Неповиновение его расслабляет?
Тут же последовало наказание. Кацуми завизжала от боли, когда удар током превысил прошлые в несколько раз.
Когда же она смогла дышать, то «мачта» мучителя снова обрела былую твердость и покачивалась перед глазами женщины, как голова танцующей кобры.
Не сопротивляйся и тебе не будет так больно, сказал мужчина.
Ей показалось, или в самом деле в его голосе промелькнули нотки сострадания? Как такое может быть? Кацуми подняла глаза к его лицу, но оно было бесстрастным.
«Рука пирата рванула за ворот платья и на всеобщее обозрение появились белоснежные груди. Два полушария с коричневыми пуговками-сосками предназначались для глаз и ласк мужа, а не для похотливых мужских взглядов. Джессика подняла руки, чтобы закрыться, но Бертран тут же ударил по предплечьям. Он сжал левую грудь так сильно, что Джессика не смогла сдержать стона.
Какая сочная, так бы и откусил, заржал капитан.
Остальные пираты захохотали и заулюлюкали.
Молю вас, не надо. Пожалуйста, не надо. Я заплачу любую сумму, но
Она не успела договорить, когда бордовая головка пиратского орудия скользнула между её губ».
На этот раз Кацуми не стала противиться, чтобы не получить ещё один разряд боли. Она покорно сказала свою реплику и позволила естеству мужчины ворваться в рот.
Следующие реплики тоже были сказаны, и она упала на спину, когда читающий произнес текст, и мужчина толкнул её. Подол платья оказался задран и свернулся рубцом на поясе. По книге капитан пиратов должен был проникнуть внутрь Джессики и заставить ту кричать. Сначала женщина кричала от унижения, страха и ненависти, а потом уже от наслаждения и страсти.
Вряд ли Кацуми закричит от наслаждения
Она удивленно распахнула глаза, когда мужчина извлек из кармана небольшой тюбик с изображением синей капли на прозрачной пластиковой поверхности. Кацуми видела такой в сексшопелубрикант, смазывающий гель. Небольшая полоска легла на возбужденный орган мужчины, и вот он уже заблестел, как ртутная лужица. Ещё небольшая полоска и женщина вздрогнула, когда мужчина проник пальцем в её горячее и сухое, как пустыни Невады, влагалище. Гель показался прохладным и скользким.
Мужчина коленями раздвинул её ноги и лег сверху. Кацуми отвернулась, но он не позволил этого сделатьзаставил смотреть в глаза. Она слегка дернулась, когда твердый стержень проник в неё с размаха, словно таран влетел в небольшую щель ворот.
«Джессика плакала от боли, унижения и от того, что впервые она ничего не может сделать. Она была бессильна перед этим самцом, который наслаждался властью.
Его могучее копье вызывало в Джессике кучу эмоций. Сначала была боль. Одна сплошная боль, как в первую брачную ночь, когда муж старался быть аккуратным и неторопливым, а в ответ Джессика терпела и даже пару раз провела рукой по спине. В этот раз Бертран вовсе не собирался вспоминать об аккуратности.
Он брал её, как волк берет свою волчицу, которую только что завоевал в схватке с другим самцом. Он то сжимал, кусал и шлепал по молочно-белым грудям, то наваливался полным весом так, что она еле дышала, а сам стискивал в мозолистых руках нежные ягодицы и проникал.
Проникал.
Проникал
Сколько времени это продолжалось?
Джессика уже потеряла счет минутам, когда мужчина неожиданно вышел из неё и перевернул на живот. Он заставил встать её на колени и открыть матросам самое сокровенное. Мужчины смотрели на новое зрелище, ржали и кидали издевательские советы. Наконец, мужчина покрыл её, как жеребец Блек покрывал приводимых лошадей».
Перед глазами Кацуми возник тот самый момент, когда она работала над этим эпизодом. Как раз в кабинет зашел полуобнаженный после душа Дженшин, чтобы позвать её к ужину, и капельки воды поблескивали на кубиках пресса. Кацуми уже возбудилась от представления этой сцены, и Дженшин оказался как нельзя кстати. Он был так сексуален и так приятно пах дезодорантом. Бурный секс и сногсшибательный оргазмвот что ассоциировалось у писательницы с этим эпизодом.
Но не сейчас
Сейчас она смотрела в желтоватые глаза небритого матроса, который всего в полуметре от неё стоял на четвереньках и щерил в ухмылке кариозные зубы. Виртуальный персонаж словно был живым. Он показывал, что тоже не прочь занять место сзади.
А сзади уже втыкался огромный стержень, который заставлял Кацуми при каждом толчке стонать. И это были не стоны наслаждения, как у Джессики Писательница писала и не представляла в тот моментнасколько это может быть плохо. Она, как и миллионы женщин хотела просто погрузиться в запретную фантазию, нелепую, но сладкую. И теперь упругая фантазия погружалась в неё. И это не было так сладко, как она себе представляла.
Никакого наслаждения. Никакого удовольствия. Подчинение не приносило облегчения. Лубрикант помог легче скользить стержню, но мужчина вовсе не думал о том, чтобы придержать свои толчки и хотя бы отчасти постараться доставить Кацуми удовольствие.
Нет. Мужчина так не думал.
Кацуми написала, что женщина стонала под пиратом от новых необычных чувств, значит, Кацуми испытывала сейчас тоже самое. Значит, нужно крепко держать белые бедра и сильнее входить в неё, каждый раз упираясь кончиком головки в мягкую преграду. Значит, нужно сжимать упругую грудь и пощипывать соски. Значит, нужно шлепать с оттяжкой по светлым ягодицам.
«Бертран д'Анжелон зарычал, как дикий зверь, и начал вонзаться в Джессику на всю глубину своего естества. Джессика уже не владела телом, она полностью растворилась в ощущениях, которые морской волной накрывали с головой, поднимали на самый верх блаженства и бросали вниз, в бездну наслаждения.
С каждым проникновением капитан пиратов привносил новые нотки удовольствия в тело Джессики. Она помнила, что этот зверь убил её мужа, не пощадил никого из команды и вряд ли пожалеет её, но в этот момент она ловила каждую секунду близости. Он был её властелином, он царствовал над её эмоциями, он крал её душу
Ещё-о-о, простонала Джессика, подаваясь телом навстречу пирату. Ещё-о-о! Да-а-а!
А белошвейка вошла во вкус, загоготал Бертран д'Анжелон и замер, не выходя из Джессики. Похоже, что пиратская мачта нравится ей больше, чем кортик офицера. Ещё, милая?
Да-а-а, оказалось, что противиться было выше сил Джессики.
Она хотела ещё, она уже чувствовала, как самый мощный шквал удовольствия подкатывает всё ближе и ближе, и вот-вот закрутит в водовороте блаженства. Тело её предавало
Под смех, улюлюкание и подбадривание капитан Бертран д'Анжелон в несколько толчков вознес пленницу на вершину наслаждения. Она закричала раненной чайкой и рухнула бы на шкуру, если бы капитан не держал за бедра в крепких руках. От её судорожных сокращений он сам не смог сдержаться и излился влагой в горячее нутро Джессики.
Она стискивала тигровую шкуру и её трясло от упоительных судорог. Казалось, что место между ног посылает бурные волны неги на остальное тело, а то с восторгом отзывается. Это был самый сокрушительный оргазм в её жизни. И возможно самый последний.»
Не было никакого намека на оргазм. Даже когда мужчина заставил простонать Кацуми, она не испытала ничего, кроме дикого желания оказаться как можно дальше отсюда.
И боль.
Конечно же была адская боль внизу живота. Казалось, что влагалище вот-вот разорвется на частитак энергично взялся за дело мужчина. Когда же с его губ сорвался едва слышимый свист, а внутрь Кацуми хлынул поток спермы, то ей показалось, что это плеснули раскаленным свинцом. Она упала на шкуру и закусила шерсть, пахнущую пылью. Она пыталась исторгнуть из себя белую жидкость и её тело билось в судорогах.
Мужчина стоял над ней и смотрел. Его «мачта» начала потихоньку опадать, белесые капли падали на икру Кацуми. В этот момент она ненавидела его больше, чем когда-либо.
Напиши про меня, тихо проговорил он и кивнул в сторону двери.
Глава 10
Прошла неделя с той кошмарной ночи, когда пропала Кацуми. Дженшин если не успокоился, то стал более сдержанно относиться к соболезнующим взглядам. Он встречался несколько раз с агентом Кимура и каждый раз та находила слова поддержки. Мужчина даже радовался возможности вновь увидеть смазливую мордашку на пороге дома.
Сэкико периодически звонила, и всегда её прощание напоминало оплеуху, какую гризли отвешивает навязчивой собаке. Дженшин не винил её, она и раньше относилась к нему с предубеждением, а теперь и вовсе возненавидела, когда Кацуми пропала.
И всё из-за того проклятого награждения литераторов, когда Дженшин поехал без Кацуми, потому что та заболела. Тогда Дженшин забрал награду своей жены, сказал несколько слов благодарности и позволил себе лишний стакан виски, а через полчаса Сэкико обнаружила в подсобке молоденькую писательницу Кику Кобаяси в позе морской звезды. Между её ног ритмично колыхался зад Дженшина.
Литературный агент тогда поклялась Дженшину не рассказывать обо всем случившемся Кацуми, но отношение к нему стало презрительное. И сейчас она не скрывала эмоций, особенно когда была под алкогольными парами, что в последнее время становилось чуть ли не ежедневной нормой.
Дженшин понимал, что Сэкико легко могла рассказать Кацуми о том случае, потому он решил подстраховаться и заткнул литературного агента тем, что у него на руках оказалось подтверждение её махинаций с процентами от продаж.
Им обоим нужна была Кацуми: ему в качестве жены, агенту ради доходов. Поэтому они и скрепили договор бокалом винаон не рассказывает Кацуми о махинациях, Сэкико не рассказывает об измене.
Жиденький мостик, на котором крепилась их договоренность, мог в любую минуту просесть, а то и вовсе провалиться в пропастьтеперь Кацуми нет, и ответственность нести не перед кем. О чем и был вчерашний разговор, закончившийся для Дженшина приемом внутрь двести граммов виски.
Алло, сволочь, это ты? раздался пьяный голос Сэкико. Последнее время она называла Дженшина именно так.
Перестань обзываться. Ты пьяна, я кладу трубку. И не звони мне больше! сказал Дженшин, но последующий возглас Сэкико заставил прижать пластиковую поверхность к уху.
Кику Кобаяси! крикнула женщина.
Дженшин замер. Он помнил ту девушку с развратными глазами, которая так успешно подцепила подвыпившего Ямамото. Грудь у неё уступала по размерам грудям Кацуми, но зато энтузиазм и желание показать себя изрядно компенсировали этот недостаток.
Что? переспросил Дженшин, внутренне холодея. Неужели Сэкико решила развязать язык?
Ки-к-ку Кобаяси тоже пропала. Меся-а-ацем раньше, чем Кацуми. Просто не вернулась домой после работы. Её ещё показывали по федеральному кана-а-алу.
Речь женщины с трудом пробивалась через икоту. Наконец, в трубке раздалось бульканье, и икота на некоторое время исчезла. Дженшин напряжено вслушивался в звуки на другом конце телефона.
Я знаю, грязный ублюдок, что э-это твоих рук дело. Ты убрал свидетелей. Да-да, именно ты. Или ты спрятал Кику, а потом убил Кацуми и закопал её на заднем дворе, чтобы без проблем трахаться с молоденькой шлюшкой в спальне, где ещё недавно спала моя девочка. Верни Кацуми, мать твою, старый козел! Верни, или я пойду в полицию и всё расскажу! голос Сэкико набирал обороты.
Заткнись, сучка пьяная! Заткнись и слушай! Я сам подам на тебя в суд. Там я покажу документы, где все твои махинации зафиксированы и
Да мне насрать!!! голос Сэкико превратился в визг. Меня оштрафуют и отпустят, а тебя, грязный ублюдок, упекут за решетку! И там тебя оттрахают все якудза Токио! Верни мне Кацуми или ближайшие пять лет будешь питаться тем, что вытекает из больших бананов! Я тебя
Дженшин нажал на сброс вызова с такой злостью, что кнопка провалилась внутрь изогнутой коробочки. Виски, которое он пытался налить, большей частью расплескалось по столешнице. Он в несколько глотков осушил стакан и решил набрать агенту Кимура.
Голос женщины несколько успокоил Дженшина, и они договорились встретиться сегодня. Именно поэтому мужчина надел свежее белье и тщательно побрился.
Синий двухместный «Шевроле» Минори Кимура остановился рядом с блестящей черной «Тойтой» Дженшина. Маленькая машина смотрелась девушкой возле брутального мужчины. Минори улыбнулась своим ассоциациям и прошла по ровному газону к дому Ямамото.
Дженшин открыл дверь почти сразу, как будто притаился рядом и только того и ждал, что она нажмет кнопку звонка. От Минори не ускользнул его восхищенный взгляд, который, впрочем, он постарался сразу же спрятать. Трудно не восхититьсяведь сегодня она была не в рабочем костюме, а в светлой бежевой блузке и просвечивающей желтой юбке. Солнце сыграло ей на руку, светя в спину, и Дженшину в первый миг показалось, что женщина пришла вообще без юбки, стоит и хвастается длинными стройными ногами.
Проходите, агент Кимура-сан, отстранился потупившийся Дженшин.
Можно простоМинори, улыбнулась женщина и прошла в дом.
Дженшин почему-то выглянул наружу, как старшеклассник, который тайком привел в дом девушку, пока предки находились в отъезде. Он посмотрел влево и вправоне заметил ли кто, что в его дом вошла не федеральный агент, а красивая женщина.
Улица не была пуста. В конце её возился с машиной Мураками, вредный старик, который не слышал собеседника и постоянно переспрашивал, выставляя поросшее седым волосом ухо. Он не смотрел в сторону Дженшина.
Два сына Иоши Саито вяло перекидывались бейсбольным мячом и тихо переговаривались. Они тоже не смотрели в сторону Дженшина. Других людей на улице не было, и Дженшин Ямамото закрыл дверь.
Что-то внутри трепетно щекотало, будто он высыпал в рот три пакетика шипучего порошка, а тот провалился в область солнечного сплетения и сейчас выпускал радостные пузырьки.
Минори уселась на диван и натянула юбку на колени. Этот жест почему-то показался Дженшину очень сексуальным.
К сожалению, пока ничем не могу вас порадовать. Однако мои усилия оказались ненапрасными, и я смогла уточнить личность человека на снимке. Это Кэтсу Исикава, выходец из Хиросимы. Привлекался за сексуальные домогательства, отсидел два года и после исчез с правового горизонта. Он нигде официально не работает, поэтому его трудно было отследить, но у каждого японца есть свой след, и рано или поздно, но он появится. Главное полицейское управление не зря ест свой хлеб, улыбнулась Минори настолько белоснежными зубами, что их можно ставить на рекламу пасты «Санги М-Плюс».
Спасибо, утешили, Минори. Выпьете что-нибудь? Я прекрасно делаю «Маргариту», Дженшин очнулся от гипнотического влияния, которое оказывали на него чувственные губы, и вспомнил о своем долге хозяина.
Да, от бокала не откажусь. Спасибо, Минори сверкнула глазами и закинула ногу на ногу.
«Получилось почти как в Основном инстинкте», промелькнуло в голове у Дженшина.
Прилив крови к члену заставил его чуть приподнять ногу, чтобы так явно не выпирала ширинка. Пока он разливал коктейль по бокалам, то взгляд его упал на фотографию Кацуми. Жена смотрела с укоризной на мужа, словно осуждала за подобное поведение. Дженшин потупился, и эрекция спала.
Я хотел поговорить с вами о литературном агенте Сэкико Накамура. Как-то я копался в счетах Кацуми Она сама ненавидела это делать, поэтому всей бухгалтерией приходилось заниматься мне. Так вот
Дженшин расписал в таких мрачных красках, что будь рядом Сэкико, она сама прыгнула бы на электрический стул, и даже щелкнула рубильником. Минори внимательно слушала и сделала пару записей в своем планшете.
Женщина отпивала по глотку из бокала и изредка ободрительно кивала Дженшину. Тот говорил, говорил, говорил и не мог остановиться. Впервые его слушали так внимательно.
Кацуми при разговоре хватала ручку и записывала мысли, которые приходили ей на ум. Она могла спокойно взять и ответить невпопадДженшин понимал, что в этот момент жена углублялась в себя и проговаривала диалоги героев. Жизнь с писательницей трудно назвать сахаром. Дженшин и не называл, но раньше не жаловался, терпел.
Когда рука Минори оказалась на колене Дженшина?
Он не вспомнил бы об этом даже под страхом смертной казни. Вот только что женщина сидела на расстоянии вытянутой руки, а уже оказалась рядом.
Близко-близко.
Казалось, что только стоит поднять ладонь, и она упрется в упругую грудь федерального агента. А губы
Её чувственные губы так призывно блестели. Аромат сладких духов притягивал и будоражил кровь.