Бенедикта сегодня не будет. сообщил он, присаживаясь на стул, который я только что освободила.
Отлично. Меня тогда сегодня тоже не будет. кивнул Дан, захватил пару фруктов из вазы и ушёл, оставив нас одних. Судя по неяркому свечению за поворотом, он телепортировал.
Что собираешься делать? Вадим откинулся на стуле, покачиваясь, тёмные длинные волосы в беспорядке рассыпались по плечам.
На тренировку идти. удивилась я, замирая в дверях, не зная, уходить или остаться.
У меня настроения нет тебя сегодня гонять. он хитровато прищурился. Да и твои утренние похождения вполне сойдут за тренировку.
Всё знаешь, да? я присела рядом с ним, покрутила в руках апельсин, но всё же положила его на место. Аллергиядело суровое.
О многом догадываюсь. Да и драконы не молчали. он бросил на меня непонятный взгляд, я поёжилось.
Наябедничали! в сердцах ругнулась я, понимая, что все мои горе-вылазки известны. Что ещё знаешь?
Ты лучше свой жезл покажи, мне кажется, он может быть занятным. Вадим взялся за приготовление завтрака, я косо на него глянула, взяла зелёное яблоко, подкинула и откусила.
Покажу. Только обещай не отбирать в личную коллекцию. наконец согласилась я. Вадим относился ко мне неплохо, даже помогал, вряд ли он держит на уме что-то плохое.
Обещаю. Мне интересно взглянуть на меч, в который он превращается. он принялся за завтрак, а я чуть не уронила яблоко.
Интересно, о чём же ты не знаешь. риторически заметила я, надеясь, что Вадим будет молчать о своих знаниях.
Не переживай. Мне просто любопытно.
Тогда зайдёшь после того, как позавтракаешь, ко мне в комнату. я захватила с собой ещё одно яблоко и вернулась в свою обитель, оставив Вадима одного.
Явился он как раз в тот момент, когда я, устранив в комнате лёгкий беспорядок, сидела за столом и изучала движущиеся руны на поверхности жезла. Как только он вошёл, я заставила жезл вытянуться в меч, радуясь, что у меня получается совершать маленькие чудеса, противоречащие обычной логике.
А ты, оказывается, художник. заметил он, разглядывая картину над кроватью, которую я успела повесить. Откуда Вадиму было известно, что её автором являюсь я, даже догадок не было.
Наверное. согласилась я, протягивая ему меч, но он не стал его брать, разглядывал на расстоянии. Спросив, почему он так себя ведёт, я получила интересный ответ.
Ты, скорее всего, не заметила, но этот артефакт для личного пользования. Твоего пользования. Как он поведёт себя у меня в руках, я предсказывать не берусь.
Откуда такая уверенность?
Можешь попробовать надрезать палец? ответил вопросом на вопрос Вадим, присаживаясь на свободный стул.
Зачем? немного испуганно покосилась я на острое как бритва лезвие.
А ты просто попробуй. обхватив колено, предложил он, внимательно следя за моими действиями.
Я вздохнула и осторожно провела по безымянному пальцу лезвием, затем надавила ещё сильнее, но меч, на глаз казавшийся острейшим, на ощупь был совершенно затупленными.
А теперь лист. Вадим с лёгкой улыбкой подбросил в воздух бумажный самолётик, который успел сложить. Поймав его на лезвие, я с лёгкостью срезала крыло.
Это как? ошарашено присев рядом с потерпевшим крушение самолётиком, спросила я.
Эффект привыкания. Этот меч не причинит тебе никакого вреда, зато всем остальным не особо поздоровится. Я бы на твоём месте попытался бы расшифровать руны на его поверхности, чтобы понять, что он означает.
В ближайшее время займусь. пообещала я, осторожно положив меч на стол, подняла с пола самолётик. Что ещё интересного можешь сказать насчёт него?
Пока не знаю, Вадим задумчиво почти коснулся меча, неопределённо хмыкнул, мне очень интересно, как у тебя вышло сделать его таким
Я хотела спросить каким, но вспомнив момент создания и всем телом ощутив пульсирующую боль от пореза в руке, промолчала. Вместо этого поинтересовалось:
А ты увлекаешься артефактами?
Скорее оружием. Ещё когда я почувствовал используемую тобой силу, я заинтересовался тем, что ты создала, а когда узнал, что у полученного жезла есть вторая сущность меча, решил посмотреть. Я сначала думал, что произошло что-то опасное, но теперь вижу, что с домашним заданием ты справилась, немного необычно, конечно. Ты делаешь успехи.
А кому нужны наши успехи? Для чего нас готовят? замиранием задала я давно волновавший меня вопрос, даже дыхание затаила, не ожидая, что смогу зайти так далеко.
Всему своё время. Вадим покачал головой. В его интонации прорезалась сталь, было понятно, что на эту тему он разговаривать не хочет. Пришлось прятать своё любопытство в дебри подсознания.
А твоя катана тоже артефакт? поспешила я сменить тему, вспомнив свой первый день здесь.
Не совсем. Для венефовобычный меч, для инкантарсмертельное оружие. Он противоположен их сущности.
Сам его создавал? поинтересовалась я, разглядывая руны на своём мече. Они беспрестанно менялись, иногда превращались в иероглифы, иногдаво что-то похожее на клинопись, иногда мелькали греческие буквы, но они быстро исчезали.
Достался по наследству.
Наверное, спрашивать от кого бесполезно? я улыбнулась, не ожидая ответа.
Почему же. Вадим пожал плечами. Никакой тайны, достался от д тут он споткнулся, внимательно глянул на меня, и быстро произнёс, хотя ты права, спрашивать бесполезно, ты всё равно их не знаешь.
Я открыла было рот, чтобы задать очередной вопрос, но не стала. Похоже, с тайнами мадридского двора делиться никто не желал даже под страхом смертной казни. А значит, если уж мне так любопытно, придётся разведывать всё самой. Кажется, Вадима посетили те же мысли, но запрещать он мне ничего не стал, лишь предложил.
Хочешь взглянуть?
Была бы не против.
В комнате у Вадима я была впервые, и впечатления получила противоречивые. Место постоянного проживания она мало напоминала, скорее Оружейную палату, внушительные коллекции колюще-режущих предметов украшали стены, были и доспехи, но скорее всего японские, периода сёгуната Токугава.
На почётном месте была и искомая катана, как раз возле доспехов. Как потом сказал Вадим, ей было больше трёхсот лет, и эта реликвия раньше принадлежала настоящему самураю, впоследствии оказалась в Европе, совершила почти кругосветное путешествие, переходя из рук в руки, пока не оказалась у того, кто передал её Вадиму. Он рассказал и про другое оружие, у всех были занимательные истории, иногда кровавые и страшные, иногда даже весёлые, я просидела у него в комнате допоздна, получая тонны новой и интересной информации. Вадим был настоящим ценителем культуры Востока, особенно традиционной Японии, и оказался поистине кладезем сведений, от которых захватывало дух. И хотя с момента нашего знакомства прошло немного времени, я могу с уверенностью сказать, что мы подружились.
* * *
Утром же, как выяснилась, Бенедикт не вернулся, зато Дан, пребывающий в благодушном расположении, появился на утреннем занятии.
Бенедикта нет. сообщил он очевидное, мне не оставалось ничего, кроме как кивнуть, ожидая его дальнейших приказаний. Поэтому тренировку сегодня провожу я. Ехидно продолжил тот.
А-а-а, потянула я, прикидывая, чем это может вылиться, а Дан лишь улыбнулся и чуть коснулся моего плеча. Перед глазами всё поплыло, и я лишь успела подумать, что приближаются очередные приключения.
И правильно. Я сфокусировала взгляд. Светило солнце.
Это другой материк. А точнее, Северная АмерикаЗаметил Дан, не щурясь глядя на солнце. Я тихо охнула. Я буду ждать тебя через тридцать километров отсюда. Здесь не потеряешься, если пойдёшь по главной дороге, никуда не сворачивая. На весь периодпять часов. Проверка выносливости, посмотрим, что дали каждодневные тренировки. Он хмыкнул, окинул взглядом прилагающийся пейзаж и растаял в воздухе. Несколько минут я ошарашено смотрела на то место, где он только что был, потом до меня дошёл юмор ситуации. Была ли это месть за похищенный жезл или очередная своеобразная шутка, я не знала, оставалось лишь следовать глупым, на мой взгляд, требованиям.
В безвольной злости топнув ногой по гладкому асфальту, я двинулась вперёд. Сначала я думала, что Дан пошутил, но глядя на солнце, клонившееся к закату, в то время как только что было утро, я получила неумолимое подтверждение того, что это другой материк. Даже на закате солнце по-прежнему палило, невидимые насекомые стрекотали в траве, было пыльно и хотелось пить. Пятнадцать километров я прошла, сверяясь с указателями, часов, чтобы узнать время, с собой не было, поэтому я на всякий случай шагала с максимальной скоростью, чтобы не опоздать, в грязь лицом ударить совершенно не хотелось.
Прошло, скорее всего, часа три, когда я, обливаясь потом, устроила привал, прикорнув под тенистым деревом, недалеко от дороги. На уголках сознания всё больше шевелился страх, что я потеряюсь, или про меня забудут, или не смогут найти, или с моей везучестью я попаду в очередную беду. Я старалась не думать, будет ли действительно ждать меня Дан на тридцатом километре моего путешествия, и не будет ли он ждать всего пятнадцать минут, а потом исчезнет, но неприятные холодные мурашки, несмотря на тёплую погоду, отправившиеся в разведку по моей спине, заставили вскочить и поспешить дальше по дороге. Нет уж, я хочу в долгожители, и теряться здесь я не собираюсь, у меня ещё имеются планы на будущее. Использовав остатки сил, я телепортировала яблоко из Канады, на мою радость, она находилась на том же материке, что и я, поэтому это было незатруднительно.
Немного подкрепившись, я продолжила свой путь, завершить который мне предстояло не скоро.
Дана я заметила издалека, он сидел на обочине, читая книгу, подсвеченную фонариком, на моё приближение никак не реагируя, я же, едва передвигая ноги, подошла к нему и села.
Зря сидишь, вставай. пробормотал он, не отрывая глаз от текста. Пойдём ещё пройдёмся. Я здесь давно не был.
Я хотела возмутиться, сказать, что и так устала, но в то же время понимала, что моего мнения здесь никто слушать не будет, этому, не тратя сил, поплелась за ним, разглядывая чужие звезды. За последнее время я стала так выматываться, что я уже не успевала думать о чём-то грустном, жалеть себя и находится в пессимистическом настроении.
Когда Дан остановился, я уже почти спала на ходу, даже сил злиться на него не оставалось. Он ничего не сказал, лишь взял за плечо и вернул нас в замок.
Ноги гудели, когда я поднималась к себе в комнату, на каждой ступеньке приходилось останавливаться отдохнуть, и, когда я наконец-то оказалась в своей обители, рухнула на кровать и больше не шевелилась, погрузившись в глубокий сон.
Опять кошмар.
Огромный зал с высокими потолками, вход в него теряется в темноте. Я чувствую, что позади меня кто-то есть, но мне до жути не хочется оборачиваться, с каждой секундой становится всё невыносимей, и я просыпаюсь.
Отдышавшись от ужаса, я уснула вновь.
Лишь поздним вечером я, с ноющими ногами, выбрала очередную книгу из стопки и начала читать. И Провидению было угодно, чтобы я взяла именно тот том, в котором подробно описывался ритуал, как взламывать купола защиты!
Через час я уже знала всё. Какие руны чертить, какие предметы понадобятся, что нужно делать. Оставалось лишь основательно подготовиться, и морально, и физически для давно задуманного побега.
На следующий день занятия с учителем возобновились.
А вы можете воскрешать мёртвых? это мой вопрос Бенедикту. Он вернулся утром, уставший и недовольный, однако это не помешало ему сразу же собрать нас на занятия. Сегодня он рассказывал нам о мироустройстве с точки зрения венефов и торопился, словно его кто-то подгонял. Он поведал, а другого слова и не подобрать, о том, что существует параллельный мир, близнец или отражение, подобный нашему, но населяют его инкантары. А между нашими мирами, соединёнными в одной бесконечной точке, узким канальцем огромных песочных часов, находится Ничто, пустыня, которая именуется Смертью в обоих мирах. За печатями, скрывающими это место, находится серые пески, куда уходят души умерших, и легендарный Храм Ристалищ, точнее будет, если назвать его лабиринтом, пройти который удавалось лишь единицам. Существует предание, что храм этот был построен Богами, и если дойти до самого сердца лабиринта, Sancta Sanctorum, и помолиться, то желание молящего будет исполнено.
Бенедикт рассказывал ещё много чего, Даниэль и Вадим тихо шушукались, обсуждая услышанное, но почему я задала именно этот вопрос, затрудняюсь ответить.
Нет, я не умею, и ни один из венефов не может этого делать. Некроманты ты о них подумала? Бенедикт задумчиво смотрел на огонь, разожжённый в камине, не оглядываясь на нас. Инкантар считают тёмными, злыми, именно потому, что только их земли рождают следующих тропой Смерти. Но дар этот редкий. Когда живое существо умирает, печать на Вратах начинает светиться, и свет её горит, пока душа не пройдёт дорогой смерти, некроманты же могут приостановить её свечение, могут поймать и поработить душу, облечь её себе на служение, могут использовать оставленные жизнью тела в своих целях, восстановив облик, портрет умершего.
Но заставить Врата отпустить живое, вернуть дух в тело способны лишь очень сильные некроманты, и цена за воскрешение может быть очень высока. Всегда существует вероятность, что неосторожный инкантар сломает печать, и вход в пустыню Смерти останется открытым, выпуская в оба мира преображённые души умерших.
А сильный венеф не сможет сделать так же? Воскресить и запечатать? появление в деле личного интереса заставило задавать неосторожные вопросы, но соблазн был слишком велик.
Мы используем силу в ином направлении. Бенедикт внимательно на меня посмотрел. И никому не под силу вернуть тех, кто умер давно. Некроманты получили силу управления печатью в обмен на свой дух, в результате сложного обряда, который навсегда лишает их возможности вернуться в привычный круговорот жизненной энергии.
Но ведь Вратам всё равно, какую жизнь она получает. Всегда можно произвести обмен. Свою жизнь на чужую. Если всё вовремя сделать. тихо сказала я, потирая ноющий висок.
Кто тебе сказал об этом? учитель остановился напротив меня и уже не скрывал насторожённости. Я же, чувствуя его вопросительный взгляд, очнулась от размышлений, в ушах стоял ещё звук собственного голоса, но о чём я спросила, уже не помнила.
Что? Я что-то сказала? Прости, я задумалась. покаялась я, невольно ёжась от направленных на меня взглядов.
Хорошо. он всё ещё задумчиво смотрел на меня, потом прошёлся по кабинету. Что ж И он продолжил нам рассказывать о разнице между миром венефов и инкантар.
Закончив лекцию, мы ещё немного потренировались в полете и выращивании крыльев. Было занимательно смотреть на Дана, ангельская внешность которого дополнялась парой белоснежных крыльев, но качество полёта оставалось на уровне камикадзе-профессионала. У меня получалось немногим лучше, пусть и на мой субъективный взгляд. Остальное время мы провели, занимаясь отдельно, так как Бенедикт в очередной раз исчез, решая срочные дела.
Целый день мне не давала покоя одна мысль. Сегодня утром в кабинете Бенедикта я заметила над камином маленький кинжал с рунами, идеально подходивший для обряда, о котором я прочитала накануне. Ещё тогда мне в голову пришла идея одолжить его на время, а затем вернуть, как только я сама вернусь. Размышляя над морально-этической стороной своего замысла, я ходила по комнате и напевала какой-то прилипчивый мотивчик. Раньше нужно было дождаться очередной отлучки Бенедикта, единственная проблема была в кинжале, ну а теперь, когда пробный экземпляр был найден, оставалось только его позаимствовать. Можно было бы попросить у владельца, но, не сомневаюсь, моя просьба вызвала бы град вопросов, а рисковать я не могла, поэтому, честно говоря, я собралась украсть кинжал. Я попыталась было его телепортировать, но мои паранормальные силы в этот раз дали сбой, хотя я пыталась несколько раз. А раз гора не идёт к Магомету, то Магомет должен отправится к ней сам.
Я дождалась ночи, раз уж кражи заведено совершать именно в это время суток, коротая время в библиотеке и загружая мозг любой информацией, могущей пригодиться в будущем деле.
Я захватила большие песочные часы, найденные на нижних уровнях замка, и, когда было уже за три ночи, решила, что время пришло. Стараясь воспроизводить как можно меньше звуков, я спустилась на второй этаж, миновала свою комнату и тихо прошмыгнула в кабинет своего учителя, пробираясь сразу к камину.