Франс Гуннар БенстонВикинги
Предисловие
Действие романа «Викинги» охватывает приблизительно годы с 980 по 1010 нашей эры. В то время южные области Швеции принадлежали Дании, поэтому Орм, хотя он родился и вырос в Скании, считает себя датчанином.
Викинги совершали набеги в страны Северной и Западной Европы более или менее постоянно в период свыше двухсот лет, с конца восьмого столетия до начала одиннадцатого. Большинство набегов на Западную Европу было совершено датчанами и норвежцами, поскольку шведы рассматривали в качестве сферы своего влияния Балтику и в конце девятого столетия образовали в России королевство, которое просуществовало три с половиной века, до монгольского нашествия. Сначала излюбленным местом охоты викингов на Западе была Ирландия; только с 838 года, спустя сорок лет после первых набегов на Ирландию, они стали совершать крупномасштабные набеги и на Англию. Однако в течение последовавших за этим шестидесяти лет ониособенно великий Рагнар Волосатый и его грозные сыновьяжестоко грабили Англию до тех пор, пока Альфред не оказал им сопротивления и не вынудил их прийти к согласию. После этого, с 396 по 979 год, Англия имела восьмидесятилетнюю передышку. Во Франции скандинавов боялись так сильно, что в 911 году Карл Простой уступил им часть своего королевства; эта часть королевства стала известной под названием Нормандия, земля людей с Севера. Викингами была заселена Исландия в 860 году и Гренландия в 986 году. В следующем году корабль викингов, направлявшийся в Гренландию, сбился с курса и достиг Америки, которую, из-за вкусного винограда, найденного ими там, эти люди назвали «Страной доброго вина». В течение последующих двадцати лет еще несколько кораблей викингов ходили в Америку.
Битва при Йорундфьорде, или Хьорунгавагская битва, которая часто упоминается в этой книге, была одним из наиболее знаменитых сражений, произошедших в Северной Европе в эпоху викингов. В этой битве норвежцы сражались против йомсвикингов. Йомсвикинги (по словам профессора С. Турвилль-Петре) представляли собой «закрытое общество викингов, живших в соответствии со своими собственными законами и обычаями. Никто из них не мог быть моложе восемнадцати и старше пятидесяти лет, им не разрешалось ссориться друг с другом, и каждый из них должен был мстить за другого как за своего брата». В их крепость Йомсборг не допускалась ни одна женщина; эта крепость располагалась на Южном берегу Балтийского моря, вероятно, на месте нынешнего города Свинемюнде. Согласно исландским источникам, отец Канута, король Свен Вилобородый, пригласил йомсвикингов на пир. Пока пиво лилось рекой, король Свен дал клятву вторгнуться в Англию и убить Этельреда Неповоротливого или отправить его в ссылку. Предводитель йомсвикингов Сигвальд поклялся, в свою очередь, отправиться в Норвегию и убить мятежного ярла Хаакона или сослать его. Все другие йомсвикинги, включая двух вождей из Скании, Бу Дигре и Вагна Акессона, поклялись следовать за ним. Они отправились в Норвегию на шестидесяти кораблях, но Хаакон прознал об их приближении и, когда они наконец повернули к Йорундфьорду, то обнаружили, что он ожидает их во главе флота, состоящего не менее чем из ста восьмидесяти кораблей. Вначале, несмотря на такое численное превосходство противника, казалось, что йомсвикинги должны победить; однако погода не благоприятствовала им, и после ожесточенной схватки они были разгромлены и перебиты почти все до единого.
Это произошло в 989 году. Весной же следующего года в Швеции состоялось еще одно важное сражение, на Фирисской равнине близ города Уппсала, когда страшный Стирбьорн, сосланный племянник короля Эрика Шведского, попытался завоевать королевство воего дяди, но был убит шальным копьем в самом начале сражения. С отголосков этих двух сражений и начинается роман «Викинги».
Песня датских женщин
Кто та женщина, которую ты покинул,
Ты покинул свой дом, и очаг,
Для того, чтобы уйти с седой старухой, создательницей вдов?
У нее нет дома, в котором можно уложить гостей,
Только одна холодная постель на всех,
Где гнездятся бледное солнце и заблудшие ледяные горы.
У нее нет сильных белых рук, чтобы обнимать тебя,
Но у нее множество цепких водорослей, чтобы держать тебя
На тех камнях, куда тебя прибило приливом.
Но когда приблизится лето,
И растает лед и почки набухнут на березах,
Ты покинешь нашу сторону и заболеешь.
Заболеешь вновь криком и резней,
Ускользнешь поближе к плеску волн,
Где ладья твоя стоит всю зиму.
Ты забудешь наше веселье и застольные беседы,
И корову в стойле и лошадь на конюшне
Для того, чтобы стать на ее стороне.
А потом поплывешь ты туда, где бушуют шторма,
И удаляющийся звук твоих весел, ударяющих об воду,
Будет единственным, что останется нам на долгие месяцы.
Так кто же та женщина, которую ты покинул,
Как покинул свой дом и очаг,
Для того, чтобы уйти с седой старухой, создательницей вдов?
Редьярд Киплинг
Пролог
О том, как безбородые люди появились в Скандии во времена короля Харальда Синезубого.
Много людей отправилось на Север из Скании вместе с Бу и Вагном и погибло в битве при Йорундфьорде; другие пошли со Стирбьорном на Уппсалу и вместе с ним там нашли свою смерть. Когда их родных мест достигли вести о том, что немногие из них вернутся домой, о них пропели поминальные песни, и в память о них были установлены мемориальные камни, после этого все разумные люди пришли к мнению, что то, что случилось, было к лучшему, поскольку сейчас они могли надеяться на более мирную жизнь, чем раньше, на то, что меньше станут делить землю при помощи меча и боевого топора. Наступило время изобилия, с богатыми урожаями ржи и хорошими уловами сельди, большинство людей было очень довольно своей жизнью; но были и такие, кому казалось, что урожая надо слишком долго ждать, они отправились викингами в Ирландию и Англию, где фортуна была на стороне их оружия, и многие из них остались там навсегда.
Примерно в это же время в Скании стали появляться безбородые люди, они приезжали из земли Саксов и из Англии, чтобы проповедовать христианскую веру. С собой у них было много дощечек со странными записями, которые они читали людям, и люди поначалу с любопытством и охотой слушали их, а Женщины находили приятным, когда эти чужестранцы крестили их и дарили им белые сорочки. Однако вскоре сорочки у чужестранцев стали кончаться, а людям надоели их проповеди, они казались им скучными, а их содержаниесомнительным; кроме этого, чужестранцы говорили на грубо звучавшем диалекте, которому они научились в Хедеби или на Западных островах, что придавало их речи налет туповатости.
Так что число новообращенных сократилось, а безбородых, которые бесконечно призывали к миру, но чрезвычайно гневно обличали богов, одного за другим похватали набожные люди, перевешали на священных деревьях, постреляли стрелами и отдали в качестве пищи птицам Одина. Оставшиеся в живых двинулись на Север, в леса Гоингса, где люди менее рьяно относились к религии; им оказали теплый прием, затем связали и отвели на рынки Смаланда, где обменяли на быков и бобровые шкуры. Некоторые из них, оказавшись среди жителей Смаланда, отпустили волосы, отказались от своего бога Иеговы и стали верой и правдой служить своим хозяевам; но большинство продолжали обличать богов и занимались тем, что крестили женщин и детей вместо того, чтобы дробить камни и молоть зерно, и вскоре так всем надоели, что для жителей Гоингса стало уже невозможным, как раньше, выменивать упряжку быков-трехлеток на одного физически крепкого проповедника, не добавив к нему еще меру соли или чего-нибудь из одежды. Поэтому в пограничной стране также ухудшилось отношение к безбородым.
Однажды летом по всему Датскому королевству прошел слух, что король Харальд Синезубый принял новую религию. Во времена своей молодости он уже однажды пробовал делать это, но вскоре пожалел о своем решении и отрекся; однако на этот раз он принял такое решение всерьез. Дело в том, что король Харальд к тому времени стал уже стариком, и в течение нескольких лет его мучили страшные боли в спине, так что он уже почти не получал удовольствия от пива и женщин; но мудрые епископы, посланные самим императором, втирали в него медвежий жир, благословляли и осеняли именами святых апостолов, завернули его в овечьи шкуры, вместо пива заставили пить святую воду, настоянную на травах, нарисовали ему крест на груди и изгнали из него множество дьяволов, пока наконец все боли и недомогания не отпустили его; так король стал христианином.
После этого святые отцы уверили его, что он подвергнется еще большим страданиям, если когда-либо вновь принесет жертву богам или каким-либо образом проявит себя как не слишком ревностного приверженца новой религии. Поэтому король Харальд (как только он вновь стал активен и обнаружил, что опять способен выполнять свои обязанности по отношению к молоденькой рабыне из Марокко, которую Олоф Драгоценный камень, король Коркский, прислал ему в подарок в качестве жеста доброй воли) официально объявил, что все его подданные должны безотлагательно креститься; и хотя такой приказ звучал довольно странно из уст человека, который сам происходил от Одина, тем не менее многие выполнили это указание, так как король правил долго и привел страну к процветанию, и его слово много значило в этой стране. Он назначил особо суровые наказания для тех, кто будет признан виновным в совершении какого-либо насилия по отношению к священникам, поэтому количество священнослужителей в Скании стало быстро умножаться, на равнинах выросли здания церквей, а к старым богам больше не обращались, кроме тех случаев, когда опасность подстерегала в море или когда начинался падеж скота.
В Гоингсе, однако, королевский указ вызвал большое веселье. Жителей приграничных лесов природа наградила более развитым чувством юмора, чем трезвомыслящих обитателей равнины, и ничто не могло заставить их так смеяться, как этот королевский указ. Потому что в этой приграничной стране власть очень немногих людей простиралась за пределы досягаемости их правой руки, а от Йелинге до Гоингса был слишком длинный путь для того, чтобы его могли пройти даже самые могущественные из королей. В древние времена, во времена Харальда Хильдетанда и Ивара Широкоплечего и даже еще раньше, короли любили приезжать в Гоингс для охоты на диких быков в огромных тамошних лесах, но редко по какому-либо другому поводу. Но с тех пор дикие быки вымерли, и визиты королей прекратились, поэтому сейчас, если какой-нибудь король был достаточно смел для того, чтобы жаловаться на непокорность местных жителей или на то, что они платят ему недостаточно большие налоги, и угрожал прийти туда сам и навести порядок, ему посылался ответ, в котором говорилось, что, к сожалению, диких быков сейчас что-то не видно, но какк только они появятся, короля тотчас же проинформируют об этом и приготовят ему королевский прием. Соответственно, среди жителей приграничной страны Долго ходила поговорка, что в их стране не увидишь ни одного короля до тех пор, пока не возвратятся Дикие быки.
Так что в Гоингсе все осталось по-прежнему, и христианство там не имело успеха. Тех же священников, которые все же рисковали проникать туда, продавали за границу, как в старое время; хотя некоторые из местных жителей придерживались того мнения, что лучше убивать их на месте и начать добрую войну против этих скряг из Суннербо и Алльбо, потому что в то время жители Смаланда давали уже такие низкие цены за священнослужителей, что вряд ли стоило трудиться отводить их на рынок.
Часть перваяДолгое путешествие
Глава 1. О тане Тосте и его домочадцах
Вдоль побережья люди жили вместе друг с другом в деревнях частично для того, чтобы быть более уверенными в том, что они смогут прокормиться и не зависеть от собственной удачи и своего улова, а отчасти для того, чтобы быть в большей безопасности, поскольку корабли, проплывавшие мимо Сканского полуострова, часто посылали отряды грабителей на берег, чтобы бесплатно пополнить свои запасы свежего мяса, необходимые для дальнейшего путешествия на Запад, а также зимой, чтобы захватить добычу, если они возвращались с пустыми руками после неудачных набегов. По ночам, если считалось, что высадились грабители, трубили в рог, чтобы соседи могли прийти на помощь к подвергшимся нападению; те же, кто оставался дома в большой деревне, иногда даже захватывали один-два корабля для себя у тех чужестранцев, которые были недостаточно осторожны, так что у них было чем похвастаться, когда в деревню возвращались местные жители, уходившие в набеги.
Те же люди, которые были богатыми и гордыми и имели свои собственные корабли, зачастую находили Для себя неудобным иметь соседей рядом со своим порогом и предпочитали жить отдельно, поскольку даже в то время, когда они были в море, их дома защищали храбрые воины, которым они платили за то, чтобы те жили в их домах и охраняли их. В районе Мунда проживало много таких богатых хозяев, и богатые таны этой местности имели репутацию самых гордых во всем Датском королевстве. Будучи дома, они с готовностью затевали ссоры друг с другом, хотя их усадьбы располагались на достаточном расстоянии друг от друга; но дома они бывали редко, потому что с детства были приучены смотреть в сторону моря и рассматривать его в качестве своего частного пастбища, где каждому, кого они обнаруживали преступившим границы своих владений, приходилось держать ответ за это.
В том краю проживал один тан по имени Тосте, достойный человек и хороший моряк, который, несмотря на то, что ему было уже немало лет, все еще управлял своим судном и каждое лето отправлялся к чужеземным берегам. У него были родичи в Лимерике в Ирландии среди викингов, которые поселились там, и он каждый год плавал на Запад, чтобы торговать с ними и помогать их вождю, потомку Рагнара Волосатого, собирать дань с ирландцев и с их монастырей и церквей. В последнее время, однако, дела у викингов в Ирландии шли не так хорошо, с тех пор, как Муиркьяртах Кожаный Плащ, король Коннута, проплыл вокруг острова, повернув свой щит в сторону моря, что было знаком неповиновения. Потому что теперь местные жители защищались лучше, чем раньше, и следовали за своими королями с большей охотой, так что взимать с них дань стало довольно трудным делом; и даже церкви и монастыри, которые раньше были легкой добычей, теперь построили высокие каменные башни, в которых запирались священнослужители и из которых их нельзя было достать ни при помощи огня, ни силой оружия. В свете всего этого многие спутники Тосте придерживались сейчас того мнения, что было бы намного выгоднее пойти викингами в Англию или Францию, где дела шли хорошо и где можно было взять больше, затратив меньше сил. Но Тосте предпочитал делать то, что он привык делать, считая себя слишком старым для того, чтобы начинать экспедиции в страны, в которых он, возможно, не будет чувствовать себя столь же непринужденно.
Его жену звали Аза. Она происходила из страны приграничных лесов и обладала длинным языком и, к тому же, довольно сварливым характером, так что иногда можно было слышать, как Тосте говорил, что на ее примере он не может убедиться в том, что время сглаживает характер, как об этом говорят. Но она была умелой хозяйкой и хорошо приглядывала за фермой в отсутствие Тосте. Она родила ему пятерых сыновей и трех дочерей, но их сыновья были не слишком удачливы. Самый старший из них погиб на свадьбе, когда, захмелев от пива, попытался доказать, что сможет проехать на спине у быка; второго сына смыло волной за борт во время его первого путешествия. Но наименее удачливым из всех был их четвертый сын, которого звали Аре. Однажды летом, когда ему было девятнадцать лет, жены двух его соседей забеременели от него в то время, как их мужья находились в плавании, что привело к большим неприятностям и заставило Тосте понести большие расходы, когда мужья вернулись домой. Это угнетало Аре и смущало его; а потом он убил одного человека, который слишком долго подшучивал над его проворством, и ему пришлось бежать из страны. Ходили слухи, что он нанялся к шведским купцам и плавал с ними на Восток, специально, чтобы не встречать больше тех, кто знал о его неудаче, но с тех пор о нем ничего не было слышно. Однако Азе во сне приснилась черная лошадь с окровавленными боками, поэтому она знала, что он мертв.
После этого у Азы и Тосте осталось только двое сыновей. Старшего из них звали Одд. Это был низкорослый, неказистый и кривоногий юноша, но сильный, с мозолистыми руками и спокойным характером; вскоре он стал сопровождать Тосте в его путешествиях и показал себя как хорошим моряком, так и упорным бойцом. Дома, однако, его поведение зачастую было не таким хорошим, поскольку долгие зимы казались ему скучными и они с Азой постоянно скандалили. Иногда слышали, как он говорил, что лучше будет есть прогорклую солонину на борту корабля, чем святочный обед у себя дома, на что Аза замечала, что он никогда не брал меньше других с тарелки, которую она перед ними ставила. Он так много дремал в течение дня, что часто жаловался на плохой сон ночью, не помогало, по его словам, даже и то, что он частенько брал с собой в постель одну из девушек-служанок. Азе не нравилось, что он спит с ее служанками, она говорила, что из-за этого они могут слишком много возомнить о себе и будут дерзкими со своей хозяйкой, она считала, что было бы лучше, если бы Одд завел себе жену. Но Одд отвечал, что с этим вовсе не стоит спешить, в любом случае, его вкусам Удовлетворяли только ирландские женщины, а привезти одну из них к себе домой он не мог, потому что, если бы он это сделал, они с Азой вскоре передрались бы как кошка с собакой. Когда он так говорил, Аза °чень сердилась, она спрашивала, неужели это ее собственный сын может так обращаться со своей матерью, и выражала пожелание о своей скорой смерти, на что Одд обычно отвечал, что она может жить, а может и умирать, и что он не будет ей советовать, какое из этих двух состояний выбрать, а со смирением воспримет как то, так и другое.