За мной на своих скакунах ехала ещё пара субъектов, тех самых, в плащах с капюшонами. Правда, магами они уж точно не были. Когда они их сняли, то я увидел крепких, но довольно низкорослых существ с поросшими длинным, рыжим и прямым мехом лицами, отдалённо похожих на людей, но с более вытянутыми и скорее обезьяньими чертами. Глаза одного из них были закрыты повязкой, второй же, с ярко-голубыми глазами, постоянно оглядывался на своего напарника и смотрел по сторонам. Их одежды, как мне показалось, были скорее церемониальными, но довольно поношенными и перевитыми множеством тонких и толстых ремней, на которых были приделаны крепления для ещё большего количества сумочек, предметов или оружия. Их было настолько много, что в точности рассмотреть саму одежду было затруднительно. Ну и накинутые поверх всего этого просторные плащи с глубокими капюшонами тоже мешали обзору. На мой взгляд они были похожи на каких-нибудь пилигримов или монахов, что, бывало, целыми толпами бродили по мирам, ища просветления, богов, демонов или ещё что-то, к чему толкала их вера. Их расу я не помнил и, кажется, никогда не видел, но среди бесконечности миров это было не особо удивительно: постоянно находилось что-то такое, чего я не знал, не видел или о чём даже не подозревал. Наверное, это-то и было самое привлекательное в моём положении: бесконечность новых впечатлений и постоянная возможность узнать или увидеть что-то новое.
Ну и последней парой и, пожалуй, самой выделяющейся на фоне прочих, как размерами, так и контрастом друг с другом, был тот самый оркоид и эльфийка, что чуть было не опоздали к нашему переходу в этот мир.
Представителей и той и другой расы я встречал немало, и в самых разных видах и вариантах. Этот орк был настоящим гигантом: выше двух метров роста и с широченными плечами, вооружённый двухлезвийной секирой соответствующего ему размера и облачённый в пластинчатую броню, покрытую угловатыми рунами. Его тёмная, почти чёрная от загара кожа была покрыта множеством самых разнообразных шрамов и рубцов настолько густо, что скорее её можно было назвать шкурой. Своим огромным телом он едва помещался на спине скакуна, и казалось, что тонкие металлические ноги биомеханического создания не выдержат такого веса, однако то невозмутимо тащило его, как и его собратья прочих наездников, безо всякого труда. При взгляде на орка, всё в его виде говорило о том, что он воин, прошедший огонь и воду, выживший в сотнях боёв, и только массивный, сияющий прозрачным бледно-голубым светом на его мизинце перстень выбивался из этого образа.
Зато изящный, без украшений ошейник на шее едущей на следующим за ним скакуне эльфийки, сияющий тем же едва заметным светом, был, судя по исполнению, сделан тем же мастером, что и кольцо. И я знал, что это, встречал в некоторых мирах. Ошейник раба. Тот, на ком была эта штука, терял всякую волю и возможность хоть как-то сопротивляться воле хозяина, того, на ком был надет перстень. Владелец этого артефакта мог бы отдать любой приказ, и раб бы выполнил его, просто не мог не выполнить, даже сходя с ума или погибая, у него просто не было выбора. Мерзкая дрянь, я не любил рабства, хотя и часто видел его в разных мирах. Но, как это обычно и бывает, моё желание не видеть чего-то никак не влияло на реальность: торговля разумными существами была и процветала во множестве миров.
Эльфийка была полной противоположностью своему хозяину. Стройная и изящная, обряженная в искусно выполненную кирасу, не боевую, а скорее церемониальную, где внешний вид был важен куда выше, чем защитные свойства. По её внешнему виду нельзя было сказать, что её руки держали хоть какое-то оружие, а если так, то непонятно, почему она хоть и в лёгкой, но всё же броне.
И зачем он потащил её с собой на такое замороченное задание? В хабах разного вида бойцов нанимали обычно для какой-нибудь войны или охраны. Иногда для заказных убийств, или даже как гладиаторов для развлечения местных элит и иерархий. Но чтобы вот так, спасать да ещё и бросать вызов местным божествам? Даже мельком узнав о нем, я понимал, что для обычного наёмника и искателя приключений, бродящего по чужим мирам, просто вернуться из такого похода живым будет уже немалым достижением.
Вопросы, вопросы.
Мои размышления прервал Сеф. Он на своём идущем впереди скакуне встал в полный рост и, обернувшись к нам, прокричал, что мы почти прибыли к берегу. Там мы переночуем и завтра отправимся дальше, заявил он. Пока я размышлял, наш небольшой караван действительно приблизился к строениям, ограничивающим зеркальные воды этого неглубокого моря. Впереди в сумерках уже заходящего светила начало вздыматься множество строений всё чаще и чаще, а затем и вовсе перешли в сплошную стену из металла, пластика и торчащих то тут, то там огромных связок проводов. Прошла ещё пара часов, и когда местное светило уже исчезло за горизонтом, скрытое шпилями зданий и висящих в небе циклопических структур, мы наконец ступили на землю, а точнее, на какой-то материал, из которого состояли местные улицы.
Глава 5. Странная команда
Темнота здесь сгущалась быстро. Возможно, так мне показалось из-за каких-то неизвестных особенностей планеты, но, скорее всего, из-за застройки. Когда всё, что ты видишь до горизонта, это различные строения, состоящие преимущественно из небоскрёбов, то солнце исчезает с небосклона очень быстро.
Тянущиеся в бесконечность огромные, во много ярусов улицы покинутого экуменополиса производили давящее впечатление. Источников света тут почти не было, где-то далеко-далеко вверху виднелась маленькая полоска звёздного неба, но она казалась настолько узкой и далёкой, что света от неё почти не было. Сами же улицы, периодически переходящие в исполинских размеров тоннели, были почти до непроходимого состояния завалены различным мусором. Тут было всё: какие-то едва идентифицируемые остатки машин и механизмов, обломки рухнувших с верхних этажей частей строений и, что попадалось чаще всего, огромные ворохи проводов всех мастей и размеров, издававшие негромкое электрическое жужжание, когда мимо них кто-то проходил.
Но если для нас всё это было в новинку, то феллины тут были дома. Похоже, темнота им не слишком мешала, и они уверено провели нас примерно ещё с полкилометра через мешанину мусора и руин и остановились на довольно большой чистой площадке, с одной стороны закрытой монолитной стеной и с двух других огороженной массой тех самых гудящих проводов, ну или чего-то похожего. Это место они, наверное, приметили заранее, и, дойдя до него, Сеф приказал всем слезать со скакунов, а Аухв направился в центр площадки и принялся там что-то колдовать. Я остался рядом с Сефом, с интересом смотря, что он будет делать дальше.
Тот, взглянув в едва видимое небо, немного покрутил головой и, оскалившись, кинув на меня взгляд, спросил:
У тебя есть вопросы, зелёный друви?
Да, мне интересны эти создания. Я посмотрел на мирно стоящих и изредка переминающихся с ноги на ногу, совсем как настоящие животные, скакунов. Никогда не видел таких раньше.
Здесь они основной транспорт, ответил Сеф, поглаживая по голове одного из них, от чего мерцание между рогов у него стало другого цвета, а сам он тихонько загудел. Они это те, кто существует между такими, как мы, он кивнул на остальную группу, стоящую вдалеке и о чём-то разговаривавшую между собой, и тем, из чего состоит этот мир.
Они механизмы? Вы их создаёте?
Сеф только покачал головой.
Я не очень хорошо знаю о других мирах, не очень этим интересовался. Знаю только, что у вас там обычно такие, как мы, своими руками делают таких, как они, так?
В смысле строят механизмы, а они им служат? уточнил я. Да, обычно так и есть.
Ну а у меня в мире механизмы дают жизнь механизмам, и если ты способен их понять и принять, то можешь с ними договориться.
Не очень понял, честно признался я, от чего Сеф ещё раз улыбнулся своей клыкастой улыбкой. А заряжаются они от чего?
Заряжаются? медленно повторил он. Едят? Сейчас увидишь, как раз подошло время, ответил он и указал лапой на стену из проводов. Проследив взглядом, куда он указывал, я сначала ничего необычного не увидел, однако чем темнее становилось, тем всё громче раздавалось электрическое жужжание, а затем вся стена начала неярко светиться бледно-белым сиянием с едва заметным голубоватым оттенком, и только после этого я понял, что это не мешанина проводов, а самые настоящие лианы и деревья.
То, что я принимал за старые провода, торчащие из выведенных из строя механизмов города, на самом деле оказалось деревьями, лианами и листьями, вот только полностью состоящими из электронных частей и механизмов. Листья вполне обычного вида, разве что огромные размером с пару ладоней, но с тонкой, похожей на пластик каймой и полупрозрачной, словно стеклянной, плёнкой в сердцевине. Толстые перевитые лианы, которые при ближайшем рассмотрении оказались пучками причудливо и беспорядочно перепутанных проводов разной толщины и цветов, и стволы деревьев из мешанины деталей и механизмов.
Всё это выглядело как лес, но только механический. Старинное подобие биологической флоры, повторённой из механики и электроники. Она выглядела непривычно для меня, никогда не видевшего хоть чего-то подобного ни в одном из других пространств, где я побывал, но на этой планете, среди развалин и руин мира-города, смотрелась органично.
Сеф прищёлкнул когтями, и скакуны, послушно развернувшись к светящимся киберрастениям, подошли к ним и, раскрыв пасти, а они у них оказались в том же самом месте, что и у живых созданий из плоти и крови, а не из металла и пластика, начали с громких хрустом и треском срывать листья и жевать их.
Пока я с ошеломлением наблюдал за этой старинной пародией на живых существ в исполнении механизмов, Сеф, ловким движением ухватившись за лианы из проводов и оттолкнувшись от спины одного из невозмутимо хрустевших механическими листьями скакунов, забрался наверх примерно метра на три.
Ага, как раз созрели, довольно пробубнил он оттуда и, уцепившись ногами за один из толстых пучков кабелей-лиан, он как обезьяна раскачался, сорвал какие-то чёрные шары размером с футбольный мяч и кинул мне с криком: Лови, Махс-с, только постарайся не уронить!
Я едва успел отойти от наблюдения за скакунами и акробатических этюдов нашего нанимателя, что чуть было не пропустил его бросок. К счастью, он, похоже, понимал, что я гораздо менее проворен, чем он, и сбросил свой тёмный шар мне в руки только после того, как я оказался готов. Поймав его, я едва удержал в руках, на ощупь это было и правда похоже на мяч, только безо всяких бороздок на поверхности, не чёрного, а скорее светло-серого цвета, и довольно увесистый, словно бы наполненный водой. Сеф, убедившись, что я ловлю, быстро перескочил чуть дальше и бросил мне в руки ещё парочку, таким образом он набрал двадцать или чуть больше мячей и только потом, так же легко, демонстрируя потрясающую и невозможную для человека гибкость и ловкость, оказался рядом.
Что это? спросил я, указывая на мячи.
Мы называем их киифлор, Сеф махнул лапой в сторону механорастений. Много разных видов, и они растут тут повсюду. А это их плоды, он указал на собранные нами мячи, шраахс.
Это можно есть? с сомнением переспросил я.
Сеф на мой вопрос только шипяще рассмеялся и, подозвав одного из скакунов, с моей помощью погрузил на его спину нашу добычу, заявив, что я сейчас сам всё увижу, после чего направился к остальным.
Спустя ещё десяток минут лагерь был готов. Братья феллины быстро явно сказывалась большая практика надёргали из неярко светящихся электрических растений целую охапку огромных, почти в квадратный метр листов и соорудили из них лежанки. Ещё они натащили оттуда же несколько охапок проводов и, подпалив их, зажгли самый обычный костёр. Ну, ладно, не совсем обычный. Пламя было с немного непривычным голубоватым оттенком, и горящие провода пахли внезапно, к моему удивлению, вовсе не горелой изоляцией, а, скорее, чем-то вроде одеколона с ещё каким-то сладковатым неуловимым ароматом. Ну и в конце сотворения этого необычного привала они раздали всем нам по одному мячу, что Сеф собирал вместе со мной. Как оказалось, это и в самом деле были плоды. Разорвав толстую шкуру, внутри оказалась густая и тягучая жидкость насыщенного розового оттенка, которая живо напомнила мне йогурты, что в большом ассортименте продавались в магазинах моего родного мира. На вкус же это было похоже на жидкий, но тем не менее только что испечённый хлеб. Сок этих мячей, или, как их называли здесь, шраахсов, оказался очень питательными: выпив один из них полностью, я ощутил себя сытым и довольным, хотя и с тяжестью в животе, как от хорошего застолья, окончившегося перееданием.
На наши заинтересованные вопросы Сеф охотно ответил, что это дикий вид плодов, а вообще их существует множество с разными вкусами, и во всех племенах феллинов выращивают одомашненные сорта, и что при применении разных техник и магии можно разительно изменить вкус этого плода на огромное количество вариаций.
Сеф рассказывал довольно подробно и в красках, и довольно долго. Настолько, что у меня сложилось впечатление, что он, возможно, неосознанно, а может быть, и нет, оттягивал момент, когда ему зададут вопрос, касающийся нашего похода.
Интересные вещи, вождь, низкий и тяжёлый голос орка вклинился в речь Сефа, когда тот сделал небольшую паузу, описывая один из рецептов приготовления шраахса, но, думаю, нам всем будет куда интереснее и полезнее узнать подробности предстоящего дела. Ведь так? он вопросительно обвел остальных наёмников взглядом. Маг-драконид, скорчив в ответ полупрезрительное выражение на своей морде, тем не менее кивнул соглашаясь. Пара мохнатых монахов тоже согласно загудели, наверное, это у них выражало поддержку. А механический повелитель дронов вообще остался безучастен к вопросу, он сидел и старательно высасывал остатки сока из плода несколькими тонкими иглами, что уходили куда-то в складки его одеяния. Похоже, ему для того, чтобы усвоить местную пищу, требовалось больше времени, чем остальным. Ну а я же, тоже будучи не против узнать подробности того, что нам предстоит, просто кивнул.
Да даСеф как-то сразу поник и ссутулился. Он немного помолчал, задумчиво пощелкивая когтями левой лапы, похоже, просто неосознанно. Сидел бы он, наверное, в этом задумчивом состоянии довольно долго, только Аухв прервал его в этом занятии. Похоже, хорошо зная брата понимал что тот может просидеть в таком состоянии довольно долго. Он толчком вернул того к реальности. Сеф заморгал и, прокашлявшись, наконец начал говорить по делу: Сейчас нам предстоит путь через ничейные земли. Они довольно безопасны, и все живущие рядом племена используют их для охоты и собирательства. Он расправил опустевшую оболочку плода и принялся чертить на ней одним из своих когтей. Через два дня перехода мы должны попасть к Оракулу. Там я надеюсь узнать, куда следовать дальше ион прервался и закончил уже гораздо более мрачно: И хватит ли у нас времени.
Хватит времени на что? уточнил маг, и почти одновременно с ним голоса монахов почти в унисон:
Оракул?
Оракул это древняя машинаначал Сеф.
Оракул это божество! резко прервал его насупившийся Аухв.
Неважно! отмахнулся он от реплики брата. Оракул это нечто, оставшееся ещё с незапамятных времён. Никто не знает, что это. Или кто это оно может ответить один раз на почти любой ваш вопрос, но дойти до него обычно непросто.
Так говорят, добавил брат.
Да, говорят, продолжил Сеф. До него несколько дней пути. Местность хоть не необитаемая, но довольно безопасная, почти без проклятых мест и аномалий.
Проклятых мест? снова вскинулся дракомаг.
Сеф поднял руку, призывая подождать, и продолжил:
В общем, после того как доберёмся до Оракула, он укажет путь дальше. И я я надеюсь! И молюсь всем богам и духам, чтобы мы успели до конца этого года.
А что будет, если не успеем? спросил его уже я.
Сеф только поник ещё больше и промолчал, вместо него ответил Аухв:
В нашем мире души всех погибших и умерших ждут последнего дня в году. В этот день, который мы называем Мхаафлиида, они все собираются на Великом Небесном Караване, который увозит их за край. Там наш мир уничтожен, срезан. Кто-то говорит, что древними грехами наших предков, а кто-то говорит, что катастрофой. Идей много, но это и не важно. Когда Караван пересечёт этот край, то возврата оттуда уже нет ни для кого.
Это легенда?
Это правда, ответил Сеф. Каждый год в Мхаафлииду, когда солнце уходит за горизонт и появляются звёзды, серебряный поток рассекает небо на многие и многие часы. Глядя на него, каждый видит что-то своё. Иногда это лица умерших, иногда машины, вроде наших скакунов. Для всех он разный, но после него земля очищается. Проклятые и аномальные места временно ослабевают и дают пройти туда, куда во все прочие дни года не попасть. Магия становится проще в своём использовании. Ну а души, как говорят, уходят вместе с ним. Он замолчал, задумчиво проковыривая в пустой оболочке плода дырки своими когтями.