Тем временем Роде включил свет, и комната заиграла под действием электрического освещения.
Вот она, красавица, сказал профессор, обводя панели руками. Я потратил столько сил, чтобы получить ее и собрать в единое целое! И вот оно перед вами. Как вам, нравится?
Слов нет, никто не сможет устоять перед такой красотой, ответил Сергей, любуясь новым обличием, которое приоткрыла для него эта легендарная комната. Но знаете, вот чего-то не хватает, какого-то маленького штриха, чтобы она стала ещё более удивительной.
Испуганно оглянувшись по сторонам, профессор тихо произнес: Заметили даже вы, врач, потому что умеете выявлять аномалии.
Еще раз глянув на приоткрытую дверь и убедившись, что там никого нет, Роде, подойдя вплотную к собеседнику, почти шёпотом проговорил:
Только вам открою секрет, в чем тут проблема, хотя высшие чины государства, побывавшие на открытии, в восторге от увиденного. И многие хотят, чтобы комната была у них. Альфред Розенберг, министр по Восточным территориям, убеждал фюрера разместить комнату в Берлине, откуда она была вывезена двести лет назад, поскольку считал, что это янтарное чудо в столице должно символизировать величие Третьего рейха. И фюрер был склонен к этому. Однако его и Геринга переиграл Кох, который убедил Гитлера, что ее временное расположение в Кенигсберге станет символом незыблемости границ рейха. И фюрер согласился.
Так вот, продолжил профессор, когда я получил эти ящики, в которых находилась комната, и начал распаковывать их, то пришел в ужас. Элементы янтарных панелей были в жутчайшем состоянии. Многие или были испорчены, или совсем отсутствовали. Мало того, что пришло в негодность панно с вензелями и гербом прусских королей, так вообще пропал один из главных элементов комнатыянтарная мозаика «Осязание и обоняние».
Как оказалось позднее, эта мозаика была одним из важнейших компонентов при программировании и функционировании комнаты. В нем были заложены основные параметры, по которым определялись состояние и принадлежность личности, подбирались энергетические показатели воздействия на нее. Отсутствие мозаики лишало янтарный кабинет ориентации во времени и пространстве.
Так вот, далее объяснял профессор, нужно было что-то делать, чтобы показать всему миру, что мы вернули свою историческую ценность. И я стал собирать янтарный кабинет из того, что было, хотя бы в усеченном виде. К сожалению, многое не получилось, но то, что есть, оно перед вами. Если раньше площадь янтарного панно составляла пятьдесят пять квадратных метров, то теперь, к моему глубокому огорчению, чуть больше тридцати. Практически, скажем так, получилась совершенно новая янтарная комната, составленная в виде мозаики из уцелевших элементов. Так что вы правы, говоря о том, что здесь не хватает завершенности, с горечью закончил профессор.
Все равно это производит неизгладимое впечатление, и я рад, что благодаря вашему упорству и таланту этот шедевр вновь радует глаз, сказал Сергей, глядя на Роде и думая про себя, как быстро янтарный кабинет превратился в янтарную табакерку.
Да, оживился тот, но я продолжу работу по ее реставрации. -Что можно, мы исправим, а то, чего нет, сделаем снова, тем более, что в этом заинтересованы такие большие люди и сам фюрер.
Господин профессор, с вашего разрешения я хотел бы поближе рассмотреть эту красоту и попытаться проникнуться духом этого шедевра, сказал Сергей.
О, я прекрасно понимаю вас, откликнулся Роде, я сам прихожу сюда периодически, когда никого нет, и пытаюсь слиться с ней и почувствовать ее душу, если она есть. Поэтому я не буду вам мешать. Когда закончите, найдете меня в кабинете справа от лестницы, по которой мы пришли сюда. Желаю успеха.
И профессор вышел из комнаты, оставив Сергея одного. Когда шаги Роде затихли, он начал медленно ходить вдоль панелей, пристально рассматривая резные изображения. Затем, обойдя так всю комнату, прошел в ее середину и встал, закрыв глаза и замерев на мгновение. Сначала не было никаких ощущений, затем началось покалывание в пальцах рук, а потом в глазах пошли яркие вспышки, словно кто-то включал и выключал электрический фонарик, причем вспышки эти шли чередой: то слева направо, то наоборот, как бы пытаясь развернуть стоящего в одну из сторон и повести за собой. Это был крик о помощи или приглашение к «разговору» Сергей никак не мог понять. В конце концов он повернулся за бликами влевои сразу произошла мгновенная мощная вспышка, а затем все прекратилось. Подождав еще немного, Сергей открыл глаза и медленно вышел из комнаты. Первая попытка контакта произошла. Его изучали так же, как он хотел распознать этот древний феномен. Но чего-то не хватало: или возможностей, учитывая состояние комнаты, или желания. Однако в любом случае надо продолжить и прийти сюда завтра с утра. Решив это для себя, Сергей отправился в кабинет профессора.
Тот, уютно устроившись в кресле, рассматривал какой-то старинный фолиант о янтаре, периодически используя большую лупу, находящуюся у него в левой руке.
Ну как успехи? спросил он, откладывая все в сторону. Довольны «свиданием?».
Да как сказать, пока не понял задумки мастера, делавшего этот шедевр, а поэтому и не смог настроиться на нужный лад.
Это бывает, но в любом случае, я думаю, вы не жалеете об экскурсии, и, если вы не возражаете, я хотел бы пригласить вас на ужин в ресторан, где мы могли бы продолжить знакомство с янтарной комнатой.
Спасибо за приглашение, герр Роде, но я думаю, что на «Кровавый суд» мне еще рановато, отшутился Сергей, желая как можно быстрее попасть в гостиницу, чтобы отдохнуть.
А зря, сказал профессор. Там очень оригинально. Все выдержано в кроваво-красном цвете, подают фирменный напиток«Кровавая Мери», предлагают красные и черные розы, ну а официанты одеты в национальные немецкие костюмы, ярко-красной расцветки, но с кожаными черными передниками. Название ресторана связано с тем, что здесь в XYII в. была тюрьма, а над ней находилось судебное помещение, где выносились приговоры. В ресторане великолепный букет вин: «Рейнское», «Бургундское», «Бордо», а особенно фирменное «Блютгерихт 7». А какой там чудесный антураж! Стоят пять огромных резных бочек с вином и тебе из них прямо на стол подают налитые до краев кружки. Кстати, Российский царь Петр Первый , говорят, заглядывал сюда.
Спасибо за приглашение, господин Роде, но вынужден отказаться. Знаете, устал, все-таки дальняя дорога дает о себе знать. Давайте перенесем наш визит на завтра и, учитывая то, что я сегодня не оправдал ваших надежд, гостем завтра буду не я, а вы. И еще, уважаемый господин профессор, я просил бы вашего разрешения завтра, пораньше, когда нет посетителей, еще раз наведаться в янтарный кабинет.
Буду рад помочь. Я сейчас же отдам необходимые распоряжения охране. Приходите, когда посчитаете нужным.
На этом собеседники, пожав друг другу руки, расстались, и Сергей поехал устраиваться в гостиницу. К его большому сожалению, свободных номеров не оказалось ни в одной из них. И тогда по рекомендации одного из портье он устроился в частном пансионате фрау Данти Ланы по улице Штайндамм, 144/145. Выпив чашку кофе, любезно предложенную хозяйкой, он принял душ и отправился спать, чтобы завтра со свежими силами продолжить знакомство с янтарным кабинетом.
Проснувшись рано утром и отказавшись от завтрака, Сергей пешком отправился в музей. Предупрежденный дежурный эсэсман, проверив его документы, отдал честь и пропустил во внутрь. В замке свет еще не зажигали, и там царил полумрак. Только тускло поблескивали рыцарские доспехи, расположенные по бокам лестницы. Все это создавало таинственную атмосферу, настраивая на мистический лад. А Сергей и добивался этого, настроив себя определённым образом с вечера и отказавшись от кофе, чтобы безболезненно войти в необходимое состояние исследователя, когда он будет в комнате. Непосвященному это сделать тяжело, нужна практика и особое чувство. Ведь недаром говорят: чтобы рассмотреть и понять картину и замысел художника, необходимо найти ту точку, с которой он рисовал ее и своим взором охватывал всю целиком. Кроме этого, картина излучает на зрителя свою энергетику, которую не каждый может выдержать. Вот почему одни картины нравятся людям, а к другим они равнодушны. Бывало, что люди падали в обморок при разглядывании отдельных картин. Это есть во всех картинных галереях мира. А здесь янтарная комната, та же картина, но совсем другого плана, и энергетика у нее другая, в несколько раз сильнее той, которую излучают вот такие «проблемные» картины. Поэтому чтобы понять, что спрятано за внешней красотой янтарного кабинета, надо иметь совершенно другое внутреннее зрение, которое открывается определенным состоянием человека. И вот, наконец, эти дубовые двери, за которыми прячется тайна, пока не понятая никем, хотя многие пытались ее постичь.
Приостановившись у двери, Сергей собрался с духом и медленно открыл ее. Если вчера двери распахнулись бесшумно, то сейчас раздался отчетливо различимый скрип, словно какой то сигнал, посылаемый внутрь янтарного кабинета, который мрачно вырисовывался отдельными фрагментами в темноте. Подождав у порога, пока глаза привыкнут к темноте, Сергей сделал несколько шагов и замер в центре комнаты, спиной к двери. Плотно закрыв глаза, он стал настраиваться на нужную волну.
Постояв так минут пять и отметив, что ничего не происходит, он открыл глаза, которые уже привыкли к темноте, и принялся внимательно рассматривать янтарные панели. На первый взгляд, они все так же матово поблескивали в темноте, но вот в центре одной из них блеснуло светлое пятно, похожее на искорку, которое вскоре перекинулось на близлежащий орнамент и затем вприпрыжку побежало по панелям. Они, словно просыпаясь от спячки, начали оживать мерцающим светом, наливаясь бледным сиянием, которое пыталось сфокусироваться на стоящем перед ними человеком. Однако это удавалось им с большим трудом: фокус то перемещался в разные стороны, то резко уходил вверх, разбрасывая искры на потолке, но остановиться на нужной точке не мог. От напряжения у Сергея зарябило в глазах, и он решил закрыть их на мгновение, чтобы справиться с резью. Когда он открыл их, то ужаснулся. На него из передней панели выплывало непонятное существо с распатланными волосами и ничего не видящими глазами. Оно на ощупь перебиралось вдоль панелей, стараясь попасть в центр, интуитивно чувствуя, что здесь кто-то есть. Оно было прозрачным, одетым в платье, которое висело на нём грязными лохмотьями. В конце концов, оттолкнувшись от панели, оно застыло перед лицом посетителя, и Сергей почувствовал, как что-то пытается проникнуть в его мозг. Поняв, что это предложение к контакту, он ослабил защитное поле и в свою очередь попробовал осмотреть этот феномен. В итоге их мысленные энергии пересеклись, и перед Сергеем стали разворачиваться картины надругательства немецких солдат над янтарным кабинетом. При каждом погружении штыка из добротной крупповской стали в янтарное тело комнаты существо вздрагивало и кричало истошным немым криком, а из глаз катились янтарные слезы. Особенно шокирующей была сцена, когда с мясом выдирали из панели мозаику «Осязание и обоняние». Комната перестала видеть и ощущать, и ее сущность стала метаться по кругу, не зная, что предпринять. В ярости она стала бросаться на немецких солдат, которые в панике рванулись прочь из комнаты, попав в объятия патрулей. Затем это видение пропало, и перед взором Сергея поплыли картины, запечатлевшие замерзших немецких солдат и военные колонны, вяло бредущие в обратную сторону. Комната, включив свой оставшийся потенциал, настоятельно требовала вернуть ей жизненно необходимые части панелей, без которых она не могла долго существовать. Не имея возможности определить основных виновников грабежа, она всех призывала к себе, чтобы получить то, что по праву принадлежало ей. Примечательно, что сзади отступающих немецких частей мелькали картины с танками, украшенными пятиконечной звездой и подгонявшими немцев, убыстряя их ход движения назад вплоть до панического бегства. На этом видения оборвались, и то, что несколько секунд назад плавало перед Сергеем, медленно, тонкой струйкой потекло обратно в ту панель, из которой и появилось. Янтарные панно заиграли, как электрические лампочки, и погасли одна за другой. Это был знак к тому, что разговор окончен, и Сергей медленно вышел из зала, перебирая в голове продемонстрированные ему картины. Как бы фантастично они ни выглядели, но ясно было одно: германской армии грозит поражение, и она в ближайшее время окажется там, откуда все начиналось. А янтарная комната способствовала этому всеми фибрами своих панелей, каждым янтарным камешком, вплетенным в ее причудливые узоры. Она напрягалась из последних, оставшихся в ее распоряжении сил. Такой выброс в пространство негативной энергии добром не кончится.
И действительно, как позднее узнал Сергей, в янтарном кабинете случился пожар и многие детали оплавились. Как это могло произойти, никто не понимал. Меры безопасности были строжайшими. Неужели наступило время «кровавого суда»? Комната была демонтирована и спрятана в подвале, рядом с одноименным рестораном. Вполне возможно, что негатив, выброшенный янтарной комнатой в пространство, сказался и на действиях немецкой армии. Германская военная машина забуксовала и стала терпеть поражения на различных участках фронта, получив особо ощутимый удар под Москвой буквально через месяц.
А пока Сергей шел пешком по Кенигсбергу, чтобы привести свои мысли в порядок и определить линию поведения с Э.Кохом. Пройдя под стенами замка, он вышел к городскому пруду, где резвилась молодежь. Взяв лодку, он начал плавать кругами по небольшому пруду, сам себе формулируя вопросы и давая на них ответы. В итоге он пришел к выводу, что запретить посещать комнату гауляйтеру он не может: тот просто его не поймет. Поэтому следует рекомендовать её посещение три раза в неделю в утренние солнечные часы и не более пятнадцати минут. Это будет прием так называемых янтарных ванн. Недаром Гитлер, по рекомендации доктора Поссе, хочет лечить при помощи ее не только психику, но и ревматизм. Поэтому Э.Кох хочет воспользоваться предоставленным ему случаем и поправить свое здоровье, претендуя на долголетие, пока комнату у него не отобрали. Значит, следует дать ему такие рекомендации на ближайшие пару месяцев, а там посмотрим.
Решив таким образом эту проблему, Сергей посмотрел на часы и, причалив к берегу, отправился искать телефон-автомат, чтобы созвониться с Роде, помня об обещании пригласить того в ресторан. Для этого пришлось выйти с территории замка и выдвинуться к центру города. Условившись встретиться с Роде в семь вечера, Сергей зашел на летнюю площадку кафе, чтобы немного подкрепиться. Крепкий кофе и прохладный ветерок, дувший с реки, привели организм в порядок и придали новых сил для дальнейших действий. Нужно было определиться, куда идти ужинать с профессором. Идти в этот «знаменитый» ресторан не хотелось, но Роде намекал именно на него, поэтому придется там провести вечер, хотя название оставляет желать лучшего. Очевидно, следует настраиваться на знаменитое рейнское вино и копченые сосиски или что-то другое в этом плане. Может, Роде в столь знакомой и комфортной для него обстановке будет более откровенным и сообщит что-нибудь интересное. Тем более, что Потемкин просил выяснить все относительно использования янтаря. А Кенигсбергэто центр его добычи и переработки, и здесь может происходить кое-что интересное, кроме феномена янтарной комнаты. Постепенно время приближалось к семи часам, поэтому необходимо было выходить на встречу. Учитывая немецкую пунктуальность, опаздывать нельзя было ни в коем случае.
Сергей встал и, расплатившись за кофе, двинулся к назначенному к месту. На удивление, они подошли друг к другу минута в минуту с разных сторон, что очень импонировало профессору.
Я рад, что мы наконец встретились в неформальной обстановке. Предлагаю не терять времени и сразу отправиться в ресторан. Я, извините, после вашего звонка взял на себя смелость и заказал столик в элитном месте. Там всегда много посетителей, поэтому надо было позаботиться заранее. Вы не возражаете?
Что вы, герр Роде, наоборот, я признателен вам за содействие. Вы лучше знаете местные обычаи, вам и карты в руки.
Ну тогда давайте пройдем.
Глава
XII
И они двинулись в сторону ресторана «Кровавый суд». Сойдя по ступенькам вниз, они заняли свой столик. Он находился как раз напротив знаменитых винных бочек внушительных размеров, смотрящих в сторону посетителей, в самом углу от левой бочки, и давал возможность откровенно беседовать вполголоса, не боясь быть подслушанными. В каждой бочке хранился свой сорт вина, и официант в зависимости от заказа подходил к ней и из кранов, встроенных внизу, наливал его в специальные кружки. Это очень нравилось посетителям, поскольку придавало особый колорит и шарм. Над бочками, рассекая винные волны, в сторону зала летел парусник с наполненными до предела парусами. Бочки представляли собой произведения искусства, которыми можно было любоваться без конца, находя все новые и новые поводы для восхищения, до того тонкой и изумительной была на них резьба по дереву.