Небольшая нездоровая суета и вот мотоцикл выезжает из леса. Трое из ларца одинаковых с лица и вполне идентичном прикиде. Кто второй день в таких касках и с таким оружием тут разъезжает? Это, естественно, свои. Чужие так не ездят, чужие частично сидят в яме под дулом пулемёта. Немецкий порядок начинает действовать.
Проехать вплотную не получилось. Инструктаж закончили метрах в пятидесяти до мотоцикла. Пришлось тормозить и останавливать мотоцикл, а нашему экипажу занимать позицию для открытия огня. У Ивана и Миколы автоматы, а Тимоха в коляске строчит из пулемёта. Цели быстро распределили, благо их всего ничего, три по шесть и дополнительно пара. Для МГ с баночным питанием многовато, но построение даёт надежду на поражение одной пулей не одного фрица, а пара автоматов плотность огня повысит раза в два. Авантюра, страшно, но повезло. Машингевер и машинпистолен отработали качественно. Способных сопротивляться после свинцовой метлы из автоматического оружия не нашлось.
Почти одновременно поменяли магазины на автоматах и банку патронов на пулемёте. Иван парабеллум в руку и на сближение по дуге к торцу лёгших рядком трупов. Контроль, это не шутка, а операция строгой отчётности. Контроль и учёт! Классика. Пулемёт дулом на палатку, и в припрыжку на контроль. Двое, это не один, поэтому Иван с Миколой быстро штыками по ушам у лежащих прошлись. Фрицы не возражали, если не считать агонии некоторых тел. Потом рывок к палатке и контроль помещения. Оно оказалось пустым, не считая раскладного стола, шести стульев и шести пляжных лежаков. Два ряда по десять ранцев у входа, окончательно успокоили нервы, выходит, что все фрицы здесь перебиты и это хорошо.
Плохо, что лошади в лесу без присмотра и неизвестна ситуация в карьерной яме, что перед пулемётом. Осмотр ямы показал, что там люди в форме бойцов РККА. Не только командиры, но и красноармейцы и наоборот. Только вот власть пленным, хоть и командирам, отдавать желания нет, эта мысль в голове Ивана стучит раскатистым набатом. Глаза фиксируют картину вжавшихся в песок и накрывших голову руками людей. Чегочего, а загар под луной сегодня ночью не по плану. По плану, ждёт всех дорога дальняя и по времени немедленная.
Посылаю Тимоху и Миколу за телегой и лошадьми, тут немногим более сотни метров, но так надёжнее. Перестраховщик я и внутри паникёр. Мои бойцы ушли, а я медленно осел за телегой с пулемётом. Трясёт меня так, что зубы стучат, руки трясутся и тело раскачивается. Это во мне адреналин сердце в крови гоняет. Это пришло осознание опасности только что пережитой. Это мысли, что было бы, если бы
Много чего «если бы». Самое неприятное, это память того, как на тебя смотрели глаза убиваемых тобой людей, убиваемых осознано. Это нечто иное, чем стрелять в спину мотоциклистам или проткнуть немца штыком заглядывая в дуло его автомата. Те смерти не воспринимались так, как этот расстрел, там было нечто одинаково опасное и для тебя и для врага, а тут избиение, которое началось внезапно для врага и быстро закончилось за несколько секунд. Только глаза немцев успели поменять выражение от интереса до недоумения, страха и обречённости. Самокопание помогло Ивану прийти в себя. Дрожь отпустила, руки сами вытащили флягу и напоили водой. Стало легче, особенно от пригоршни воды, ополоснувшей лицо. Вон и парни из леса показались, значит, уже можно начинать общение с пленными. Двойственность восприятия ушла. Почти ушла. Трудно понять почему ты вдруг становишься Неким Иваном, не самим собой, а тем который смотрит со стороны на действия другого и он, это не ты. Он это он, хотя ты это он, а воспринимается другим. Ты легко дистанцируешься от его действий!
Подъём, бойцы! На выход за периметр, становись по три десятка в ряд! Кто без обуви, тем отдельно стать. Дистанция между шеренгами три шага! Быстро встали и на полусогнутых вперёд. Ваш плен закончился, поэтому вы опять на службе у трудящихся СССР.
Проход открыл и отошел в сторону. Это от греха подальше. Клинит мозг у людей при стрессе. Особенно, если не пивши и не евши, когда сил идти нет, а вот для галлюцинаций сил всегда в избытке. Сумерки в ночь уже переходят, и свежий ветер с сыростью от болот, вскоре взбодрит до мурашек. Помощники мои Микола и Тимоха из лесу вышли и ведут лошадей с телегой. Энергично идут, молодцы. Пленные бойцы наоборот ведут себя вяло. Неужели не рады освобождению?
Бойцы, шевелись! Нас ждут великие дела! Прямо сейчас!
Поток людей из ямы иссяк. Люди стоят и ждут указаний. На лицах читается вопросЧто дальше? Не у всех такое любопытство, но две трети смотрит внимательно. Телегу мои парни ко входу в палатку подвели и это правильно, трофеи надо грузить, а потом всё остальное.
Ворошиловские стрелки среди вас есть? Выйти перед строем на шаг. Охотники, армейские разведчики, знающие мотоцикл, воины пулемётчики, снайперы эти правее становитесь. Смелее, не тяните. Это те, кто даст нашему отряду шанс выжить и выйти к своим. Кто знает эту местность, тот подходит ко мне.
Движение в шеренгах далеко не массовое. Микола и Тимоха намного быстрее действуют. Уже начинают разбираться с трупами на предмет полезного содержимого карманов, оружия, обуви и одежды. Трофейная команда и ничего иного. Смех и грех. Хабар или лут самому Ивану интересен, хочется карманы проверить, но дело, прежде всего.
Знакомлюсь с вышедшими. Специалистов не густо. Два механика умеют водить мотоцикл, машину, танк БТ и Т26. Первое задание подогнать мотоцикл. Командир пулемётного взвода даже найден, парень после профильного училища, но в войсках недавно. Что дать ему? Два пулемёта от фрицев с коробками и лентами с патронами, группу в шесть человек сверху. Сразу начинаем осваивать трофеи. Стрелков имени товарища Ворошилова и прочих вполне приличных всего одиннадцать, а Маузеров у нас больше, в последних трофеях целых двенадцать штук стволов. Выходит, что в запасе три Маузера и три Мосинки, один автомат МП и семь парабеллумов. Это с учётом, что три автомата у меня, Миколы и Тимохи останутся. Не будем мелочиться, получается, целый взвод на три отделения вооружен. Остальным можно выдать по гранате. Девяносто гранат легко найти, когда они в наличии. Только гранаты не к спеху, с ними надо уметь работать и лучше один взвод с тридцатью бойцами по три гранаты на одного, чем три, где у каждого только одна граната.
Отобрал в гранатомётчики тех, кто имеет опыт обращения с гранатами. Изделие это требует понимания и уважения, включая и каски на голове от осколков. Краткий инструктаж и гранаты выданы. Обувь с портянками, сколько хватило и в первую очередь роздана тем кто с оружием, потом прочим босым. Чтобы заморить голод и взбодрить пленных, каждому в отряде выдали по две галеты и несколько глотков кофе из термоса для перекуса. Мешки с землёй опустошили и бросили на телегу. Туда же палатку и тряпки, поверху придавили мебелью. Смотали на рогатины колючую проволоку, пригодится при случае, например, дорогу перекрыть в лесу. Трупы немцев наскоро прикопали. Отряд двинулись в путь. Поспешили уйти от развилки и карьера. Стрельба могла поднять тревогу, а нового боя лучше избежать. Тут ведь не один немецкий отряд числом малым в округе находится.
Направление движения выбрано так, что его только проводник и лично командир отряда знают. Предосторожность на случай, если кто пожелает сбежать в ночи. Такое возможно. Куда идёт отряд? Большой, большой секрет! Хотя какой это секрет, если в отряде есть люди, ранее которые в том месте были, суток не прошло. Это место того боя который мне нечаянно удалось посмотреть в сумерках прошлого утра, как фейерверк. Вот и веду я туда отряд, надо коечто уточнить и там дорога через лес и болота должна привести мой отряд к реке или каналу, что в сторону Днепра выведет.
Расстояние в пять километров или даже меньше преодолевали почти два часа. Понятно, что кругом темно, но мы движемся по дороге! Пусть она, эта дорога не асфальт, но и колея не до колена и грязи нет. Можно списать скорость на осторожность и вслушивание в темноту на звуки опасности или нечто особенное, что происходит вокруг. Только это игра разума и нервов. Причина проще, сейчас люди и лошади в отряде измучены событиями прошедшего дня до предела. Люди голодные, а лошади тянут кроме телеги с грузом трофейный мотоцикл. Потом пришлось сойти с дороги в сторону леса и преодолеть луг на бездорожье открытого пространства.
Расстояние явно меньше километра от дороги до кромки леса, но потратили не менее половины часа. Дал команду на привал. Устроил малый перекус из одной консервированной сосиски и двух галет на одного человека. Дополнили рацион сто граммами кофе на человека, тем самым опустошив один из двух термосов. Заставил всех бойцов проверить свою обувь и поправить портянки и обмотки. Отобрал группу тех, кто пойдёт проверять грузовики и место боя. По рассказу там пять грузовых машин и сгоревший бронеавтомобиль. Везли продукты и боеприпасы, но наскочили на фрицев. Колонну немцы разбили из кустарника на холме. Он от дороги недалеко и над этой местностью возвышается. В темноте цели ракетницами и трассерами подсвечивали, вот и смотрелось это как фейерверк.
Колонна машин не одна под раздачу попала, там шёл какойто отряд пешего и конного состава. Совпало так, что досталось и ему. Пленные из этого отряда тоже были в наличии, но это была не часть, а сборная солянка из окруженцев. Им в очередной раз не повезло, немцы среагировали на шум моторов. Красноармейцы огрызались на огонь пулемётов, а вот БА противник поджёг быстро и он не смог ничем помочь. Так получилось, что дорога без твёрдого покрытия, с кюветами изза болотистой почвы была высоко приподнята над местностью. Сторона от леса попала под обстрел из леса воинами РККА, а другая сторона дороги под обстрелом Вермахта. Впрочем, с холма станковые пулемёты с оптическими прицелами простреливали всё от холма и до леса. Другое дело, что их было всего два или около того. Пока все цели были на дороге и на расстоянии одного километра, потери были большие. Потом красноармейцы начали убегать в лес.
Немцы решили посмотреть на результаты боя днём, и это стоило им потерь. По любопытствующим немцам открыли огонь из леса. Когото убили, когото ранили и хорошо напугали. Тогда немцы атаковали лес. Возможно, они решили зачистить местность от красноармейцев. От леса ударили из пулемёта и начали стрелять из винтовок. Немцы изза этого отошли и начали ждать. Ждали, пока не прикатил пулемётный танк, видимо единичка. Это позволило немцам взять под контроль кромку леса и подобрать свои трупы и раненых. Красноармейцев ходячих взяли в плен, остальных добили.
Далее произошел курьёз. Танк ездил у кромки леса, а пехота занималась трофеями. На этом немцев и подловили. Танк от зарослей был метрах в двадцати или тридцати, когда из леса в него прилетели две бутылки с горящей смесью. Бутылки метали меткие бойцы, поскольку танк охватило пламя и он на максимальной скорости рванул от леса к дороге, чем и воспользовались лесные сидельцы. Немцев с трофеев сдула свинцовая метель. Самые удачливые слегка отделались застированием исподнего, менее удачливые попали к медикам, а совсем неудачники освоили могилы. Как развивалось противостояние дальше, бывшие пленные не знали. Чем закончилось противостояние, возможно отряд увидит в утренних сумерках.
На привале до всех было доведено, что телега и мотоцикл с отделением прикрытия, продолжат движение у кромки леса в сторону дороги, что выведет отряд к водному пути в Днепр. Второе отделение с оружием прикроет поиски трофеев у дороги, а третье отделение с оружием продвинется к месту развилки дорог и проведёт разведку от развилки дорог до въезда в лес. Далее оно будет передовым дозором и боковым охранением при движении отряда по дороге в лесу. Теперь все бойцы знали направление движения отряда.
Чтобы не терять время, прикрытие и трофейщики отправляются к остовам машин и горелому железу. Остальных выстраиваем цепочками по десять человек и расстоянием между людьми в пять метров. Будем прочёсывать местность, собирать трофеи и документы у погибших красноармейцев, если найдём. Указание одно для всех и более чем понятноеабсолютная тишина. Эмоции, сантименты и прочие звуки переживаний оставим на потом. Сейчас все ищут оружие, боеприпасы, вещмешки, обувь, одежду, документы и содержимое карманов у убитых. Мы трофейщики. Не заберём мы, заберут немцы. По документам и смертным медальонам составим списки погибших, таков долг живых.
Светает. Цепочки, бредущие между дорогой и лесом, начинают проступать в сумерках. Впереди в кювете силуэты машин и ржавые остовы танка и бронеавтомобиля. Сознание отмечает, что танк с башней с открытым люком, а бронеавтомобиль без башни. Вблизи бортов авто работа кипит. Содержимое из кузова перегружают в принесённые мешки и складывается у машин в кучу. Гребёнка из цепочки людей проходит метров сто за машины и распадается. Кто нагружен трофеями, идёт в точку сбора у лесной дороги, а остальные идут за мешками к разбитым машинам на дороге.
Трофейщики, дважды ходили к дороге. Мои главные помощники и боевые товарищи Микола с Тимохой, погнали первых, кто принёс трофеи, к мешкам у машин. Там и мешки больше и трофеи важнее. Логика железная. Всем понятно, что возле кучи железякжелеза больше, чем в других местах. Понятно, что в передвижном складе на колёсах, таком как автомобиль трофеев намного больше, чем в «сидоре» обычного пехотинца. Утро своим туманом прикрыло отход к лесу последним бойцам отряда, отягощённым ношей. Немцы не мешали или ничего не заметили, или может, покинули позицию.
Отходя лесной дорогой в сторону канала поимели радость в виде полевой кухни. Правда, она была несколько омрачена обнаруженным рядом, убитым поваром и трупом одной из лошадей в упряжке. Вторая обречённо стояла, растратив все силы на попытки получить свободу. Что делать? Естественно, помогли. Вначале нашли место для лагеря всему отряду. Потом перетащили туда полевую кухню с котлом набитым кониной под самую крышку котла. Не пропадать же добру! С питанием в отряде проблемы, людей много, а еды мало.
Как командир, Иван посмотрел на личный состав и приказал всем спать, кроме Миколы и Тимохи. Для них особое задание, надо сварить конину и после этого разбудить людей. Срок для исполнения определил в два часа. Сухие дрова собраны, вода в котлы залита и даже соли кинули, осталось разжечь огонь и сварить мясо. Одновременно надо нести караульную службу вокруг лагеря. Следы движения отряда через лес хоть замели и замаскировали, но когда утренний туман от болот рассеется, можем увидеть много неприятного. В общем, без охраны никуда не деться.
Последние мысли, перед сном у Ковалёва, были о том, что от шоссе они ушли достаточно далеко. Пару раз дорогу, на пути следования, перегородили колючей проволокой и оставили надпись«Мины». Грунт тоже подкопали, словно там лунки с минами. Пришлось ради достоверности две гранаты «лимонки» выделить на растяжки, чтобы не совсем пустая угроза была. Может, кто по дури и подорвётся, но, то проблемы не мои, то есть Ивана Ивановича. Лично я сделал всё как смог, чтобы все в моём отряде были живы и здоровы, ь а врагамсмерть! Тут они сами виноваты.
Сон, это хорошо, но поспать, как следует Ивану не дали. Выходило так, что некто решил проехать или пройти по следам нашего отряда. Пулемётные очереди, потом взрыв, следом несколько очередей. Всё на пределе слышимости и это хорошо, поскольку голова пока спит и ничего не соображает. По времени сон длился целых три часа, что тоже хорошо. Вскоре мозг включится, мысли потекут в нужном направлении. Для начала Иван и выдал парням, мол, вся эта война может идти подальше, а вот пожрать, раз есть, надо всем немедленно. После чего задумался.
Благодарение всем мученикам! Мясо сварилось и даже не успело остыть. Порция для снятия пробы сейчас будет подана. От таких слов, слюна сама появляется без какихлибо усилий. На интимный процесс пережёвывания конины, даже палки фиксаторы шеи и обмотка от красноармейской формы никак не влияют. Отсюда вердикт, что, в общем и целом, данное блюдо пригодно к употреблению и поэтому надо организовать щадящую побудку всех бойцов и наделить их порциями мяса. Что касается Ивана, то он поест и включится в процесс побудки.
О сколько нам открытий чудных готовит спящий человек! Это к тому, что отдельные бойцы просыпаться не желали. Вдобавок к этому от них несло перегаром. Пришлось в воспитательных целях устроить побудку посредством отливания холодной водой. Естественно, по уставу, наряды вне очереди тоже были выделены, до конца похода. У меня в отряде с первых минут определено, что командирэто я, а прочие бойцы. Эти мысли ефрейтору Ковалёву нравились.