Натаниэль, Софи и малышка Маргарет были первыми счастливчиками, покинувшими замок. Они тепло простились с Маркусом и Фиби, пообещав немедленно сообщить, как только доберутся до места. Болдуин настоял, чтобы они поехали в Австралию, разыграв солидарность с матерью Натаниэля, демоницей и членом Конгрегации. Натаниэль пытался возражать, утверждая, что им будет неплохо и в Северной Каролине, но холодная рассудительность и, в частности, железная логика Фиби взяли верх.
Позже мы допытывались у Фиби, почему она поддержала Болдуина. Объяснение было простым: Маркус беспокоился о безопасности Маргарет, и Фиби не хотела, чтобы ответственность за благополучие малышки целиком ложилась на его плечи. Поэтому Натаниэлю следовало принять тот вариант, который Болдуин счел наилучшим. Выражение лица этой юной особы предостерегало: «Думаешь по-другомудержи свое мнение при себе».
После первой волны уехавших Сет-Тур все равно оставался довольно населенным. Болдуин, Мэтью, Маркус, а также Верена, Изабо и Галлоглас. Фернандо предпочитал не мозолить глаза, проводя бо́льшую часть времени с Сарой или Хэмишем. Мы все находили укромные уголки, куда могли удалиться, испытывая острую потребность в тишине и покое. Поэтому меня удивило, когда Изабо влетела в кабинет Мэтью сообщить, где в данный момент находится Маркус.
Маркус в Круглой башне, и Сара тоже там! выпалила Изабо; на ее щеках обычно бледного лица проступил румянец. Вместе с нимиФиби и Хэмиш. Они нашли старые семейные родословные книги.
Я не понимала, отчего это известие заставило Мэтью отшвырнуть ручку и вскочить со стула. Поймав мой удивленный взгляд, Изабо ответила печальной улыбкой.
Маркус близок к раскрытию одной из отцовских тайн, пояснила она.
Это завело и меня.
В Круглой башне я еще ни разу не бывала. Она располагалась напротив башни Мэтью. Их разделяло главное здание замка. Едва оказавшись там, я догадалась, почему эту башню не включили в мою экскурсию по Сет-Туру.
В самом центре башенного пола я увидела круглую металлическую решетку. Из ямы, закрываемой ею, тянуло знакомым запахом веков, смерти и отчаяния.
Подземная темница, прошептала я, временно обездвиженная зрелищем.
Мэтью услышал мои слова и стал спускаться по гулким ступеням.
Филипп строил эту башню под тюрьму, но по большей части она пустовала, пояснил он.
Давно я не видела его с наморщенным лбом и таким встревоженным.
Идем, сказала я, отмахиваясь от дурных мыслей. Я пойду следом.
Если подземная тюрьма на первом этаже Круглой башни была местом забвения, то третий этаж был местом воспоминаний. Его пространство наполняли сундуки, книги, свитки и разные предметы. Я попала в семейный архив де Клермонов.
Неудивительно, что Эмили буквально паслась здесь, сказала Сара.
Она склонилась над шатким столом, где лежал наполовину развернутый свиток. Рядом стояла Фиби. Еще с полдюжины свитков лежали на том же столе и ждали своего часа.
Она была помешана на генеалогии, добавила тетка.
Привет! весело крикнул нам с высокой галереи Маркус.
Галерея тоже была плотно заставлена сундуками и стеллажами. Дурное предчувствие Изабо пока не оправдалось.
Кстати, Хэмиш собирался сходить за вами.
Маркус ловко перемахнул через перила и бесшумно приземлился рядом с Фиби. Я повертела головой по сторонам, однако ни постоянной, ни приставной лестницы не увидела. Скорее всего, забирались на галерею по стене, держась за выступающие части грубо обтесанных камней, а затем спрыгивали вниз. Высокий уровень безопасности на вампирский манер.
А что ты тут ищешь? спросил Мэтью, выказывая легкое любопытство.
Маркус вовек не догадался бы, что мы появились здесь по подсказке Изабо.
Способ сбросить Болдуина с наших хребтов. Больше тут искать нечего, ответил Маркус и подал Хэмишу тетрадь в ветхом переплете. Смотри, что я нашел. Записки Годфри по вампирскому праву.
Хэмиш принялся листать страницы, явно стремясь найти полезные сведения юридического характера. Годфри был самым младшим из трех сыновей Филиппа. Его отличал недюжинный ум. На третьем этаже Круглой башни запахло дурными предчувствиями.
И что же ты нашел? спросил Мэтью, бегло взглянув на свиток.
Подойди и взгляни. Диане тоже будет интересно, ответил Маркус, подзывая нас к столу.
Диана, тебе это явно понравится, подхватила Сара, поправляя очки. Маркус нашел генеалогическое древо де Клермонов. На видочень старое.
Так оно и есть, сказала я.
Генеалогическое древо было исполнено в средневековой манере. Вверху, в квадратных рамках, составитель красочно изобразил мужчину и женщину, отчасти похожих на Филиппа и Изабо. Их разделяло пространство, через которое тянулись и смыкались их руки. От каждого вниз отходили цветные ленты с кружками. Кружки содержали имена. Некоторые были мне знакомы: Хью, Болдуин, Годфри, Мэтью, Верена, Фрейя, Стасия. Многие я видела впервые.
Двенадцатый век. Французская работа. Стиль исполнения характерен для мастерской в Сен-Севере, сказала Фиби, подтверждая мои предположения о возрасте изображения.
Все началось, когда я пожаловался Галлогласу на то, что Болдуин сует нос повсюду, пояснил Маркус. Он рассказал мне, что Филипп вел себя не лучшим образом. Это было, когда Хью осточертел отцовский диктат и он решил жить самостоятельно, забрав с собой и Фернандо. Галлоглас назвал их семью боковой ветвью и добавил, что иногда боковые ветвиэто единственный способ поддержания мира.
Ох, не видать Галлогласу мира, когда дядюшка Мэтью разыщет его! На лице моего мужа читалась ярость, которую пока ему удавалось подавлять.
Помню, я что-то читал о боковых ветвях. Одно время дед питал надежду, что я пойду по юридической стезе и возьму на себя прежние обязанности Годфри, добавил Маркус.
Нашел! объявил Хэмиш, постучав пальцем по странице. «Каждый мужчина, имеющий чистокровное потомство, может создать боковую ветвь при условии, что его решение было одобрено его отцом или главой его клана. Новая боковая ветвь будет считаться ответвлением от изначальной семьи, однако во всем остальном глава нового семейства свободен в изъявлении своей воли и применении своей власти».
Достаточно прямолинейные слова, но, поскольку они принадлежали Годфри, это включало в себя еще что-то.
Создание боковой ветвисамостоятельной ветви семейства де Клермон, где главой станет Мэтью, решит все наши проблемы! заявил Маркус.
Только учти, что не все главы кланов приветствуют появление боковых ветвей, предостерег сына Мэтью.
Познавший вкус бунтарства вовеки бунтарем пребудет, пожал плечами Маркус. Ты это знал, когда создавал меня.
А Фиби? вскинул брови Мэтью. Невеста разделяет твои революционные взгляды? Возможно, ей не понравится перспектива, когда твой дядя наложит лапу на все твои финансы и вас обоих выставят из Сет-Тура без гроша за душой.
Как прикажешь это понимать? нахмурился Маркус.
Пусть Хэмиш меня поправит, если я ошибаюсь, но мне помнится, что в следующем разделе книги Годфри говорится о наказаниях, налагаемых в случае, если боковая ветвь создается без позволения главы основного семейства, ответил Мэтью.
Тымой отец, а значит, и глава, возразил Маркус, упрямо выпятив подбородок.
Только в биологическом смысле. Я поделился с тобой своей кровью, чтобы ты смог возродиться вампиром.
Мэтью молотил руками в воздухе. Меня это встревожило. Я представляла, что́ сейчас происходит у него внутри.
У Годфри написано «sire», то есть «производитель». Ты знаешь, до чего я ненавижу это слово. Я считаю себя твоим отцом, а не донором крови.
А я прошу тебя встать на ступеньку выше, не сдавался Маркус. Болдуин превратно понимает завет и роль Конгрегации. Если ты создашь боковую ветвь, мы сможем проложить собственный путь и сами принимать решения.
Мэтт, разве что-то мешает тебе создать свою ветвь? спросил Хэмиш. Теперь, когда Диана беременна, думаю, ты с радостью вырвешься из-под диктата Болдуина.
Все не так просто, как ты думаешь, ответил Мэтью. И у Болдуина могут появиться оговорки.
Фиби, а это что?
Палец Сары застыл на пергаменте почти под самым именем Мэтью. Генеалогия интересовала мою тетку больше, нежели юридическая казуистика.
Фиби пригляделась:
Похоже на подчистку. Когда-то здесь тоже помещался кружок с именем. Подчищали грубо. Имя все равно можно прочитать. Beia нет, должно быть, Benjamin. В Средние века имена часто сокращали и ставили «i» вместо «j».
Имя-то выскребли, а убрать красную ленточку, тянущуюся к Мэтью, забыли. Следовательно, этот Бенжаменодин из детей Мэтью, заключила Сара.
При упоминании о Бенжамене у меня похолодела кровь. У Мэтью действительно был сын с таким именем. Жуткое создание.
Фиби развернула другой свиток. Это генеалогическое древо тоже было старинным, но все же ближе к нашему времени. Невеста Маркуса нахмурилась.
А это вроде уже тринадцатый век, сказала Фиби, разворачивая пергамент. Никаких подчисток и никакого упоминания о Бенжамене. Получается, был и бесследно исчез.
Кто он такойэтот Бенжамен? спросил Маркус.
Его вопрос меня удивил. Уж кто-кто, а он-то должен знать имена всех остальных детей Мэтью.
Бенжамена не существует, с бесстрастным лицом, тщательно выбирая слова, заявила Изабо.
Мой мозг пытался сопоставить последствия вопроса Маркуса и странный ответ Изабо. Если сын Мэтью не знал о Бенжамене
Значит, потому его имя и соскребли? спросила Фиби. Может, исполнитель древа допустил ошибку?
Да, он был ошибкой, упавшим голосом произнес Мэтью.
Однако Бенжамен существует, сказала я, пристально глядя в серо-зеленые глаза Мэтью, зашторенные воспоминаниями. Я встречала его в Праге шестнадцатого века.
Так он жив? спросил Хэмиш.
Не знаю. Я создал его в двенадцатом веке и полагал, что он погиб вскоре после превращения в вампира, ответил Мэтью. Через несколько сот лет Филипп слышал о ком-то, чей словесный портрет совпадал с обликом Бенжамена. Установить истину мы не успели. Тот вампир исчез. В девятнадцатом веке ходили слухи о Бенжамене, однако доказательств не было.
Ничего не понимаю, замотал головой Маркус. На генеалогических древах изображают и умерших. Значит, Бенжамен должен был бы там присутствовать.
Я от него отрекся. И Филипп тоже. Не желая встречаться с нашими любопытными взглядами, Мэтью закрыл глаза. Подобно тому как через клятву на крови можно сделать кого-то частью твоей семьи, можно из семьи и изгнать. И тогда, согласно вампирскому праву, такой вампир считается безродным и вынужден сам о себе заботиться. Маркус, ты знаешь, какую значимость придают вампиры родословной. Отсутствие признанной родословной у вампиров считается таким же пятном, как у ведьмбыть под властью чужого заклинания.
Теперь я яснее понимала, почему Болдуин может воспротивиться моему включению в генеалогическое древо семьи де Клермон в качестве дочери Филиппа.
Значит, Бенжамен действительно мертв, сказал Хэмиш. По крайней мере, с юридической точки зрения.
А мертвые иногда восстают и преследуют нас, пробормотала Изабо, заработав мрачный взгляд сына.
Не представляю, какое преступление мог совершить Бенжамен, если вы с дедом отреклись от него. Маркус по-прежнему находился в замешательстве. В свои ранние вампирские годы я был просто ходячим ужасом, но ты же от меня не отрекся.
Бенжамен был одним из немецких крестоносцев, отправившихся с армией графа Эмиха в Святую землю. По пути, в Венгрии, их разбили, и тогда он примкнул к солдатам моего брата Годфри, начал Мэтью. Мать Бенжамена была дочерью очень богатого ближневосточного купца. Торговые связи семьи требовали знания языков. Он сносно знал еврейский и даже арабский. Он был ценным союзником поначалу.
Так Бенжамен был сыном Годфри? спросила Сара.
Нет. Моим, ответил Мэтью. Через какое-то время Бенжамен нашел более выгодный товар для торговлисемейные тайны де Клермонов. Он грозился раскрыть жителям Иерусалима существование не только нашей породы, но и ведьм с демонами. Узнав о его предательстве, я потерял самообладание. Филипп мечтал создать на Святой земле надежную гавань для всех нас. Место, где мы могли бы жить, не ведая страха. Бенжамен имел силу уничтожить надежды Филиппа. Самое ужасноеэто я дал ему такую силу.
Я успела изучить мужа, чтобы представить степень его чувства вины и раскаяния.
Почему ты не убил его на месте? спросил Маркус.
Смерть была бы слишком быстрой расплатой. Я хотел наказать Бенжамена за его вероломство. Хотел, чтобы он познал страдания, через которые проходили вампиры, ведьмы, демоны. Я сделал его вампиром. Если бы ему вздумалось разоблачить де Клермонов, он разоблачил бы и себя А потом я отрекся от него, помолчав, добавил Мэтью.
Тогда кто учил его выживанию? тихо спросил Маркус.
Я обрек его на самообразование. Это было частью его наказания, ответил Мэтью, выдерживая пристальный взгляд Маркуса. Это же стало частью и моего наказания. Бог заставил меня искупить мой грех. Я отрекся от Бенжамена, не зная, что он унаследовал от меня бешенство крови. Только через много лет мне стало известно, в какое чудовище превратился Бенжамен.
Бешенство крови? Маркус с явным недоверием смотрел на отца. Это же невозможно. Носящий бешенство крови становится бездумным и безжалостным убийцей. Уже почти две тысячи лет не было ни одного случая бешенства крови. Ты мне сам рассказывал.
Я солгал, дрогнувшим голосом ответил Мэтью.
Мэтт, у тебя никак не может быть бешенства крови, возразил Хэмиш. О нем упоминается в документах вашей семьи. Там же перечислены симптомы: слепая ярость, неспособность рассуждать и всепоглощающий инстинкт убивать всех без разбору. Я ни разу не замечал в тебе даже малейших признаков этой болезни.
Я научился управлять ею за редкими исключениями.
Если бы Конгрегация узнала об этом, за твою голову назначили бы вознаграждение. Судя по тому, что я здесь вычитал, не только любой вампир, но и любой демон и любая ведьма имели бы законное право тебя убить. Последнюю фразу Хэмиш произнес с нескрываемой озабоченностью.
Не только меня. Взгляд Мэтью скользнул по моему округлившемуся животу. Моих детей тоже.
Невинных малюток пробормотала ужаснувшаяся Сара.
И Маркуса тоже?
Вопрос Фиби прозвучал спокойно, но ее пальцы вцепились в край стола так, что побелели костяшки.
Маркус всего лишь носитель, попытался успокоить ее Мэтью. Симптомы проявляются немедленно. (Фиби явно вздохнула с облегчением.) Когда я сотворял Маркуса, то искренне верил, что излечился. С момента последней вспышки прошел почти век. То время называли эпохой Разума. Нашими умами владела гордыня, и мы верили, что можно излечить все беды прошлого: от оспы до суеверий. А потом ты отправился в Новый Орлеан.
Мои собственные дети ошалело произнес Маркус, затем до него начал доходить смысл отцовских слов. Вы с Жюльет Дюран приехали в город, и они начали гибнуть. Я думал, это Жюльет убивала их. Оказывается, ты. Ты убивал их из-за бешенства крови, которое им передалось.
У твоего отца не было выбора, вздохнула Изабо. Конгрегация знала о беспорядках в Новом Орлеане. Филипп приказал Мэтью разобраться на месте и сделать это раньше, чем вампиры узнают истинную причину. Откажись тогда Мэтью, вы все были бы мертвы.
Остальные вампиры, входившие в Конгрегацию, были убеждены, что бич древностибешенство кровивернулся, сказал Мэтью. Они намеревались разрушить город и сжечь его до основания. Я возражал, называя причиной безумия молодость и неопытность, а не бешенство крови. От меня ждали, что я убью не только этих взбесившихся деток, но и тебя, Маркус.
Признание ошеломило Маркуса. Изабо и бровью не повела.
Филипп негодовал, но я уничтожил только тех, у кого проявлялись симптомы. Я убивал их быстро, без страха и сожаления, признался Мэтью.
Его голос стал мертвым. Я не впервые слышала этот голос. Я ненавидела тайны, которые он хранил, и горы вранья, навороченные ради сокрытия этих тайн. Однако сердце за Мэтью у меня все равно болело.
Остальные выходки моих внуков я объяснял вполне обычными причинами: бедностью, склонностью к пьянству, алчностью. Затем я взял на себя ответственность за случившееся в Новом Орлеане, оставил свой пост в Конгрегации и поклялся, что ты не будешь сотворять детей до тех пор, пока не станешь старше и мудрее.