- Куда это мы собрались, молодой человек? - Прищурив глаза, спросил доктор.
- Посмотреть решил, что за беготня вокруг. - Ответил я озираясь по сторонам.
- Обычное дело, новая партия с передовой. Вам нужно сделать укол, пройдемте обратно.
- Как скажете! - пожал я плечами, и направился обратно.
Улегшись на свою кушетку, дождался залпа из главного калибра. Потер задницу и спросил у врача.
- Товарищ военврач, Андрей Ильич, а где Светланка?
- Раненые еще ночью прибыли, работала всю ночь. Час назад я отпустил ее поспать. Сейчас пока затишье.
- Ясно, много раненых?
- Тяжелых много, батальон попал под танки, осколочные в основном.
- Да, тяжко там, да где сейчас легко-то? - вздохнул я.
- Это точно, молодой человек. Вы вот и не в пехоте служите, а вон как вас всех потрепало-то!
- Ой, доктор, а как там мой товарищ? Лейтенант Зимин?
- Ранение в грудь тяжелое. Большая потеря крови, нужно немедленно в госпиталь. Я слышал, к обеду прибудут машины за вами.
- Но жить-то будет?
- Все зависит от него. Молодой еще, должен выкарабкаться!
- Спасибо, что успокоили. Вы не проводите меня к нему?
- Он почти все время без сознания, повидаетесь позже. Если можете вставать, то начинайте собираться.
- Да нищему собраться, только подпоясаться!
- Да вроде барахла у вас много было с собой!
- Так то у ребят, у меня немного. - Махнул я рукой на кучку тряпья и ствол в чехле, лежащих в углу палатки.
- Разрешите вас покинуть, молодой человек, служба! - Доктор развел руками, - Вам что-нибудь нужно?
- Да, хотелось бы умыться, если можно, то и побриться!
- Пойдемте, я покажу.
С доктором мы прошли к небольшому навесу под березкой, где я обнаружил Мурата. Этот жук уже намылся и набрился, и сидел довольный, как три рубля нашел.
- Аж светишься весь! Чего такой веселый?
- О, командир! Хорошо это, побриться после лазания по болотам. Еще бы баньку!
- В Ленинграде выпросим. Сходим опять к морякам, у них помнишь, как мылись в прошлом году?
- В то, знатный парок был! Когда выезжаем? - Вдруг сменил тему Мурат.
- Должны машины придти, у нас почти все лежачие. Плюс Истомин говорил, охрана будет!
- Ого! Чего так всполошились? Из-за диверсантов что ли?
- А тебе что, мало показалось? - я недовольно сплюнул под ноги. - Чуть всех на тот свет не отправили, а ты говоришь!
- Да ладно, я так!
- Сейчас в порядок себя приведу, проводишь к парням. Хочу посмотреть сам, как они.
- Да нормально все, лежат, охают! - Засмеялся казах.
- Вот ты нерусь, ничего-то тебя не трогает!
- Да я же шучу, командир. Смех жизнь продлевает!
- Ты только в тылу у немцев не шути, понял?
- Виноват! Исправлюсь! - Мурат не мог сдержать смех, да и я тоже.
Пока брился, все высматривал свою сероглазку, так хотелось увидеться! Не повезло. После водных процедур, пошел к парням. Всех обошел, со всеми поговорил, но мысли были явно не на месте!
Вот уж пришли машины, бойцы охраны помогли погрузить вещи, и нас самих, а Светланки все не видно. Я, вздыхая, уселся в кузове полуторки, рядом с носилками Зимина. Истомина везли в другой машине. Для него была подана легковушка. Александра Петровича удобно разместили в ней, ну а мы по-простому.
Машины уже начали набирать ход, как я услыхал голос. Господи, пришла все-таки.
- Останови машину, Мазута! - Я застучал в кабину кулаком. Но водитель, толи не слышал, толи делал вид, но машина продолжала ехать вперед. Тогда я рванулся к заднему борту, казах пытался остановить, но я лишь отмахнулся.
Чуть не кубарем слетев на ходу из грузовика, я кое-как встал и двинул на встречу Светланке. Когда сошлись, обхватил и прижал ее к себе. Закружил как в танце, правда, чуть не рухнул от боли в боку. Видимо скривило меня не хило, т.к. Светик изменилась в лице. А просто впился ей в губы, и стал жадно целовать. Я покрыл поцелуями каждый миллиметр ее лица. Она плакала, и обхватив мою голову ладонями, смотрела прямо в глаза. За спиной раздавались крики и сигнал клаксона, мы не обращали внимания ни на что вокруг. Были только она и я.
- Вернись! - Говорили ее глаза.
- Обязательно! - Отвечали ей мои.
Без слов ясно, не нужна болтовня, когда две половинки находят друг друга. Нас прервали неожиданно, тряхнув меня за плечо.
- Товарищ лейтенант, вас зовут. - Позвал меня кто-то.
- Да, да. Сейчас иду! - Не оборачиваясь, ответил я.
- Товарищ старший майор ждет, приказано прибыть немедленно к нему! - Процедил незнакомый боец, видимо из присланной охраны.
- Иди, тебе ехать надо! - Наконец произнесла Светланка.
- Жди! - Коротко ответил я, и крепко поцеловав эту чудесную девчушку, зашагал в направлении машины Истомина.
- Насколько? - коротко бросил мне Истомин.
- Очень! - Так же коротко ответил я.
- Ну и молодец! Наконец-то! - Радостно кивнул головой Петрович.
- Не понял? - Удивился я.
- Девчонкам мать нужна! Нет, ты не думай, что они нам в тягость. Просто мама есть мама!
- Да знаю, только вот как она отреагирует?
- Нормально отреагирует. Ты думал, где жить после войны будешь?
- Да разве об этом можно думать? Когда еще все это кончится? Конечно, не думал, - секунду подумав, ответил я.
- Давай ко мне, в Ленинград! Квартиру тебе дадут, обещаю, где-нибудь рядом со мной. Заживем!
- Я так далеко не умею загадывать, уж извините, товарищ старший майор! - сухо ответил я. Все мои мысли были очень далеко от всего этого. Проклятая война, долбаный говнюк с челкой. Эх! Как жить-то хочется!
- Серег, теперь у тебя будет столько стимулов чтобы жить, и я думаю, хватит уже тебе самому по вражеским тылам ползать! Зимин поправится, передашь группу ему.
- Товарищ старший майор...
- Я знаю, что я старший майор, смотри, как бы в страшного не превратился! - Заржал, все время издевается.
- Александр Петрович, не делайте этого! Счет у меня к "бесноватому", уж очень длинный! Давайте так, если запорю дело, то хоть под трибунал, а пока буду служить, и служить не жалея сил!
- Молодец! Я этого и ждал от тебя. И не только я. Ладно, приедем в город, дам распоряжение. Найдем санинструктора на замену твоей пассии, а ее к нам. Тебе ведь уход нужен, вот и пусть тебя лечит, да и под присмотром будешь!
- Есть, - Не зная что ответить, рявкнул я от радости, распиравшей меня изнутри.
- Как зовут-то хоть? - Вновь заговорил Истомин.
- Светланка! Как и жену из той жизни. - Немного помрачнел я.
- Не тушуйся, все будет хорошо! Лично прослежу! - Опять улыбаясь, проговорил Петрович.
Разговор утих, да и не хотелось лясы точить, больно уж на душе тоскливо было.
Доехали как-то незаметно. Почти всю дорогу дремал, да и боль от раны обратила на себя внимание. В госпиталь нас положили на этот раз в другой, Аничков дворец, оказался сильно разрушен. В один из зимних налетов Люфтваффе, во дворец попало сразу четыре бомбы. Специально видимо целились, суки! Александр Петрович рассказал, что погибло около тысячи раненых, и много хороших врачей.
В новом госпитале нас уложили всех в одну громадную палату. Истомину предложили лечь в отдельную, для высшего командования, но он отказался. Только Зимина определили в реанимацию.
Истомин прыгал на костылях, все время пропадал в кабинете главного врача. Там был телефон, он все время висел на нем. На второй день, в госпитале появились люди в фуражках с малиновым околышем и солдаты с катушками проводов. В кабинет главврача провели спецсвязь для Истомина. Тот стал появляться в палате все реже.
Мы с парнями лежали, бродили по палате, кто мог, играли в карты. Карты нашли здесь, в госпитале, но Истомин пригрозил отобрать.
На пятый день, Петрович вернулся после телефонного разговора с двумя бойцами.
- Серег, собирайся, нужно съездить кое-куда. Парни помогут тебе спуститься.
- Да я и сам могу, с костылем если. - Опираясь на костыль, я ходил довольно уверенно.
- Ну, пошли тогда, оружие не бери! - Увидев как я вкладываю ТТ в кобуру, остановил мой порыв Истомин.
- Есть! - коротко бросил я, и направился к выходу.
У входа нас ожидала, нет, ни фига не эмка! Длиннющий, черный, лакированный, хрен его знает кто! Не Мерседес точно, этого узнать не трудно, Хорьх что ли? Не знаю!
- Откуда такое чудо? - воскликнул я.
- После снятия блокады, разведчики захватили немецкого генерала, прямо на его машине вернулись обратно. Подарили ее руководству НКВД. - Ага, как будто у них выбор был, подумал я. Забрали и спасибо не сказали.
- Куда едем? - Я посмотрел на Истомина.
- В контору, есть вопросы по последнему делу. Потом отвезу тебя к дочерям.
- А их когда привезли? - удивился я.
- Так сразу после твоего отъезда. Не оставлять же их одних в Куйбышеве!
- Хорошо, соскучился уже.
- И еще сюрприз будет для тебя.
- Вот оно чего! Если хороший, то буду рад его увидеть.
- Залезай! - Покачал головой Петрович.
Я погрузил свою тушку на мягкий кожаный диван, положил костыль рядом. Восхищению не было предела. Бляха муха, немчура уже в конце тридцатых годов, делала замечательные машины. Когда ехали, меня поразила плавность хода. У водителя было такое довольное лицо, вот уж повезло парню. Ехали недолго, Литейный проспект представлял собой одну большую стройку. Работали все, женщины дети. Таскали обломки, разбирали завалы. Когда вылезли из машины и шли пешком к дверям "Большого Дома", поразился увиденным. Лица людей, еще недавно не поднимавших головы, светились от счастья. Не было тех злых взглядов оскорбленных беззащитностью людей. Город жил и работал.
В кабинете главного комиссара Ленинграда, царил хаос. Накурено было, хоть топор вешай.
- Товарищ Новиков? - протянул мне руку, подошедший Кубаткин.
- Здравия желаю, товарищ комиссар госбезопасности второго ранга! - пересчитав звездочки в петлицах, я отдал честь, и пожал протянутую руку.
- Садитесь, Сергей Сергеевич. - Начал Кубаткин и сел за стол. - Вы с вашей группой проделали хорошую работу, не было возможности сказать вам это лично.
- Служим Советскому Союзу! - Да, да, Сталин ввел еще весной новый ответ.
- Сидите, не нужно вставать. - Кубаткин махнул рукой, заставляя меня вернуться на место, с которого я подскочил.
- Лейтенант Новиков, так же как и вся группа, находится на лечении в госпитале, - доложил Истомин.
- Я в курсе, Александр Петрович, я в курсе. Я вот, что хотел уточнить! - Достав из стола карту, комиссар второго ранга разложил ее и махнул мне рукой. - Сергей, покажи место, где вы предателей разбили.
Подойдя к столу, я склонился над картой. Несколько секунд разглядывал, затем ткнул пальцем в "Старую Масловку".
- Уверен? - поднял на меня глаза Кубаткин.
- Конечно! Там был основной отряд, а первую небольшую группу, мы постреляли чуть в стороне, километрах в трех.
- Смотри сюда, вчера в наши окопы свалился один боец. Окруженец. По его словам, в пяти километрах западнее твоей "Масловки", он с тремя товарищами нарвался на солдат, по описанию похожих на твоих предателей.
- Они не мои! - Покачал я головой.
- Не суть, так вот, они наблюдали из кустов как эти суки, деревню резали. Уйти не сумели, двоих на месте положили, а тот, что вышел, с раненым товарищем спрятался. Вскоре раненый умер, а этот парень пошел в одиночку. Могут ли там быть еще такие отряды?
- А почему нет? Группы собраны небольшие, от пятнадцати до тридцати человек. Мне пленный говорил, когда пугать пытался, что их много. Потом его скобами к забору прибили.
- Жестко вы работаете!
- Вы бы сарайчик видели! Или девку, ребенка совсем, что эти суки на четверых разложили!
- Да все я понимаю, я ведь не осуждаю, напротив! В этот район предстоит заброска отряда диверсантов. Конкретно для истребления всей этой падали. Два взвода десантников. Все опытные бойцы, партизанили и раньше.
- Опасно! Там у немчуры сейчас жопы в мыле, после наших пострелушек.
- Ну, так и они не лыком шиты! Ребят забросят не на один день. Планируется создать подпольную базу, и с нее работать по очистке местности. Предполагается не вступать в бои с немецкими войсками. Только предатели!
- Ну, если долговременная перспектива, то очень может быть и получится! - Я кивнул соглашаясь. - Главное чтобы простым людям от этого не поплохело. Итак, живут как на бочке с порохом.
- Ребята будут работать аккуратно. Им не впервой! Александр Петрович, вы задержитесь на минутку, а вы товарищ лейтенант, свободны.
- Есть! - Я поднялся со стула и вытянулся. - Разрешите идти?
- Идите лейтенант, поправляйтесь. И, спасибо вам, еще за декабрь!
Я округлил глаза, надо же, помнит, стало быть, ну и хорошо. Я развернулся и вышел за дверь. Петрович знаком, показал мне подождать, надо поболтать с шофером. Больно уж, пепелац у него, крутой!
Спустившись по лестнице, в дверях столкнулся с каким-то человеком, одетым в гражданку.
- Извините, товарищ лейтенант! - Человек подслеповато щурился, и этот прищур, показался мне знакомым.
- Товарищ Грабин?
- Да? - произнес человек удивленно, и уставился на меня.
- Новиков Сергей, мы с вами в Москве встречались, осенью, помните?
- А, товарищ Новиков, извините, сразу не признал, - неподдельно, с искренней радостью в голосе, воскликнул Грабин.
- Рад вас видеть в добром здравии. Какими судьбами вы здесь?
- Я по профилю, только вот извините, но большего вам сказать не могу, не имею права! - проговорил Грабин, и осмотрелся по сторонам.
- Прекрасно вас понимаю, и не настаиваю. Слышал отзывы от танкистов, о вашей пушке, только самые хорошие!
- Да, поработали мы. Я не один ведь, здесь у нас целое КБ. Вы товарищ лейтенант извините, меня ждут на совещании. Если вам не трудно, заходите в гости. Я живу в общежитии, при заводе. После восьми вечера обычно свободен!
- Обещаю, тем более, что с вами всегда есть о чем поговорить!
Мы попрощались друг с другом и разошлись. Я вышел на улицу, осмотрелся. Город казался совсем иным, не тем, что я видел зимой. А главное отличие, конечно, было в людях. Заводы работали, с продовольствием наладилось. Видел, как ремонтируют трамвайные пути, наверное, скоро запустят. Проходящие мимо солдаты, вызывали уважение. В новенькой форме, похожей на "афганку", вооруженные кто ППС, кто новыми карабинами Симонова.
- Товарищ лейтенант, не угостите папироской? - раздался голос сзади.
- Конечно, - произнес я, доставая пачку, на меня смотрел парнишка лет восемнадцати, в петлицах ничего нет, - угощайтесь. Пока парень вытаскивал и закуривал, я разглядывал его. Невысокого роста, но крепкий, из-под пилотки виднеется короткий ежик волос. На щеке справа свежий шрам.
- Потрепало уже? - спросил я, кивнув на шрам.
- Да немного, из госпиталя вышел две недели назад. Пока не распределили еще. Я зенитчик, как полк соберут, так опять на фронт.
- А что, здесь зенитчики не нужны? - удивленно спросил я.
- Да здесь хватает. Тут такое прикрытие, муха не пролетит. На фронте нужнее буду. Спасибо за табачок, товарищ лейтенант!
- Не за что, счастливо, зенитчик!
Парень пошел дальше, я подошел к машине. Не успели толком поговорить, вышел Истомин.
- Прыгай, едем домой! - махнул он рукой. Я послушно полез на сиденье. Хлопнула дверь со стороны Истомина.
- Семен, давай к Адмиралтейству, там покажу.
- Есть! Вы бы адрес сказали, товарищ старший майор, я город отлично знаю, еще до войны здесь работал.
- На Якубовича! - Произнес Истомин, а я невольно улыбнулся. Помню в прошлом году, когда рассказал нашему генералу о Якубовиче из моего времени, вызвал у него приступ смеха.
- Как ваши-то, видели уже? - Задал я вопрос, пока ехали, хотя тут и недалеко.
- Только звонил, твоих привезли, жене, правда, не сказал, что в госпитале. Сказал служба, дел много. Если сама не спросит, ты не говори, понял?
- Хорошо, как скажете, только куда хромоту денете?
- Постараюсь поменьше хромать. Болит вполне терпимо, а когда сижу, так и вовсе забываю.
Приехали быстро, не хотелось даже вылезать.
- Семен, спасибо, если не будет срочных вызовов, то машина нужна будет в пятнадцать часов.
- Как скажете, товарищ старший майор. Разрешите отбыть, надо заправиться.
- Давай, спасибо еще раз. Отдохни пока!
Мы вошли в подъезд, и стали подниматься по лестнице. На встречу нам уже неслись ураганом крики и писки.
У каждого на шее, повисли наши маленькие сокровища. Следом показалась супруга Истомина, державшая за руку мою младшенькую. Прижав к себе одной рукой Танюшку, я подхватил второй Анечку и тоже прижал к себе.
- Папка, а у тебя теперь рука не болит? - Спросила Танюшка. Из глаз у меня выступили слезы, и я поплыл.