Фадан Киго, ответил тот. Но ведь нужно другое имя
Которое ты через полчаса позабудешь, и спалишься на первом же посту? Не, не пойдет. Надо твое имя переиначить, так запомнить проще. А скажешь случайно правильно, так легко соврать, что оговорился. Так что я тебя вписываюКадан Фиго. Все равно к тебе будут обращаться Брат Кадан, так что какая тебе разница?
Ээээ ну да, наверное, Фадан несколько растерялся.
Так, следующий, приказала женщина. Эй ты, соня! Как звать?
Бакли Рут.
Ракли Тур. Или лучше Ракли Бут?
Ой, да мне по фигу. И так, и так уродство, поморщился Бакли.
Красавец нашелся, тоже мне следующий!
Аквист Атум, не без злорадства произнес Аквист. А и еще Акак тут переиначишь? Однако женщину это не смутило.
Иствак Мута, невозмутимо сообщила она. Сойдет?
Аквист только и смог, что обалдело кивнуть.
Чего молчим, девушка? женщина глянула на Бонни.
Бонни Бирд, пискнула Бонни несмело.
Да вы что, сговорились, что ли?! А-А, Б-Б Так, сейчас Инба Рид. И тебе, и этому вот придется имя заучить, чтобы не попасться. Следующий!
Шини Рой, обреченно сообщил Шини.
Рини Шой, облегченно вздохнула женщина. Ну хоть с тобой просто получилось. Так, теперь фотографии. Эгли, Амрумус, живо сюда! крикнула она, и снова закашлялась. Готовьте камеру и свет. И подключите второй комп, чтобы время не тратить.
В комнату вошли два подростка лет по пятнадцати, оба гермо. Они были удивительно похожи на свою матьоба невысокие, черноволосые. Даже одежда, и та была похожа: потасканные рубашки, штаны не по размеру. Близнецы? Да нет, скорее погодкипонял Фадан.
Мам, черняшки снимаем, или цвет? спросил один из них.
Черняшки, Эгли, это же монастырь. Когда ты выучишь?
Ладно, мам, не ворчи, подросток виновато глянул на мать. Кого первого фоткать?
С девушки начни.
Бакли вдруг нахмурился, и, подойдя к женщине поближе, внимательно посмотрел на нее.
Чего ты пялишься? рассердилась она. Не мешай работать.
Вы кашляете, Бакли прищурился. Это у вас давно?
Это у меня апчихит, умник. Месяца два уже. А что?
Это не апчихит, покачал головой Бакли.
А ты откуда знаешь? прищурилась она.
Я врач, тихо ответил Бакли. И поверьте, это не апчихит. Скажите, вы сильно похудели за последнее время?
Ну, есть слегка, женщина пожала плечами. Так в чем дело-то?
Бакли с полминуты молчал, потом осторожно произнес.
Это не апчихит. Но эту болезнь можно вылечить.
Порошки мне не помогают, пожала плечами женщина.
И не помогут. Можно мне листок бумаги и ручку?
Да бери, вон на столе лежат
Женщина снова повернулась к компьютеру, а Бакли, пристроившись на уголке стола, принялся быстро что-то писать. Потом встал, сложил листок пополам, и вышел. Вернулся он минут через десять, держа в руках кулек, завернутый в какую-то тряпочку.
Отвлекитесь на секунду, попросил он. Так, значит. Смотрите. Этолекарства, я написал, как их принимать, и сколько по времени. Завтра же берите детей, садитесь на поезд, и езжайте на море. Деньги есть у вас?
Женщина ошарашено посмотрела на него.
Немного есть, ответила она, но
Вы жить хотите? рявкнул Бакли. Женщина кивнула. Тогда слушайте! Едите на море, и живете там месяц, можно больше. Принимаете лекарства, дышите воздухом. Еще лучше будет, если вы там сумеете найти работу, и остаться жить хотя бы на год. Ваша болезнь сильно запущена. Это не физдецома, но близко к тому. Если так будет продолжаться, то этой осенью вы сляжете. И уже не встанете.
Женщина была явно не из пугливых, ноэто Бакли тут же заметилей явно стало не по себе. И он решил дожать, чтобы наверняка.
Если вы любите своих детей, то вы поступите так, как я велю, продолжил он. Вы ведь не хотите, чтобы они оказались в приюте?
Допустим, не хочу, но слушай, парень, ты серьезно? нахмурилась она.
Ты дура, да? Бакли перешел на привычный тон. Такими вещами вообще шутят? Учти, идиотка. Я тебе сейчас отдаю лекарства, которые мы украли из административного дома в Аюхтеппэ. Этими лекарствами лечатся всякие большие начальники, которых ты только по телеку видела. И вылечиваются. И ты тоже вылечишься, если сделаешь так, как я сказал.
А что со мной, по-твоему?
У тебя в легких, внизу, идет воспаление, принялся объяснять Бакли. Оно сейчас такое, как бы сказать, притихшее, потому что на улице лето, тепло, и сухо. Но когда станет холодно и повысится влажность, воспаление проснется. Оно очень быстро перерастет в физдецому. И ты от нее умрешь.
Как ты это понял? полушепотом спросила женщина.
По звуку твоего кашля, пояснил Бакли. Чем бы тебе еще доказать-то Фадан, пойди сюда.
Фадан, к удивлению всех, повиновался.
Дай деньги, Фадан, приказал Бакли. Ага Так, сотню нам на еду Смотри. Тут восемь сотен. Ты просила четыре, так вот тебе восемь. И лекарства. Поверь, если бы у нас было больше денег, я бы дал больше. Но у нас больше нету.
Он силком сунул женщине в руки сверток и ворох бумажек.
Почему ты это делаешь? сказать, что женщина удивиласьэто не сказать ничего. Казалось, что Бакли сбил с нее всю спесь своим напором.
Потому что я врач, просто ответил Бакли. Потому что у тебя двое детей. Потому что я так решил. Этого достаточно?
Обычно все сами платят врачу, а не наоборот, женщина покачала головой.
Правильно. Постоянному врачу, который в районе, ты платишь, все так и есть. А я ну, считай, что тебе один раз в жизни попался сумасшедший врач, Бакли вдруг улыбнулся, и женщина несмело улыбнулась ему в ответ. Учти, я обычно сам не прочь денег получить. Просто он примолк, осекшись. Просто я недавно кое-что понял для себя. Неважно. В общем, давай того, лечись. Пацаны у тебя вон какие классные. Глядишь, лет через пять внуков нянчить будешь.
* * *
В машину они сели только под утро, когда уже стало светать. На руках у них, помимо заказанного комплекта документов, оказался еще один, резервный, ипросто царский подарок! карта Шенадора и окрестностей, да не простая, а такая, которой пользуются полисы. Карта, по словам Шефа, была отличная. Например, на ней оказались нарисованы дороги и проезды, которых на простой карте в помине не было. Там же было указано время, за которое можно преодолеть тот или иной путь, и оптимальная скорость для этого пути.
Такая щедрость женщины объяснялась тем, что первую таблетку она приняла при них, по настоянию Баклии через полчаса почувствовала, что у нее упала температура, которая до этого держалась повышенной два месяца. Онаповерила. Это самое главное, позже объяснил Балки Септо, что она поверила. Значит, она послушается, и сделает так, как он велел.
Значит, она останется в живых
Фадан, который изначально хотел отругать Бакли за то, что тот оставил их без денег, в результате ругаться не стал. Он подумал тогдаа как бы поступил я на его месте? И понял, что, видимо, так же. Поступок Бакли был глупым, нерациональным, но, в то же время, было в нем что-то бесконечно правильное и честное.
Фадан, прости, что я ей деньги отдал, произнес Бакли, когда они выехали, наконец, на утреннюю улицу. Сам знаю, что дурак.
Ты молодец, покачал головой Фадан. Все правильно сделал.
Да ну, деньги, фыркнул Шини. Добудем. Найдем первый же базар, и там пособираем. Тем более что на еду у нас есть. Забей, Бакли.
Хорошая женщина, вдруг сказала Бонни. И мальчики хорошие. Этот парнишка, Эгли, вон меня как красиво сфоткал, она вынула из сумочки фотографию. И напечатал. Сказал, что на память.
Ох, Бонни, вздохнул Аквист. «На память». У тебя, понимаешь ли, очень красивые глаза. А ему пятнадцать лет.
Дурак ты, Бонни отвернулась. Может, я ему просто понравилась.
Именно что понравилась, подтвердил Аквист. Очень понравилась, это точно.
Бонни беззлобно пихнула его кулачком в бок.
* * *
Город Бакли знал очень и очень неплохо, поэтому им даже удалось немного поспатьБакли отогнал машину на территорию заброшенного завода, поставил под полуразрушенный навес, и они улеглись, кто гдеспать всем хотелось просто неимоверно. Потом, после сна, уже ближе к вечеру, Аквист и Шини направились в город, на разведку и за едой. Вернулись они изрядно повеселевшие. По дороге, как рассказал Аквист, удалось собрать денег, в этом очень помогла бумага, которую сделала женщина. В бумаге было написано, что данные монахи собирают средства на покупку тканей, нужных для пошива облачений и праздничных занавесов. Вид у монахов был усталый, лицачестные, бумагаправильная, поэтому давали деньги им охотно и часто.
Две с половиной сотни! За полчаса! восхищался Шини. Да это же золотая бумажка, народ!.. Странно, что никто до нас не додумался так делать.
Тебя это удивляет? тихонько спросил Шеф. А меня нет. Совершенно.
Почему? удивился Шини. Повернулся к Шефу, недоуменно посмотрел на него. Это же простое решение, на поверхности лежит.
Твои мозги, дорогой будущий агент, освобождаются от промывки, объяснил Шеф. У всех же прочих жителей Равора-7 мозги настроены так, что подобное им даже в голову не придет. Для них обман настолько крепко сросся с правдой, что они охотно будут позволять обманывать себя, но никогда не додумаются обмануть сами.
Это ты не прав, возразил Фадан. Обманывают у нас. И еще как.
Обманываютно это никогда не связано с Триединым, возразил Шеф. Скажу больше. Девять десятых обманщиков именем Триединого не подозревают о том, что ониобманщики. Только одна десятая часть об этом знает. Даже, может, и не десятая. Сотая. Или даже тысячная.
Мерзко, поморщился Фадан.
О, да, это мерзко, покивал Шеф. Догадываюсь, что ты скажешь, когда до тебя дойдет истинная цель этого обмана.
В книгах про это написано, возразил Фадан. Жаль, сейчас нет времени читать. Но в общем и целом я понимаю, что
В книгахчистая теория. А здесь и сейчас мы имеем практику. Знаешь, Фадан, мне самому очень интересно, кто и с какой целью запихнул ваш мир в эту самую шляпу.
Так какая же это цель?
Могу только предполагать, Шеф пожал плечами. Но озвучивать свои догадки пока не хочу. Боюсь сбить вас с толку. Так, теперь о деле. Аквист, Шини, как там дела в городе?
Много полисов и греванов, а так вроде бы мирно. С нами поздоровались пару раз, поулыбались.
Греваны? с опаской спросил Фадан.
Ну да, пожал плечами Шини. А почему бы и нет, если мы свои?
И вы?..
Улыбнулись в ответ и вежливо поздоровались, ответил вместо Шини Аквист. Давайте уже есть, что ли. Мы вроде бы хотели до вечера убраться из города?
* * *
Единственной, кому ситуация не понравилась, была Бонни. После того, как команда перекусила, Бонни вместе с Аной потребовали, чтобы команда ее выслушала. Как оказалось, Бонни была недовольна не просто так.
Если вы будете трепаться, вас раскусят в один момент, назидательно начала она. Потому что таргиэто хорошо, бумагитоже хорошо, но ни тарги, ни бумаги не сделают из вас греванов. То есть монастырских греванов, я хочу сказать.
Ну так объясни, как себя вести, попросил Шини. Мы так и сделаем.
Вот смотрю я на вас, и понимаю, что вы не сумеете, Бонни наморщила лобик. Вы слишком ну не знаю, как сказать даже. Вы что, в монастырях не были?
Сто раз были, пожал плечами Аквист.
И не видите разницу между ними и вами?
Аквист задумался. Шини тоже.
Вообще-то несмело начал Аквист. Как бы так сказать ну вообще-то да, видим.
Давай лучше я скажу. Монахи, они живут словно бы внутри идеи, понимаешь? Поэтому у них иначе устроены мозги.
Шеф, который до этого момента молча слушал, одобрительно кивнул.
Верно, согласился он. И какой вывод?
Они словно бы немножко искусственные, Бонни повернулась к Шефу. Словно в них есть что-то фальшивое. Я раньше не думала, что это можно так назвать, а теперь понимаю, что это так и есть. Мне кажется, что им в головы заложили какую-то фигню Что-то настоящее вынули, и что-то искусственное положили. И это искусственное, оно не умеет и не хочет думать. Вот ты, Аквист. Вот давай я тебе задам вопрос, а ты на него ответишьтак, как ты ответил бы сам. Настоящий ты.
Ну, давай, Аквисту стало интересно.
Вот мы были у женщины, она была больна. Надо ли ей лечиться?
Надо, недоуменно ответил Аквист. Конечно, надо! У нее же двое детей, ей еще жить и жить.
Правильно. А монах бы сказал тебена всё воля Триединого, и если ей суждено умереть, а детям еепопасть в приют, то, значит, так и надо. А лечиться ей не нужно, ну только если чуть-чуть. Потому что волю Триединого нарушать нельзя.
А ведь точно! вмешался Бакли. Точно! Так бы и сказал. Еще бы сказал, что надо смириться, и принимать судьбу покорно. Что бороться с волей Триединого грех.
А ты откуда знаешь? удивился Аквист.
Ну, у меня в жизни было много разных вызовов, обтекаемо ответил Бакли. Не знаю только, что это за воля Триединого, по которой ребенка кипятком можно облить до смерти, или старику ногу сломать в драке. Новоля, реально. Меня так даже выгоняли иногда, чтобы волю не нарушил.
Фадан сидел, глубоко задумавшись. Потом прокашлялся, и произнес:
Мы не сумеем так, Бонни права. Мы в какой-то момент обязательно что-то не то ляпнем. Поэтому я вот что придумал. Это сейчас нечасто практикуется, но идея не новая.
И что же? поторопил его Шини.
Обет молчания! тожественно произнес Фадан. Всего-то надонаписать на бумажках записки, и, если чувствуешь, что ответить не можешь, показывать записку. Мол, я дал обет молчания, не надо меня не про что спрашивать, все равно не отвечу. Бонни, что скажешь?
Неплохая идея, кивнула Бонни. Хорошая даже. Давайте писать записки, и поехали. Шеф, ты же сам сказал, что у нас мало времени.
* * *
отложить как-то разбирательство. Илья, не сообщай пока что!
Да поздно, блин, я же в головной госпиталь сообщил, понуро отозвался Илья.
Значит, нельзя пропустить выше головного, зло ответил Скрипач. Пока его семья не в курсе, у нас хоть какая-то мобильность сохраняется. Хоть какое-то пространство для маневра. Допустим, мы с Итом и Ри сейчас закинем прошение на высочайшее имя. И что будет с этим прошением, когда пойдет прописанный в их договоре процесс? Нам упреждение нужно, хотя бы на пару суток.
Илюш, правда, не торопись, попросил Ит. Я очень надеюсь, что Её Величество рассмотрит дело. Может быть, даже вне очереди. Мы черти сколько лет ни о чем не просили, и не брали, даже если предлагалосьтолько для дочерей учебные программы, и всё. Мы не досаждали никому, поэтому шанс, пусть и маленький, но есть. Нельзя его упустить. Никак нельзя, Илюш.
Главный врач госпиталя сидел напротив, и буравил их тяжелым взглядом.
А если не получится ничего? резонно спросил он. Вот дадите вы им надежду, и
Они сами попросили, напомнил Ит. Получится или нет, я не знаю. Никто не знает. Но они попросили, а мы сейчас просим тебя: дай нам возможность исполнить их просьбу.
Ладно, я попробую, Илья отвел, наконец, взгляд. Скрипач, помимо воли, вздохнул с облегчением. Вы Гела уже видели?
Нет пока что, покачал головой Ит.
А придется увидеть. Из-за него проблемы еще сильнее осложняются. У них как бы так сказать по правилам скъ`хара обязан за такое вот отомстить. Ну, там-то это называется иначевосстановить справедливостьно суть в том, что Гел на полном серьезе собирается рвануть в лагерь официалов, добывать этого подонка.
Убьют, тут же сообщил Скрипач.
Так и я о чем, развел руками Илья.
А подонокобязательное условие? нахмурился Ит.
К сожалению, да. Гел от этой идеи не откажется ни под каким видом. Пока что я уговорил его немного подождать, но именно что немного.
И что делать будем? Скрипач прикусил губу. Черт, это серьезно.
А что делать? Ит пожал плечами. Видимо нам с тобой, рыжий, придется прогуляться в лес. И, кажется, вовсе не по грибы
5Обед молчания
Пап, как там дела?
Неплохо, зайчик, Ит улыбался, но дочь, увы, обмануть не удалось.
А если не врать, то как?
Даш, ну правда у нас всехнеплохо, но в госпитале сейчас неприятности, Ит понял, что попался. Потому что ему придется очень сильно постараться, чтобы объяснить то, что произошло, десятилетней дочери. Без ненужных ей подробностей, но так, чтобы она поверила. Зарзи тяжело ранил официал один.
Случайно? тут же спросила дочь.
Если бы. Специально. Никто не знает, зачем. Этот официал, он у нас лечился. Может быть, он с ума сошел, может, не любит рауф малыш, я не знаю. Мы пытаемся разобраться.