Допив кофе и круассаны, Леннокс принял душ, побрился, оделся и оплатил счет. Снег падал со свинцового неба, когда он взял кэб до станции, где оставил свою сумку в камере хранения; Кольмар был всего в тридцати минутах езды на поезде, и он был уверен, что в один прекрасный день сможет найти и поговорить с Робертом Филипом, если предположить, что француз не отсутствовал. Он успел как раз вовремя, чтобы сесть на турбопоезд в 9.15 утра до Кольмара, прежде чем он двинулся на юг. Когда поезд выехал из Страсбурга и двинулся по плоской равнине, на западе которой виднелись горы Вогезы, Леннокс прочитал заголовок статьи, которую он пропустил в своей спальне. Назревал очередной международный кризис.
Турецкое военно-морское командование в Босфоре недавно получило длинный сигнал от своих коллег из российского черноморского порта Одесса. Сигнал сообщал туркам, что очень большой конвой под кодовым названием К. I2 будет проходить через Босфор и Дарданеллы по пути в Средиземное море. Это соответствовало давнему соглашению, согласно которому Советская Россия всегда запрашивает официальное разрешение перед отправкой кораблей через проливы, контролируемые Турцией.
Как всегда, русские уточнили состав конвоя, и это так напугало турецкого флотоводца, что он срочно позвонил в Анкару. Министра обороны в турецкой столице разбудили посреди ночи, и он немедленно сообщил о сигнале в штаб-квартиру НАТО в Брюсселе. Было принято решение передать эту новость в прессу. Тревогу вызвал размер конвоя. В советском сигнале было указано шесть тяжелых крейсеров (из них четыре ракетоносных), один авианосец, двенадцать эсминцев и пятнадцать больших транспортов. Размер конвоя был беспрецедентным. Что могли перевозить пятнадцать больших транспортов? Куда направлялся этот огромный конвой?
Когда поезд подъехал к Кольмару, Леннокс сложил газету и забыл об этой страшилке. В конце концов, это не имело никакого отношения к работе, над которой он работал, и теперь все его внимание было приковано к предстоящему интервью с Робертом Филипом.
К восьми часам вечера в субботу, 18 декабря, каждый министр обороны в Западной Европе и Северной Америке получил копию советского сигнала, включая Алена Блана, который уделил ему гораздо больше внимания, чем Алан Леннокс. Всего через пять дней президент должен был вылететь в Советскую Россию, и Блан совсем не обрадовался этому сигналу. В воскресенье утром у него была короткая беседа с Гаем Флорианом, который придерживался совершенно иной точки зрения.
«Конечно, им и в голову не пришло спровоцировать мировой кризис накануне моего отъезда в Москву, сказал он Бланку. «Они слишком стремятся укрепить отношения с нами как с крупной западноевропейской державой»
Ален Блан покинул Елисейский дворец неубежденным и еще более взволнованным, чем до своего прибытия.
Почему Флориан вдруг стал так самодовольно относиться к намерениям Советской России?
Прибыв в Кольмар, Леннокс купил уличного гида в киоске вокзала и обнаружил, что авеню Раймона Пуанкаре находится всего в нескольких метрах от того места, где он стоял. Когда он пошел по проспекту, то испытал неприятный шок: две патрульные машины, рядом с которыми стояли полицейские в форме, стояли возле квадратного двухэтажного особняка. Он был совершенно уверен, что это будет 8, еще до того, как поравнялся с виллой на противоположной стороне улицы и продолжил идти. Да, это был дом 8. Это было повторение той же самой сцены, которую он видел накануне у дома 49 по улице Эпин.
Пятнадцать минут спустя, обойдя вокруг виллы полицию, он вошел в бар отеля «Бристоль» напротив вокзала.
«Что делают все эти полицейские машины на авеню Раймона Пуанкаре?»небрежно спросил он, потягивая коньяк.
Бармен очень хотел передать информацию; в таком маленьком городке, как Кольмар, лоза надежна и быстра. Он признался, что накануне вечером в своей ванне умер местный воротила Роберт Филип. Трагедия была обнаружена, когда его уборщица приехала и обнаружила, что входная дверь все еще заперта и прикована цепочкой. У нее был ключ, объяснил бармен, поэтому Филип всегда первым делом откручивал засовы и цепь, и тогда она могла войти внутрь. Полиция нашла его плавающим в ванне. Он больше не будет гоняться за юбкой, этот
Леннокс заказал еще выпивку, но больше информации у бармена было немного. За исключением того, что в отеле была полиция, задающая множество вопросов о двух мужчинах, которые останавливались там на две ночи.
По словам ночного портье, у них был «ситроен», продолжал бармен. Сам я их не виделне думаю, что они когда-либо приходили сюда. Лично я не вижу связи»
Когда Леннокс выходил из бара, вошли два полицейских в форме, которые решили, что он должен покинуть Кольмар как можно быстрее; было пятьдесят на пятьдесят шансов, что болтливый бармен перескажет им свой недавний разговор с незнакомцем, который только что ушел. Пересекая место на вокзал, он купил билет в один конец до Лиона, а затем сел на только что прибывший поезд до Страсбурга. Когда контролер прошел через поезд, он воспользовался уже имеющимся у него билетом на обратный путь в Страсбург. Из трех выживших во время войны, которые когда-то были знакомы с «Леопардом», теперь остался только один: Дитер Воль из Фрайбурга.
В отличие от инспектора Роша из Страсбурга, инспектору Дорре из Кольмара было всего сорок лет, и он ничего не принимал как должное. С мрачным лицом, нетерпеливый, быстро говорящий человек, он позвонил Буассо через два часа после того, как была обнаружена смерть Робера Филипа, объяснив, что за Филиппом не велось слежки после того, как француз вернулся домой, за исключением обычного патрульного наблюдения. Машина. «Нам очень не хватает людей, продолжал он, поэтому я не смог получить персонал для надлежащего надзора, что очень прискорбно»
На другом конце провода Буассо догадался, что кто-то из вышестоящих был бесполезенпотому что они были возмущены вторжением Пэрис на их задний двор. На этот раз у него не было ни необходимости, ни даже возможности задавать наводящие вопросы: Дорре говорил, как автомат.
«Согласно медицинскому эксперту и моим собственным наблюдениям, нет никаких сомнений в том, что Роберт Филип умер от несчастного случая, когда он поскользнулся и ударился затылком о край ванны. В то время он был в доме один, и нет никаких признаков насильственного проникновения или чего-либо, что указывало бы на нечестную игру, хотя в доме была женщина, но, вероятно, всего на несколько часов. Филипп был таким
Наступила короткая пауза, затем голос снова зазвучал. «Простите, но я простудился, и мне пришлось высморкаться. Так что, технически, это случайная смерть. Для себя; Я не верю в это на мгновение. Я слышал, что еще один человек, которого вы также просили поставить под наблюдение, Леон Жувельповесился в Страсбурге менее сорока восьми часов назад. Я также слышаля был вчера в Страсбурге, что мои коллеги убеждены в том, что Жувель покончил жизнь самоубийством. Для меня это слишком много. Господин Буассо, двое мужчин, которых вы просите поставить под наблюдение, оба умирают в своих домах в результате самоубийства, случайно менее чем за два дня. Говорю вам, должно быть что-то не так
Есть что-нибудь конкретное начал было Буассо, но дальше не пошел.
«Простите, господин Генеральный директор, но я еще не закончил. Женщина, которая хорошо знала-знала-Роберта Филипа, вчера утром проезжала мимо его виллы и увидела голубой «ситроен», припаркованный напротив его виллы. Двое мужчин пытались починить машину, но она думала, что они следят за виллой Филиппа. Она сообщила мне об этом, когда сегодня утром увидела снаружи патрульные машины, предполагая, что произошла еще одна кража со взломом
«Есть регистрационный номер?» Буассо удалось вмешаться.
«К сожалению, нет, но я еще не закончил», продолжил Дорре. «Мне пришло в голову проверить все местные гостиницы, и мы обнаружили, что двое мужчин приехали в ближайшую к вокзалу гостиницу в 9:30 вечера в субботу. Отель, кстати, находится всего в нескольких метрах от виллы покойного Роберта Филипа. Они приехали на синем Ситроене, и у нас есть регистрационный номер. В данный момент он распространяется. Кроме того, описания двух мужчин. Связи, может быть, и нет, но эта смерть мне совсем не нравится, несмотря на ее техническое совершенство»
«Если бы это не было случайностью, рискнул Буассо, то это должно было бы быть делом рук высококвалифицированных специалистов?»
Они должны быть подготовленными убийцами, прямо сказал Дорре, потому что, если я права я не говорю, что прав, то, по-видимому, смерть Леона Жувеля также была подстроена, и опять-таки имело место техническое совершенство. Вы не должны думать, что я романтик, настаивал он, пытающийся каждое событие превратить в преступление, но, повторяю, двое мужчин под наблюдением, умирающие так быстро, не пахнут для меня розами-с. И, продолжал он, снова не давая говорить Буассо, география интересная, не так ли?
«География?»
«От Страсбурга до Кольмара ехать не так уж и далеко. Я дам вам знать, как только мы получим информацию о регистрации автомобиля Citroen»
Ванек ехал на высокой скорости, но всегда соблюдал установленный законом предел, и к девяти утра, за час до того, как инспектор Дорре сообщил регистрационный номер автомобиля, добрался до бульвара Нанси в Страсбурге. Вернув Citroen агенту Hertz, он снова вышел и пошел в ресторан, где оставил Бруннера и Лански, пока избавлялся от машины.
«Мы уже достаточно долго пользуемся этой машиной, сказал он двоим мужчинам, и двух посещений более чем достаточно на одном и том же виде транспорта».
Не позволив им допить свои напитки, он вывел их на улицу, где они снова разошлись. Вместе с Бруннером он взял такси до вокзала Страсбурга, предоставив Лански следовать за ним во второй машине. Они снова объединились на вокзале, но билеты каждый купил отдельно. Сев в поезд один, в то время как двое других мужчин перешли в другой вагон, Лански поставил свою сумку на полку и закурил. Через пятнадцать минут поезд пересек Рейнский мост и сделал остановку в Келе.
Советский коммандос прибыл в Германию.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Понедельник был неудачным днем для Леннокса, который никогда не забывал, что путешествовал с поддельными документами. Вернувшись на вокзал Страсбурга, намереваясь забрать свой чемодан из багажного отделения, а затем сесть на другой поезд через Рейн в Германию, он сразу же заметил признаки активной деятельности полиции. Когда он выходил из поезда, на платформе стоял полицейский в форме, молодой и бдительный мужчина, который, очевидно, пристально разглядывал всех пассажиров, когда они проходили мимо него, чтобы спуститься по ступенькам выхода.
В главном зале было больше полицейскихнекоторые из них Леннокс чувствовал себя уверенно в штатском, а когда он подошел к камере хранения, у стойки стояли двое жандармов, проверяя документы у людей, пока они забирали свой багаж. Леннокс вышел из магазина и вошел в застекленное кафе, выходившее на площадь Гар. Сев за столик, он заказал кофе, совершенно не подозревая, что находится в том же кафе, которое Лански ждал в прошлую субботу вечером перед тем, как нанести последний визит Леону Жувелю. Пока он пил кофе, Леннокс наблюдал за станцией, и то, что он увидел, не воодушевило его.
Подъехал еще один полицейский фургон, из которого вывалилась еще дюжина полицейских, которые вбежали в главный зал. Энергичный инспектор Дорре из Кольмара связался со своими коллегами из Страсбурга«Ситроен» Ванека теперь проследили до отделения проката автомобилей «Герц» на бульваре де Нанси, и начальство инспектора Роша, обеспокоенное монументальной ошибкой, полностью сотрудничало с ним. Отказ от автомобиля логически привел их к предположению, что недавние наниматели теперь должны путешествовать поездом или самолетом. На железнодорожном вокзале и в близлежащем аэропорту была развернута масштабная операция по наблюдению. По иронии судьбы, ловушка, заброшенная для поимки советского коммандос, представляла опасность для Леннокса.
Одно дело проскользнуть через границу с фальшивыми документами; совсем другое делорисковать тщательной проверкой, когда идет аварийный невод. Леннокс заплатил за кофе, прошел через площадь Гара к автобусной остановке и сел в первый же переполненный автобус. Случилось так, что он направлялся в Хагенау, место, о котором он никогда не слышал, поэтому он купил билет на весь маршрут. Самое раннее, чем он мог бы рискнуть перебраться в Германию, было бы на следующий день; неводы наиболее бдительны в течение первых суток. И большая проблема будет заключаться в том, где переночевать: когда полиция действительно кого-то ищет, они проверяют каждую гостиницу, даже обзванивают те отдаленные места, до которых трудно добраться.
Леннокс сел на поздний вечерний автобус из Агено в Страсбург, и первое, что он заметил, выйдя на площади Гар, была вереница полицейских фургонов, выстроившихся у вокзала. Рано утром, просматривая газету в поисках сообщения о смерти Леона Жувеля, он заметил упоминание о проходящей в городе ночной сессии Европейского парламента. Пообедав в ресторане на задворках, он взял такси до здания парламента. Его бумаги, которые показали его как репортера, с готовностью позволили ему войти, и как только он устроился в галерее для прессы, чтобы провести свое ночное заседание.
Прежде чем сесть на такси в Европейский парламент, он проскользнул в уборную отеля, где побрился оборудованием, которое купил в Хагенау; возможно, было бы неразумно демонстрировать небритый вид в августейших стенах европейской говорильни. Меры предосторожности оказались излишнимив пресс-галерее было мало других репортеров, и время от времени, когда тоскливые дебаты тянулись и тянулись, Леннокс умудрялся выкроить часок или около того для сна. Время от времени поглядывая на часы, он ждал, пока ночь пройдет на свинцовых ногах. Утром он снова попытается перейти Рейн в Федеративную Республику Германии.
Именно инспектор Жак Дорре (который в последующие годы дослужился до комиссара) наконец предупредил Марка Грелля. Когда префект получил отчет Буассо о его разговоре с Кольмаром, он лично позвонил Дорре, у которого теперь было больше информации. Он смог сказать Греллю, что «Ситроен», который доставил двух мужчин в отель в Кольмаре, был передан в отделение Hertz на бульваре де Нанси в Страсбурге.
«Да, подтвердил он далее, описание человека, вернувшего машину, совпадает с описанием одного из двух мужчин, которые останавливались в отеле «Бристоль» в ночь с 18 на 19 декабря, а 19 декабря умер Роберт Филип, в своей ванне
Если эти двоеЖувель и Филипбыли убиты, сказал Грелль Дорре, значит, это дело рук профессионального убийцы? Вы согласны, что ни один любитель не смог бы так убедительно инсценировать обе смерти?
Согласен, резко ответил Дорре. Но, похоже, на марше находится группа по крайней мере из двух убийцможет быть, даже из трех человек
Грелль крепче сжал телефон. Как вы это понимаете? спросил он.
«Я лично проверил реестр в Бристоле. Через десять минут после того, как первые двое мужчинДюваль и Боннарзарегистрировались, третий человек, Ламбер, также занял комнату. Ничто не связывает этих троих вместе, за исключением того, что все они прибыли в ночь на 18-е и уехали утром 10-го, что, конечно, сегодня рано. Дело в том, что в это время года гостиница почти пустовала
Грелль поблагодарил его за сотрудничество и положил трубку. В Эльзасе может быть какая-то группа убийц, сказал он Буассо. Это все теория, но если бы это было правдой, то кем, черт возьми, они могли быть?
По-видимому, этот список есть только у Ласалля и у англичанина Леннокса, заметил Буассо. Неужели Ласаль не уничтожает собственных свидетелей? Это вообще не имеет никакого смысла. Единственное, что имело бы смысл, это если бы эту работу выполнял кто-то, нанятый Леопардом
«Но у «Леопарда» не может быть списка»
Грелль остановился, и двое мужчин молча уставились друг на друга. Через час неутомимый Дорре снова был на линии. По его словам, он работал в тесном контакте со своими коллегами в Страсбурге, и по его предложению Роша начал связываться со всеми отелями города. Вскоре были обнаружены имена Дюваля, Боннара и Ламберта. Первые двое провели ночь в пятницу, 17 декабря, в отеле Sofitel, в то время как Ламбер спал на конечной остановке, а вечером 18 декабря Леон Жувель повесился.
Итак, заметил Дорре, те же самые троеи опять же описания, хотя и расплывчатые, перебрались сюда, в Кольмар, поздно вечером 18-го и находились в городе, когда умер Роберт Филип. Как далеко вы протянете длинную руку совпадения, не сломав ее?