Девушка вздрогнула, проснулась, открыла глаза. Увидев ребят, вскочила и радостно воскликнула:Мальчики! Это вы? Я знала, что вы меня найдете! В девичьем порыве было столько юной непосредственности, а зеленые глаза горели такой искренней радостью, так были восторженно открыты, что бывалые разведчики замерли, восхищаясь ее красотой.
Первым опомнился Следопыт. Он бегло осмотрелся по сторонам, после чего приложив палец к губам, произнес:- Тише, Сирень. Мы тоже рады тебя видеть.
Несколько смущенный Михаил кашлянул, отвернулся, поправил пилотку, затем строгим командирским голосом добавил. Да, товарищ Сирень, не забывай, мы не в Подмосковном лесу. Лучше скажи, ты все сделала, что требовал Константин?
Да, Медведь, все, глаза девушки, несмотря на укоры разведчиков, не переставали излучать радость. Она не одна, с ней эти сильные, рослые, мужественные парни, значит она в безопасности. Парашюты забросала листьями и ветками в яме, здесь недалеко, а рация закопана под этим могучим буком, с другой стороны.
Молодец Сирень, похвалил ее Михаил, затем добавил, делаем привал на пятнадцать минут. Он достал из вещмешка сверток и карту. Это тебе, Следопыт. Прикинь, где лощина, куда нам идти. Сало для тебя, Инга. Сделай всем по бутерброду. Сухой паек еще пригодится.
Откуда такое богатство, Медведь, удивился Следопыт, мельком взглянув на карту, устанавливая компас.
Не поверишь. Старшина во время тревоги сунул. Я даже растерялся, не поверил его искренности. Он хлопнул меня по плечу и говорит. Бери, Дедушкин, «доппаек». Вспомнишь меня добрым словом. Ты мне всегда нравился. Хотел вместо себя оставить старшиной, да на фронт не отпускают.
Да, пробасил Следопыт. Старшина Гранчак, крутой мужик. Спуску нам не давал. Гонял как первогодков, а тут сало. Удивительно, он покрутил головой. Душа, значит, не зачерствела.
Медведь, Следопыт, Битте! Инга кокетливо подала разведчикам бутерброды.
Данке, Данке. Замотали головами парни, с жадностью откусывая белоснежное с прожилками соленое сало, широким пластом, положенное на хлеб.
Вот это еда, я понимаю. Еще бы луковицу, восхитился голодный Следопыт, Как масло заходит. В походных условиях лучше продукта, чем сало, нет на свете, и удовлетворенно забросил в рот последний кусок бутерброда. Командиру оставили?
Не беспокойся, Следопыт, ему хватит.
Тогда, порядок.
Всем подъем. Уходим. Следопыт изучил дорогу?
В темноте найду.
Тогда веди.
Опытный таежник легко справился с задачей. Через полчаса группа спустилась в сырую темную лощину. Ее закрывали от посторонних глаз разросшиеся старые грабы. Они, практически не пропуская солнечного света. Разведчики осмотрелись, но командира в лощине не нашли. Это их очень обескуражило.
Что будем делать, Медведь, спросил с тревогой Степан, похоже, командира здесь не было. Все чисто.
Будем ждать, как он приказал до 6 утра. Еще двадцать минут есть.
Я предлагаю пойти на поиски. С ним что-то случилось. Командир опытный разведчик, не раз бывал на заданиях. Заблудиться он не мог.
Ждем, Следопыт, ждем, настоял на своем Миша. Это приказ. Всем отдыхать.
Приказ, так приказ. Я буду наверху. Вдруг, какая халера полезет. Утро.
Давай.
Но и через двадцать минут капитан Киселев не появился в лощине. Встревоженные разведчики окончательно убедились, что с их командиром что-то случилось. Они решили его искать. Инициатива вновь перешла в руки Следопыта. Он след брал как гончая собака. Михаил, тем более Инга, соперничать с ним в этом деле не могли.
Действовать будем следующим порядком, с характерной хрипотцой в голосе назидательно произнес Следопыт. Идем к месту приземления командира. Я иду впереди. Вы вдвоем за мной, чуть с отставанием. Прикроете, если что. Всем быть очень осторожными. Ступать мягко, не разговаривать. Мы не должны выдать себя раньше времени. Я уверен, командир живой, мы не слышали стрельбы в лесу. С ним что-то случилось непредвиденное.
Действия твои одобряю, Следопыт. Будь начеку и ты, если что, дай нам знать. Миша хлопнул боевого товарища по плечу, Мы будем рядом. Вперед!
Разведчики шли медленно, оглядываясь по сторонам. За каждым деревом могла таиться опасность. То, что не вышел на точку командир, говорило об этом. Следопыт вновь привел группу к месту приземления Инги. Здесь по-прежнему было тихо. Следов они не оставили. Это обрадовало Степана. Полтора месяца тренировки не прошли даром.
Не устали? Отдыхать будем?
Миша посмотрел на Сирень. Девушка держалась из последних сил. Лицо было в испарине, дыхание тяжелое. Ноги поцарапаны.
Что уставились на меня, пошли. Время идет. резко с придыханием оборвала она вопросительные взгляды мужчин. Найдем командира, отдохнем.
Понял, удовлетворено пробасил Следопыт. За мной. Не отставать. Сейчас он группу повел к болоту и дальше вдоль него на запад. Он шел еще осторожнее, пригнувшись. Порой перебегал от дерева к дереву. Вскоре вовсе остановился и поднял руку вверх, дав понять Михаилузамереть. Сам бесшумно вернулся к ним. Плохи дела. Впереди небольшая поляна, на которой у леса стоит огромный дуб. Возле него три типа каких-то пасутся. Они вооружены. Нужен бинокль. Иди сам посмотри, Медведь, а я с Ингой побуду.
Хорошо.
Через десять минут Михаил вернулся. С его лица не сходила улыбка.
Следопыт, не поддался на обаяние улыбки товарища.
Что там, Медведь? серьезно спросил он его.
Под дубом расположились вооруженные поляки, видимо партизаны. Предполагаю это их пикет. На самой вершине, в зелени разлапистой кроны просматривается купол парашюта. Наш командир, надеюсь, там сидит, как соловейразбойник.
Это шутка, Медведь? недоверчиво спросил Степан.
Какая шутка. Четыре года воюю. Я что похож на шутника, моментально взорвался Михаил.
Не кипятись, Медведь. Я просто спросил.
А я просто ответил. Возьми бинокль, сам посмотри. Обойди с другой стороны, может, услышишь, что говорят поляки. Но самостоятельных действий никаких не принимай. Понял?
Слушаюсь, товарищ Медведь, нарочито официально козырнул Следопыт и затерялся среди кустарников. Через двадцать минут Степан вернулся удрученный и злой.
Извини Михаил, действительно командир сидит на вершине дуба. Его не видно, но кусок парашюта просматривается.
Что я тебе говорил? А ты шутишь, шутишь. Миша ревниво отстаивал свои права старшего в отсутствии капитана Киселева.
Стоп, стоп, парни! Не о том говорите. Лучше подумайте, как командира будете выручать.
А что тут думать. Я им башку оторву, и все дела, Следопыт сжал огромные «кулачищи».
Это кому Следопыт и за что? Давай договаривай, Миша внимательно смотрел на друга.
Был я возле поляков. Подполз, лежу, слушаю. Ни хрена не понимаю. Шепелявят и все. Одно понял, что враги это. Они товарища Сталина обозвали матерным словом.
Что еще за слово? Миша напрягся.
Только, чур, Медведь, я не говорил. В общем, сказали «Курва» на него.
После услышанного польского ругательства все замолчали. Только было слышно сопение Миши, который наливался злостью. Лицо его покраснело. Так ты говоришь, обозвали «курвой» самого товарища Сталина?
Да. Слышал, Медведь, как тебя сейчас. Из всех слов я это понял хорошо. Это явно враги из Армии Крайовой. О них предупреждал командир. Он, наверное, догадался, кто его пасет и молчит, чтобы шума не подымать. И мы так поступим. Их надо убирать. Срочно.
Да, ты прав. Никто не должен знать, что мы здесь, поддакнул Михаил. Это был приказ Константина. Но как это сделать? Их трое на открытой местности. Стрелять нельзя. Прибегут партизаны, поднимется шум. Задание провалим.
Надо их выманить по одному, Медведь. А дальше мое дело.
Но как это сделать? Их же трое?
Мальчики! Я знаю, что нужно сделать, в мужской разговор вмешалась Игна. Только выслушайте, не перебивайте.
Разведчики притихли, с недоверием посмотрели на девушку.
Все очень просто, как дважды два. Я женщина, они меня не побоятся. Я закричу рядом, мол, помогите. Кто-то любопытный прибежит. Вы же мужики и на женский зов слетаетесь сразу, как мотыльки на свет. А дальше ваше дело. Инга, улыбнулась, подарив ребятам свою очаровательную улыбку.
Это опасно, запротестовал сразу Михаил. Ты радистка и мы не можем тобой рисковать.
А мы все здесь рискуем, товарищ Медведь. Я так решила. Это наш единственный выход. Инга сощурила глаза и окинула Михаила, совсем не кокетливым взглядом. В нем была решимость, чувство неопровержимой правоты.
Ну и характер у девушки, подумал Михаил. Придется согласиться.
Ход хороший, Медведь, соглашайся, заступился за Ингу Следопыт. Если они услышат наш разговор или увидят нас, то будет перестрелка. Этого допустить нельзя. Провалим дело. Тем более, мы будем находиться рядом возле Инги.
Ладно, согласен. Только будь осторожней Инга. Плачь натуральней, мол, ногу подвернула. Миша дотронулся до руки девушки. Хорошо?
Не беспокойтесь мальчики, будет лучше, чем в цирке.
Разведчики тихо крадучись подошли к поляне. Миша подготовил нож и спрятался за огромной корягой. Степан подготовил удавку и прошелся вперед, засел в кустах. Инга, как артистка села вблизи коряги, приподняла край платья выше колена, обнажив правую с шелковистой белоснежной кожей стройную ногу. Измазала ее землей.
Миша смотрел на подготовительные процедуры Инги с затаенным дыханием. У него расширились глаза, участился пульс. Стоп! Хватит глазеть. Он сильно сжал глаза, мотнул головой и отдал себе мысленный приказ:Соберись. Идет враг. Его надо ликвидировать.
Помогите! Помогите! закричала вдруг Инга, перемешивая русские и польские слова. Ой, «матка боска», не можна мне. Помогите!
Поляки встрепенулись, схватились за оружие. Юзеф, проверь, что за крик! отдал команду рослый партизан в кожаной куртке на польском языке.
Разреши мне, Станислав! попросился второй поляк. Глаза молодого хлопца выражали решительность и неподдельный интерес к женскому крику. Он резко отвел затвор немецкого автомата.
Осади коня, Янек! Назад!
Поляк, которого назвали Юзеф, худой дядька лет сорока, одетый в вельветовую спортивную футболку, с кепкой на голове осторожно обошел непролазный кустарник и, увидев плачущую Ингу, удивленно спросил:Ты кто? Что паненка плачет?
Ой, нога моя, нога, еще громче запричитала радистка, взывая о помощи.
Юзеф остановился возле девушки в метрах пяти. Винтовку не опустил, держал на изготовке для стрельбы. Подымайся, пойдешь со мной, сказал он, а сам вожделенно уставился на ее оголенные бедра.
Что там, Юзеф? крикнул громко нетерпеливый молодой хлопец с автоматом.
Иди сюда! Краля тебя ожидает.
Что еще за краля такая? Партизан бесшабашно напролом полез через кусты. И тут же попал в объятия Степана. Тот вырос сзади него как исполин. Моментально забросил за голову тонкую веревку и резко потянул на себя вверх. Хлопец захрипел, дернулся и повис на руках могучего Следопыта.
Янек, ты где? отвернулся от Инги первый поляк, услышав шум в кустах. В этот момент выскочил Михаил и нанес сильнейший удар ножом под левую лопатку противнику, одновременно сжав ладонью рот. Рослый поляк даже не вскрикнул, как Миша уложил его на землю.
Инга побледнела, когда увидела в крови лежащего поляка, затем она затряслась в истерике. Она впервые увидела картину смерти, разыгранную не руками фашистов, а ее близкими людьми. Это ее повергло в шок. Она громко ревела.
Эй, хлопцы, где вы? Что случилось? Что за женский вопль? заволновался третий поляк, и сделал несколько шагов в сторону кустарников, предварительно передернув затвор автомата. Хватит прятаться, вы, -но договорить ему не удалось. Что-то холодное, острое с невероятной силой пробило его куртку, грудь и вонзилось в сердце. Он только охнул и замертво рухнул в траву. Мастерски брошенный нож разведчика не оставил никаких шансов ему на жизнь.
Ликвидация противника длилась не более пяти минут. Преград больше не было.
Миша обнял за плечи плачущую девушку и стал ее успокаивать:Пойми, Инга, эта суровая необходимость. Если не мы, то они нас убили бы. Не они, а мы, твои боевые товарищи, лежали бы на этой сырой земле. А тебя бы изнасиловали. Разве ты хотела такой участи нам, такой исход для всех нас? Только скажи правду.
Нет, не хотела, еще всхлипывала девушка. Но это так жестоко, Миша. Мы же не фашисты.
Это война. Не мы ее начинали. Но конец ее обязательно будет. И наша группа, выполняя боевую задачу, приближает победу. Все, родная, успокойся. Мы на задании. Миша вытер с лица Инги последние скатывавшиеся слезинки. Пошли, нас ждет командир. Он забросил автомат на плечо и повел Ингу на поляну.
Возле дуба стояли Степан и капитан Киселев и возбужденно о чем-то говорили. Когда Михаил и Инга подошли, офицер крепко пожал им руки и с благодарностью произнес:Спасибо товарищи, вы хорошо себя показали в нестандартной ситуации. Я доволен вашими действиями. Но рассуждать об этом, нет времени. Позже поговорим. Сейчас слушайте мой приказ, капитан обвел всех строгим взглядом. Все немедленно уходим отсюда. Вот-вот может подойти смена поста. Следопыт, Медведьуберите все за собой. Догоните нас. Встречаемся, капитан глянул на часы, сейчас без четверти 7. Значит в 7.30. на краю Лешно. Медведь, задача ясна?
Все сделаем, командир.
Тогда, до встречи. Пошли, Инга
Глава 12
Берлин. Принц-Альбрехтштрасе. Шестое управление РСХА «SD-Ausland». 24 августа 1944 год.
Начальник 6 Управления РСХА «SD-Ausland» (внешняя разведка) бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг внимательно слушал утрешний доклад доктора Мартина Зандбергера. Тот, будучи начальником одного из его главных отделов, а именно 6 «А», по его поручению составил этот аналитический доклад. В него входили последние донесения и информации их заграничных разведывательных служб.
Слушая доклад, разглядывая потную лысеющую физиономию штандартеннфюрера СС, он на какое-то время впал в раздумье. Он вдруг осознал, что недостаточно силен для решительных действий по спасению Германии. Все его попытки, как-то договориться с Западом, не увенчались успехом. Такая самооценка его пугала, но одновременно и озадачивала, давала импульс в поиске новых решений.
Призрак приближающейся катастрофы все отчетливее вставал перед нацией. Армии Вермахта в результате летнего наступления советских войск оттеснены к границам Восточной Пруссии и к Висле. На Западе высадились союзники, и подошли к германской границе. Надо было предпринимать срочные меры.
Рейхсфюрер СС Гиммлер, хоть и поддерживал его в поисках компромиссного мира с Западом, но по-прежнему оставался верным приверженцем Гитлера. Настолько была велика сила внушения фюрера на него, настолько был он очарован им. Подумав о рейхсфюрере, он вдруг вспомнил первый разговор с ним по вопросу компромиссного мира и выхода Германии из войны. Это был трудный разговор, разговор на грани самоубийства. Он состоялся в августе 1942 года. Его тогда вызвал Гиммлер в свою штаб-квартиру, которая располагалась в офицерской школе в Житомире. Пролетая над огромными территориями России, он впервые понял, с какими трудностями пришлось столкнуться пехотинцам, чтобы овладеть этими пространствами. Сколько крови было пролито с обеих сторон.
Рейхсфюрер готовился к встрече с вождем и его заинтересовал вопрос китайско-японских переговоров по подготовке компромиссного мира. Эту тему он раскрыл ему основательно и понятно. Беседа была долгой, но она не была утомительной, да же иногда принимала характер беззаботного трепа. И вот на ней он, Шелленберг, вдруг перешел к неожиданному для Гиммлера вопросу. Да, он хорошо помнит, как тогда произнес. Он сказал:
Осмелюсь спросить рейхсфюрер: в каком ящике вашего письменного стола прячете вы вариант решений относительно конца войны?»
Его вопрос ошеломил Гиммлера. Из-за сверкающих стекол пенсне на него уставились глаза полные гнева и удивления. Лишь после томительного молчания он обрел дар речи:Вы что, с ума сошли? Вы не в себе? Как вы вообще осмелились разговаривать со мной в таком тоне? стал возмущаться он, чуть не брызгая слюной ему в лицо.
Но он, Шелленберг, сумел убедить рейхсфюрера прислушаться к его доводам и дать свое согласие на вступление во внешнеполитическую игру.
«Я одобряю ваш план, сказал тогда рейхсфюрер в заключение, но с тем условием, что в случае если вы в ходе ваших приготовлений совершите серьезную ошибку, я моментально откажусь от вас».