Мы стояли и смотрели друг на друга. В моём животе порхали мотыльки. Я хотела броситься в его объятия, но его сдержанность остановила меня. Почему он на меня так смотрел? Сначала он ничего не сказал. Затем он осторожно протянул руку и коснулся края моего платка. Я кивнула, и он убрал его с моего лица.
Здравствуй, проговорил он и запустил пальцы мне в волосы.
Я прильнула к его руке.
Я скучал по тебе, сказал он, разведя пальцы у меня на затылке и притянув меня к себе.
Другой рукой он обхватил меня за плечи.
А я скучала по тебе, проговорила я ему в грудь.
Прежде, чем ты начнешь волноваться, прошептал он, опустив на меня глаза. Твоя сестра в порядке. Предсказание должно занять некоторое время.
Я отклонилась и увидела, что его губы растянулись в хитрой улыбке.
Предсказательница? Это твоих рук дело?
Ну, конечно, усмехнулся он, но затем вдруг стал серьёзным. А теперь я должен закончить другое дело. В прошлый раз нас прервали.
Он склонился и прижался губами к моим губам. И словно горшок, разбившийся о камень, все эти долгие дни томления по джинну взорвались внутри меня. Я начала вторить его действиям с таким же отчаянием, сжав руками одежду на его спине. Наши тела переплелись, и что-то трещало и лопалось внутри нас от невероятного напряжения. Мы стояли в этом закрытом кармане в самом сердце деревни, а стены шатра вздымались вокруг нас.
Я отпрянула, тяжело дыша. Лицо Саалима находилось теперь на расстоянии одной ладони от моего.
Как ты нашёл меня?
После стольких дней, проведённых с тобой, я довольно хорошо тебя знаю. Твои мысли очень легко найти, он поцеловал меня в лоб. Вы ушли без каких-либо проблем?
Да, я наклонила голову набок и посмотрела на него.
Когда я почувствовал, что ты желаешь отвести Рахиму к лекарю
Я была озадачена. Я этого не делала.
Разве я этого желала?
Он кивнул.
Я заставил гостя выбрать Сабру, чтобы ты смогла уйти. Я также надеялся, что у меня будет шанс увидеться с тобой, пока ты здесь.
Уголки его губ приподнялись, выдав его плохо скрываемое чувство гордости из-за его хитроумного плана.
Я вздохнула.
Почему бы тебе не сделать так, что он посватается к Сабре, раз уж ты всё это затеял? Это избавит меня от её вмешательства, и я снова смогу свободно покидать шатёр.
Его голос прозвучал резко:
У меня ещё осталось немного совести. Я не могу больше вмешиваться в чьё-либо будущее таким образом.
Что значит "больше"?
Я уже делал подобное в прошлом. И сожалею об этом.
В любом случае, я не всерьёз.
Мы оба знали, что это была ложь. Неожиданно я вспомнила о заявлении Рафаля и начала теребить пуговицы на его одежде.
Ты знал, что алтамаруки ищут джинна?
Я слышал об этом.
И ты не переживаешь? Они убивают солдат, они пытались убить моего отца а теперь ещё и тюрьма.
Саалим нахмурился, когда я упомянула про тюрьму.
Что такое? спросила я.
Они снова атаковали дворец в ту ночь. Тюрьма была отвлекающим маневром, чтобы оттянуть как можно больше солдат Короля на тушение пожара и увести их подальше от дворца.
Что? ахнула я, схватив его за рубашку.
Они не ушли далеко.
Откуда они о тебе узнали? Что будет, если они заберут тебя? мой голос дрожал.
Я не знаю, что они знают и как они это узнали. Тебе не надо обо мне беспокоиться, Эмель. Если есть какая-то угроза для Короля, мой долг устранить её как можно скорее и спасти его. И никто не может забрать меня, пока они не доберутся до него.
Но сейчас ты не с ним. Тебя не было с ним, когда напал Матин, сказала я поспешно, неожиданно испугавшись того, что что-то могло случиться, пока он был здесь.
Сосуд могли украсть раньше, чем Саалим успеет вернуться и остановить их. А если его заберут
Да, меня не было с ним, когда напал Матин, он отвернулся. Твой отец усвоил этот урок. Он мог потерять жизнь, он мог потерять меня, добавил он тихо. Ты бы не потеряла Ашика.
Всё в порядке, сказала я, почти поверив своим словам. Я в порядке.
Многое поменялось с тех пор. Теперь твой отец почти всегда выпускает меня из сосуда. Я либо охраняю его, либо притворяюсь рабом. Если с ним что-то произойдёт, если я буду ему нужен, я смогу добраться до него быстрее любого солдата.
Я переживаю.
А я нет, сказал он уверенно.
Но чем ты можешь помочь алтамарукам? Как ты можешь восстановить прежнюю пустыню? Чем она будет отличаться от нынешней?
Пожалуйста, давай не будем говорить о проблемах твоего отца, пока ты в моих объятиях, проворчал он.
Он коснулся губами моей щеки, а затем слегка прошёлся большим пальцем по изгибу моей шеи и плечам.
Моё настроение тут же изменилось. Я снова прильнула к нему.
Я благодарна тебе за то, что ты позволил мне помочь Име. И что ты пришёл повидаться со мной, я почувствовала, что он расслабился.
Должен признать, отчасти я преследовал эгоистичные цели. Мне было мало того времени, что мы провели с тобой.
А ты был сегодня на смотринах?
Я неожиданно разволновалась. Мне не хотелось, чтобы он видел меня в качестве ахиры, стреляющей глазами в другого мужчину, который трогал её за бёдра и талию.
Был. Мне пришлось сделать всё возможное, чтобы не смотреть на тебя в тот момент, он намотал на свой палец длинную прядь моих волос. Я был под маской покорного слуги.
Выражение его лица было хитрым и воодушевленным, пока он не заметил мою неловкость. Он растерялся, но потом на него снизошло понимание.
Ааа, Эмель, я наблюдал за тобой в качестве ахиры долгие годы. Тебе не надо беспокоиться. Я знаю, что у тебя есть обязательства перед отцом.
Теперь всё иначе.
Ты беспокоишься обо мне? он улыбнулся довольной улыбкой.
Я смущенно пожала плечами.
Ты ничего мне не должна, кроме, пожалуй, одного
Он нагнулся и снова поцеловал меня. Он запустил пальцы мне в волосы и прошёлся рукой по моей спине и талии. Мы ещё немного побыли в объятиях друг друга. Я положила голову ему на грудь, а он прижался щекой к моей макушке. Это было прощальное объятие, так как мы не знали, когда увидимся снова.
Ты должна вернуться к сестре. Она почти закончила, сказал Саалим, отпрянув.
Он быстро повязал платок вокруг моей головы и лица. Я поправила его, изменив то, что не смогли сделать его неопытные руки.
Надеюсь скоро снова увидеть тебя.
Я постараюсь это устроить. Но если я не смогу этого сделать, если понадобится какое-то время, прежде чем мы сможем увидеться снова, знай, что я рядом и что я тоже думаю о тебе.
Я положила руку ему на грудь туда, где билось его сердце.
И я.
Я знаю, проговорил он, поцеловав меня в губы.
И тут же всю мою спину обдало теплом, словно на неё вылили горячего масла.
Он протолкнул меня сквозь брешь в шатре, и я снова оказалась в пустой лавке и смотрела на оживленную базарную улицу. Я вернулась к шатру предсказательницы и начала было садиться на песок, как появилась Рахима.
Сестра! закричала Рахима.
По её глазам я поняла, что на её лице была широкая улыбка.
Я скоро встречу кого-то, и мы влюбимся друг в друга! промурлыкала она. И она хотела, чтобы я тебе тоже кое-что сказала.
Она подняла палец вверх и закрыла глаза, словно пыталась произнести всё слово в слово.
Она сказала, чтобы ты обратила внимание на мужчину в золотом, так как он украдёт твоё сердце.
Я рассмеялась в душе, задумавшись над тем, многое ли из слов предсказательницы наколдовал джинн.
О, неужели?
Думаешь, этот мужчина в золотом и есть тот самый мужчина, о котором говорил лекарь? спросила Рахима с серьёзным видом, когда мы направились обратно.
Я запнулась. Неужели это было так?
Рахима щебетала что-то о деталях предсказания, пока мы шли домой. Моя милая сводная сестра, с которой жизнь обошлась так жестокомечты о любви и надежда на будущее изливались из неё прямо в ночное небо. И хотя я была рада преподнести ей такой подарок, я также испытывала сильную боль, зная, что завтра она снова станет ахирой Короля, пешкой в его бесконечной игре в борьбу за власть. Так же как и я.
ГЛАВА 14
Свернувшись калачиком на своём тюфяке и закрыв глаза, я думала о Саалимео его губах на моих губах, об ощущении его бороды на моей щеке, о его пальцах на моей талии.
Мне в лицо ударил яркий луч света.
Мухами сегодня вечером! сообщила с воодушевлением прислужница и исчезла.
Я застонала.
Уже тренируешься перед ночной встречей? подразнила меня Тави.
Я села.
Эйкаб знает, что мне не нужны тренировки.
Она принесла наши абайи.
Что на тебя нашло в последнее время?
Рахима ухмыльнулась.
Не понимаю, о чём ты, сказала я и, сощурившись, посмотрела на Рахиму.
После похода к лекарю мы стали ещё ближе. В первый день после принятия тоника ей было так плохо, что я переживала, что совершила ошибку. Она держалась за живот, схватки сотрясали изнутри всё её тело. А потом из неё шла и шла кровь, и она почти ничего не ела. Я уже была готова пожелать, чтобы она излечилась, но эгоизм заставлял меня молчать. Я не знала, куда это может ее перенести. После двух ужасных дней, она начала выздоравливать. Она стала больше улыбаться, больше есть и больше пить. И вот теперь она почти пришла в себя. То, что дал ей лекарь, сработало не хуже магии.
Тави начала перечислять мои проступки, загибая пальцы:
Ты почти не стараешься перед гостями. Ты беспокойная. Ты часто улыбаешься.
Рахима согласилась с ней, и я повернулась к ней.
Не потакай нелепым предположениям Тави.
Каждый раз, когда мы оставались один, Рахима, пользуясь случаем, шепталась со мной о базаре, о предсказательнице, о Фирозе. Она так широко улыбалась, описывая то, что видела, и людей, с которыми разговаривала. Она часто спрашивала у меня про Фироза. Я уверяла её, что он не мой любовник, а только друг.
Да будет тебе известно, продолжала Тави, что если что-то случится, и я узнаю, что ты промолчала об этом, я больше не назову тебя своей сестрой.
Я затянула свой хиджаб.
Ну, значит, когда я закончу копать свой туннель в оазис, я не возьму тебя с собой.
Я разгладила свой тюфяк, удостоверившись, что ни один человек, зашедший в шатер в наше отсутствие, не смог бы заметить мой мешочек с солью, карту и зелье лекаря.
Рахима внимательно посмотрела на меня, в её взгляде читалось совершенно ясное желание. Это было похоже на каплю мёда на языке. Вкусив свободу хотя бы один раз, хотелось сделать это снова. Я знала, что она хотела увидеть и другие части поселения. Она жила в нём и ничего про него не знала. Но мне показалось, что ей так же хотелось убедиться, что тот мир, что она видела, не был сном. И я её понимала. Живя в заточении во дворце, было сложно поверить в реальность всего остального мира.
Когда ты закончишь туннель, я пойду с тобой, хочешь ты этого или нет, сказала Тави.
И я, добавила Рахима.
А я и не рассматривала другие варианты.
Всё то время, пока мы шли до отца и его гостя, моим единственным утешением было то, что я надеялась мельком увидеть Саалима.
Несмотря на зимнюю прохладу, внутри шатра было тепло. Гость оказался молодым аристократом, который неловко стоял рядом с моим отцом. Оглядев нас, пока мы заходили внутрь, мужчина неловко улыбнулся, после чего опустил взгляд на ковры.
Я отошла в дальнюю часть помещения и села с другими ахирами на подушки. Ожидая окончания дня, мы болтали о банальных вещахо гобеленах и одеялах, и о том, как сложно даются некоторые узоры на коврах. Рахима быстро обратила на себя внимание гостя. Он осторожно приблизился к ней. Он стал очередным мужчиной, которых привлекала её девственная юность. На самом деле, просто юность.
Желание защитить её отвлекло меня, и я уже не могла продолжать разговор со своей сестрой. Она тоже повернулась к нему. Мужчина поприветствовал Рахиму. Казалось, он боялся коснуться её, но понимающая Рахима встретила его нерешительность с теплотой. Она наклонилась к нему и широко улыбнулась, хотя я видела, что её улыбка была натянутой. Кто был этот человек? Как он собирался отнестись к моей сестре? Когда он взял её за руку и отвёл туда, где они могли поговорить наедине, я отвернулась. Я ничего не могла поделать. Она была ахирой, и это была её судьба.
Я осмотрела помещение, вглядываясь в каждого прислужника, в каждого раба. Никто не дал мне понять, что он был тем, кого я искала. Разочаровавшись, я оставила свои поиски и вместо этого принялась слушать болтовню сестёр, сидевших рядом.
Мне захотелось пить, и я встала, чтобы найти чай или вино, как вдруг рядом со мной появился раб.
Вино для принцессы? тихо спросил он, присев рядом и выставив перед собой серебряный кубок.
Мои сёстры подняли свои взгляды, удивившись смелости раба. Рабы редко напрямую разговаривали с ахирами во время сватовства, и почти никогда не предлагали нам еду или питьё. Так вели себя только новые рабы, которые не знали, что наша роль при дворе была почти такой же, как и у них.
Взглянув на кубок, который протянул мне раб, я заметила знакомые золотые браслеты, которые выглядывали из-под белого рукава. Только на этот раз они не впивались в его кожу. Они заканчивались у него на запястье, и не тянулись вдоль его рук. Цвет его кожи был таким же, как у меня, а его лицо было мне не знакомо. Только магические браслеты говорили о том, что это был джинн. Саалим.
Внутри меня всё затрепетало, но я быстро взяла себя в руки, чтобы никто не заметил, как расцвело улыбкой моё лицо. Я бросила взгляд на своего отца за спиной у раба. Тот увлечённо разговаривал с гостем. Мухáми сидел на шезлонге и был напряжён. Рахима всё ещё стояла рядом с ним. Отец не замечал ни меня, ни раба.
Спасибо, проговорила я, и когда протянула руку, чтобы взять кубок, быстро провела пальцами по гладкому металлу на его запястье, по тыльной части его руки и по пальцам, после чего, наконец, взяла у него вино.
Взглянув на меня, он сверкнул своими золотыми глазами, его губы вздернулись в хитрой улыбке. Очевидно, этот неприкрытый флирт заводил его.
После этого Саалим встал и отошёл в сторону. Наблюдая за ним, я заметила Нассара. Он стоял на другом конце помещения, в углу, как обычно наблюдая за церемонией. Только на этот раз он был повернут ко мне. Его взгляд перемещался с меня на раба и обратно. Он видел всё.
Я напряглась, видя, как он пытается собрать всё воедино. Меня пугало наказание, которое меня ждало, если Нассар расскажет отцу об увиденном. К моему удивлению, визирь не выглядел сердитым, скорее его разбирало любопытство. Что он задумал? Что он собирался рассказать моему отцу? Он снова посмотрел на Саалима, выходящего из шатра, после чего последовал за ним.
Поборов желание подняться и побежать к Саалиму, чтобы предупредить его о Нассаре, я села и сжала кулаки. Я должна была напомнить себе, что слабый и бесхребетный Нассар не сможет причинить вред пособнику Мазиры.
К концу дня гость объявил о своём намерении встретиться с Рахимой вечером. Она зарделась и опустила глаза в пол, но я смогла заметить неуверенную улыбку на её лице. Когда я представила свою сестру во власти равнодушного мужчины, мне захотелось подбежать и оттащить от него Рахиму. Мне хотелось забрать её из клетки нашего отца и его дворца.
Идя домой, я заметила Тави, которая воодушевленно разговаривала с Рахимой. Позади нас шёл стражник, который отвлекся на свой ятаган. Во дворце было тихо; многие из слуг были дома и обедали.
Мысли о том, как я могла предотвратить сватовство своей сестры, перемешались у меня в голове. Я думала о том, как бы мне загадать такое желание, чтобы Мазира не могла ничего исказить. Чтобы Рахима могла выйти замуж за доброго человека? Который разрешил бы ей гулять по деревенским улицам, гладить лошадей и пробовать яркие фрукты. За кого-то, кто водил бы её к предсказателям и разрешал бы ей смотреться в усыпанные каменьями зеркала на базарах.
Я уставилась на землю, и вдруг мне в нос ударил знакомый запах: жасмин, пыль и Я подняла взгляд. Все вокруг меня начало двигаться. Время остановилось. Улыбнувшись, я начала искать глазами Саалима, но прежде я услышала его слова.
Он хороший человек, прошептал он мне на ухо.
А потом он обхватил меня руками и прижался грудью к моей спине. Мы стояли посреди улицы, впереди нас застыли сёстры, неподвижное солнце висело у нас над головами.
Не волнуйся, он поцеловал меня в висок. Он не обидит твою сестру. Дай им пожениться. Вряд ли она найдёт кого-то добрее.
Я снова собрала воедино все свои мысли об этом госте и увидела то, что намеренно не замечала ранее: то, как он почтительно улыбался нам всем. Как не решался подойти к ахирам, не зная, куда девать руки, которыми ему было неловко трогать нас. Как вежливо он просил нас называть наши имена, как дарил комплименты нашим волосам, платкам и украшениям, не прикасаясь к ним.