И я ему позволю, промурлыкала я, поймав пальцем каплю масла и прижав палец к изгибу своей верхней губы.
Я начала подниматься и пошатнулась. Быстрые руки Хадийи удержали меня.
Осторожно.
Из медного сундука достали безупречный наряд из сияющего зеленого шёлка, украшенный бриллиантами. Помимо украшений, которые мы надевали на шею и запястья, это была самая красивая вещь, которую только могла надеть ахира. Все, что нам доставалось от отца, шло только на эти смотрины. Шнуровка затянулась на моей спине, и одежда стянула мою грудь и бедра так, что я больше не могла делать глубокие вдохи. Мягкие туфли обволакивали мои ноги. Хадийя надела на меня головной убор, с которого свисали изящные цепочки, обрамляющие мой рот и линию подбородка, и щекотавшие мою кожу.
Все сверкает, и я тоже сверкаю, произнесла я нечленораздельно, посмотрев на свое отражение в воде ванной.
Прислужницы восхищенно вздохнули.
А Хадийя сказала:
Разве можно отказать такой красавице, как ты? а затем прошептала мне на ухо. Постарайся не испортить всё разговорами, которые не относятся к тебе, и тогда твоё замужество состоится.
Ну, вот опять. Замужество. Мысль о нём, словно крючок, оттащила на задний план мой испуг и страх снова оплошать.
Бурак? я оглядела помещение глазами, ища то, что точно должно было мне помочь.
Адила кинулась к столу и принесла потускневший серебряный поднос. Хадийя ловко управилась с металлическими инструментами, лежавшими на нёмподожгла, зачерпнула, отрегулировала. Меня заворожила ловкость её рук. Она поднесла мне изогнутую трубку, и я взяла её губами, просунув между нитями моей вуали. Почувствовав резкий вкус металла, я наклонилась над лампой с горящими сухими лепестками и с жадностью вдохнула.
Вкус жженого меда наполнил мой рот и лёгкие. Ярко-красную розу пустыни назвали в честь Бурака, крылатого скакуна из легенд, за его способность изменять сознание. Тот, кто вдыхал дым этой розы, чувствовал такую лёгкость, что мог взлететь.
Я проглотила дым, закрыв глаза и сжав трубку так, словно только она удерживала меня в этом мире.
Отведите меня к нему, сказала я, закончив приготовления.
Хорошая девочка, сказала Хадийя, погладив меня по спине. Но в те стены ты не можешь взять с собой свою гордость. Лучше оставить её здесь с нами.
Алкоголь циркулировал у меня в крови; дым кружил в лёгких. Я парила, оторвавшись на пару дюймов от земли. Этот жених был моим единственным шансом освободиться. Я не могла позволить своему беспокойству и страху испортить моё выступление. Подняв подбородок вверх, я покинула зафиф и направилась во дворец.
Я была изумрудной богиней и ахирой Соляного Короля.
И я должна была обрести свободу.
Я тихо ступала по узким коридорам, вдоль которых стояла стража, и когда я проходила мимо них, слышалось лишь лёгкое позвякивание цепочек, свисающих с моей одежды.
Завороженная пламенем факелов, которое танцевало в воздухе, узорчатыми коврами, покрывавшими песок, и белоснежной тканью, служившей стенами, нависающими надо мной, я делала медленные неуверенные шаги. Я была в самом сердце дворца, в шатрах Короля. Это было самое охраняемое место, и сюда могли входить только богатые гости и знать.
Раскинув руки в стороны, я начала кружиться, представляя себя птицей, которая летит в небе. Я была воздушным змеем с зелёными перьями, который парил над высокими белыми пиками отцовских шатров. Помещения, где жили и работали слуги, окружали покои моего отца. Я представила, как бы они смотрелись на карте. Но как люди могли составлять карты, если они не умели летать? Я остановилась, решив тщательно обдумать эту мысль. Здесь должны были быть замешаны птицы. Я гордо ступала, как птица, составляющая карту. Я захихикала.
Страж резко повернул ко мне голову.
О, Боги, пробормотал он. Прекрати!
Он остановился и протянул ко мне руку. Я отступила на шаг назад, чтобы он не смог схватить меня.
Мои пьяные фантазии испарились.
Прости, пробормотала я.
Я размеренно зашагала вперёд, но на этот раз использовала руки для того, чтобы сохранять равновесие.
Мы вошли в просторное помещение, которое сияло золотом благодаря сверкающим металлическим светильникам. Слуги махали пальмовыми ветвями, направляя потоки воздуха в центр и заставляя огонь неистово плясать, притягивая к себе моё внимание.
Неплохо! прогремел Король.
Я подпрыгнула от звука его голоса и оторвала взгляд от пламени. Отец сидел на троне, покрытом толстым слоем позолоты, уставившись на кубок в своей руке. Он облизал свои губы и сказал:
Они же говорили, что принесут ещё?
Двадцать бутылок. И если они придутся тебе по вкусу, ты сможешь первым выбрать, прежде чем товар отправится на базар, сказал Нассар, визирь моего отца, сидящий за маленьким столиком неподалеку.
Отец сделал ещё один большой глоток. Сам он не был огромным, но на этом троне он казался гигантом. Его окружали горы белых кристаллов и сложенные друг на друга серые блоки.
Соль. Он выставил своё богатство напоказ, для того чтобы все, кто его посещали, видели, чего стоит их повелитель. Именно за этим приезжали караваны, и именно в этом так отчаянно нуждались все остальные жители пустыни. Соляной Король был единственный, кто владел всем этим.
Ни он, ни Нассар не замечали меня, хотя я стояла прямо перед ними. Они продолжили разговаривать о посланце, которого Нассар встретил ранее, и о том, что пообещал доставить караван. Отец кивал с отсутствующим видом, прикладываясь к своему кубку, в то время как Нассар снова пополнял его. Наконец, словно что-то вспомнив, он повернулся ко мне. Я опустила взгляд на ноги, желая, чтобы все вокруг перестало вращаться, и встала на колени перед Соляным Королем.
Мой Король, сказала я как можно более приятным голосом.
Я прижалась лбом к ковру, положила ладони на землю и вытянула их вперёд, пока не коснулась края горы из соли. Двигаясь очень медленно, чтобы не быть замеченной, я вытянула пальцы, пока грубые песчинки соли не поглотили их.
Очень хорошо. Встань, сказал отец, которому наскучила эта сцена.
Я согнула пальцы и сжала мелкие кристаллы в своей ладони. Встав, я медленно подняла на него глаза. На загнутых носках его белых шелковых ботинок сияли рубины. На нём были одежды красного цвета и цвета слоновой кости, и их складки ниспадали на его огромный живот. Длинная борода свисала с его лица, испещренного глубокими морщинами, которые словно были вылеплены из воска. Его чёрные глазатакие же, как и у меняпожелтели от хмельной жизни. Он уставился на меня, нахмурив брови.
Меня захватила холодная паника, заставив алкоголь выветриться. Я опустила глаза в пол и закусила щеку, чего нельзя было заметить из-за моего хиджаба. Неужели он видел, что я украла?
Ашик будет ей доволен, голос визира источал мёд.
Я кивнула Нассару, но, Боги, как же мне хотелось плюнуть на его шелковые туфли.
Король поставил кубок на стол и промокнул пот со своего лица носовым платком.
Они никогда не остаются довольными, сказал он.
Его толстые пальцы, украшенные перстнями, натянули ткань на троне, а длинные ногти впились в неё, когда он отклонился назад. Осуждение в его взгляде тут же сменилось апатией.
Значит, он не видел, что я украла его соль, он просто хотел напомнить мне о моей несостоятельности. Ну, конечно. Я перестала впиваться зубами в щеку.
Время Ашика пошло, сказал Король, указав на длинные песочные часы, где тонкая струйка песка только-только начала заполнять чашу. Но у тебя мало времени, Эмель. Если завтра он будет не доволен, я уговорю его выбрать одну из твоих сестёр и не тратить на тебя время. Вне всяких сомнений, среди них он найдёт себе жену.
Одна ночь? Моё сердце упало. Если гость того желал, у меня было три ночи, чтобы доказать ему, что я стану подходящей женой. Но если мой отец собирался убедить его выбрать кого-то ещё после первой ночи, у меня не оставалось никаких шансов.
Тут вмешался Нассар, взмахнув руками:
Если остальные дочери имели такой успех, следует задуматься о том, что проблема, вероятно, не в кавалере, а в даме.
Гнев охватил всё моё существо. Я собрала слюну вперемежку с кровью у себя во рту, и начала перекатывать её из стороны в сторону, представляя такую жизнь, в которой я могла бы плюнуть в него. Жизнь, в которой я могла бы достать до его ног с того места, где я стояла, и к черту последствия.
В этом нет моей вины, в этом я точно уверен, Король махнул рукой в сторону визиря, но продолжил смотреть на меня. Эмель, позволь мне напомнить тебе о том, что эти мужчины представляют угрозу для нашего дома. Это, конечно, довольно слабая угроза. И я мог бы уничтожить их поселения, если бы захотел. Но какой в этом прок? Твоя мать стыдилась бы, если бы узнала, что две её дочери подвели её. Сабра? Допустим, он так непринужденно сбросил её со счетов, что даже я почувствовала укол боли. Тебе ведь уже, сколько? Два года и двадцать лет? Не могу смириться с тем, что мне придётся выбросить такую прекрасную птичку на съедение лисам.
Он надул губы и посмотрел вниз на свой пояс, на котором висели несколько кинжалов и пара побрякушек. Он осторожно отцепил стеклянный сосуд в золотой оправе.
Я буду очень стараться. Я не подведу тебя или свою Мать, сказала я.
Я сжала руки и сделала шаг навстречу отцу.
Он больше не стал уделять мне внимания. Его отвлёк сосуд, который он держал на своей ладони. Внутри него лениво клубился мутный золотой дым, который никак не мог выйти наружу. Отец жадно следил глазами за тем, как он клубился и кружился. Я проследила за его взглядом. Я не могла не признать его очарования, так как его великолепные движения заворожили и меня тоже. Даже Нассар с любопытством уставился на него. Мой отец никогда не расставался с этой вещицей, но я решила не думать о том, что вино и побрякушки заслуживали его внимания больше, чем его собственная дочь.
Оторвав свой взгляд от сосуда, он сказал:
Семья Ашика очень могущественная. Он будет мне очень полезен, и твой долгпозаботиться об этом. Эйкаб благословил тебя тем, что позволил тебе разделить с Ашиком постель сегодня ночью. Не стоит пренебрегать таким подарком.
Он взмахнул рукой, разрешая мне уйти, и, пошатнувшись, встал. Нассар вскочил на ноги, чтобы поддержать его.
Изра! закричал мой отец и, сопровождаемый Нассаром, покинул шатер.
Вереница рабов последовала следом за ним. Когда он ушел, я испытала облегчение. Мои плечи подались вперед, и я стала ждать.
В помещение вошла женщина, и я с воодушевлением повернулась к ней. Ее струящееся платье, изящно украшенное яркими полосами и зигзагообразными линиями, едва скрывало формы, которые она приобрела, став женой и матерью. Она высоко держала голову. Её прекрасный хиджаб был украшен монетами и цветными бусинамиэто был хиджаб жены короляи она сверкала всё ярче при приближении. Я скопировала её решительную позу. Чёрная подводка её глаз доходила до самых висков. Уголки её губ приподнялись в сдержанной улыбке, словно с этих губ вот-вот должны были сорваться какие-то секреты.
Мама! я побежала ей навстречу.
Она сделала шаг вперёд и широко развела руки. После чего мы слились в объятиях. Её волосы и одежда были пропитаны благовониями.
Ты очаровательна, она пальцами дотронулась до украшений на моей голове и бёдрах, после чего прошлась по коже моих рук и задержалась на металлической вуали, скрывавшей мой рот. Ну как ты? спросила она, приподняв брови.
Проверка.
Мне уже гораздо лучше
Звучит не очень искренне, прервала она меня. Попробуй ещё.
Мама
Я пытаюсь помочь. Не надо злиться на мать.
Это бессмысленно, выпалила я. Я не виновата, что они не выбирают
Я не хочу ругаться. Я только хочу она помедлила и сократила расстояние между нами. Чтобы ты вышла замуж и выбралась отсюда, сказала она быстро и тихо мне на ухо. Любому стражнику показалось бы, что она просто прижалась щекой к моей щеке.
Она отступила на шаг.
Ты готова с ним встретиться?
Конечно.
Я ещё крепче сжала соль в своей левой руке.
Она обхватила меня за плечи и прижала к себе. Её запах окутал меня.
Будь сегодня на высоте, Эмель.
Я не поняла, почему её слова прозвучали с такой мольбой. Почему мне показалось, что сейчас она ещё отчаяннее хотела, чтобы я освободилась? Может, она услышала, что отец позволил мне провести всего одну ночь с Ашиком?
Я отпрянула, не желая больше ничего слышать. Складывалось впечатление, что мне было суждено провалиться. Не в силах смотреть матери в глаза, я опустила взгляд на золотой медальон, который она всегда носила на шее.
Она схватила меня за плечо в последний раз, пытаясь запомнить каждую деталь, после чего сказала:
Докажи ему, что он должен забрать тебя домой.
Я высыпала соль в кожаный мешочек, который спрятала у себя на бёдрах под украшенной бусами тканью, и последовала за стражем. Он провел меня через весь дворец, пока мы не подошли к шатру для свиданий.
Он ожидает, сказал охранник и развёл ткань шатра руками.
Я выпятила грудь, подняла подбородок и вошла в тускло освещенное пространство шатра.
Ты здесь, сказал Ашик, поспешно вставая и наступая на полы своей одежды.
Я старалась сохранить самообладание. Большинство гостей не считали нужным так суетиться из-за нашего прибытия.
Он пожал плечами, словно извиняясь.
Я так долго ждал. Боюсь, что я выпил почти всё вино.
Во время смотрин он говорил с очень сильным акцентом, но сейчас под воздействием вина, его акцент звучал очаровательно. Мне стало интересно, какой была жизнь там, откуда он был родом, но Хадийя взяла с меня обещание не спрашивать его о таких вещах.
Я поклонилась.
Прошу прощения за то, что заставила ждать. Чтобы подготовится к встрече с таким мухáми, нужно время.
Комплименты лились из меня, словно масло.
Позволь мне предложить тебе напиток, сказал он.
Было ли дело в вине, или в том, что мы были далеко от пронзающего взгляда Короля, но теперь Ашик казался более расслабленным, менее горделивым. Он повернулся к столу, на котором стояли два кубка и серебряный кувшин, но я схватила его за руку. Я прошлась кончиками пальцев по рукаву его одежды и коснулась руки, в которой он держал трубку.
Я бы лучше припала губами вот к этому, прошептала я, взяв у него трубку и вложив её себе в рот.
Я вдохнула сладкий медовый дым и почувствовала, как мне в ноги ударило тепло.
Ах, ну тогда он настороженно следил за мной. Могу я снять вот это? спросил он, указав на металлическую вуаль.
Ашик, ты можешь делать всё, что пожелаешь.
Он протянул руку и снял вуаль своими неуклюжими пальцами. Я закрыла глаза, мир вокруг меня начал медленно вращаться, после чего я наклонилась вперед. Вуаль запуталась у меня в волосах, и я почувствовала резкую боль, когда он снял её. Он откинул вуаль на подушку, раздался звон цепочек и каменьев друг об друга, и как только они приземлились на ковры, всё стихло.
Ты гораздо красивее своих сестёр, сказал он. Я заметил это ещё днём, и я вижу это сейчас.
Ты поэтому меня выбрал? спросила я.
Нет. Я выбрал тебя, понаблюдав за твоими сёстрами и слугами. Ты проявляла к ним больше внимания, чем ко мне. Я должен был узнать, почему, он ухмыльнулся. Не удивительно, что ты не вышла замуж, если ты так ведёшь себя с женихами.
Я крепко сжала губы. Неужели он был прав? Неужели я сама была во всем виновата? Могли ли женихи видеть, что они были лишь средством положить всему этому конец?
Наконец я сказала:
Может, я ещё не нашла своего мужчину?
Может быть, им стану я.
Он пожал плечами и, увидев, что он колеблется, я поняла, что он нервничал точно так же, как и я.
Взяв меня за руку, он подвел меня к большой кровати в центре. Она была такой мягкой. Мне потребовались все мои силы, чтобы не закрыть веки. Мы улеглись на подушки, и я села к нему лицом, чтобы доказать ему, что он не прав, и что он мне интересен.
Расскажи о своей семье.
У меня две жены, Фадва и Амани. Они старше тебя, и подарили мне пятерых детей. Четыре сына и дочь.
Пока он рассказывал о своей семье, я заметила, что Ашика было легко слушать, следя за тем, как двигался его рот, а выражение лица смягчалось.
У моей дочери такие же глаза, как у тебя чёрные, как ночь. Она дочь Эйкаба, казалось, что он смотрел куда-то в пустоту, но он определенно видел её сейчас рядом с собой. Она всегда бегает без обуви, и ей не важно, что песок такой горячий.
Он улыбнулся, со смехом рассказывая о своих диких сорванцах. Он нежно любил свою семью. Я представила, какого этостать одной из них. Любил бы он меня так же, как он любил своих жён? Были бы у нас дети, которые бы танцевали в пустыне? Маленькая девочка, которая была бы похожа на меня и бегала бы по земле босиком. Наконец, я улыбнулась, потеплев от его слов. И потеплев к нему.