Винсент КилпасторКнига Корешей
Дмитрию Коробкину, как одному из Корешей С благодарностью шлю эту
Инструкцию-путеводитель по американским тюрьмам
Винсент Килпастор
Идти лучше, чем бежать
стоять лучше, чем идти
сидеть лучше, чем стоять
Дао Дэ Дзин
Книга ЖУК
0
Только когда меня выперли в сел-блок А, где сидели местные уголовнички-американцы, я смог со стороны оценить мою «морскую прогулку» на борту затонувшего Мейфлауэра.
Два месяца в трюме Флауэра меня изменили. Я навсегда потерял Америку, но возлюбил весь мир. Депортация из смертельного приговора вдруг превратилась в новую возможность, реинкарнацию в другом теле и другой стране. Возможно именно такие встряски и спасают от жира и депрессии.
Шардон, Оухайообольшая деревня поселкового типа. Все поселковые типы друг друга знаюти шпана и менты. Все белые, с презрительным отношением к акцентам. Удалось разглядеть электорат Трампа вблизи.
В отсеке А кроме меня тихо жил Грутвышвырнутый сюда за пьянку и грубости в адрес сержанта черный обмоток. Тут же обитает Илиясерб из Боснии, ни слова ни знающий ни по-английски, ни по-русски. В его медленной отрешенной речи можно легко уловить славянские слова общего пользования. Я уверенчерез пару недель общения мы создадим словарь понятных слов и культурный обмен пойдет быстрее. Говорит Илья мало, будто отвешивает электронными весами кокс.
С Грутом у меня и раньше ничего общего не было. И дело даже не в Сьерра-Леоне, откуда его импортировали в нежном возрасте. Грут намного младше, любит рэп и не читает книг. Из-за того что я читаю книги, свято верю будто я интеллектуал и эрудит.
Недостаток общения и одиночество правильные ингредиенты чтобы привести в порядок бортовой журнал Мейфлауэра. Просыпаюсь в три часа ночи, отжимаюсь от пола, пью кофе и бросаюсь лопатить обрывочные заметки сделанные в бараке и на бегу. Скучаю по корешам и от этого восстанавливать их портреты удовольствие изысканное.
К шести утракогда поезд метро подходит к подъёму и автодверь отъёзжает в сторонуу меня почти готова следующая глава рукописного черновика «Книги Корешей». Больше нигде у меня не было такой производительности, как в одиночке Шардонской каталажки. Ни интернета, ни социальных сетей, ни новостей, ни забот о хлебе насущном.
Возможность встретить знакомцев с Мэйфлауэра была только во время походов в клуб страдающих раком яичек и на сессии гаражного правосудия.
Позавтракал с аппетитом и двинул на очередной суд с сержантом Баталия. Добрым и лысым. Он всегда стоял за спиной во время скорых судилищохранял от посягательств маленький монитор и вебкамеру размером с кабачок. От этого сержант невольно знал мою историюработу с ВВС США в Афгане, семью, детей и, хотя ему это не было положеноявно сочувствовал. Как и всякий зык, антенны которого постоянно прощупывают окружающих охранников на предмет
отношения и симпатии, я не мог не воспользоваться добрым расположением сержанта.
По дороге в гараж мы остановились у Джей 100 официального названия иммиграционного барака «Мейфлауэр», я затёрся во внутрь вместе с Баталиейхотя это было грубое нарушение правил внутреннего распорядка. Большое Ноу-Ноу. Встав за широкой спиной Баталии, я ловко показал «фак ю» Джону Кошке и поздоровкался с остальными гребцами. Большинство еще подчищало завтрак с подносов и не спалокак принято утром.
Приятно повстречать старых друзейкак на свиданку сходил.
-Патель! Пааатель! - возвыл Баталия к новенькому индусуя такого уже не знаю. Поймали после моего переезда в сектор А.
Патель, очевидно уже крепко спал. Тогда я решил разбудить весь барак и снова очутиться в центре внимания электората. Решил блеснуть своим сербским. Недавно ходили с Илией на прогулкустарый серб оказался неплохим баскетболистом.
Там, на стене, я обнаружил живехонького комараредкость в стерильной электронной тюрьме. Мы с Ильей наблюдали комара, даже не помышляя его убивать. В тюрьме ты становишься сентиментально нежным ко всем формам жизни, кроме человеческой. Убить комара было все равно что пойти в зоопарк и выпустить обойму в ученого индийского слона.
Я ткнул пальцем в сторону комара и спросил Илию «как это по-сербски?». Илья по-буддистки восхищенно полюбовался кровососом и тепло произнес: «комарец».
Выдвинулся из-за спины Баталии и гаркнул по-русски так, что с мест повскакала вся команда Флауэра:
ПАТЕЛЬ! Комарец тебя раздери! Оглох чтоль, вставай, сукин котсуд у тебя! Бегом в гараж!
Баталия похоже уловил слово «гараж» и сделал вид, что злится на мой неполиткорректный выбор слов.
-Минуточку, минуточку - глядя в бумагу застрявшую в его ручищах как простынка между перинамиМинутку, джентльмены, похоже- баба этот Патель-то! - и дальше уже в рацию на плече: «Поднимите мне мисс Патель из женского барака».
В гараже я уже как дома. Быстренько присел перед инопланетной установкой, смело глянул в камеру и сказал:
- Хэллоу!
Качество видео довольно поганенькое на 128 мгб/с, но даже в этой мути я заметил, что адвокат мой изменился до неузнаваемости. За последние две недели, он сильно располнел и обрил башкувидимо его впечатлил бычий вид Баталии. Заметив меня, адвокат сказал: «Упс», а прокурор сказал голосом гоголевской нечистой силы:
-Где же Патель? Приведите мне господина Пателя
-Ваще-та Патель это женщинаоткомментировал я
-Спасибонедовольно буркнул прокурор
Вышел в коридор ждать своей автоматной очереди. Там уже молился бледный Рон Бернард. Он сжимал маленькое пластиковое распятиеиз тех что иногда протаскивают через шмон католики. Я уселся рядом и пожал ему рукунеделю не виделись.
Наконец, привели Патель. Она оказалась невысокой миловидной девушкой с косой а-ля Тимошенко. Я не сдержался и внимательно глянул на ее жопу в зелёную полосочку.
Расчикались с Патель резвоминут за десять и выкликнули меня. Глянул мертвому экрану в лицо. В суде никто не обратил на меня внимания. Тройка чекистов обсуждала свои только им понятные бумажные нюансы.
«Графство Жевага, прием!» - раздался четкий голос за кадромобладатель голоса явно избегал зрачка камеры. Жевага, как слышишь меня, приёмповторил настойчивый голос
-Хьюстон, у нас проблемытихо сказал я, но чувствительный микрофон перекинул комент за сорок мильв небоскреб федерального суда.
Судья Элисон Браун нежно засмеялась. В ней жила фрейлина, вынужденная терпеть реальность маленького городка и мужа купеческого сословия.
Жевага, Жевагапередайте И.Се, что его суд откладываетсяу нас нет бирманского переводчика.
Хорошо передамответил я, хотя тюрьму округа Живага официально не представлял.
-Это они со мной вообще-та говорятпожурил сержант Баталия.
Суд в тот день был короткий и радостныйадвокат сказал, что жена моя работает с фирмами-ростовщиками насчет выкупа и выйду яне сегодня- завтра.
Браун отложила суд еще на неделю. Я вернулся в отсек А на крыльяхпытаясь не расплескать по дороге радость. Всем рекомендую отсидеть неделькупережить радость освобождения. На сегодняшний день я отсидел два месяца в округе, дваздесь в Живаге. Четыре месяца. Треть года. Ну и годок выдался.
Пока я был на процессе «Граждане США против Винсента» - в отсек поймали негра. Постаралась полиция Бичвуда. Бичвудзвучит как название бомжатника, но нет же нет! Бичвуд это много дорогих домов, торговых центров, теннисных кортов, гольф-клубов и соляриевздесь в основном гнездятся зажиточные евреи из СССР. Поколение выросшее в США от зубных врачей сбежавших из СССР. Теперь это владельцы зубных клиник. Бичвуд богатый, белый и крайне разборчивый со знакомствами.
А этот негрила, уже успевший обмотаться одеялом теперь похож на тарантинового Джанго. Не стоило ему в Бичвуд, право слово. Штаны спустившиеся до половины жопы, давно не мытые волосытипа тех, что у белых растут исключительно на интимных местах и безграмотная речь с блатным акцентом. Английский язык стал международным только потому что люди договорились придерживаться определенного стандарта.
Джанго сходу начал мучать мой организм с расшатанными в гараже нервамидавай, говорит, в шахматы станем играть. Некоторым людям мерещиться, что меня посадили в тюрьму единственно чтоб скрасить их досуг. О том, что предположение ошибочно я и объяснил указанному Джангомягко, раза три сказал с нотками последователя Ганди в голосев шахматы я не играю, спасибо.
Джанго слово «нет» понимать отказывался наотрез. Тогда я сказал уже несколько грубее, что хороших шахматистов в тюрьме не бывает совсем. Они все ходы вперед просчитывают. Попадают только дебилы. Он засмеялся над шуткой, а потом понял, насупился, но главноеотстал от меня.
В тот день меня не выпустили. Звонить домой не стал, зная что точная информация лишит сна и покоя. Не вышел я и на следующий день. Настроение было соответственное.
Джангорослый крепкий мужик жаловался как беременная бабаеда не то, матрас жесткий, просчет слишком часто, церковь фальшива, баскетбольный кортвообще гавно. Негодяю грозило дней семь максимум, но стонал он будто не уйдет из зала суда, а схлопочет пожизняк.
Теперь Джанго пудрил мозг мента по фамилии Бериган. Беригану от силы лет двадцать и было заметно, что Джанго вселяет в него ужас. Бериган- простой белый деревенский парнишка не всегда понимал, что говорит Джангонастолько поганый у того был акцент. Он невольно краснел в такие моменты и боялся переспроситьне обидеть негра из политкорректности.
-Гляньте на этого ментёнышапел ДжангоРебенок совсем! У него только одна рация. Вот в кливлендской окружнойнегр произносил это с гордой тоской, как потерявший родину эмигрантВ окружной хрен так погуляешьтам у мента и дубинка, и наручники, и черемуха и шокер, а тутглятолько рация!
«Рация потому что вас, юпидеров, тут малопрыскать газом не на кого» - пил кофе на эстакаде второго этажа я. Обход делать положенно раз в часдойти до конца отсека и нажать кнопку на стенерегистрируя для начальства факт обхода. Чтобы нажать кнопку, в ее середину вертухаи вставляют маленький ключик.
Джанго преградил Берегану дорогу и стал орать типичным негритянским фальцетом что больше терпеть такого отношения не намерен. Он требует чтобы ленивый отморозок Бериган немедленно позвонил судье. Джангоамериканец, а не какой-то вонючий мигрант. Джанго не потерпит чтоб к нему так относились.
Вонючих мигрантов в отсеке было троечетник Илья, Грут и я. Будто ждал этого моментакак по-заказу. Мозг услужливо напомнил лекцию Элизабет: «Если огребёте пиздюлей от американского гражданинаавтоматом получите визу».
Другая часть мозга так же услужливо подсчитала, сколько времени Джанго понадобится, чтобы подняться от входа в отсек на эстакаду к моей камере, которую я уже превратил в шамбр ляртистуютную мастерскую художника. Плесну в рожу теплым кофе, словлю пару ударов в рыло, и тогда у Джанго действительно появятся основания жаловаться на судьбу. Я откашлялся и начал орать сверхуотводя душу за все нервотрёпки последних месяцев:
-Эй Джанго! - он встрепенулся хотя его звали не Джанго, а Дешон. - Джанго! Никого не колышит, слышишь, амазон пендосскийкогда у тебя суд, понял? Тут у всех своя печалька, мефедрон черномазый. Имел я и тебя и твоего судью, и Мартин Лютер Кинга и фифти цента и доктора Дре и Малколма Экс и даже раннего Майкла Джексона.
Услышав про Майкла Джексона, Джанго рванулся как лось пораженный отравленной стрелой. Не смотря на его гренадерский форматдвухметровый рост, длинные ручищи приматакак лопасти ветрякавзлетел на второй этаж он по-воздушному легко.
Я аккуратно снял очки и спрятал под матрас. Встал у входа в хату, ожидая вихрем летящего ко мне Джанго. Пусть врежет пару раз на камеручтобы видно было что начал он, а микрофоны в уголовных отсеках почти не включают. Потом кофе в морду, присели и серию по яйцамвыгодная тактика с моим ростом. Короткая дистанция сделает его руки-лопасти бесполезными. Попаду пару раз в него вложив всю злость на Америкухорошее настроение обеспечено на целый день.
Большинство негров замечательные атлеты. Джанго обогнал рассчитанное мной время и расстояние подлета уже не казалось таким длинным. Все дело испортил чертов Бериган. С профессиональной сноровкой, он обошел негра у самого финиша, втолкнул меня в камеру узким плечиком и гаркнул в рацию код.
В следующую секунду дверь камеры шумно захлопнулась перед моим носом и я увидел пару фоток из журнала Таймкоторые были видны только когда камера закрыта, и мою неровную надпись «Не прислоняться».
Устроить свалку перед ментом не требовало особого мужества, но постоянные мысли о депортации закалили меня и я был готов к большему. Дали бы пулемет, я держал бы в хате круговую оборону до последнего патронадля себя. Хотя опять же во всем сквозил холодный расчетвиза, возможный выкуп, да и сам факт что тюрьма белая, поорал бы я такое в черной окружной тюрьме? Не знаю, право слово.
Кормушка раскрылась и возникла веселая рожа Беригана.
-Спасибо конечно, Гоноловаганвновно в следующий раз позволь мне самому принимать оперативные решения. Дешона Филипса выпустят через семьдесят два часа. Пока посидишь под замкомя обязан реагировать на инцидент, согласен?
Честно сказать я был только этому рад. Можно писать сколько хочу не отвлекаясь.
Еду мне теперь таскает Илья. С его бородищей четника, серб напоминает страшного старика из кино «Один дома» . По широте славянской души, он добавляет на поднос то печенья, то леденцов - от себя.
В день битвы с Джанго он принес газету с фоткой русского истребителя снова опасно сблизившегося с американским крейсером. «Ты» - ткнул он фотку. Я ему хотел сказать, что это не безбашенная отвага, а приём разведкипосмотреть как быстро реагирует противник, но не хватило знаний сербского.
Про Илию я узнал многое из его приговораон просил растолковать. Серб и вправду оказался настоящим четникомотстреливал хорватских усташей и мусульман из СВД бронебойными, трассирующими и обыкновенными пулями. Его левый глаз подёргивается нервным тикомпроф болезнь старых снайперов. Получая гринку, Илья соврал, что не участвовал в югославской войне. Теперь они как-то это раскопали, через много лет, и его депортируют как «военного преступника».
Илие плеватьсемью вывез еще тогда, через Австрию. Дети выросли. Домик есть в Боснии. Пенсия пятьсот баксов. «Радо еду до дому».
Вечером, вернувшись с прогулки Илья принес живого кузнечика. Зелёный раздолбай сам запрыгнул в тюрьму, почти как я.
Илия тихонько коснулся мизинцем усов кузнеца. Вопреки моим ожиданиям, кузнечик не отпрыгнул, а пополз в атаку на грубые пальцы военного преступника Илии.
Четник играл с ним несколько минут, как с дворнягой. «ЗЗЗЗ» - изобразил комара я : «ЗЗЗ это - комарец. А это кто будет?» я тихонько ткнул в сторону ручного кузнечика.
«Скаковец» - почти нежно сказал Илия - «Скаковец»
1
Наручники защелкнулись тоскливой трещоткой. Когда арестовывают впервые, этот звук возбуждает. Когда арестовывают в четвертый раз вызывает тошнотворную муку.
Менты бесцеремонно вытолкнули меня из дома, я автоматически глянул на почтовый ящик и сразу увидел посылку. Словарь современного городского сленга. Заказал его по-дешевке пару недель тому, и по детски проверял почтовый ящик каждый день. Словарь, наконец, пришел, но ласково взять его в руки, полистать, с любопытством наткнувшись на неожиданные дефиниции уже не придётся.
«Гляньте-ка, офицеры» - обрадовался я: «Разве может преступник по почте получить словарь городского сленга? Я учёный, можно сказать - у меня академический склад ума»
«В тюрьме» - прошуршал высокий сержант-негр: «В тюрьме теперь станешь изучать городской сленг, академишн»
через минуту я сидел пристёгнутый к жесткому пластиковому сидению крузера. Жена прошла мимо с дочкой на руках. Я молил всех святых чтобы они глянули на меня, но их внимание было занято чем-то другим. Меня забыли в клетке. В ментовской клетке чувствуешь себя духом недавно умершеготы их видишь, а тебя для них уже не существует.
Ментовская машина тронулась вниз по улице, улице где я прожил последние лет десять. Ментов от меня отделяла стенка из пуленепробиваемого плекса. На стенке было проплавлено «Сделано в США, Портленд, Орегон» и я подумал как роскошно было бы очутиться сейчас в вечнозеленом Орегоне.
Радио ментов сопело белым шумом. Между их затянутыми мускулистыми от бронежилетов спинами, стоял скорострельный карабин. Говорят ментов часами тренируют на играх-стрелялкахчтобы сперва работали на поражение, а потом уже думали чего в протоколе писать. Shoot first, ask questions later.