Промучив Фадана почти два часа, Бонни с гордым видом протянула ему зеркало и приказала:
Смотри, как здорово вышло!
Фадан глянули чуть не уронил зеркало себе на ногу.
Вместе с челюстью.
Потому что из зеркала на него смотрел вовсе не Фадан, а классический обитатель области Зуркабел. Смуглый, на голове вместо аккуратного хвостасложное переплетение пегих прядей, и даже взгляд стал какой-то лиховатый, придурковатый и дикий.
Шикарно, с трудом выдавил Фадан. Просто отпад.
Ну и отлично. Так, теперь одежда.
Еще и одежда? с ужасом спросил Фадан.
Ну а зачем мы машинку покупали?! Я уже посмотрела, что там носят, и изобразила кое-что. Спокойно, тебе вполне подойдет.
Бонни, может быть, не надо? взмолился Фадан.
Полисам будешь объяснять, что надо, а что не надо, Бонни была неумолима. Переодевайся.
Преображенная компания с полчаса занималась тем, что разглядывала друг другаи вскоре все пришли к выводу, что у Бонни явно талант к таким вещам.
Бакли стал самым что ни на есть заправским ритуальщиком. Ритуалы такой гражданин имеет право осуществлять всякие, но чаще всего ритуальщики занимаются, конечно, похоронамиуж больно это выгодно. Бонни сшила ему соответствующую накидку темного цвета, волосы из светлых превратила в коричневые, а на носу Бакли теперь носил увеличители, правда, со стеклами без диоптрий. И даже нарукавники Бонни сшила почти как настоящиес завязками и белыми вшивками в нужных местах.
Шини теперь стал светловолосым, из его рыжих волос получились соломенно-желтые. После косичек волосы выглядели пушистыми, поэтому сейчас Шини не узнала бы, наверное, и родная мама. Костюм Бонни ему подобрала светлый, по её словам, «миленький», но, к счастью, разрешила оставить жилеткус условием носить её под курткой.
Аквисту же в ближайшие дни предстояло путешествовать, лежа на носилках и изображая безвременно усопшего молодого мужа. Одежду ему Бонни разрешила не менять, но вот загримировала так, что испугался в результате даже Фадан. Было чего испугаться: под глазами темные круги, лицо бледное, губы серые
Это театральная косметика, она не смоется, не бойся, объясняла Бонни. Её даже водой не ототрешь.
Что, вообще не ототрешь?! с ужасом спросил Аквист, разглядывая себя в зеркале.
Да нет, специальным кремом можно. А ты что думал, что актеры по улицам так ходят, пока грим сам не смоется? хихикнула Бонни. Оттирают, конечно. Но тебе пока что оттирать не нужно.
Единственное, что порадовало Аквистаэто то, что Бонни сделала с его жилеткой. Сначала, конечно, она жилетку отстирала, а потом обметала дырочки от пули темно-красной ниткой. Саму пулю, которую Бакли нашел застрявшей в борте машины, она вшила в кармашек-вставку на груди, рядом с большим карманом. Сеп же сказал, что пулю можно использовать, как амулет? Вот и пускай Аквист её носит с собой! Ну и что, что суеверие. А вдруг сработает и защитит Аквиста от чего-то плохого?
Машину они перекрасили в черный цвет, а номер на ней, по совету Шефа, слегка изменилиблаго что для этого пришлось пару черточек в цифрах закрасить, а пару новыхдорисовать. На капоте Бакли изобразил кое-как эмблему ритуальщиков: желтый круг, а внутри глаз, из которого вытекает символическая слеза.
Уродство какое-то, ворчал Бакли. Ненавижу этот символ
Почему? спросил его Фадан.
Да потому что! Потому что это символ бессилия, вот почему, объяснил Бакли. Потому что это для тех, кто сдался, понимаешь? Опустил руки, и бороться перестал.
А тебе, значит, нравится, когда борются?
А почему я, по-твоему, в быраспас пошел? Уж не для того, чтобы бумажки писать, огрызнулся Бакли. Ну и теперь особенно после Аквиста в общем, ну его, этот символ. Пусть пока повисит для маскировки, а потом я его с большим удовольствием замажу.
Через несколько дней Фадан решил, что команда готова к выходу и к погоне. Да и вообще, несмотря на трудности, ему всё больше и больше нравилось то, что с ними происходит, и то, во что они все постепенно превращаются.
Ему, раньше любившему поспать до первого дня, стало нравиться подниматься в восемь, а то и в семь. И читать не только старые пыльные фолианты, а что-то еще что-то действительно новое, нужное и настоящее.
Ему нравилось, что Аквист с Шини из двух лентяев и бездельников (то есть раньше он частенько ругал их именно лентяями и бездельниками) превращаются в деловых и собранных молодых гермо, которым, о чудо! и впрямь нравится то, чем они занимаются.
Ему нравилось сидеть с Бонни, прокладывая на картах маршруты, обсуждая какие-то детали, да и сама Бонни стала нравитьсяона оказалась вовсе не дурочкой, а очень даже умной девочкой, просто пока еще слишком молодой но это проходящее, и у Бонни еще всё впереди.
Ему нравились долгие и обстоятельные беседы с Шефом, во время которых он потихоньку начал понимать, что до Шефа стоящих учителей ему на жизненном пути, считай, толком и не попадалось.
А еще ему всё больше и больше стали нравиться тайны и загадки, которых сейчас перед ним появилось превеликое множество.
«Как же скучно я жил раньше, думал Фадан. Как же нелепо и скучно! И как же хорошо, что сейчас это всё изменилось. Я не хочу той, прежней жизни. Я хочу новую».
Видимо, примерно про это же думали и все остальныепоэтому во время вынужденного отдыха в гостинице и подготовки к дальнейшей экспедиции все, вместо того, чтобы прохлаждаться в ничегонеделании, усердно занимались. Даже Аквист, и тот, несмотря на болевшее плечо, старался не отставать от Шини. Он выполнял всё, что говорили Сеп и Бакли, терпел перевязки, разрабатывал рукуи к моменту выезда оказался если и не полностью здоров, то почти. Сеп клятвенно обещал, что еще дней через десять Аквист будет здоров уже полностью.
* * *
План, который втроем составили Шеф, Бонни и Фадан, был следующим.
В первую очередь им нужно будет добраться до Круглой Горы и где-нибудь в её окрестностях получше спрятать аккумулятор. Чтобы не таскать с собой и не рисковатьа вдруг отберут? И очень желательно поговорить с Вайши, старым хранителемчто-то подсказывало Фадану, что знает Вайши много больше, чем рассказал.
Вторым делом им следовало найти, куда хитрые Олка с Грешером могли отвезти оба диска, и как-то эти диски у них отобрать. Как? Пока что это было непонятно. Больше всего Фадан боялся, что на поиски может уйти слишком много времени, а времени у них сейчас оставалось в обрез.
Попутно очень неплохо было бы разобраться с вопросом, который Фадана до сих пор волновалкто всё-таки подбросил им первый диск? Несмотря на то, что в общем и целом ситуация прояснилась, эта её часть до сих пор оставалась для них всех загадкой. Кто это мог быть? Ректор университета? Вайши Орудо? Сами Олка с Грешером? А ведь еще были раскопки Кугера, на которых Шини каким-то неведомым образом сумел найти аккумулятор Вопросов было сейчас больше, чем ответова, по словам Шефа, ответы эти были необходимы. Для чего? Хотя бы для того, чтобы понять, в чем на самом деле они принимают сейчас участие.
Маршрут сейчас Фадан с Бонни составили, по их мнению, просто отличныйс множеством вариантов отхода, с планом заправок машины, с местами для отдыха. Деньги у компании пока что были, впрочем, по словам Ала и Эла, добыть деньги большой проблемой не являлось. Деньги можно выиграть, украсть, заработать вариантов, оказывается, множество, причем таких, про какие ни один честный историк в жизни не догадается. Просто для того, чтобы так добывать деньги, нужна определенная смелость, смекалка и сноровка. И, конечно же, такие учителя, как Эл и Ал.
Фадана, впрочем, вопрос о деньгах сейчас не очень волновал, его больше заботило другое.
Например, как защитить команду? Если противник палит из пистолетов по поводу и без, нужна какая-то защита, обязательно. Он поделился этой мыслью с Шефом, и тот объяснил, что команду надо тренировать, причем срочно и обязательно. И уже не пробно, как в эти дни, а всерьез. Ведь от уровня подготовки команды будет в дальнейшем зависеть её жизнь.
Существует, как выяснилось, много способов избежать и несчастных случаев, и трагедий. От перехода в так называемый ускоренный режим до методов вербального и не вербального программирования. Это защитит лучше, чем любая броня (о которой, собственно, и думал изначально Фадан), и чем любое оружиекоторого у команды, конечно, не было. Научиться этому всему хоть и сложно, но вполне можно. Вопрос усердия и времени.
А еще, знаешь, Фадан, я бы очень хотел дать по морде этому Кесталу. За Аквиста, признался в день перед выездом Шини. И я очень, ну просто очень хочу научиться делать это так, чтобы у меня точно получилось.
Я бы тоже этого хотел, неожиданно для себя ответил ему Фадан. У меня теперь к этому Кесталу особый счет.
Они посмотрели друг на друга. И понимающе синхронно кивнули.
* * *
Ит отложил ручку, потянулся и задумался. Кажется, всё? А ведь точно, всё. Сейчас сейчас следует отпустить эту команду в путешествие, туда, куда они собираются отправиться. Их ждут новые приключения, а он, наблюдатель, посмотрит, что они там наприключают а потом запишет. Дело времени, как говорится.
Что?
Ит нахмурился.
Потом улыбнулся.
Точно! Вот же оно!
Дело времени!
Сейчас перед ним была та последняя связка, к которой он всё это время шел, и теперь следовало взять эти ниточки и завязать нужный узел. Всё получалось верно, именно так, как он задумал.
В гостиничный номер осторожно сунулся Скрипач.
Ну чего у тебя тут? спросил он.
Уже почти дописал, отрапортовал Ит. Совсем чуть-чуть осталось.
Молодец. Давай дописывай и приходи на крышу. На пляж завтра сходим, напоследок. А сейчас Ри с Киром арендовали всю крышу на всю ночь, прикинь?
И не сказали никому? удивился Ит.
Сейчас только сказали. Сюрприз, Скрипач покачал головой. Говорят, пусть дописывает и приходит. Будем все вместе сидеть на крыше, есть шашлыки, пить массандру и читать твою книжку.
А дети? Тоже на крышу? справедливо спросил Ит. Конечно, дети послушные (временами), но он всё-таки опасался.
Они уже там, ухмыльнулся Скрипач. Да не трясись ты! До десяти посидят, а потом спать отправим. И будем по очереди ходить, следить.
Ну, ладно, сдался Ит. Скажи, что через полчаса приду.
Скажу, пообещал Скрипач. Нет, есть всё-таки в тебе нечто неистребимое.
Что именно? удивился Ит.
Дурак ты, всё-таки. И романтик. И упрямый, как осел.
Я в тебя сейчас стаканом брошу, пообещал Ит.
Да я ж любя! возмутился Скрипач. Всё, давай, писатель доморощенный. Ждём.
Когда за Скрипачом закрылась дверь, Ит хмыкнул и снова придвинул к себе блокнот. Последнее. Да, осталось последнее. Еще совсем чуть-чуть.
Дело времени
* * *
Дело времени, которое с часами, я объявляю закрытым, сказал Фадан, когда они, перетащив пожитки в машину, последний раз собрались в номере. Объявляю открытым следующее дело нашей команды «Насмешники». И я хочу назвать его
Ну? с нетерпением спросила Бонни.
Дело в шляпе! торжественно объявил Фадан. Ну, мы же, выходит дело, находимся в шляпе, так?
Типа того, туманно согласился Шини.
Не типа того, а в шляпе, строго сказал Фадан. И дело это мы будем проворачивать в этой самой шляпе. Чтобы совершить из шляпы побег.
А чего, нормально, одобрил Бакли.
Вроде бы действительно ничего, согласился с общим мнением Аквист. Дело в шляпе звучит неплохо.
Ну, вот и решили, кивнул Фадан. Отлично. Идем?
Идем, Бонни встала. Мальчики, вы ничего не забыли?
Ничего, махнул рукой Шини. Десять раз проверили. Пошли уже отсюда, а?
Пошли, пошли, Бакли зевнул. Вот сейчас опять кто-то будет дурью маяться, а кто-то руль крутить. Шини, учись, давай. Не всё же время мне водить, а вам на скутере кататься.
Ладно, будем учиться, пообещал воодушевленный Шини. Аквист, ты как?
Плечо заживет, и я тоже буду, согласился Аквист. По идее, это же не очень сложно.
Ну как сказать самое трудноеэто научиться трогаться с места, пустился в объяснения Бакли. Тут нужно понять принцип. Вот ты, Шини, послушай. Сейчас я тебя введу в курс дела.
Так, за разговором, они вышли из номера, чтобы потом потихоньку направиться к припаркованному неподалеку пикапу, покрашенному в траурный черный цвет. Автопробег «Катафалк», по общему мнению, должен был стать затеей интересной. Стоящей. Засидевшаяся команда рвалась в бойпотому что за эти недели стала ощущать себя уже действительно настоящей командой.
Когда они вышли из гостиницы, их встретил вечерхолодный вечер Аюхтеппэ. Лето, которое и не лето вовсе. Ничего, скоро команда окажется там, где лето уже настоящее, и только набирает силу. Ведь лето будет долгим. В этот раз обязательно. Оно просто не может не быть долгим. Долгим и интересным.
Они вышли, и, не сговариваясь, одновременно посмотрели на небо.
* * *
Ит смотрел в блокнот неподвижно, в этот момент ему показалось, что вокруг замерло всё. Даже время.
* * *
Кто ты? спросил Фадан.
* * *
Я? Я просто иду вместе с вами, шепотом ответил Ит. И вдруг улыбнулся. Может быть, я немножко помогаю вам иногда.
* * *
Нам еще долго идти, покачал головой Фадан. Ты ведь не бросишь нас? Ты будешь идти с нами и дальше? И помогать тоже?
* * *
Конечно, ответил Ит. Может быть, не сразу неважно. Да, Фадан, я буду идти с вами дальше.
* * *
Тогда всё в порядке, Фадан облегченно вздохнул. Ребята, пошли. Темнеет тут рано, а дорога неблизкая. Нам предстоит большая погоня.
* * *
В добрый путь, прошептал Ит блокноту.
* * *
В пустом гостиничном номере никого не было. Валялось на кровати смятое покрывало (девчонки решили попрыгать напоследок), ветер трепал занавескууходя, они позабыли закрыть окно. В номере теперь было непривычно тихо, словно самая жизнь покинула его в этот вечер, и оправилась куда-то дальше. А он остался, как пустой кокон, покинутый бабочкой, яркокрылой и легкой.
И тени, только лишь тени
Номер всё еще хранил каким-то непостижимым образом следы тех, кто жил в нем последний месяц. Тепло рук, солнце, лето, морскую даль, свет, любовь, время, пространства, прощания и встречи. Их уже не былоно всё-таки, пусть на какую-то крошечную долю чего-то вероятности, пространства? они всё еще были сейчас здесь.
Ветер вытянул из-под стола обрывок листаи на этом листе, если бы кто-то мог его сейчас видеть этот кто-то увидел бы неуклюжий набросок:
Четыре сектора на этом наброске были наспех закрашены красным карандашом. А под наброском была надпись «Дело времени закрыто. Новоедело в шляпе».
Ветер потащил обрывок дальше, каким-то непостижимым образом обрывок вдруг взлетел в воздух и через мгновение оказался в открытом окне. А еще через секунду ветер подхватил его крепкой рукой и понес куда-то дальше. К морю, или к горам, или просто к солнцу.
Кто его знает, этот ветер.
Он на многое способен.
И на многие вопросы он знает ответы
Конец первой книги
Москва
март-апрель 2015 г.
Примечания
1
Конечно же, Фадан имеет в виду принцип, который у нас на Земле называется бритвой Оккама.
Бритва О́ккамаметодологический принцип, получивший название от имени английского монаха-францисканца, философа-номиналиста Уильяма Оккама (Ockham, Ockam, Occam; ок. 12851349). В кратком виде он гласит: «Не следует множить сущее без необходимости» (либо «Не следует привлекать новые сущности без крайней на то необходимости»). Этот принцип формирует базис методологического редукционизма, также называемый принципом бережливости, или законом экономии (лат. lex parsimoniae).
2
Аквист имеет в виду цилиндрическую резьбу. Что это за резьба такая? Смотрите.
Цилиндрическая резьба основана на метрической резьбе (М) с номинальным диаметром от 1,6 до 200 мм и углом профиля при вершине 60°, предназначена для аэрокосмической техники и других применений, требующих высокой усталостной прочности и жаропрочности.
3
Фадан, как известно лентяй, а Бонни, как известно, греван, и оба онигуманитарии. Что ж, для тех, кому интересно, Ит выписал правильное определение шага резьбы.