Нужно вещество которое придаст силы проглотить рекомендации Бурмистрова, шлифуя при этом половые потребности Себастьяна.
Подготовить школьный пол к безмозглому гоготу средних школьниковни с вечным русским вопросом, ни с его элегантным фармацевтическим решением, пока не знакомым. При этом надо умудриться и угодить закормленным зрителям Киив и неибэчтобы в рекламных промежутках втюхать им пару Инфинити, которые в Киеве стоят как золотые яйца Тутанхамона.
Надо скакать в Евклид и отоваривать рецепт. Благо негры еще не спят, как и первые петухи. А то что я полгода уже в завязкени есть проблема. Ну что будет с одного разу? Будет хорошо до степени «и мне, и мне поднимите веки». Доза тут нужна совсем мизерная, как для младшего школьного возрастабаксов на десять ни больше.
Только ехать в Евклид есть проблема. Там меня менты уже больше года отлавливают. По высосанной из пальца делюге. Околоточный русский пристав давно уже приехал бы в мой двуспальный район да и хлопнул тепленького. А у этих юрисдикция, юриспруденцияимпотенция одно слово. Поэтому я тут восемнадцать лет уже и живу по девяностодневной визе. Паралич вертикали власти.Придется позвонить Ченучтоб он мне прямо в школу рецептик-то и отоварил, сорвиголова.
Таким образом подсудимый нарушил ряд статей уголовного кодекса. Вступил в криминальный сговор. Спонсировал транспортировку опасных подконтрольных веществ через границу округа. Вещество какое-то время хранил, а потом еще и потребил без разрешения государства.
Нюхнул немедленно, проводил Чена, дав ему с собой узелок учительских плюшек на дорогу, и давай снова богоматию Бурмистрова разбирать.
Бурмистров возбужденно писал:
«твой герой подозревает, что жена ему изменяет. Герой делает шаг за шагомсначала он узнает, что жена берет машину. Он следит за ней и узнает, что она ему изменяет. Он продолжает свое расследование и узнает, что она изменяет с его лучшим другом. Три сцены и три шага к цели. Вот как надо, Винсент.
А ты что? Огорошил героя, вывалив на него всю эту информацию в одной сцене. Нам и на короткометражку так бабла никто не даст. Нам минимум двенадцать серий с перерывами на рекламу пилить надо. Особенности восприятия зрителей канала и Ниибэ таковы, что они смогут воспринять только одну новость. В зависимости от решения сцены на передний план выйдет либо факт измены жены (мелодрама), либо факт предательства друга (детектив), либо факт осквернения любимой машины (комедия)»
Я задумался об особенностях восприятия у зрителей и нибэ. Вдруг задумался каково было бы самому на месте «героя» - узнать об измене жены с лучшим другом. Сука.
Убил бы как шекспировский негр Отелла или прикончил обливаясь слезами тоски, как толстовский Василий Позднышев? Ведь ближе мне Толстой, конечно же Толстой, а не Шекспир, которого, если верить местным шекспироедам и вовсе на свете никогда не было!
Хотя постойтевот же многогранная русская культуравот же сливала уже в один флакон и драматурга и толковую прозуАнтон Чехов! Хмм.
Да и вообще чего я тут фамилиями кидаюсь? Забыл об особенностях восприятия у современной аудитории ниибэ? Какой им к Лядовой Позднышев? В костюме кабардинского спидермена?
Я возбужденно рванул трубу скайпа. Бурмистров звучал сонно. Видимо я застал вождя пролеткульта в редкую минуту отдыха
- Знаешь, что, Бурмистров, знаешь что?
- Да знаю. Знаю. Не парься с концовкой. Кого ниибэ, что там в концовке? Нам главное публику зацепить, подсадить на сериальчик, а там, в концовке-то мы им уже столько поп-корна продадим что их самих хоть в попу. По сюжетным линиям не расползайсямаксимум четыре, а не шесть как у тебя. Запутаешь зрителя совсем. И морализьма по-меньше. Люди после работы отдохнуть хотят у голубого экрана, а ты им, что такое хорошо, что такое плохо, понимаешь?
- Я, Бурмистров, одно понимаю сейчас. Ну его в жопу этого Шекспира. Чтоб его понять надо здание со сценой, труппу, осветителей, музыкантов и буфет с колбасой в перерыве. А с Толстым надо только тишину, мягкое кресло и клетчатый плед. Не стану я эту лабуду править. Я, Бурмистров, буду теперь писать роман. Великий русский роман.
- Ну Сам смотри, конечно. Спасибо предупредил. Я и сам думал. На Ниибэ бы боевичок ментовский какой. Твой тирджёркер хорошо бы на канал «Россия» пристроить. Дам знать, как достучусь до них. Будь.
- Ты не обижайся, ладно, Бурмистров? Я блин сам не знаю ещечего хочу.- Мы профессионалы не обижаемся. Нам работать надо. Это вы все ищете новых форм. А формы еще с древней Греции придуманы. И нехер починять то что и так работает.
Трубка умерла и я вдруг из древней Греции и Стратфорда на Эйвоне вновь очутился в старенькой учительской не самой благополучной средней школы. Вдохнув еще полосочку «Что делать» - я и пошел доделывать пол.
3
Славный денёк выдалсяв Евклидовой тюрьме меня не приняли, не смогли найти уличающих файлов.Пару лет назад при первом аресте, я назвал фамилию с лишними буквами. Все что требовалось сейчас это не полениться и глянуть меня в базе по пальчикам, но они почему-то этого не сделали, а я не был там на правах консультанта по криминалистике.
Сержант возмущенно наехал на евклидова мента, как наезжают на индусов в телефоне техподдержки и толкнул меня обратно в крузер. Там они с курсантом- ведомым стали оживленно дискутировать что же делать со мной дальше. Это разговор был типичным диалогом двух голливудских злодеев планирующим как избавиться от трупа в багажнике.
У меня зародилась робкая надежда, что к вечеру сегодня - я буду дома и даже напишу об этом фельетон в сетевую стенгазету. Все дело испортил негрвызвал по рации старшегоэто ведь уже в тот момент когда они с ведомым практически дотолковались выбросить меня на улицах Евклида потому что это не их юрисдикцияи я вовсю потирал руки в браслетах. Старший оказался таким же чувствительным и пассионарием как программа для чтения пдф файлов.
«Сдайте его в кливлендскую городскую и рапортуйте диспетчеру как освободитесь»
- ЭЭЭ! А нахрена меня в кливлендскую городскую, начальнички? За мной ничего такого нет в Кливленде.
- Да не ссы! Они отзвонят в Евклидте понятно дело не поедут за тобой, а то и пошлют наших куда подальше.
- И сколько мне там мурыжатися? Пожизняк?
- Не заберут за 72 часасоскочишь, везунчик.
Мы поехали в кливлендскую городскую тюрьму. Это рядом с окружной. Зданьице поменьше и тюрьма такого типа где вместо стены в камере решетка, а камеры разделены коридорчикомтак чтоб через коридорчик соседи всегда могли друг за другом следить.
Я начал настраиваться на 72 часа в зоопарке. Вы входите в камеру и дверь позади оглушительно захлопывается. Какое-то время вы в панике осматриваетеськак загнанный зверек. Инстинктивно ищите ключ или окно, или запасной выход. Вскоре понимаете, что выхода из камеры нет, устраиваетесь поудобнее и начинаете «сидеть».
Сегодня все произошло настолько быстро, что еще даже не успел осознать. Просто прилег на шконку и вперился в потолок. Хотелось ходить, но камера была как в собачьем распределителедва шага в ширинудва в длину.
Ибо выпало нам с вами жить в эпоху перемен и Конфуций от нынешних времен был бы в полнейшем ахуе. Взять хотя быфармацевтику. Ну что сталось бы прими я это полоску внутриносно скажем в 1985 годутогда тоже была эпоха перемен, хотя и не великих. Да ничего бы со мной не сталось бесценные мои! Пошел бы себе в радости сердца, отдраил пол в рекордные сроки, рапортанул шляхтичу, прикарманил гроши и пошел бы себе дальше прозябатьдомой. Может даже и Бурмистрову бы угодил по нетрезвости.
А тут ведь такую дрянь почали изготовлять. Нечем иным как попыткой регулировки популяциия это назвать не могу, коллеги. With all due respect.
У меня на рабочем столе фотография мёртвого писателя Илюхи. Чтоб не забывать. Он хороший Илюхахоть мы и собачились с ним пока он был по эту сторону. Прямой Илюха, как струна, но и ушлый, как и всякий отведавший досыть Калины красной. Мы спорили с ним в письмах до шершавой хрипоты.
А умер Илюха без всякого предупреждения и пойди ж-ты поспорь-ка теперича с ним. На своей последней фотке Илюха лежит в дорогом гробу, будто одолженном из гангстерского погребального бюро времен «Однажды в Америке». Илюха втиснут в костюм, который бы в жизни ни одел, будь у него выбор. Рядом с гробом стоит видная дама и малюсенькая девчушка.
И дама и девчушка улыбаются широко и ясносовершенно не волнуясь о грустном фоне фотографии. Будто Илюха их подговорили притворился в гробу. У фотографа сегодня настоящий урожайчетыре свадьбы и одни похороны, вот сейчас он расслабит булки, Илюха-то и выскочит из коробки с волыной, как Джек инда бокс, и отберет у индивидуального предпринимателя и камеру и барсетку.
В этой фоткевесь Илюха. Так он жил и так умирална полную катушку. С понтами. И Книгу написать успел. Книгу Илии. И люди на его похоронах радовались, улыбались, а не выли в голос.
Так что я роман буду писать. Настоящий. А то ведь за коммерческий сценарий меня Илюха и с того света достанет. Застыдит. Вот только первый этаж школы отдраювремя то вон полтретьего уже.
Взялся за швабру. Вышел в коридор.
Поднимают мне веки - время на восточном побережье Соединенных штатоввосемь сорок семь утра. Лежу спиной в луже раствора штрипы, директор школы Шовуш-бей языком цокает как часовая мина на базаре, у женщины завуча хорошо просматриваются из под юбки ноги, аппетитные как останкинская колбаса.
Отчего-то захотелось задрать ей юбку и воспользоваться как бездушной вещью. Прямо перед цокающим директор-беем.
Хотя нет. Нельзя. Дети -то вон тоже здесьприлипли носами к стеклянным дверям, радуются, сволочи, снимают на мобилки, постят. Я теперь у них последний герой, из-за меня школу сегодня открыть не смогут.
- Да в порядке, я в порядке, в порядке устал просто. Три дня тут горбатился вот и задремал ненадолго, как богатырь блинный. Не-не-не, спасибо, не надо скорой. То есть как это уже вызвали? Отзывайте к черту!Отменяйте, я хотел сказать!
Школьный негр-уборщик причитает злобно, думает если я пол тут драютак я сразу тупой мекс, по ангельски не понимаю. А я понимаю. Понимаю, что заплатят мне тут дырку от бублика, а по сему и общение в стиле отдела по обслуживанию кустомер сервис тоже отпадает.
- Слышь, облицовку завали, пехота смуглая. Соберешь воду с полане впервой небось. Да жалуйся куда хочешь, баран, хоть сенатору своему напиши. Расстроил ты меня, блин.
Я отлепился от полового покрытия, которое по уровню сцепления с подошвами соответствовало стандартам покрытия ледового дворца в Крылатском, и балансируя, как раненный Третьяк, скользнул в учительскую. Хоть плюшек с собой прихвачу раз такой йобический эпос развернулся. Дастан о каракалпаках.
В окно учительской вижук парадному подъезду скорая подчаливаетну это полбедыСЧЕТ за услугу, баксов семьсот, «за неотложную помощь» пусть теперь Шебаштьяну и его мифическому сопроцевничку выставляют. А вот то что полиция с ними приехала, это панове, не е добре.
У меня, видишь ли, незакрытый ордер на арест в Евклидепочти двухгодичной давности. Приняли за движуху без прав, штрафанули, 11 дней в каталажке промурыжили и выпустили. А через полгода им это мало показалосьтак они решили мне хранение подшить, скоты. Ордер на арест как пригласительныйпо почте выслали. Сейчас менты начнут меня на компьютере сканировать и вуалясмогут рапортовать налогоплательщику. Очистили улицы города от еще одного монстра.
Пришлось выносить булочки через черный ход. Бодрой рысью. Личную боевую швабру, которой я за эти годы заработал уже больше чем Безрукову заплатили за весь сериал Бригадапришлось бросить на поле сражения. Я обычно стараюсь не помогать ментам в их сложной и опасной работе. Пусть сами уже как-нибудь справляются. Мне бы два года еще поcухариться и липовую делюгу закроют за сроком давности.
Побрел. Весь мокрый, без швабры, как резиновый утёнокно спасибо что живой. Кстатида, живой, чертяка! Вспомнишь об Илюхе и как-то стыдно. Рок-н-ролл мертв, а я еще нет. Я просто выключился на полу школы тогда, но на небо снова не приняли.
Кому повезло больше мне или Илюхе?
Для ученого всегда важно правильно сформулировать вопрос.
И все с поламихватит. И со сценариями сериалов наверно тоже. А то вдруг сдохнешь завтра вот так, ведь смертны то мы внезапно, а последнее что ты написал было: «Жена швыряет в героя тарелку с вполне еще свежим настоящим украинским борщом».
Да, еще повезло Шовуш-оглесвоим ходом я ушел, а если бы он приходит школу открывать, а там жмур без документов? В луже грязной воды? Тьфу, еще один висяк!
Вытянул из кармана остатки «зелья» - убивал бы за это словцода и развеял по ветру. У самого дети растут. Если я стану поддерживать наркоиндустрию и покупать их товар, так кто же мне гарантирует, что я не переживу потом собственных детей?
Все. Будем считатья сегодня умер. И немедленно воскрес.
Стану жить только на полную катушку. Так чтобы аж звенело все. Работать за грязные подачки половых компанийне стану. Нет. Не в деньгах счастье. Поверьте старому Соломону.
И плохих сценариев не буду писать. По той же самой причине. Буду писать роман. У меня даже начало есть, как у Толстого:
«Дело было ранней осенью».
4
Я опух на жесткой шконке в кливлендской городской. Сквозь решетки не видно ничего, кроме соседней хаты. В ней расположилось два негра, хотя камера явно одноместная. Камеры американские стремятся к размерам грузового лифта. Все рассчитано до дюйма. Впритык по санитарным нормам. В американских камерах я постиг значение термина «клаустрофобия».
Вас не надо пытать или бить по пяткам. Просто посадят в шкаф с еще одним телом и вы научитесь нажимать на смыв точно в тот самый момент, когда говно проходит через сфинктер. Чтоб в шкафу не успело завонять. Не насилуюта имеют в жопуописанным способом. Ничего так не ломает как животное унижение, стыд за то что ты воняешь, когда срешь. Впрочем, можно и не срать. Попробуйте.
Возможно негры и не были преступниками, но большинство белых, увидев негра в клетке невольно вздрагивает. Толстый негр лежал на шконке и смотрел в потолок. Худой негр лежал на полу рядом и пытался спать, кутаясь в синтетическую толстовку «Академикс».
- Трамп-чмосказал я, стараясь им понравится. - Я тут исключительно из-за него. Депортируют наверное теперь, хлопцы.
- Депорчто? Спросил толстый, глядя в потолок.
- Депор-дьёответил ему худой не открывая глаз. Разговоры негров часто происходят в рифму или белым стихом.
- Домой отправят говорюпояснил яШестнадцать лет тут прожил и теперь все, хана.
- Меня бы кто домой отправил. Эх и хорошо же сейчас на двадцать четвертой западной улице!
- Я имею в виду домойиз Штатов выпрут. В Россию отправят.
При слове «Россия» - оба негра привстали и глянули на меня.
- ИЕ- баа! Холодно у вас там уже поди. Снег.
- Я с юга. Дело не в этом. У меня вся жизнь здесьдети, дом, ноутбук.
- Мля. Жалко ноутбука. Я вот по иксбоксу скучаю сейчас до ломок. Эй, постой-ка, а тут ведь еще один русский есть
Он выгнулся параграфом вытянул толстые губы в продол и завопил:
- «Эгегегей, русский, тут еще одного вашего поймали»
Кто-то ответил через пару камер. Это был не русский, понятно дело, а казах. Его звали Серик. Или Берикмне было плевать. Наивно говорить американским ментам, что ты с Казахстана или Узбекистанаэти географические новообразования им одинаково Афганистаном кажутся.
Жители бывшего СССР говорят - «Россия». Про Россию слыхали все без исключения американцы. Даже самые дремучие. Трудно утаить Россию на карте.
Казах спросил где я служил в армии и, узнав, что нигде, обиженно замолк.
Подошел дубак. Тоже черный. Я думал станет ворчать, что я ору через две хаты. Он спросил:
- You wanna chow?
Я по дури тогда не догнал о чем он. Чауэто название собачьей еды на воле. А по тюремному «хавка», баланда.
- Не-нена всякий случай ответил я: «I don wanna chow»
Мент ушел, а толстый сказалв другой раз будет предлагать все равно возьмимне. Все бери что даютпотом можно поменяться. На что-нибудь полезное. Я вспомнил правила жизни в тюрьме и мне стало тоскливо.
Вскоре явились евклидовы менты и мы помчали в Евклид через весь город. Там меня переодели в оранжевое, выдали контрафактные оранжевые кроксы и откатали пальцы. Пальцы сейчас быстро катаютмашинка теперь электронная. Хотя базы данных у муниципалов и федераловразные.
Пальцев им показалось мало и они взяли пробы ДНК. На это все еще спрашивают разрешения, и я мог отказаться, но мне было плевать. Во-первых, из-за нелепости ареста, во-вторых потому что я никого пока не насиловал и не убивал, и бояться мне абсолютно нечего.