Закончив, девушка придирчиво осмотрела себя. Потом постаралась придать лицу нужное выражение, показывающее всю степень ее покаяния, мысленно прочитала молитву Эльхе Пресветлой и тихонько приоткрыла дверь в гостиную.
Ее накрыло новым взрывом смеха, ворвавшимся в образовавшуюся щель.
Любая принцесса спит и видит себя королевой! она услышала резкий голос Лидии и осторожно выглянула в гостиную.
Или императрицей, выкрикнул кто-то из сестер. Чего уж мелочиться в желаниях?
А хоть и императрицей! Отец сказал, что брачный договор уже составлен. И он здесь, в этом замке. Его привез с собой королевский поверенный за день до нашего появления. Осталось только вписать имя невесты. И та, что сможет заинтересовать императора, сама станет императрицей. Вы только вдумайтесь, как это звучит, ее голос внезапно сменил тональность, плечи расправились, острый подбородок дернулся вверх. Императрица Лидия Мудрая!
И снова принцессы покатились со смеху.
Они расположились на двух низких софах, окружавших кофейный столик, и наслаждались цветочным чаем из изящных фарфоровых чашечек, таких маленьких, что они легко уместились бы в девичьем кулачке. На столике высился серебряный чайный набор, украшенный гравировкой: пузатый чайничек, вазочка с ароматным вареньем и широкая тарелка с воздушными пирожными.
Ленси невольно сглотнула, втягивая запах угощения. До обеда еще три часа, вот они и лакомятся полуденным чаем, как предписывает придворный этикет Этрурии.
В этот момент Лидия строго взглянула на сестер поверх тонкой золотой оправы очков. Она всегда носила эти очки, уверенная, что они придают ей вес в глазах окружающих. Хотя все знали, что со зрением у нее все в порядке.
Не вижу ничего смешного! произнесла она назидательным тоном. Особенно в нашем положении. Этот Бал наш единственный шанс спасти королевство, и я не преувеличиваю! Нам вообще повезло, что император решил жениться. Если хотя бы одна из нас сможет заинтересовать императора, то мы все будем спасены. Или хотите, чтобы дядя Феликс занял трон Этрурии, а нас сослал в монастырь?
Лидия осмелилась высказать то, о чем думали все. Девушки больше не смеялись. Стыдливо опустив глаза, они тщательно делали вид, будто нашли что-то интересное на дне своих чашек.
Первой шевельнулась Валенсия. Открыла дверь шире, привлекая к себе внимание, и замерла на пороге.
Пять пар глаз, как по команде, обратились в ее сторону.
А вот и наша спящая красавица, хмыкнула Лидия, оглядывая младшую с ног до головы и обратно. Слышала я, что ночные прогулки способствуют крепкому сну. Но не думала, что настолько, чтобы спать до полудня!
В ее словах звучали и насмешка, и превосходство.
ЛиЛенси не смела перечить старшей сестре. Тем более сейчас, когда действительно ощущала себя виноватой. Прости. Я совершила глупость, но обещаю
Мне не нужны твои обещания, отрезала Лидия. Поставив недопитую чашку на столик, она глянула на Валенсию с неприкрытым презрением. Ты нас только позоришь. Я умоляла отца оставить тебя во дворце, но он не внял моим просьбам. Утром я доложила ему о твоем неподобающем поведении. И уже получила ответ.
Валенсия сжала руки, ожидая свой приговор. Она видела, как в серых глазах старшей принцессы сверкнуло удовлетворение, когда та громко и четко произнесла:
Ты не идешь на Бал, сестричка. Ты сегодня же возвращаешься домой!
***
Это всегда было так. С самого детства. Лидия ее недолюбливала. Не говорила прямо, но вскользь, намеками, взглядами, жестами давала понять, что считает младшую сестру виновной в смерти матери.
А Валенсия не могла взять в толк почему.
Разве она виновата, что родилась? Виновата, что выжила? Что отец, безумно хотевший сына, заставлял супругу рожать каждый год, невзирая на предупреждения лекарей и целителей?
Пока однажды не услышала разговор двух служанок.
Он перевернул все ее представление об этом мире, об окружающих людях, и о ней самой в первую очередь.
Тогда она поняла, что дело не в матери. И не в Лидии. Дело в ней. В том, что она не такая, как ее сестры. Иная.
Испуганная и ошеломленная, она побежала к няне в поисках защиты и объяснений. Но та лишь прикрикнула на нее, чтобы не смела подобное даже думать, не то что вслух говорить. И в тот же день служанки, чей разговор Ленси подслушала, бесследно исчезли из дворца. Со временем тот случай стерся из памяти, но привычная тревога охватывала девушку каждый раз, стоило ей глянуть в зеркало.
Горничная уже собрала твои вещи, так что задерживаться не придется, голос старшей сестры вывел ее из оцепенения. А имперским ньордам приказано сообщить, что ты захворала.
Я могу пообедать? спросила, тихо ломая пальцы.
Разумеется, Лидия величественно кивнула, как заправская королева. Пообедаешьи вперед. А то еще отцу нажалуешься, что мы его любимицу голодом морили.
Ленси закусила губу, но смолчала. Хотя очень хотелось выкрикнуть, что ни разу не жаловалась. Ни тогда, ни сейчас
Валенсия бросила беглый взгляд на сестер, пытаясь понять, что они думают. Но те сидели как на поминках, избегая встречаться глазами.
Так было всегда.
Наконец, одна из них примирительно произнесла:
Чай будешь? и немного подвинулась, освобождая место рядом с собой.
Спасибо, Фло, Ленси послала ей смущенную улыбку и поспешила воспользоваться предложением.
Сидевшая напротив Дельфина, под неодобрительным взглядом старшей сестры, тут же протянула ей свободную чашку.
Попробуй пирожные. Местный повар просто волшебник!
И тут же остальные сестры загалдели, пытаясь загладить неловкость, возникшую после слов Лидии.
Валенсия старательно улыбалась, слушая их милые шутки, но руки предательски подрагивали, когда она подносила чашку к губам.
Как всегда, ее сестры сидели по старшинству, инстинктивно заняв тот порядок, в котором появились на свет.
Лидии, самой старшей из них, к этому времени уже исполнилось двадцать три. В таком возрасте девушки Этрурии давно уже нянчат детей и ведут хозяйство в доме супруга. Но старшей принцессе не повезло. Жених, за которого ее сосватали еще в детстве, умер, не дожив до пятнадцати лет. Свадьба не состоялась, но кронпринцесса, по каким-то ей одной известным причинам, продолжала носить траур и отказывать другим женихам.
Впрочем, их было не так уж и много, учитывая, что женитьба на принцессе Этрурии не давала права на трон.
Сильвиявторая по старшинствуобладательница роскошной гривы, которую ее камеристка каждое утро укладывала в немыслимую прическу и украшала живыми цветами.
За ней шла Дельфинахудощавая, с выступающими ключицами и узкими плечами. Единственная, кому очки действительно были нужны, но она принципиально отказывалась их носить.
Дальше следовали двадцатилетние двойняшки Даная и Флора. Кудрявые, быстроглазые и смешливые.
И все сестры были очень похожими друг на друга.
Все, кроме младшей.
Постепенно разговор снова вернулся к брачному договору.
Странно все как-то, пробормотала Сильвия. Зачем императору вообще этот брак? Он ведь уже был женат!
Он овдовел пять лет назад, сухо напомнила Лидия. Видимо, Владыка уже оправился от потери.
Или хочет наследника.
Его жена умерла от родовой горячки. Но был ли младенецникто не знает. Дарги не любят делиться личными тайнами.
А я слышала, что ее отравили! добавила Флора заговорщицким шепотом, делая огромные глаза.
И кто говорит?
Мне Ирма сказала, Флора пожала плечами, упоминая личную горничную. Говорит, в Ирригене все об этом шепчутся по углам, да вслух сказать боятся. Мол, Владыка тогда всех ньордов, всю личную гвардию на ноги поднял. Перевернули столицу с ног на голову, но виновных так и не нашли. Но с тех пор он обитает здесь, в Ирригене, а в императорский дворец ни ногой.
Девушки переглянулись.
Да, что-то такое и я слышалаподала голос Даная, задумчиво хмуря лоб.
Меньше слушай сплетни служанок! одернула Лидия. Дельфина, а ты чего молчишь? Или тебе не интересно, почему император Роннар надумал снова жениться?
Нет, не интересно, пожала плечами Дельфина. И замуж я не спешу, даже ради титула императрицы.
Это почему же, позволь узнать?
Вряд ли императрицам позволено заниматься науками и преподавать.
Все еще мечтаешь вернуться в Академию?
Да, все еще надеюсь получить от папеньки разрешение. А брак поставит крест на моей мечте.
Она замолчала, давая понять, что вопрос исчерпан.
Валенсия знала, что Дельфина никогда не стремилась к замужеству ни в каком его виде. Как и остальные принцессы, она закончила Высшую Академию Этрурии, но, в отличие от сестер, не желала вести праздную жизнь, занимаясь благотворительностью в ожидании мужа. Ей хотелось вернуться назад, в Академию, на кафедру Небесной механики, только на этот раз в качестве преподавателя.
А ты, Ленси? неожиданный вопрос Сильвии заставил ее оторваться от мыслей и поднять затуманенный взгляд на сестру. Что скажешь? Хочешь стать императрицей?
Теперь это уже не важно, она уткнулась в чашку, избегая пронзительного взгляда Лидии. Ее щеки окатило знакомым огнем. Все это время мысли Валенсии были о ночном незнакомце, и сейчас она вспыхнула, будто пойманная на месте преступления. Да и вряд ли Владыка выбрал бы меня. По сравнению с вами, я просто моль. Даже папенька говорит, что я немного не удалась
Ее голос затих, перейдя в легкий вздох.
Все принцессы, начиная от Лидии и заканчивая Данаей, были высокими, стройными девушками с вьющимися золотисто-каштановыми волосами и яркими чертами лица. Темные брови, алые губы, карие глаза в обрамлении черных, как смоль, ресниц
А что же она? Слишком маленькая, слишком бледная, слишком хрупкая. Тонкая, прозрачная кожа, которая по любому поводу вспыхивает жаром румянца. Почти бесцветные волосы, а вместе с ними и брови, и ресницы. И при этом настолько светлая радужка, что мало кто осмеливается заглянуть ей в глаза.
На фоне своих ярких сестре она казалась голубкой, случайно залетевшей в стаю райских птиц. Или тенью, бледным подобием.
Ну, это же он любя, улыбнулась Дельфина. К тому же, как говорят, «с лица не воду пить»! И вообще, у тебя красивые глаза. Странные, но красивые. Если бы ты послушалась Сил и научилась пользоваться косметикой
Ты же знаешь, что я не могу, тихо перебила Валенсия. У меня аллергия.
Ох, ну точно, не удалась.
Хватит, оборвала Лидия, поднимаясь. Я хочу прогуляться перед обедом. Говорят, в Ирригене прекраснейший сад и фонтаны.
И снова Ленси почувствовала, как ее щеки пылают.
Да, в Ирригене прекрасны не только сад и фонтаны. В нем есть еще кое-что
Глава 5
Звонкие голоса неслись в раскрытое окно, переплетались с журчанием фонтанов, отвлекали, не давали сосредоточиться. Заставляли Владыку хмуриться, недовольно покусывать кончик пера, которым он уже несколько минут выводил на гербовой бумаге бессмысленные вензеля.
Но дело было не в девичьем смехе, долетавшем с улицы, и не в навязчиво-сладком аромате жасмина, принесенном ветром из сада.
Дело было в другом.
Мысли, занимавшие его целую ночь, и сейчас не давали покоя.
Альхайра.
Во мнимом спокойствии и безмятежности этого слова таилась угроза. Алмазный дракон чувствовал в воздухе ее отголоски так же, как дикие звери чувствуют приближение стихийного лиха.
Бросив перо, Роннар поднялся. Решительно пересек кабинет, с намерением захлопнуть окно, и застыл, едва положив руку на створку. Немигающий взгляд дарга впился в стайку юных дев, облюбовавших открытую террасу рядом с фонтанами. Отсюда он видел только их узкие спины да затылки, прикрытые шляпками. У всех, кроме одной.
Она стояла отдельно, возле фонтана, задумчиво глядя, как солнце играет в серебряных струях. Яркие лучи освещали ее легкую, воздушную фигурку, делая похожей на сказочную фею. Они наполняли сиянием выбившиеся из гладкой прически пряди волос, и от этого казалось, будто лицо девы окружено ореолом.
Владыка?
Голос Фаэрна привел его в чувство.
Роннар моргнул, сбрасывая наваждение. И вдруг понял, что все это время не мог дышать от того, что какая-то неизвестная сила сжала его сердце в железных тисках.
Это она, хрипло выдохну он, не сводя глаз с фигурки у фонтана. Альхайра.
Драконий инстинкт подсказал это еще до того, как осознал человеческий разум.
Рубиновый подошел и тихо встал рядом.
Узнать, как ее зовут? предложил, незаметно разглядывая императорских невест.
Не стоит. Всему свое время.
Он сам узнает ее имя. Вечером, на Балу. Пусть это пока останется тайной, так будет проще и для него, и для нее. Ведь она, глупая, даже не ведает, что происходит.
Фаэрн легонько откашлялся, привлекая его внимание.
Я сделал, как ты сказал. Кларенс ничего не заподозрил, но я связал его обетом и отдал в распоряжении Западного полка. Сегодня вечером они выступают.
Отлично, обронил Роннар, не отрывая взгляда от той, что отныне была его самой ценной наградой и наказанием.
И еще. Рубиновый замешкался, собираясь сообщить нечто малоприятное. Рейна. Ты ее видел?
Приходила. Просила, чтобы я позволил остаться, Владыка в упор глянул на друга. Но ей лучше уехать.
Она остановила меня в приемной, буквально бросилась в ноги, умоляя поговорить с тобой. Сказала, что уедет и не станет тревожить, если ты ей позволишь остаться на Бал.
Нет. Я не меняю своих решений.
Фаэрн склонил голову, услышав в тоне брата железные нотки.
В столицу уже прибывают первые невесты.
Это хорошо. Надеюсь, их будет достаточно.
Бросив последний взгляд на фонтан, Роннар решительно захлопнул окно.
Ты должен сделать еще кое-что, произнес сухо, почти без эмоций, глядя прямо перед собой. Но от Фаэрна не скрылось, как лицо Владыки подернулось болезненной судорогой. Ты знаешь, о чем я. Сейчас самое время, пока большинство моих подданных будут заняты поиском пары.
Да, мой император. Но сколько еще
Тот жестом заставил его замолчать.
Пока не найду тех, кто посмел.
Фаэрн покачал головой:
Столько лет прошло. Вряд ли мы их найдем.
Найдем, губы Алмазного раздвинула улыбка, от которой Рубиновый похолодел. Я чувствую, они где-то близко. Трусливо прячутся по углам, выжидают. Но я не хочу, чтобы мойон резко оборвал себя на полуслове. В потемневших глазах вспыхнуло пламя. Не хочу, чтобы хоть кто-то, кто дорог мне, снова стал мишенью. Я поклялся над гробом Присциллы, что не допущу этого. Даже ценой собственной жизни.
Я знаю, почти прошептал Фаэрн, глядя, как на застывшем лице императора выступает алмазная чешуяпризнак сильных эмоций, которые тот пытался сдержать за внешним спокойствием. Я тоже там был. Можешь рассчитывать на меня.
Только на тебя, сделав внезапный шаг, Роннар сжал плечо брата, и тот, поддаваясь порыву, сделал ответный жест. Не подведи!
Они оба знали, о чем идет речь. Но есть вещи, о которых нельзя говорить вслух даже в пустой комнате. Даже если ты точно уверен, что рядом нет никого, кто может подслушать. Потому что слова причиняют боль. Бьют по самому слабому. По тому, что хочется спрятать от всех, сохранить в тайне даже от себя самого.
Есть слова, что лежат в душе мертвым грузом.
Есть вещи, о которых лучше молчать. И помнить. Потому что пока помнишь, продолжаешь жить дальше.
Опустив руку, Роннар глянул на стол. Будто вслед за его взглядом солнечный луч скользнул по голубому сукну, заиграл на золотых вензелях, украшавших гербовую бумагу, и замер на запечатанном тубусе, лежавшем чуть в стороне от остальных документов.
Возьми его, Владыка указал взглядом на тубус. Там все, что потребуется.
Послание будет? тут же деловито осведомился Фаэрн, пряча тубус в поясную сумку.
Нет. Никаких посланий. Ты сам знаешь, что передать.
Они обменялись красноречивыми взглядами, прекрасно понимая друг друга без слов.
Фаэрн покинул императорское крыло в приподнятом настроении. По крайней мере, в этом были уверены все, кто встретился у него на пути.
Он заглянул на кухню, где вовсю шла подготовка к предстоящему балу. Позубоскалил с молоденькими служанками, пощупал за бока дородную Грейтуглавную кухарку, чем вызвал негодование этой достойной дамы. Получил от нее мокрой тряпкой по шее и под шумок стащил из кадушки пару моченых яблок.