Даже несмотря на нынешнюю удручающую обстановку в стране, когда любой день для могучей советской империи мог оказаться последним, все важные госучреждения функционировали четко и исправно. А уж тем более Ленинградский ИЭМ вместе с его особой закрытой лабораторией, деятельность которой курировали лично органы госбезопасности.
Сейчас в богатом архиве ИЭМ трудился Степа Тарасовмолодой, но очень ответственный и исполнительный сотрудник.
Тарасов всегда кропотливо следил за важными и секретными документами, которые скопились за весь немалый период деятельности НИИ и особой лаборатории в частности. Каждый листочек на своём месте, каждая папочка на своей полке. При всем желании к Степиной работе никак не придерёшься. Архивариусбезусловно, его призвание
До обеда оставалось каких-то жалких пять минут, и Степа уже в предвкушении приёма пищи начал потихоньку готовиться к походу в институтскую столовую.
Но тут в приёмную архива внезапно и без стука вошел профессор Гальцеводин из старших научных сотрудников «той самой» закрытой лаборатории ИЭМ.
Добрый день, Виталий Андреевич! бодро изобразил приветствие Тарасов, немного застигнутый профессором врасплох.
Здравствуй, Степа, монотонно поздоровался в ответ Гальцев.
Что это вы вдруг перед самым обедом решили визит нанести? без упрека, с легкой интонацией спросил Степа.
Дело одно неотложное к тебе естьвсё так же, без эмоций, пробубнил профессор.
Тарасов заметил, что вид у Виталия Андреевича и тон его приветствия были сейчас немного непривычными.
Гальцев, пятидесятилетний ученый с короткими и уже седыми волосами, был довольно жизнерадостным и приветливым человеком. Он всегда бойко говорил, а взгляд его карих глаз непрерывно излучал кипучую энергию.
Сейчас же профессор выглядел немного настороженным и слишком серьёзным, а глаза его будто утратили прежний живой блеск. Холодная и безразличная интонация Гальцева также не на шутку озадачила Степу.
Что-то случилось? насторожился Тарасов. Вы сами на себя не похожи
Пока сам не знаю. Нужно срочно кое-какие документы у тебя глянуть
Пугаете вы меня, Виталий Андреевич, Степа напрягся еще больше. Что вас интересует?
Меня интересуют бумаги по проекту «Цвет нации», тихо ответил профессор.
Тарасов слегка округлил глаза от неожиданности.
«Цвет нации»? Да, были такие Правда, их уже лет двадцать никто не трогал, если не ошибаюсьпродемонстрировал отличную память Степа и через секунду задал новый вопрос: А зачем они вам? Эти документы ведь особо секретны и хранятся в закрытой комнате.
Я знаю! вдруг чуть повысил голос профессор. Я же тебе говорю, они нужны мне срочно! Похоже, наша лаборатория была тогда на пороге величайшего мирового открытия, и я хочу это всем доказать прямо сейчас!
Нет, с профессором явно было что-то не так. Неужели близость какого-то важного научного открытия вдруг так радикально подействовала на него?
Ну, хорошо, хорошо. Я поищу, успокоил его Степа. А какие конкретно бумаги вам нужны?
Тащи всё, что есть. Всю папку!
Нохотел возразить ему Тарасов.
Под мою ответственность! Это вопрос жизни и смерти, Степа! Я только гляну и всё
Ну, раз это так важноТарасов обреченно вздохнул. Сейчас пойду, посмотрю. Вы пока подождите здесь.
Я в долгу не останусь, Степа. Зуб даю! напутственно сказал ему Гальцев.
Тарасов неохотно поплелся к закрытому спецархиву лаборатории ИЭМ.
Ох и не любил Степа, когда у него просили на выдачу секретные документы из закрытой комнаты. Вроде бы просят люди, с которыми ты работаешь уже не первый месяц и прекрасно их знаешь, а всё равно нервишки каждый раз шалят. За эти бумаги ведь, если что, голову оторвут. Не дай боже хоть один листок повредится или пропадет, а отвечать за всё Тарасову
И всё же интересно, что там за научное открытие такое сейчас до неузнаваемости преобразило Виталия Андреевича
Степа добрался до секретного архива, открыл дверь специальным ключом, и вошел внутрь небольшого помещения.
Тарасов копался среди полок в закрытом архиве примерно полторы минуты, прежде чем уткнулся взглядом на пыльную и опломбированную папку с большим заголовком по центру: «Проект ЦН». Похоже, оно
Когда Тарасов вернулся к стойке, Гальцев в это время нервно и нетерпеливо перебирал пальцами рук и смотрел куда-то в сторону. Ну точно нервничает
Нашел, Виталий Андреевич, сообщил Степа, махнув ему папкой.
Отлично! сразу оживился профессор и перестал теребить пальцы.
Только вы сообщите потом сразу Климову, мне ведь новую пломбу на папку надо поставить
Обижаешь, Степа. Всё будет чин чином!
Тарасов отрезал пломбу и открыл папку перед взором Гальцева. Виталий Андреевич тут же пододвинул документы к себе и начал жадно перелистывать страницы.
Так, так Надо жевслух комментировал профессор изучение секретных бумаг.
Степа, не отрываясь, смотрел на Гальцева, и начал окончательно терять хороший настрой.
«Чёрт, судя по всему, это надолго, подумал Тарасов. Даже пообедать сегодня, видимо, не судьба».
Ты это, Степан Можешь сходить пока на обед, а я тут тихо поизучаю папочку, словно прочитав Степины мысли, заботливо предложил профессор.
Да непару секунд обдумав предложение, слегка усмехнулся Степа. Вы уж извините, Виталий Андреевич, но при всём уважении я не имею права оставлять здесь кого-то в мое отсутствие. Да и к тому же документы особо секретные.
А, ну да, ну да, ты правкивая головой, спокойно согласился Гальцев, а через пару секунд тихо сделал Степе новое предложение. Ну, хотя бы дверку пока сюда прикрой. Не хочу я тут этими бумагами отсвечивать, вдруг кто из стажеров зайдет.
А вот это без проблем, тем более сейчас всё равно обед, улыбнулся Степа и пошел закрывать на ключ входную дверь архива.
Через несколько секунд Тарасов вернулся за стойку и продолжил наблюдать за внимательно изучающим документы Гальцевым.
Хм Вот это даспустя минуту вдруг изумленно протянул профессор, остановившись в середине на одной странице.
Тарасов с небольшим любопытством глянул на лист, который сейчас рассматривал Гальцев, хотя различить текст верх ногами он всё равно никак не мог.
Ты только глянь, Степа! Это невероятно, поверить не могу! еще громче изумился профессор.
Что там, Виталий Андреевич? осторожно поинтересовался Тарасов.
На, сам посмотри! Гальцев развернул бумаги к Степе. Как они могли не заметить такое в исследованиях?! Тут даже ребенку всё ясно!
Тарасов взглянул на текст и несколько формул, но ничего там толком разобрать не смог.
Ой, да я в этом всё равно ни черта не понимаю, профессор, слегка отмахнулся Степа.
Да ты наклонись поближе и прочитай внимательно! настаивал Гальцев. Это же настолько гениально и просто!
Степа медленно склонил голову к развернутому листу, и начал всматриваться в строку, на которую тыкал пальцем профессор.
«Эндогенные тератогены также не внесли нужный эффект на гормональный фон испытуемых» начал вслух читать Тарасов.
В этот момент Гальцев достал из кармана халата хирургический скальпель и молниеносным движением правой руки всадил лезвие в шею Степы.
Тарасова тут же парализовало от резкой сдавливающей боли в горле. Степа выпучил глаза и беспомощно захрипел, а профессор Гальцев, чье лицо приобрело мрачный и злобный оттенок, продолжал вдавливать скальпель в шею молодого архивариуса, из которой уже вовсю хлестала кровь.
Зря ты так любишь соблюдать инструкции, Степа, холодным тоном начал говорить Гальцев, продолжая удерживать скальпель в горле Тарасова. Оставил бы меня здесь одного и был бы жив. А так ты просто не оставил мне выбора. Уж извини
Профессор резко вынул хирургический нож из шеи Степы, и тот замертво повалился на пол рядом со своей стойкой.
Затем Гальцев кинул скальпель рядом с телом Тарасова, и посмотрел на свою испачканную в крови руку.
«Это не страшно, подумал профессор. Главноевсё сделано без лишнего шума. Теперь осталось выбраться из НИИ, и дело в шляпе».
Виталий Андреевич закрыл папку с секретными документами и аккуратно убрал её в свой медицинский халат. Затем Гальцев подошел к входной двери и приложил к ней ухо. Снаружи вроде никого
Сейчас большинство сотрудников на обеде, и в коридоре мало кого можно было повстречать из персонала. На это и был расчет профессора
Гальцев открыл дверь ключом Тарасова и вышел наружу. Предварительно оглядевшись по сторонам, профессор аккуратно закрыл дверь архива и побрел прочь по длинному коридору ИЭМ
***
Уже через час по этому же коридору шли двое не совсем обычных сотрудников с Литейного, 4. Это были так называемые «особые» чекисты, которые просто так на рядовые инциденты никогда не приезжают.
Один худощавый и темноволосый, лет пятидесяти с вытянутым лицом и холодным взглядом широких зеленых глаз. Второй на вид был помладше лет на двадцать, но более плотного телосложения, круглолицый и стриженый «под ежик».
Я одного не понимаю, товарищ полковник, спрашивал бойким голосом тот, что помладше. Ну, украли эти документы, а мы-то тут при чем? Это ведь не наш профиль.
Дело в том, Женя, что похищенные документы связаны с проектом «Цвет нации», который когда-то курировало именно наше управление, ответил ему худощавый полковник выразительным и мудрым голосом.
Цвет нации? Я вроде от вас что-то про это слышал давно. Какие-то неудачные биологические опыты Да?
Верно. Этот профессор, который украл документы, трудился в закрытой лаборатории, где раньше проводили исследования, связанные с «Цветом нации».
Еще не факт, что это он украл. Местные лопухи в белых халатиках чего угодно наплести могли.
Вот сейчас мы с тобой и выясним все подробности
Полковник и его подчиненный по имени Женя вошли без стука в архив ИЭМ, где внутри уже находилось восемь человек: трое в штатском (видимо первые чекисты, которые приехали на вызов), одна женщина в белом медицинском халате, двое местных сторожей в форме, седобородый мужчина в очках, а также еще один худощавый человек (видимо, эксперт-криминалист), который стоял на одном колене рядом с лежащим трупом молодого человека с глубокой колотой раной в области шеи.
Полковник Разин, КГБ, Управление СЛ, едва войдя в архив, медленно и четко произнес худощавый начальник Жени и продемонстрировал удостоверение, обращаясь в первую очередь к трем своим потенциальных коллегам. Прошу немедленно покинуть помещение всех, кроме свидетелей. Ждите за дверью, мы вызовем вас, когда закончим.
Что? брезгливо переспросил один молодой гэбист с большим носом, прищурив взгляд. Это мы вообще-то из КГБ. А вы еще кто такие?
Двое других сотрудников непонятливо выпучили глаза на странных «коллег».
Женя, проводи наших товарищей за дверь, вздохнув, спокойно и мягко приказал полковник.
Ты что, плохо слышишь? Или видишь? вдруг дерзко обратился Женя к возразившему им чекисту. Тебе только что удостоверение показали и отдали приказ. Это дело нашего управления, так что вышел отсюда быстро.
Что? еще больше удивился такой напористой наглости молодой носатый чекист. Ты че раскомандовался, мать твою? Какой еще Эс Эл? Нету такого управления!
Это тебя, баран, в органах больше не будет, если не свалишь за дверь сейчас же, снова жестко гавкнул Женя.
Полковник Разин при этом молчал, сделав каменное лицо, и даже не пытался приструнить своего подчиненного-хама.
Что!? Ах ты тварь! окончательно вскипел от ярости носатый гэбист и тут же устремился на Женю.
Сделав резкий и точный удар в солнечное сплетение здоровяка из Эс Эл, носатый сразу замер, не поверив собственным глазам: Женя, получив только что мощную подачу под грудь, по идее должен был рефлекторно согнуться пополам, но у здоровяка даже не дрогнула на лице ни одна мышца, словно вместо удара его сейчас просто погладили по животу.
Молодой и ловкий чекист в отчаянии попытался совершить новую атаку на наглого верзилу. Но Женя с невероятной реакцией перехватил руку нападающего, и сразу со всей силы вывернул её, отчего носатый болезненно сморщил лицо.
После этого Женя брезгливо и резко оттолкнул ногой тело носатого в сторону двух своих оторопевших товарищей. Остальные, присутствующие в архиве, молча наблюдали за этой картиной, чуть сглотнув от страха слюну.
Вот сууука! завыл от боли в руке упавший на землю носатый чекист.
В этот момент к нему наклонился взволнованный старший товарищ со словами:
Тихо, тихо, Сорокин. Есть такое управление «СЛ», и нам действительно лучше всем сейчас уйти.
А? непонятливо уставился смельчак на старшего.
Товарища своего лучше послушай и молча шагом марш, грубо добавил Женя.
Идем, идем, спокойно приказал старший группы, и повел своих коллег к выходу из помещения.
Носатый, потирая руку, еще раз перед выходом взглянул на Женю, но на этот раз не с презрением, а с чувством пугливого смятения.
А мне тоже выйти? вдруг осторожно и опасливо спросил эксперт-криминалист.
Еще один глухойпротянул Женя. Я сказал: все, кроме свидетелей, ждут снаружи!
Понял, понял, сдался криминалист и сразу выбежал вслед за тремя чекистами.
Едва трое гэбистов вышли в коридор, как старший группы тут же начал порицать своего молодого и говорливого подчиненного:
Сорокин, ну ты хоть башкой думай, прежде чем на рожон лезть!
Товарищ капитан, да а я-то откуда знаю, что это за черти?! Эс Эл какие-то Кто они вообще такие?
Ох, лучше тебе и не знать Я и сам раньше думал, что это так, легенды нашего «большого дома». А вот и увидел теперь их лично вживую
А чем занимаются эти люди? спросил третий чекист.
Они, Паша, больше чем людизагадочно произнес капитан. И то, чем они занимаются, выше нашего понимания. Вот так-то
Теперь в помещении архива остались лишь полковник Разин, Женя, пара охранников и двое сотрудников НИИ экспериментальной медицины.
Женя, осмотри пока здесь, спокойно приказал Разин, а затем обернулся к остальным. А вы, товарищи, расскажите мне по порядку всё то, что до этого говорили нашим предшественникам. Начнем с охраны.
Разин посмотрел на сторожей, а Женя в это время начал осматривать труп архивариуса.
Капитан Чесноков, начальник смены охраны, представился один из сторожей. Вот лейтенант Ермолов тут был на посту в коридоре, он всё видел. Давай, Ермолов, расскажи товарищу из КГБ.
Ага. Ну, в общем, профессор Гальцев это сделал, больше некому, ага, начал с деревенской интонацией рассказывать Ермолов. Стоял я тут на посту и видел, как к архиву прошел Гальцев этот, без пяти двенадцать это было, ага. Значит, был он там минут двадцать, так как я его потом в коридоре встретил в двенадцать пятнадцать примерно, ага. Возвращался он уже обратно. Больше никто мимо меня к архиву в то время не ходил. Обед был, ага. Точно он это! Гальцев! Он, иуда искариотская! А ведь раньше таким мужиком душевным казался. Даже Степку, скотина, не пожалел Совсем молодой пацан ведь был. Даже младше меня, еще жить да жить хлопцу, эх
Достаточно, я понял, остановил эмоциональный рассказ Ермолова полковник. А вы сами были всё время на посту и никуда не отлучались?
Конечно, тут я был. Не положено ведь отлучаться в служебное время. Даже по нужде, ага.
И в архив сами не заходили?
Я? Да что ж вы Думаете, наговариваю я? Сам документы свистнул и Степку на тот свет отправил? Да Господь с вами, товарищ сотрудник госбезопасности. Куча народу подтвердить сможет
Хорошо, мы проверимРазин повернулся к начальнику смены. Капитан, теперь вы скажите: как Гальцев, если это был он, смог так спокойно посреди рабочего дня уйти из института с папкой особо секретных документов?
Для меня это тоже загадка, товарищ полковник. У нас же тут и камеры, и досмотр личных вещей. А удрать как-то всё равно смог. Причем спокойно, без суеты. Его ведь внизу тоже видели охранники. А ближе к проходной испарился, словно призрак. У меня есть только версия, что он ушел через черный ход во дворы. Но та дверь на ключ заперта. А ключ у начальника склада.
А начальник склада что говорит?
Говорит, ключ никто не брал. Но это с его слов.
Ладно, это мы тоже проверим, Разин повернулся к сотрудникам НИИ. Так, теперь вы
Семенов Николай Константинович, директор института, представился седобородый мужчина в очках.
Бочкарева Ольга Сергеевна, научный руководитель, представилась вслед приятная женщина лет сорока пяти.