Макс бросился к окну. Виноградная была пуста: ни Тимофея, ни душителя, ни мирных, ни о чем не подозревающих прохожих. Лишь вдали шевелился, будто под сильным ветром, жасминовый куст.
Мы вспугнули маньяка, догадался Макс. Настоящего маньячного маньяка, который не успокоится, пока кого-нибудь не убьет. Ему не удалось придушить старуху, поэтому он утащил Галкина.
Макс смел в сторону цветочные горшки и вспрыгнул на подоконник.
Тимоша! раздался испуганный крик Лизы. Макс, он напал на Тимошу?
Девочка стояла рядом, выискивая глазами брата.
Макс согнул ноги, чтобы сильнее оттолкнуться и перемахнуть росший прямо у стены большой куст.
Тимоша! опять закричала Лиза, толкая Макса в бок. Пусти меня, я хочу вылезти.
Макс нагнулся к Лизе, чтобы помочь взобраться наверх, и в этот момент кто-то цапнул его за щиколотку.
Он дернул ногой. Щиколотка освободилась.
А-а-а! снова раздалось снаружи. Ты чего лягаешься! Я и так на этих кирпичах еле стою.
Над подоконником выросло рассерженное лицо Тимофея.
Что происходит? ОЖИВЛЯТЕЛЬ нужен?
Увидев, что сестра и друг в порядке, Галкин расплылся в улыбке.
На кукол вы не похожи, значит, не нужен. А кто на меня упал? Он сам вывалился, или вы его выкинули?
Сам выскочил, мрачно заявил Макс, спускаясь обратно в комнату. Ловкий, гад, как кошка, ни одного горшка не сшиб. Ты его рассмотрел?
Не успел. Он меня свалил и сразу за кусты метнулся. Странный какой-то. В платье. Спортсменка, наверно. Чемпионка мира по прыжкам на людей Эй, Лизка, ты что делаешь?
Макс обернулся. Убедившись, что с братом ничего не случилось, Лиза мгновенно успокоилась. Куда больше, чем брат, ее интересовала сейчас лежащая на полу женщина. Склонившись над ней, девочка прижала к ее шее два пальца, потом на цыпочках вернулась к окну.
Пульс есть, деловито сообщила она. Дыхание ровное. По-моему, она в обмороке.
Старуха лежит на полу в обмороке? изумился Тимофей. Что вы с ней сделали?
Да ничего мы с ней не делали, рассердился Макс. Тип, который тебя сбил, чуть ее не задушил. Мы помешали.
Как у вас тут интересно, с завистью произнес Тимофей. Я кирпичи приволок, чтобы узнать: живы вы или уже нет. А вам моя помощь, оказывается, и не нужна. Вы бабку спасаете. Могли бы мне и позвонить.
Да не успели мы позвонить, отрезал Макс. Ты когда в первый раз заорал, мы решили, что душитель напал теперь на тебя. Из комнаты же не видно, что ты у стены под кустом валяешься.
Тимофей засопел.
А лягался зачем?
Откуда я знал, что это ты. А ты зачем меня схватил? Попугать решил?
Кончайте трепаться, оборвала их Лиза, доставая сотовый. У нас тут, можно сказать, почти труп. Куда мне звонить сначала? В «скорую» или в полицию?
Какой труп?! Где труп?! раздался сзади сиплый голос.
Макс и Лиза оглянулись. Тимофей, пыхтя и извиваясь всем телом, вскарабкался коленями на подоконник.
Старуха сидела на полу, опираясь сзади на руки, и вид у нее был абсолютно здоровый и даже воинственный. Она с подозрением осмотрела подростков, помолчала немного, будто что-то соображая, а потом открыла рот и закричала.
Грабят! Убивают! Помогите! вопила она, тряся головой. Стыд потеряли! Теперь и в окна лезут! Бандиты! Милиция! Милиция!
Макс растерялся. Тимофей, с которого старуха не спускала глаз, начал медленно сползать обратно на улицу. Ему до жасминового куста ближе, чем нам, позавидовал Макс.
Положение спасла Лиза.
Мы не грабители, бабушка, затараторила она, опустившись на пол рядом с женщиной. У вас входная дверь была открыта, мы и зашли водички попросить. Жарко, очень пить захотелось. А вы тут в обмороке. Мы подумали, вам помощь нужна.
Старуха медленно обвела девочку взглядом.
Хорошенькая, вздохнула она, ткнув в ее сторону пальцем, Мне нравишься. Только великовата. А твоя физиономия мне почему-то знакома, она вновь повернулась к Тимофею. Какой-то ты подозрительный. Это ты зачем на окно залез?
Давайте мы поможем вам встать, быстро произнес Макс, решив, что бабку нужно от друзей отвлечь. Вы как себя чувствуете?
Как я могу себя чувствовать, когда меня каждый день грабят и убивают! возмутилась старуха. Убивают и грабят! Ничего не осталось, ничего. Сегодня зачем-то последнее унес. И других еще подослал. Рожи разбойничьи, и все чего-то хотят, хотят
С помощью Макса и Лизы женщина поднялась на ноги. Тимофей, видимо, сообразив, что пока им ничто не угрожает и что удирать вообще-то стрёмно, слез в спальню, но на всякий случай держался у старухи за спиной, старательно избегая ее взоров. Но она уже не обращала на него внимания. Кряхтя и поправляя встрепанную прическу, жертва душителя расхаживала по комнате. Макс наблюдал за ней и думал, что она совсем не похожа на ту сгорбленную бабку с клюкой, какую описывал Галкин. Может, в этом доме живут две бабки-близняшки? Только одна сильно напоминает Шапокляк из мультика, а втораявот эта, в розовой блузке с развязанным бантом и светлых полосатых брюкахвполне симпатичная современная старушка. Лица у них одинаковые, Тимофей и спутал одну с другой.
Высокая, прямая как жердь, женщина смотрелась, конечно, странно, но совершенно безобидно. Опасности от нее исходило не больше, чем от одуванчика. Макс уже сомневался, что она вообще способна кому-нибудь навредить. Лиза, глядя на «одуванчика», тоже расслабилась. И лишь Тимофей сохранял прежнюю настороженность. Он зорко следил за старухой и, кажется, был готов прыгнуть на нее сразу же, как только она сунет руку в карман.
Но «одуванчику» было не до них.
Ноги моей в этом городе не останется, бормотала она, грозя неведомому врагу сморщенным кулачком. Уеду прямо сейчас. Соберусь и уеду, пусть потом меня ищет. Пускай поволнуетсясам виноват.
Пользуясь тем, что старуха не могла устоять на месте, Макс поворачивал за ней голову и всматривался в кукол. После темпераментного рассказа Тимофея он ожидал увидеть чуть ли не штабеля несчастных, злодейски обращенных в куклы девочек. Правда, в городе они с весны не пропадали, лишь Катя сегодня. Но ведь старуха могла орудовать ПРЕВРАЩАТЕЛЕМ и в других местах.
Кукол было много. Самых разных. Маленьких и не очень. Изящных фарфоровых статуэток и примитивных тряпичных оберегов. В нарядах из позапрошлого века, в джинсах и бомберах, в национальных костюмах, с ангельскими крылышками, в шляпах и плащах волшебников из «Гарри Поттера». Ни одной, похожей на Катю, среди них не было.
Не будь поблизости бабки, он бы понажимал ОЖИВЛЯТЕЛЬвдруг все-таки найдутся превращенные. Но это вряд ли. У Тимофея всего-навсего зашкаливает воображение. Старуха превратила его в куклу с перепугу. Вернулась домой, а в спальне рыжий пацан шарится. Кнопка для неекак перцовый баллончик против грабителя. Да и зачем ей похищать маленькую девочку? У нее и так кукол завались. Не знает она, где Катя.
А еще клялся, что никогда не даст меня в обиду, продолжала ворчать старуха. И, пожалуйста! Ко мне лезут и лезут все, кому не лень.
С вами все в порядке? громко перебил ее Макс. Если наша помощь вам больше не нужна, мы пойдем.
Старуха немедленно остановилась, развернулась и впилась в него глазами. Ее маневр ему не понравился. Она определенно что-то задумывала. Он кивнул Галкиным и пошел к двери.
Подожди, прошипел Тимофей, мы же с ней не поговорили.
«В ясный день желанный пройдет и наше горе», внезапно громко пропела старуха и ухватила Макса за локоть. Ах, на сцене меня просто заваливали цветами. В арии Чио-Чио-Сан от моего сопрано лопались хрустальные бокалы Зовите меня мадам Баттерфляй.
Попандос, пробормотал Тимофей.
Глава четырнадцатая. Старуха смывается
Отцепившись от Макса, мадам Баттерфляй подошла к окну, отломила от кустика герани красный цветок и воткнула себе в волосы. «Я еще и Кармен пела, кокетливо объявила она. Вы хорошо учитесь в школе? Знаете, кто такая Кармен?»
Макс утвердительно покивал головой. Он готов был подтвердить что угодно, лишь бы побыстрее отделаться от старухи и выбраться из ее дома. У него не осталось сомнений, что у бабки от потрясений снесло крышу.
Зря он уступил уговорам Тимофея и притащился на Виноградную. Здесь ловить нечего. Галкин, конечно, не врал, когда рассказывал о своем приключении. Мадам Баттерфляй, может, и была той злодейкой, что превратила его в куклу. Но из этого вовсе не следует, что она виновата и в исчезновении Кати. И вообще, нет никаких доказательств, что именно старуха похищала девочек весной. Тимофей просто заигрался в сыщика. Наткнулся на странную тетку, стал за ней следить и нафантазировал себе преступление, которого не было. А потом приплел к своей фантазии Катю.
Тимофей так горячо доказывал правильность своей гипотезы, что Макс ему поверил. И совершенно напрасно. Если бы не поверил, Катю уже, наверно, искал бы весь город. Может быть, ее даже уже нашли.
Он взглянул на друзей.
Брат и сестра, видно, еще не сообразили, что из-за мадам Баттерфляй теряется много драгоценного времени, и уходить не собирались, все еще надеясь что-нибудь у нее выведать. Правда, вид у Тимофея был напряженный. Пока старуха бродила взад-вперед по комнате, он старался не отходить далеко от раскрытого окна. Нетрудно было догадаться: Галкин так боится потерять ОЖИВЛЯТЕЛЬ, что при малейшей угрозе для кнопки повторит трюк душителя в балахоне. Лиза, наоборот, чувствовала себя как в супермаркете. Она переходила с места на место, надолго останавливаясь то тут, то там, чтобы рассмотреть какую-нибудь статуэтку, дотронуться до понравившейся куклы.
Что ж, пускай остаются. Макс уйдет один.
Но оказалось, у мадам Баттерфляй были на него свои планы.
Она глянула на себя в зеркало, завязала бант, поправила цветок и помахала перед лицом воображаемым веером. Потом, явно удовлетворенная увиденным, повернулась к Максу.
Ты кажешься мне воспитанным и культурным мальчиком. И пришел как раз вовремя. Сейчас я на минуточку удалюсь, а потом ты поможешь мне донести чемоданы до автовокзала.
Пропев «У любви, как у пташки, крылья, ее нельзя никак поймать», она выскользнула из спальни.
Что за бред? удивился Тимофей.
Разве не видишь? хихикнула Лиза. Мадам Баттерфляй считает, что твой воспитанный и культурный друг, в отличие от нас, не бандит. Поэтому она доверит ему дотащить ее чемоданы до межгорода. А туда, между прочим, шесть кварталов.
Плевать мне на ее доверие, разозлился Макс. Пусть сама тащит. Кати здесь нет, и бабку спрашивать не о чем. Я пошел в полицию.
Потерпи еще немного, попросил Тимофей. Мы столько сюда топали, жалко уходить, совсем ничего не узнав. Может, она прячет Катю в другом месте. Давай, Лизка попробует ее разговорить, у нее хорошо получается болтать с незнакомыми.
Позже, вспоминая приключения на Виноградной, друзья спрашивали Макса, почему он не ушел. Ответа у него не было. Если бы, махнув рукой на мадам Баттерфляй, он немедленно отправился в полицию, брат и сестра пошли бы с ним. Но тогда Тимофей не нашел бы сумку, Лиза не разгадала тайну желтой тряпки, и все события развивались совсем по-другому.
Минуточка старухи затягивалась. Макс подошел к шкафу со стеклянными дверцами. Всю среднюю полку занимали ведьмы. Старые и уродливые, молодые и красивые, в широких темных плащах, в остроконечных шляпах, в руках у каждой метла. С полей шляп свисали клочки паутины, за плащи цеплялись летучие мыши
Не понимаю, унылым тоном сообщил Тимофей. Наклонившись над овальным столом, он рассматривал куклу с большими, заостренными, как у эльфов, ушами. Почему старуха называет себя мадам Баттерфляй?
Твоя бабка, похоже, лет сто назад была оперной певицей, ответила Лиза. «Кармен», «Чио-Чио-Сан» это оперы, названные по имени главных героинь. У «Чио-Чио-Сан» есть еще другое название«Мадам Баттерфляй».
И о чем эти оперы?
О несчастной любви. И Кармен, и Чио-Чио-Сан в конце умирают.
Трындец, Тимофей скорчил кислую гримасу. Почему все оперы про несчастную любовь и смерть? Три часа поют, а потом главная героиня склеивает ласты. Кому нравится на такое смотреть? Будто на свете больше нет ничего интересного.
Ну, там не только про любовь, рассеянно возразил Макс. Он разглядывал хмурую кривозубую ведьму в фиолетовом одеянии и гадал, что произошло бы, если бы ее удалось оживить. В «Кармен» еще про бой быков и тореадоров.
Тебя никто не заставляет слушать оперы, заметила Лиза. Смотри балеты. Они заканчиваются хорошо.
Гори, ведьма, гори, пробормотал Макс.
Знаешь что? продолжила Лиза. Давай уговорим мамусю свозить нас на зимние каникулы в Москву. Там по рассказу Конан Дойля поставили балет «Шерлок Холмс». «Мысли» Холмса изображаются шляпами на ногах танцоров. Тебе понравится. Макс, ты хочешь сжечь куклу?
Что? переспросил Макс. Да нет, я просто вспомнил одну книгу, недавно читал. Ее по-разному называют. Или «Гори, ведьма, гори». Илизацени«Дьявольские куклы мадам Мэндилип».
Честно? разинул рот Тимофей.
Я ее читала, воскликнула Лиза. В ней много всего: и ужастик, и детектив, и мистика. Колдунья переселяет души живых людей в кукол, и те начинают всех убивать. Если хочешь, Тимоша, я дам почитать, она у меня на букридере.
Мальчик! раздался сзади голос старухи. Она стояла у двери и подзывала к себе Макса пальцем. Мне нужна твоя помощь.
Иди-иди, шепнул Тимофей, и попробуй ее минут на пять задержать. Мы на ОЖИВЛЯТЕЛЬ понажимаем.
Когда мадам Баттерфляй и Макс, тащивший за собой два чемодана на колесиках, вернулись в спальню, Тимофей и Лиза стояли у комода. Судя по тому, что в комнате, кроме Лизы, других девочек не было, ОЖИВЛЯТЕЛЬ, как и думал Макс, никого не оживил. Оставив груз у кровати, он подошел к друзьям. Половину комода занимало кукольное царство. На мягком диванчике, обитом тканью в синий цветочек, лежали голубые подушки. На круглом одноногом столике стоял чайный сервиз. В сахарнице виднелись кусочки настоящего сахара, в сливочник были налиты сливки, а на блюдцах рядом с чашками лежали крохотные ложки. Была в этом царстве и кровать под балдахином, державшимся на четырех резных столбиках. Простыня и подушка на ней были смяты, будто на них недавно кто-то лежал. Макс вспомнил куклу Тимофея: для этой кровати он был великоват. Но Катя была на голову ниже Галкина и, превращенная в куклу, здесь поместилась бы.
Тимофей прав. Нельзя уходить, не задав ни одного вопроса.
Лиза не заставила себя ждать.
У вас так много кукол, мадам Баттерфляй, восхищенно произнесла она. Вы их коллекционируете или еще с ними играете? Тут на комоде настоящая кукольная комната.
Люблю играть, мечтательно улыбнулась женщина. Безумно люблю. Не наигралась в детстве. Вот только братец ругает. Говорит, от моих забав одни проблемы.
Здесь все ваши куклы? продолжала допытываться Лиза. Может, есть еще другие. Пожалуйста, покажите, мне так интересно!
Старуха открыла рот, собираясь что-то сказать, но тут же резко его захлопнула и плотно сжала челюсти. Лицо ее помрачнело. Когда она заговорила, от мечтательного тона не осталось и следа.
Нет у меня больше ничего, отрезала она. Все здесь. И не будем, деточка, тратить время на разговоры. Я уезжаю, мне нужно собраться.
Сборы были на удивление недолгими. Открыв один из ящиков комода, мадам Баттерфляй выгребла его содержимое в маленький чемодан, в большой пошвыряла платья, юбки, блузки и толстую кофту, взяла в руки огромную сумку, которую называла незнакомым словом «ридикюль», встала посередине комнаты и сообщила, что готова.
Надо еще окна закрыть, заметила Лиза.
Закрой, согласилась женщина. И клетку с попугаем накрой шалью, она в гостиной на стуле висит. Черушу заберут завтра.
В этот момент в комнате раздался мелодичный перезвон. Звонил старинный будильник, стоявший на столике у кровати. Медный молоточек звонко бил по медным тарелкам, заглушая тиканье. Циферблат помещался в большом мяче, который держала в руках фарфоровая кукла. Макс, не обративший раньше на будильник внимания, обмер. Обнимавшая мяч голубоглазая девчушка в чепчике, с кудрявыми светлыми волосами как две капли воды походила на Катю. Он впился в статуэтку глазами. Нет, конечно, это не она.
Молоточек ударил по тарелкам в последний раз и застыл. Большая стрелка будильника показывала на двенадцать, маленькая стояла на единице. Если древний хронометр не врал, до возвращения родителей оставалось девять часов.
Старуха на мгновение задумалась, затем схватила будильник и со словами «Марфушу заберу» сунула в ридикюль. Максу доверили большой чемодан, Лиземаленький. Тимофею, который по-прежнему вызывал у хозяйки большие подозрения, не доверили ничего. «Присядем на дорожку», приказала мадам Баттерфляй. Все уселись кто куда и немного помолчали. «Ну, с Богом!», сказала женщина и в последний раз окинула спальню взглядом.
А это еще что такое? удивилась она, указывая пальцем под кровать.
Из-под пледа, которым была накрыта кровать и который свешивался почти до пола, выглядывал кончик какой-то желтой тряпки.