Флэйм вышла из квартиры, лишь на миг обернувшись у самых дверей. Она сложила ладошки в форме сердечка и поднесла к алеющему левому глазу, одновременно подмигивая правым.
Райан в очередной раз улыбнулся, посмотрел на часы и, удовлетворённо хмыкнув, закрыл дверь на ключ. Ночь была единственным временем, когда меченым разрешалось оградиться от остального мира в уединении своей квартиры.
В тот же момент раздался звонок из висящего на стене у двери устройства, и тут же на нём загорелся красный огонёк. Райан нажал на зелёную кнопку и подошёл ближе к нему. Он посмотрел прямо в маленький глазок камеры, отсчитал про себя до пяти, затем повернулся левой стороной и следом правой. Из динамиков раздался скрежет и мерзкий писк.
Один, два, три, четыре, пять. Я Райан Ричер, комната 109.
Красный огонёк на устройстве сменился зелёным.
Райан помялся ещё немного у двери и, развернувшись, пошёл обратно в единственную комнату, где со стоном повалился на диван.
Он лежал с широко открытыми глазами, рассматривая разводы на потолке. В прошлом месяце его залили соседи сверху, но ремонт, само собой, никто делать не торопился, а у него самого не было на это денег. Да и смысла в этом Райан не видел, так как его заливали с периодичностью раз в пару месяцев.
В том месте, где потолок намок больше всего, начала расцветать пушистая голубая плесень. Райан мог поклясться, что чувствовал, как её пылинки, слетая с потолка от сквозняка, опускались ему на лицо и щекотали его ноздри.
Мужчину передёрнуло от этой мысли, и он подскочил с дивана, чтобы успеть принять душ и налить в банку воды, пока её не отрубили на ночь.
Сняв с себя старую, пропахшую пылью и потом рубашку, Райан кинул её на дно ванной, чтобы она постиралась, пока он принимает душ. Джинсы были почти свежие, поэтому он заботливо свернул их и бросил на пол у раковины. Рассматривая своё отражение в узком зеркале, Райан отметил, что мышцы ещё больше проступили под загоревшей и загрубевшей кожей, делая его тело похожим на картинки с билбордов, развешенных в фешенебельных районах города.
В отличие от многих меченых, которые предпочитали раскрашивать свои тела татуировками, Райан решил оставаться чистым настолько, насколько позволили ему природа и генные инженеры. Забивать своё тело картинками в надежде, что страшная метка станет менее заметной, он не хотел.
Забравшись под душ, Райан сжался от ожидания обжигающе холодных струй воды и заранее, даже не открыв кран, завизжал. Струи ледяной воды ударили по его липкому от пота затылку, по его запылённому телу, заставляя кожу ощетиниться волосками и покрыться пупырышками. Через пару минут Райана пробирала уже крупная дрожь, а зубы стучали так громко, что перебивали его мысли.
Выбравшись из душа, Райан поднял намокшую рубашку и для вида потёр её руками, понимая, что теперь уже вряд ли она когда-либо будет чище. Разве что ему посчастливится разжиться порошком или хотя бы мылом.
Повесив мокрую рубашку на лейку душа, Райан прошлёпал ещё мокрыми ногами в комнату и, отодвинув диван, достал старое потрёпанное полотенце и чистое бельё. Другого места прятать свои скромные пожитки у него не было.
Кое-как обтёршись полотенцем, которое уже давно перестало впитывать влагу, Райан оделся и завалился на диван, развернувшись в другую сторону от красивого пятна плесени, падающей, как ему казалось, вниз на диван. Через пару минут его уже сморил сон.
***
Аллистера разбудил ветер, поднявшийся с океана. Несмотря на вечное лето, смену сезонов можно было угадать по ледяным порывам, обычно затихающим к полудню.
Поёжившись и перевернувшись на другой бок, Аллистер протянул руку в поисках горячего женского тела и, провалившись пальцами в пустоту, удивлённо открыл глаза и сел. Солнце ещё не поднялось, поэтому в хижине царил полумрак, слегка развеваемый лишь бликами луны, отражающимися от стеклянной поверхности воды.
Нехотя поднявшись, Аллистер вышел через открытый с вечера полог, поймав себя на мысли о том, что пора бы закрывать его на ночь, чтобы холодные ветры не будили его слишком рано, до начала службы.
Только выйдя из хижины, Аллистеру удалось выпрямиться во весь рост. Почувствовав свободу, он, как дикая кошка, потянулся, растягивая затёкшие от долгого лежания мышцы, и огляделся вокруг. Прямо за пологом его хижины, стоявшей на самой границе их поселения, начинался песочный пляж, поглаживаемый нежными спокойными тёплыми водами океана, раскинувшегося во все стороны от их маленького острова. Позади хижины высились такие же, как и у Аллистера, сооружения, наспех сложенные из веток и покрытые сплетёнными между собой пальмовыми листьями.
Обернувшись назад и прищурившись, пытаясь рассмотреть что-то в темноте, какая бывает только перед рассветом, Аллистер перебрался через низкий ряд ананасовых кустарников и пошёл на берег.
Он не ошибся. У пальмы, почти лежавшей на песке и наклонившейся так близко, что кончики её листьев рисовали узоры на воде, виднелась тёмная фигура, обхватившая руками колени и склонившая голову на правое плечо.
Хелена, окликнул девушку Аллистер.
Фигура, сидевшая на песке, вздрогнула от неожиданности, но, узнав знакомый голос, плечи её опять расслабились, и она опустила подбородок на колени.
Аллистер стоял рядом, не зная, что ему предпринять. Он не был силён в искусстве ухаживаний, поэтому все решения, которые нужно было принимать во имя сохранения его отношений с Хеленой, давались ему нелегко.
Борясь с желанием уйти с холодного ветра и вернуться в хижину, Аллистер, закатив глаза, сел рядом с девушкой и обнял её за плечи.
Ты дрожишь. Почему ты ушла?
Мне захотелось уйти.
Аллистер едва сдержался, чтобы не чертыхнуться вслух. Хелена с самого начала была очень своеобразной девушкой, непохожей на других. И ему даже иногда казалось, что нужно было выбрать кого-нибудь более обычного. Но, с другой стороны, он признавался сам себе, что именно эта своеобразность и держала его возле неё. Иначе он давно променял бы её на грудастую Лауру, которая, не стесняясь, выказывает ему знаки внимания ещё с тех пор, как они были детьми.
Пошли обратно. Ты замёрзла.
К удивлению Аллистера, девушка послушно встала и, прислонившись к его плечу, пошла рядом с ним назад в хижину. Проскользнув под пологом, она свернулась калачиком на ворохе листьев, служивших им постелью, и сразу же уснула.
Аллистер тихо выругался, закрыл полог и лёг рядом с девушкой. Ветер, гуляющий на берегу, проморозил его до костей, и он прижался к горячему молодому телу своей подруги в надежде согреться.
Через пять минут Аллистер уснул.
Ал! Ал! Вставай!
За пологом хижины слышался шумначинался будний день.
Еле разлепив глаза, Аллистер, прищурившись, огляделся вокруг и, увидев Хелену, свернувшуюся калачиком почти у самых его ног, почувствовал раздражение. Из-за своей сумасбродной подруги ему придётся работать в полудрёме.
Переступив через спящую Хелену и выбравшись из хижины, Аллистер зажмурился от слепящего солнца. Обычно он вставал раньше рассвета, и его глаза и тело успевали привыкнуть к яркому солнцу.
Сбегав к прохладному ручью, чтобы умыться, Аллистер почувствовал себя почти хорошо.
Чего застыл! со спины к нему подошёл его лучший друг и напарник Дилан и ударил в плечо.
Прекрати, огрызнулся на него невыспавшийся Аллистер и побрёл следом.
Ветер, проморозивший его ночью, прекратился, и солнце жарило с такой силой, что даже у привычного к духоте Аллистера выступил пот над верхней губой.
Ты ел? не дожидаясь ответа, Дилан достал из висящего на поясе мешка пресную лепёшку, разломил её пополам и протянул кусок Аллистеру.
Не успел.
Аллистер вцепился зубами в клёклое тесто и поморщился. Ему больше по вкусу были жаренное на костре мясо и свежие фрукты, росшие прямо у водопада, в котором он, по обыкновению, купался по вечерам.
Благодаря предпочтениям в еде и любви к плаванию Аллистер отличался от своего хоть и сильного, но расплывшегося друга: мышцы гуляли под его обласканной солнцем до черноты кожей. Дилан же, с недавнего времени питавшийся в основном лепёшками, которые пекла ему молодая жена, и ненавидевший нагрузки, кроме тех, что были обязательны для его работы, «поплыл» уже через полгода после свадьбы.
Несмотря на внешнее различие, они с одинаковым усердием отдавали себя работе, которую считали наивысшим призванием мужчины, они защищали своё племя.
Где мы сегодня? спросил Аллистер, когда они завернули за утёс, оставив далеко позади своё поселение.
Там же, запыхавшись от подъёма, пробормотал Дилан.
Когда нас уже поставят в ночь?
В ночь? Ты никогда не любил работать в ночь!
Много ты знаешь обо мне.
Дилан был прав. Аллистер предпочитал работать с раннего утра и до обеда, чтобы потом свободно заниматься своими любимыми делами: плавать на глубине под водопадом, там, где ноги не доставали дна, забираться наверх по скале и загорать на большом плоском камне, как будто специально вытесанном для него, и, конечно, общаться с молодыми девчонками, так и вившимися вокруг.
Аллистер с раннего возраста понял, что имеет особый успех у окружающих, причём неважно, какого они были пола и возраста. Его любили старые сморщенные старушки, целыми днями сидевшие под деревьями и перемывавшие косточки всему племени. Его боготворили девчонки, сующие ему дрожащими руками свежесорванные фрукты, в надежде расположить к себе своего кумира. Им восхищались мальчишки-сверстники, признававшие в нём своеобразного вожака. И к нему уважительно относились старейшины.
Сам Аллистер относился ко всем снисходительно и общался только с теми, кто был способен лить на него бесконечные потоки восхищения.
С самого детства он мнил себя тем, кто перевернёт этот мир. А несколько месяцев назад до него дошёл слух, что его планируют готовить на роль следующего старейшины, которому будут доверены все тайны и секреты их племени. Это не было для него неожиданностью, а скорее закономерностьювсё его существо стремилось возвышаться над другими. С тех пор он ходил в приподнятом настроении, что помогало ему мириться с непростым характером Хелены, девушки, которая должна была служить доказательством того, что он вырос, повзрослел и готов к серьёзным разговорам и ответственным делам.
Эй, ты куда? Дилан, уже уставший от долгой дороги, остановился на краю скалы, куда они поднимались каждый день за последний месяц, и облокотился руками о колени, пытаясь отдышаться.
Не верещи, Дил. Голова раскалывается.
Потому что спать надо ночью, а не юбки девчонкам мять, Дилан тяжело опустился на бревно, которое они с Аллистером специально подтащили из ближайшего леса на край утёса.
Давно ли ты стал девственником? Не смеши меня. Этот утёс ещё помнит наши с тобой приключения
Прекрати! Когда это было? Мы давно не дети.
Это ты не дети, Аллистер, стоявший у кромки чащи леса, опустился в траву и с наслаждением потянулся.
Только не говори мне, что опять собрался спать. Я не хочу отдуваться за тебя.
Расслабься, Дил. Чужаков не было уже несколько месяцев.
Вот-вот. Самое время им появиться, пробормотал Дилан и спрятал недовольное выражение лица, отвернувшись и уставившись вдаль на синие волны океана.
Аллистер ничего не ответил, успев задремать.
Проснувшись от укуса проклятого комара, Аллистер сел и стал раздирать кожу на ноге. Дилан сидел на бревне, не оборачиваясь, и смотрел в водную даль. Обычно охранники, в чьи ряды входили и Аллистер с Диланом, работали не больше четырёх часов, чтобы сохранить свежий взгляд. Такое решение было принято старейшинами после того, как один из бывших охранников пропустил Чужака почти к самому поселению на шестом часу своей службы. Повезло, что в тот момент рядом был один из охотников и, заметив опасность, успел выпустить стрелу.
Посмотрев на небо, Аллистер понял, что с начала их вахты прошла уже пара часов. Совсем скоро им можно будет идти обратно.
Нехотя поднявшись, Аллистер помочился в соседние кусты и подошёл к краю скалы.
Ну что, скольких поймал?
Да иди ты.
Не дуйся, Аллистер опустился на бревно и выпрямил свои длинные накачанные ноги. Расскажи лучше, как семейная жизнь?
Можно подумать, тебе это интересно, недоверчиво покосился на друга Дилан. Всё нормально. Привыкаю.
Не скучаешь по былым временам?
Не. Мне нормально. Дома чисто, еда готова, и женское тело в доступности. Не нужно пыхтеть, чтобы отбить у тебя очередную дурочку, помешанную на Великом Аллистере, последние слова Дилан произнёс тоненьким голоском с придыханием, закатил глаза и прижал руки к груди.
Перестань! Аллистер рассмеялся и ткнул друга в бок. Он знал, что Дилан говорит правду, и это льстило его самолюбию.
Расскажи лучше, как Хелена? Свыкаешься?
Не напоминай, Аллистер поморщился. Начинаю думать, что это всё не для меня.
Мне кажется, ты выбрал не ту. Хелена не будет смотреть тебе в рот.
Сам не знаю почему, но это мне в ней и нравится, задумчиво пробормотал Аллистер.
Остаток рабочей смены друзья просидели, не говоря друг другу ни слова.
Когда солнце нависло прямо над головами, с тропинки, ведущей к поселению, послышались голоса, и вскоре на утёс поднялись двое парней, которые должны были сменить их на службе. Они были гораздо младше Аллистера и Дилана и только недавно приступили к обязанностям охранников, поэтому были очень воодушевлены и взволнованы.
Завидев старшее поколение, они замолчали и остановились немного вдалеке.
Вот и смена нам выросла, Дил.
Да уж, скоро уберут нас отсюда. Поставят на охрану поселения или, того хуже, отправят в Город.
Аллистер ничего не ответил, задумчиво глядя на растущую молодую смену, едва перешагнувшую порог в четырнадцать лет.
В этом году Аллистеру исполнилось всего лишь тридцать, но для своей профессии он был почти старикмало кому удавалось после тридцати сохранить былую зоркость и проворность.
Разозлившись от собственных мыслей, Аллистер резко сорвался с бревна и, не дожидаясь Дилана, пошёл вниз по тропе. Проходя мимо сменщиков, он брезгливо посмотрел на них сверху вниз и толкнул плечом того, кто по неосторожности замешкался на тропинке и не успел отступить в сторону.
Эй, ты куда бежишь? запыхающийся Дилан нагнал Аллистера у подножия утёса.
Никуда. Отстань.
Ал, ты чего? в голосе слышалась обида.
Сказал жеотстань!
Аллистер сорвался с места и побежал, прекрасно зная, что Дилану за ним не поспеть. Поговаривали даже, что старейшины планируют снять его с охранников в ближайшем месяце.
Добежав до хижины, он остановился у порога и поморщился. Ему не хотелось видеть Хелену. Не хотелось видеть никого. Оглядевшись вокруг, он увидел свою возлюбленную в компании других девушек, возившихся у костра над приготовлением ужина для всего племени, и с облегчением залез под полог.
Несмотря на жару, в хижине было прохладно. В ней специально были вырезаны длинные отверстия, через которые гулял ветер, то и дело налетающий с океана.
Завалившись на кучу листьев, служивших ему и Хелене постелью, Аллистер закрыл глаза и попытался уснуть. Однако распиравшая его злоба не давала лежать спокойно, и через десять минут Аллистер уже протискивался сквозь заросли лиан, пробираясь к водопаду в надежде немного остыть в ледяной воде.
Эй, Ал, далеко бежишь?
Аллистер, занятый своими мыслями, не услышал, как со спины к нему приблизилась Лаура. Девушка постоянно ходила за ним по пятам, надеясь снискать благосклонность самого завидного жениха их поселения. И даже наличие в его жизни Хелены не остудило её пыла.
А, Лаура. Никогда не подкрадывайся так. Я мог подумать, что это Чужак.
Да ты даже не слышал, как я иду за тобой, рассмеялась тонким колокольчиком Лаура, обнажив маленькие белые зубки.
В отличие от Хелены, которая была почти одного роста с Аллистером и худая, как жердь, Лаура не отличалась ни ростом, ни стройностью фигуры. Про таких иногда говорят: аппетитная, и Аллистер был склонен с этим согласиться.
Чего тебе, Лаура? Аллистер почувствовал, как его напряжение проходит.
Ничего, простодевушка зарделась, её пухленькие щёчки окрасил румянец.
Аллистер снисходительно посмотрел на неё и, взяв за руку, повёл за собой к водопаду. Он не собирался изменять Хеленеу них это жёстко осуждалось старейшинами, и если бы это дошло до кого-то, не видать Аллистеру новой должности в совете как своих ушей. Но сегодня Аллистер не мог устоять против желания быть обласканным и любимым, что так редко получал от холодной Хелены.