Казалось, судьба подкинула его в эту семью случайно, и он предназначался кому-то другому. Его родные будто подсознательно понимали, что ему здесь не место.
Витя не был близок с младшими братьями, слишком уж они были разные. Близнецы были активными и любящими шалости, они подолгу пропадали в лесах, бегая там за птицами и отыскивая грибы и ягоды. Родители пока не заставляли младших работать в поле, поэтому Витя единственный из детей, кто пахал, сеял и собирал урожай вместе с остальными жителями деревни.
Александра была болезненно худой, сдержанной женщиной, скупой на ласку и похвалу. Только младшей дочке, Софье, которая была ее любимицей, доставалась капелька доброты. Видимо, на большее Александра не была способна.
Мать старалась не вмешиваться, когда Гордей, как она говорила, «воспитывал детей». Даже Софье, бывало, доставалось, от его тяжелой руки. Витя, как мог, переводил пристальный взгляд отца на себя, но он не мог быть дома постоянно.
При посторонних отец обычно сдерживался. Когда они работали в поле, Вите доставалось меньше, чем дома, но если Гордей и отвешивал мальчику подзатыльники, люди лишь стыдливо отводили глаза. К сожалению, в деревне старались не лезть в чужие дела, даже если творилась явная несправедливость.
Хорошо, что наступила зима, последний урожай давно собрали, озимые культуры засадили, и теперь до весны работы не было. Витя чаще бывал с сестрой и приглядывал за ней. Одно плохо, из-за нехватки работы отец тоже сидел дома. От вынужденного безделья Гордей становился невыносимо требовательным и злым.
Говори нормально! взорвался отец. Терпеть не могу, когда ты заикаешься, как дурачок!
Предчувствуя скорую бурю, близнецы вскочили, наспех поблагодарили мать за завтрак и умчались на улицу. Софья вопросительно посмотрела на Витю, и тот кивнул ей на дверь, чтобы она поскорее уходила. Девочка вздохнула и потихоньку выскользнула из кухни.
Александра молча стояла спиной к столу. За столько лет жизни с Гордеем она научилась уходить глубоко в себя, чтобы не слышать постоянные перебранки и оскорбления.
Т-ты же з-з-знаешь, я н-не м-м-могу п-по-другому, процедил Витя.
Ах, не можешь? закричал отец. Да ты просто ущербный маленький щенок, стоило бы утопить тебя, едва я понял, что ты на меня совсем не похож. Похоже, злые духи подкинули тебя в утробу твоей матери, не иначе!
Витя слышал это все не в первый раз, однако боль от этого была не меньше. Каждый раз он говорил себе смолчать, не делать только хуже, но не мог сдержаться.
Я н-н-не щенок! Не смей т-так г-говорить!
В СВОЕМ ДОМЕ Я БУДУ ГОВОРИТЬ, ЧТО ХОЧУ! заорал Гордей. И не собираюсь слушать поучения от такого безмозглого мальца, как ты!
У Вити было два выхода: напасть на Гордея первым, отомстить за оскорбления и проиграть, или умчаться так далеко, чтобы его пылающее обидой сердце немного остыло. Мальчик выбрал второе.
Витя сорвал куртку с вешалки, сунул ноги в ботинки и, не забыв захватить свой верный лук и стрелы, выскочил из дома. Охота всегда помогала мальчику забыться. Его лицо горело, руки сжимались в кулаки. Ему хотелось что-нибудь ударить, разрушить, как разрушали его слова отца, или расплакаться. Витя не позволил себе сорваться, пока не доберется до леса.
Их дом стоял на окраине деревни, можно было немного пройти, и окажешься в густом лесу. Летом, когда Вите удавалось выкроить минутку между работой и домом, он всегда приходил сюда, чтобы немного полежать под деревом и подумать или поохотиться.
В лесу ни с кем не нужно было разговаривать, никто не смеялся над ним и не награждал обидными прозвищами, типа «заика», «отсталый» или «дурак».
В деревне не терпели, когда люди отличались друг от друга. Заикание Вити сделало его изгоем, чтобы не терпеть насмешек, он старался вообще поменьше говорить, поэтому многие думали, что ему и нечего было сказать. Но здесь, в тишине, под защитой леса, где был только он и природа, Витя чувствовал себя свободным.
Братик! услышал мальчик тоненький голосок позади. Братик, подожди.
Софья, как всегда, увязалась за ним. Она бежала, едва не утопая в снегу, пытаясь нагнать его.
Софья, з-зачем ты за мной п-пошла? положив руку на светловолосую голову сестры, спросил Витя. Тебя н-накажут, если узнают, что ты ушла без шапки!
Куда ты, братик? запыхавшись, спросила девочка.
П-пойду п-поохочусь, как можно спокойнее ответил Витя, хотя внутри у него все еще клокотало от ярости на отца. Б-беги домой, сестренка, я ненадолго и, если п-повезет, что-нибудь принесу к ужину.
Витя, вдруг тихо спросила девочка. А ты точно вернешься?
К-конечно, Софья, пообещал мальчик. Я тебя не б-брошу.
Сестра на секунду прижалась к Вите крепко-крепко и понеслась обратно к дому.
Мальчик вздохнул и направился к лесу.
Глава 4. Неожиданная встреча
Головокружение наконец прошло, и Ани вскочила на ноги. Иголки Хлюпа вновь стали привычного для него, ворчливо-синего цвета.
Хватит на сегодня приключений, сказала девочка.
Хлюп согласно засопел. Ему уже не терпелось вернуться домой, подальше от этого холодного мокрого снега, и развалиться на кровати Ани. Улыбнувшись своему другу, девочка повернула назад, к порталу в свой мир. Она глубоко задумалась о судьбе лесных существ и забыла об осторожности.
Вдруг тихий свист разорвал тишину, и мимо плеча Ани пролетела длинная стрела. Она едва не задела девочку и врезалась в дерево рядом с ней. Иголки Хлюпа мгновенно стали темно-красными, цвета опасности. Еж громко засопел, готовый защищать хозяйку.
Ани, как во сне, медленно повернулась и встретилась взглядом с широко раскрытыми зелеными глазами. Черноволосый мальчик застыл с луком в руках, шокированно уставившись на нее. Никогда еще Ани не видела таких глаз, цвета молодой летней травы.
Девочка до этого не встречала человека. Ее община защищала маленьких ведьм и учила их сторониться людей. «Люди несут опасность таким как мы» вот девиз, под которым прошло все детство Ани. Сейчас, увидев человека впервые в жизни, девочка должна была испытывать ужас, но почему-то любопытство было сильнее. Однако Ани была бы совсем глупой, если бы не вела себя осмотрительно. Не дав мальчику опомниться, Ани развернулась, окликнула Хлюпа, и они скрылись в лесной чаще.
***
Витя не мог прийти в себя. Он целился из лука в тетерева и уже выстрелил, когда на поляну вдруг выбежала девочка лет одиннадцати. Когда мальчик увидел, что стрела чуть не задела ее, он похолодел. Девочка повернулась, и он застыл. Ее волосы цвета красного дерева рассыпались по плечам, теплые карие глаза цвета жженого сахара удивленно смотрели на него. Откуда в лесу взялась эта странная девочка? Она явно не жила в его деревне.
Только Витя хотел сделать шаг к ней, как девочка развернулась и убежала. Ему даже показалось, что за ней семенил еж с красными иголками.
***
Ани со всех ног бежала к порталу. Быстро проговорив заклинание и схватив Хлюпа, она прыгнула в проход разветвленного ствола дуба. Только оказавшись на своей стороне, она смогла перевести дух и осознать всю значительность события, произошедшего с ней.
«Я видела человека», бормотала чуть слышно девочка, пока брела к Персиковому дому. Хлюп обеспокоенно пыхтел рядом с ней.
Как думаешь, все люди выглядят так потерянно? спросила она ежа.
Хлюп что-то просопел, видимо означающее: «Не знаю и знать не хочу. Тебе больше не стоит ходить в лес, это стало опасно».
Да, наверное, ты прав, вздохнула Ани. Стрела этого мальчика чуть не попала в меня!
«И все-таки странные у него глаза, продолжала внутри себя девочка. Как яркий луг, на который вдруг обрушилась гроза».
Ани вернула косточку Персиковому дереву, и оно подхватило ее своими ветвями. Дух огня уже полностью прогрел дом, и тот встретил девочку и ежа уютной теплотой. Сегодня Ани задержалась в лесу и не успела даже позавтракать, так ей не терпелось прогуляться по снежной глади. Хлюп ворчливо зашелестел синими иголками, намекая, что пора бы уже и перекусить, да и у Ани заурчало в животе.
Как насчет оладушек? весело спросила девочка.
Иголки Хлюпа стали предвкушающе-желтого цвета, и даже остренькая мордочка почти растянулась в улыбке. Оладьи были любимым лакомством ежа.
Девочка поспешила на кухню, и мгновение спустя вся комната ожила. Двери небольшого холодильника распахнулись, и из него по воздуху поплыли яйца и молоко. Из верхнего шкафа на стол опустилась баночка с мукой.
Ани тем временем достала большую миску, и продукты, будто сами зная что делать, начали высыпаться, выливаться, выкатываться в нее. Девочка замесила тесто, а на плиту уже плыла большая чугунная сковорода, и масло лилось на нее тонкой струйкой.
Ани любила готовить, это было одно из немногих ее развлечений. Ей нравилось самой участвовать в процессе, магия лишь экономила ей время.
Полчаса спустя Ани и Хлюп уже вовсю уминали пышные золотистые оладьи, обильно политые сиропом и посыпанные ягодами. Сытный завтрак отвлек девочку, и она на некоторое время забыла яркие зеленые глаза.
Глава 5. Гнев отца
Витя медленно шел домой, не переставая думать о странной девочке из леса. Она не была похожа на других девчонок из деревни, слишком уж ярко она была одета. Синие штаны с блестящими звездами, морковно-оранжевая куртка, непокорные кудри, торчащие во все стороныона напоминала маленькую дикарку. И она так уставилась на него, будто никогда раньше не видела людей.
«Ее не за что винить, это же ты чуть ее не убил», угрюмо думал про себя мальчик. Когда первый шок прошел, Витя понял, что девочка чудом избежала ранения. Если бы он в нее попал, мальчик бы себе этого не простил. «Хорошо, что все обошлось», покачал он головой.
Чем ближе Витя подходил к дому, тем сильнее мысли об удивительной встрече в лесу вытесняли более насущные проблемы. Остыл ли отец? Не досталось ли Софье, пока он «проветривал голову»? Мальчик пришел из леса с пустыми руками, что еще сильнее могло разозлить Гордея.
Осторожно открыв дверь, Витя зашел в дом. На кухне никого не было.
Папа ушел к дяде Захару, напугал мальчика голосок сестры.
Увидев, что с ней все в порядке, Витя облегченно вздохнул.
Мама пошла в храм, а близнецы куда-то опять убежали, продолжила доклад Софья.
Храм Всепрощающей матери построили не так давно. В последнее время новая религия распространялась по близлежащим деревням со скоростью лесного пожара. Их деревня Беспроторица хоть и была самой крайней, но тоже менялась под воздействием недавно появившейся веры.
В храме находили приют и проникались идеей спасения души многие несчастные люди деревни. Новая вера появилась словно из ниоткуда и вдруг охватила умы соседей. Александра все чаще задерживалась в храме по несколько часов, только там она чувствовала спокойствие.
Витя старался обходить храм стороной, потому что там считали, что любое отличиеэто проявление злых сил. К Витиному заиканию тоже относились с опаской, и мальчик, и так говоривший мало, теперь старался помалкивать как можно больше и не привлекать к себе внимания.
Т-ты обедала, Софья? ласково спросил Витя.
Нет, братик. Мама сказала дождаться, но ее все нет и нет.
Представив, как сестра сидит и терпеливо ждет прихода матери, которая не очень-то торопилась возвращаться домой, Витя стиснул зубы.
Ну хорошо, п-пойдем, я что-нибудь п-придумаю, постарался спокойно сказать он.
Подогрев кашу, оставшуюся с завтрака, Витя с Софьей хотя и не очень сытно, но поели. Оставив сестру играть в куклы на первом этаже, мальчик поднялся в свою маленькую комнатку под крышей. Теперь, когда ничего его не отвлекало, он мог поразмышлять о девочке с карими глазами.
***
Видимо, Витя задремал, потому что не услышал, как кто-то поднялся к нему по лестнице. Мальчик подскочил от неожиданности, услышав голос:
Эй, Витя, тебя отец зовет.
В первую секунду мальчик не мог понять, кого из близнецов он видит перед собой. Они были практически неразличимы, только под глазом у Вани была маленькая родинка.
«Родинки нет, значит, Степа», подумал Витя.
Чего он хочет? подозрительно спросил мальчик.
Мне почем знать? отмахнулся Степка. Иди вниз да спроси.
Когда Гордей звал, это не предвещало ничего хорошего. Но отсиживаться в своей норе, как трус, Витя тоже не мог. Мальчик медленно спустился по лестнице, внутренне собираясь с силами.
Все было еще хуже, чем он думал. От дяди Захара, что жил по соседству с ними, отец всегда приходил злой, и от него разило жгучим настоем. Вот и сейчас, только увидев налитые кровью глаза Гордея, Витя ощутил в сердце укол страха.
Ну-ка, малец, иди сюда, пробормотал отец.
Ожидая чего угодно, Витя опустился на деревянный табурет рядом с Гордеем. Разговаривать с отцом в таком состоянии было все равно что по колючей проволоке ходить. Одно неверное слово, и тебя поранит до смерти.
Ты сегодня опять по лесу шастал?
Витя хотел просто кивнуть, но вспомнил, как отца раздражает, когда ему не отвечают. Вдохнув, он как можно короче сказал:
Да.
«Отлично, даже не заикался», с облегчением подумал мальчик.
И что, поймал что-нибудь? спросил Гордей.
Снова вдох, а затем:
Нет.
И почему?
Тон отца был обманчиво ласковым, и Витя понял, что теперь ему придется постараться. Он изо всех сил стараясь произнести слово гладко, но голос его предательски запнулся:
П-п-промахнулся.
Удар. Получив кулаком по уху, мальчик рухнул с табурета на пол.
АХ ТЫ ПРОМАХНУЛСЯ? бешено заорал отец, брызгая слюной. Ты, никчемная бестолочь, если уж ты шляешься по лесу, вместо того чтобы помогать родителям, так хоть приноси дичь на стол! А если не можешь, то какой в тебе тогда толк?
В левом ухе у Вити звенело. Он слышал яростные крики отца как через туман, все вокруг кружилось. Вдруг другой, тонкий, как звон колокольчика, звук донесся до мальчика.
Витя! громко причитала Софья.
Она опустилась рядом с мальчиком, поддерживая его голову. Это привело Витю в чувство. Нельзя было вставать между Гордеем и его жертвой.
ИДИ ПРОЧЬ, МАЛЕНЬКАЯ ДРЯНЬ! взревел отец.
Витя успел оттолкнуть Софью в руки матери, что стояла рядом, прежде чем тяжелый ботинок опустился на его спину. Синяки, еще не сошедшие со вчерашнего дня, отдались острой болью.
Отец снова и снова бил мальчика, словно в него вселился дикий зверь. Наконец даже мать не смогла больше спокойно смотреть на это и бросилась на руку Гордея.
Гордей, перестань! вскрикнула Александра. Ты же его убьешь!
Отец оттолкнул ее, но, по крайней мере, немного успокоился.
Будешь знать, как дерзить мне, зло сплюнул отец и, пошатываясь, вышел из комнаты.
Софья громко рыдала, вырываясь из рук матери. Витя с трудом поднялся с пола. Все его тело превратилось в один комок бесконечной боли. Казалось, что его перемолола гигантская борона.
В тот момент он понял, что еще одного раза он просто не переживет. Витя перевел взгляд на мать и произнес:
Б-береги Софью. Т-теперь у нее нет никого, кроме т-тебя.
Было что-то пробирающее до глубины души в его взгляде, и мать, вздрогнув, кивнула. Витя вырвался на улицу, не захватив куртку и даже не обувшись. Какая-то тяга заставляла его, напрягая последние силы, брести к лесу. Каждый шаг казался мальчику бесконечным. Вокруг все слилось в единое расплывчатое пятно.
Дойдя до поляны, где он встретился утром со странной девочкой, Витя рухнул в снег и потерял сознание.
Глава 6. Магический зов
Необъяснимый толчок разбудил Ани посреди ночи. «Кому-то нужна моя помощь», вдруг с абсолютной ясностью поняла она. Она подскочила с постели, растормошив Хлюпа, который недовольно закряхтел.
Хлюп, вставай, быстро произнесла Ани.
Видимо, фамильяру передалась ее тревога, потому что его иголки стали зеленоватыми. Он словно спрашивал, что произошло.
Пока не знаю, пробормотала девочка, натягивая одежду. Магия позвала меня, я должна идти.
Практически скатившись с лестницы, Ани натянула ботинки и, подхватив Хлюпа, выскочила за дверь. Проникнувшись ее беспокойством, еж даже не возражал сидеть на руках. Магия подталкивала Ани бежать быстрее и быстрее, пока та не оказалась перед разветвленным дубом.
Здесь она на секунду замешкалась, вспомнив недавнюю встречу с человеком. Хлюп взглянул на нее, будто спрашивая: «Ты уверена, что готова рискнуть?». Девочка прислушалась к внутреннему чутью.
Да, уверена, твердо ответила она.
Произнеся заклинание, Ани прыгнула в портал.
***
Магия продолжала пульсировать в девочке, подталкивая ее, заставляя ее торопиться навстречу тому, чего она не знала. Наконец Ани выбежала на поляну, где встретилась с человеческим мальчиком. Магическая нить последний раз вспыхнула в ней и погасла.