаний, ответила Терра. Подозреваю, что выражение «режь веревку» стало для тебя роковым.
Она расслабилась, укрепляясь в мысли, что без труда смогла его обмануть.
Ты повторяешь эти слова, когда тебе трудно решиться на что-нибудь? шепотом спросила она. Или, может, ты вспоминаешь их каждый раз, когда приходится подвергать опасности себя и других?
Тебя это забавляет? так же тихо прошептал он.
Что именно, Гелиан?
Все это Возможность уколоть меня побольнее, чтобы отомстить за обиды, которые я тебе нанес.
Она на верном пути. Брешь в защите мотивов поведения сработала, и теперь он, конечно же, начнет инстинктивно защищаться от угрозы.
Скажи, у меня получается? она широко улыбнулась, зная, что он вполне ясно видит ее в темноте.
Он наклонился ниже, так низко, чтобы задевать губами ее губы. Терру парализовало. Она застыла с улыбкой на лице, теперь напоминающей вымученную гримасу той жестокости, которую только что обнажила.
Знаешь, Терра Я ведь могу уколоть тебя гораздо больней
Неужеливыдавила она из себя.
Маленькая грудь, прошептал он ей в губы. Худоба, которую ты стыдишься. Маленький зад, который ты не желаешь выставлять напоказ в узких штанах. Один сплошной комплекс неполноценности, сформированный в юном возрасте не без помощи твоих сестер и отца. Никто и никогда не обращал на тебя внимание как на женщину. Слишком умной ты для них была. А больше похвастать нечем. Отец твой по бабам ходок был, а мать все терпела да помалкивала. Потому что деваться ей некуда было, потому что бесправной она была. Ты и сестры твои должны были тем же путем пойти. Замуж выйти да помалкивать. Отец тебя по заду перед людом шлепал, а ты вид делала, что все равно тебе. Потому что бесправная, как мать. Раз бесправная, значит, никто по-настоящему ценить не может. Раз отец шлялся, значит мать не любил, значит и тебя никогда не полюбят. Ты же к мужикам в поселке всегда как ко второму сорту относилась. Если бы кто из них и начал проявлять к тебе знаки внимания, ты бы его так отбрила, чтобы больше не совался. И вот оня. Из другого племени, из теста другого. Вот онамать моя, которую все мы чуть ли не на руках носим. Женщина, у которой вроде как права есть. Пыль в глаза, Терра, но ты клюнула. Оставалось лишь противопоставить меня и других мужчин, окружавших тебя. Яне такой как они. Ядругой. Восхищение твоим умом, твоими знаниями, твоей пытливостии ты поняла, что готова отправиться за мной хоть на край света. Ты хотела познать этот мир, и я дарил тебе надежду, что рядом со мной ты сможешь это сделать. В один прекрасный момент другие мужчины вокруг вообще перестали существовать, не так ли, Терра? Я затмил их всех. Ну как? Я достаточно больно уколол тебя?
Уколол, но не проткнул, прошептала она.
Тебе всегда будет чего-то не хватать, ответил он, забираясь рукой под ее одеяло и прикасаясь горячей ладонью к обнаженному бедру.
Терра не двигалась. Улыбка сползла с лица, растворившись в душевной боли, которую он заставил ее испытать.
Даже получив меня, рука поползла выше, под подол рубахи, в которой она спала. Даже разобравшись с той ложью, что наплел мне твой отец, он переместил ладонь на ее тощий зад и сжал пальцы, даже осознав, что судьба твоя мне далеко не безразлична, рука скользнула к лобку, ты продолжила капаться в себе и искать причины моего поведения.
Терра закрыла глаза и перестала дышать. Его пальцы спустились вниз и стали поглаживать между ног.
Однажды, ты спросила, люблю ли я тебя, прошептал он, задевая ее губы своими. Помнишь, Терра, как ты спросила меня об этом?
Ей бы сомкнуть колени и послать его на хрен, но не может, не желает останавливать. Она ведь легла в рубашке Могла надеть штаны и майку, но предпочла рубашку, потому что привыкла в ней спать Или, она ждала, что он придет Что захочет ее и трахнет так, как если бы по-настоящему любил
Знаешь, почему я тогда не ответил? спросил он и палец скользнул внутрь.
Терра напряглась и шире распахнула губы, чтобы вдохнуть.
Черта с два я бы ответил тебе, два пальца в ней, третийна клиторе. Ведь моих слов для тебя всегда будет недостаточно.
Она начала ерзать под ним, сминая одеяло в руках.
Ты всегда оставишь место для «но» после фразы «я люблю тебя». Ты вспомнишь о своих комплексах, об отце и закончишь этим проклятым «но» после оргазма.