На остальные мои сокровища окружающими бросались алчные взгляды, но я твердо решила, что этими подношениями ни с кем делиться не буду. Разве что с Мышкой. Отнесу в лазарет, чтобы даже Берта с Неткой не просили, и оставлю у Дока.
Чего застыли? грубовато спросила я у приятельниц. Там еще еда есть, делите на всех.
Берта с радостным визгом тут же нырнула в сумку. Окружающие нас женщины подтянулись поближе в надежде завладеть добычей повкуснее.
А ну-ка отступили! рявкнула на них Нетка. И в очередь! Всем достанется. Да не забудьте поблагодарить Дамочку.
Меньше всего мне хотелось выслушивать фальшивые благодарности и видеть неискренние улыбки, потому я встала с кровати и схватила тулуп.
Куда ты? удивилась Нетка.
Покурить, брякнула я, не подумав. Дай сигареты.
Ты ж не куришь, приятельница изумилась, но измятую пачку мне протянула.
А я схватила ее, даже не поблагодарив, и едва ли не бегом выскочила за дверь.
Сегодня вновь дежурил Гонт, в чем я усмотрела странную иронию. Присела рядом с ним на лавочку, сунула в рот сигарету. Охранник посмотрел на меня с недоумением.
Ты ж не куришь, Дамочка, повторил он слова Нетки.
Однако чиркнул спичкой, давая мне прикурить. Определенно, мой статус в лагере не просто повысился, а взлетел до небес. Как бы скоро "госпожой" вместо Дамочки именовать не стали. Горький терпкий дым оцарапал горло, окончательно прогоняя вкус поцелуев Марка. Вторая затяжка, уже поглубже, вызвала приступ кашля.
Ты, Дамочка, того, поаккуратнее, что ли, неодобрительно сказал Гонт. Мне, знаешь ли, вовсе не хочется опять тащить тебя в лазарет. Особенно если учесть, что Док уже ушел и придется воспользоваться камнем экстренного вызова. За это, знаешь ли, по голове не погладят. Док, он когда разозлится, так почитай что и пострашнее Лютого будет.
Камень экстренного вызова был единственной магической вещью, работавшей на территории лагеря. Он мгновенно призывал Дока в лазарет, притягивая его из любого места. Я представила себе Питерса в душистой пене, вытащенного из ванны, чтобы откачивать меня от табачного дыма, и усмехнулась.
Не волнуйся, Гонт, я не собираюсь падать в обморок.
Возвращаться в барак не хотелось. Я знала, что встретят меня отнюдь не благодарными взглядами. Те, кто сейчас уминал мои продукты, испытывали ко мне скорее злобу и зависть. Когда я впервые поделила свою передачу на всех, была очень удивлена, заметив эти эмоции на лицах заключенных, а теперь уже привыкла. Но все равно жалела вечно недоедающих женщин.
Прошло три дня. Избалованная частыми визитами Марка, я с нетерпением ожидала следующего свидания. Иногда даже посреди дня мечтательно прикрывала глаза, вспоминая его поцелуи, а перед сном и вовсе предавалась фантазиям. Мысли о его сильных руках, горячих губах, страстных ласках помогали отрешиться от дурно пахнущей духоты барака и храпа соседок. Я даже подумывала прекратить затеянную Марком игру и на следующем свидании отдаться ему. Все-таки у меня не было уверенности в том, как сложатся наши отношения, когда я вернусь в столицу. Вряд ли зародившаяся между нами хрупкая нежность сможет существовать в обстановке подковерной борьбы и интриг. Да и Маргарита Крейн, которая никак не могла помешать нам в домике для свиданий и о чьем существовании я почти позабыла в лагере, непременно отравит мне все удовольствие. Здесь мы могли принадлежать только друг другу, поскольку остальной мир представлялся мне призрачным и полузабытым. В столице все будет иначе.
Красотку Док выписал из лазарета, но временно освободил от работы в мастерской. Лютый, уже присмотревший себе очередную пассию, поставил ее дежурной по бараку. Ругаясь, бывшая лагерная королева надраивала ветошью полы и бросала на свою преемницу злобные взгляды. Я даже порадовалась, что Красотку не отправили работать на кухнюс нее сталось бы плюнуть новой любовнице Лютого, хорошенькой юной блондиночке, в тарелку. Ни чем хорошим для самой Красотки это бы не закончилось. Непременно бы кто-нибудь увидел, донес охране, а вторую порку пережить шансов почти ни у кого не было.
Да и Лютый на сей раз, изменив своим привычкам, выбрал не крикливую нахальную девицу, а трогательно-скромную Линду. Попала она в барак не столь уж давно, но внимания охранников счастливо избегала, кутаясь в платок так, что лица почти не было видно, и старательно придавая симпатичному личику хмурый и неприветливый вид. Но однажды ей не повезлоона замешкалась, выходя из душа. Лютый решил лично поторопить медлительную заключенную и придать ей ускорение оплеухами, но застав Линду в одном белье мигом переменил намерение. Впрочем, девушка, вернувшись в барак, недовольной не выглядела, так что были все основания предполагать, что с Лютым они поладили. У меня Линда вызывала смешанные чувства: с одной стороны я знала, что она никому в лагере ничего дурного не сделала и новым своим положением воспользоваться ни разу не попыталась, а с другойчто-то меня от этой девушки отталкивало. При взгляде на нее мне на ум отчего-то приходило воспоминание о наливном краснобоком яблоке, оказавшемся изгрызенным изнутри червями.
А Марк все не приходил. Прошел еще день, другой. Док начал заговаривать о том, что пора уже выписывать Мышку, мол, Лютый интересовался, почему это она так долго не выздоравливает. Раны на спине Брюнетки уже подживали, и по всему выходило, что скоро в лазарете мы с Питерсом останемся вдвоем. Разумеется, если Лютый не подкинет нам очередную пациентку. Но работы все равно хватало. Мы в больших количествах варили противопростудные зелья, которые раздавались для профилактики за завтраком. И дело было вовсе не в доброте и заботе о заключенных начальника колонии. Нет, просто без этого зелья подхватить простуду в сыром бараке или в холодных мастерских было очень легко, а позволить половине лагеря отлеживаться в лазарете Андерс не собирался. Проще уж было потратиться на ингредиенты для зелья, тем более, что они были широко распространены и стоили недорого.
Марка все не было. Я уже начала нервничать и беспокоиться. Гнала от себя тревожные мысли, непрестанно повторяя, что у королевского мага в любой момент могут возникнуть неотложные дела. Но гадкое ощущение нет-нет, а царапало душу.
Ты опять перестала есть, Дамочка, заметил как-то Док. Смотри, отощаешь совсем, и будет твой Грен испытывать не желание, а жалость.
Что-то давно его не видно, осторожно высказала я свои опасения. Вдруг ему надоело играть в благодетеля?