Его мать сидела на табурете, кутаясь в халат цвета темной вишни.
Чаю?
Да. Я припарковал твою машину во дворе.
Куда ты ездил?
Навестил прабабушкин городок.
Мать внимательно посмотрела на него. Она уже догадалась о многом. Но ее чуть заостренное, умное лицо осталось невозмутимым. Ему всегда нравилось в ней это спокойствие. Будто ее душа легко могла вернуться в состояние равновесия, как игрушка-неваляшка.
С девушкой?
Да.
Илия наблюдал, как мать заваривает чай. Черный с сахаром и гвоздикой для себя, зеленый с ломтиком лимона без сахара для него. Ее волосы поблекли с возрастом, в них появилась проседь, но он помнил времена, когда они были в точности такого же оттенка, как у него. Он считал это проявлением родственного сходства, но теперь осознал, что в Ровенне, где треть населения рыжие, волосы этого оттенка имели миллионы человек. Он также считал, что внешне они с матерью очень похожи. И сейчас отчетливо видел, что это действительно так. Что-то сделало их похожими. Время, совместная жизнь, или все те любовь и работа, что она вложила в него. Ложка звенела, ударяясь о фарфор, а Илия ждал, когда мать спросит: «А что еще случилось?»
Что еще случилось?
Я узнал, что вы мне не родные родители.
Мать невозмутимо отпила чай.
Это что-то меняет?
Нет, выдавил улыбку Илия, конечно, нет.
С ужина остались мясо и фасоль. Подогреть?
Я не голоден, он также был неспокоен и несчастлив.
Ладно, его мать не собиралась прятаться за чашку с чаем и посмотрела ему прямо в глаза. Когда мне было пятнадцать лет, я встречалась с женатым мужчиной и забеременела от него. Любой метод контрацепции иногда дает сбой. Тому человеку был не нужен ребенок, а я просто боялась и не была психологически готова стать матерью-одиночкой в подростковом возрасте. И я сделала аборт. В двадцать я встретила твоего отца. Мы ждали ребенка четырнадцать лет, но у нас ничего не получилось. Вероятно, та процедура что-то сломала в моем организме. Тогда мы решили усыновить ребенка. Мы выбрали тебя, потому что ты был похож на меня и понравился нам, хотя обещал множество проблем. Но все оказалось еще хуже. Что ты творил в первые два года, словами не передать. Тебя переполняла ненависть к людям и миру, сделавшая тебя злобным и неуправляемым. Мы сменили четыре школы. Мне даже приходилось ходить с тобой на занятия, потому что учителя не справлялись с тобой в классе. А потом ты сделал над собой усилие. Ты начал вытеснять прошлое из памяти, заменяя воспоминания другими, в которых ты был счастлив и у тебя все было хорошо. Ты расспрашивал меня часами: о местах, куда мы якобы с тобой ходили, о бабушке, о прабабушке, которая умерла прежде, чем мы решились тебя с ней познакомить. И мы с твоим отцом включились в эту игру. Мы придумывали твое детство, как историю, с чистого листа. Если ты чувствовал фальшь, ты прощал ее нам. Но мы становились все лучше с каждым днем. Мы уже сами себе верили.
И мой любимый бегемотик, который был у меня с двух лет
Я купила его в магазине, порвала, поваляла в грязи, зашила, постирала несколько раз и отдала тебе.
Вы обманывали меня.
Не всякая правда хороша, его мать резко мотнула головой. Илия заметил на ее лбу глубокую вертикальную морщину, которую не замечал раньше. Иногда она лишь тревожит и причиняет боль. Как острый камень на дне реки. Он не наносит вреда пока, необнаруженный, лежит на своем месте под толщей воды. Ты узнаешь о нем в момент, когда наступишь на него босой ступней. Что ты получишь, обнаружив такую правду? Только рану. Я никого не люблю так, как тебя. Если бы мне пришлось обмануть тебя еще раз, я бы это сделала, потому что хочу, чтобы ты был счастлив.
Мне двадцать два года, и большую часть своей жизни я прожил в самообмане. Неудивительно, что психиатр на работе считает меня ущербным, с горечью бросил Илия.
Ты никого не убил, никого не обиделпросто выдернул гвозди из своего мозга. Ты сам сумел себя излечить. Это сделало тебя не ущербным, но сильным. Ты успокоился и вырос хорошим человеком. У тебя все в порядке. Это все, что имеет значение, она встала. Пора спать. Спокойной ночи.
Мать обняла его перед уходом. Она была заметно выше Лизы, но все равно макушкой едва доставала ему до подбородка.
Илия прилег на тесноватую односпальную кровать в своей комнате и как будто провалился в темноту. В один момент.
Утром он ехал на работу в засыпающем на каждом светофоре автобусе. В его голове толпилось так много мыслей, что он едва мог разобрать хотя бы одну. По стеклу окна стекали капли дождя. Выйдя из автобуса, Илия неосознанно двигался по привычному маршруту, пока не спустился к берегу реки.
Глядя на серую, неприветливую воду, он резко осознал всю правоту слов своей матери. Все изменилось после этого короткого путешествия. Он столько всего потерял: ощущение безопасности и контроля над собой, доверие к родителям и главноето чувство безоблачности, что сопровождало его в течение жизни. Он больше не мог стоять на берегу и безмятежно наблюдать, как плещут волны и пикируют к воде чайки. Он начинал думать о том, что скрывается на дне. Об острых камнях, невидимых под водой, и от этого еще более опасных.
Все это было бы скомпенсировано, если бы он знал, что взамен приобрел Лизу. В те несколько дней, что они провели вместе, их отношения не были никак обозначены, и теперь он не был уверен, что его ждет продолжение. Они определенно расстались не на лучшей ноте, и Илия жалел, что не нашел в тот момент в себе нежности. Он попытался вспомнить, видел ли в ее глазах то жадное, просящее выражение «возьми-меня-в-жены», что замечал в глазах других девушек, и с досадой понял, что нет. Она казалась легкой, как птичка, и столь же легко способной упорхнуть. А он уже скучал по ней, хотя они провели только одну ночь врозь. Воспоминание о нежных ямочках на ее пояснице, когда она вставала перед ним на четвереньки, преследовало его, как наваждение. Что, если он придет на работу, а она скажет ему «привет» как обычно, как любому коллегеи продолжит печатать свои бумаги, забыв о его существовании? Или вдруг она начнет жалеть его и относиться к нему как к жертве после того, что прочитала? Он не хотел быть жертвой. Он ей и не был.
К тому времени, как он шагнул на аллею, тревога превратилась в страх, грызущий его внутренности. С Лизойкак с наркотиками: первые порции бесплатно. Сейчас он был готов заплатить сколько угодно, только бы избавиться от невыносимого дискомфорта. Ему представилось, как она говорит следующему парню: «Их было восемь или девять, я точно не помню», и его лоб мученически наморщился. «Нет, сказал он себе, теперь все будет по-другому». Он не уйдет в свой подвал, чтобы представлять ее голой и никак не пытаться с ней сблизиться. Теперь он действительно хотел ее получить. Она стала ему необходима.
Спускаясь по лестнице, он был настолько поглощен своими решительными мыслями, что не сразу заметил маленькую фигурку Лизы, прислонившейся к двери в его подвал.
Ты опоздал на двадцать минут.
Облегчение было настолько велико, что на его лице вместо радости отразился лишь ступор.
Старушке стало плохо на улице. Я делал ей искусственное дыхание, пока не приехала скорая.
Ну хорошо, это десять минут. А остальное время? серьезно осведомилась она.
Мне пришлось вернуться домой, чтобы почистить зубы.
Лиза прыснула.
Ты учишься.
Илия подступил к ней.
Ты пришла даже после того, что прочитала обо мне ночью?
Лиза небрежно пожала плечами.
Иногда с хорошими людьми случаются плохие вещи. Это не должно влиять на отношение к ним.
Илия опустил взгляд, машинально нащупывая в кармане ключи.
Я ничего не знаю об этих отморозках, которые были моими настоящими родителями. У меня наверняка ужасные гены.
Да-да, а я потаскуха и патологическая лгунья, Лиза встала на цыпочки и потянула его голову к себе, чтобы поцеловать в лоб. Мы отлично подходим друг другу. Наши дети будут торговать наркотиками и заниматься проституцией.
Илия рассмеялся и посторонился, позволяя ей пройти.
За захлопнувшейся дверью торопливо данная клятва вести себя прилично испарилась. Илия поднял Лизу, донес до стола и положил на него, небрежно смахнув бумаги. Весь оставшийся день ему предстояло приводить их в порядок, но в данный момент это его не заботило. Маятник тревоги и страха качнулся в противоположную сторону, и он ощущал эйфорию. Он расстегнул блузку Лизы, свои джинсы и начал стягивать с нее трусики
Если уж трахаешь мою секретаршу, хотя бы женись на ней, прорычал Медведь, вваливаясь в подвал и тут же вываливаясь обратно.
Чего ему здесь понадобилось? прошептал потрясенный Илия.
Папуля номер два, озлобленно проворчала Лиза. Бдит.
Илия поправил лямку ее лифчика.
Раз уж нас застукали, придется остановиться.
Наоборот. Если нас все равно уже застукали, можно продолжать.
Я живу один.
Я приеду к тебе на ночь.
А твой отец?
Совру что-нибудь, как обычно.
Через неделю, глубочайше шокировав своего отца, Лиза уже жила у Илии. Она поссорилась с отцом и наговорила много лишнего, но смогла остановиться прежде, чем довела родителя до инфаркта. В августе Илия сделал ей предложение и во второй половине сентября они поженились. В ноябре при странных обстоятельствах умер Делеф, коллега из СЛ. В июле следующего лета, ровно через год после фрустрирующего провала «Вертушки», Илия отправился на пересдачу. Он ответил «Да» на вопрос «Угнетает ли вас темно-синий цвет?» и «Нет» на вопросы «Наступаете ли вы на канализационные люки?» и «Дотронетесь ли вы до пера дикой птицы?», потому что теперь воспринимал мир как опасное место, относился ко многим вещам настороженно и все еще временами чувствовал глубокую печаль по поводу той правды, что ему открылась. И сдал.