Марк на секунду растерялся и, еще не до конца понимая, к чему ведет альфа, перевел взгляд под пушистые раскидистые ветви, где примостилось несколько коробочек разной величины, перевязанных широкими лентами органзы. А потом омега понял и по-детски улыбнулся, сверкая глазами.
Не хочешь посмотреть поближе?
Просить повторно не пришлось. Марк соскользнул со стула и осторожно подошел к нарядной елке.
На блестящих коробках не было надписей.
Какой из них мой?
Все.
Омега зарделся от удовольствия, заставив Родиона встать и подойти ближе, обнять его со спиныи получить удовольствие от такого искреннего счастья, написанного на радостном личике.
Подозреваю, что тебе совсем не интересно, раз ты до сих пор не открыл ни один.
Интересно! серьезно ответил омега и высвободившись из объятий, сел на пол и взял ближнюю коробочку. Там оказались странного вида очки, кажется спортивные.
А что это? растеряно спросил он.
Скоро узнаешь, подмигнул Родион и поторопил с остальными сюрпризами.
Еще Марк стал счастливым обладателем красивых коричневого цвета ботинок, нескольких рубашек, модных часов, рюкзака и классной курткитакие носили этой зимой, но омега не мог позволить себе покупать верхнюю одежду каждый год. Но раз это подарок, то не будет ничего удивительного если после праздника он придет в обновках.
Нравится?
Еще бы! Спасибо, Марк потянулся к сидевшему рядом альфе и обнял. Мне никогда не дарили столько подарков!
Привыкай, без тени самодовольства произнес Сокольников и вынул из кармана маленькую коробочку обтянутую красным бархатом.
Омега бросил быстрый взгляд на Родиона.
Не бойся, глаза альфы загадочно блестели, заставляя сердце Марка сбиваться с ритма.
Он совсем не боялся. И даже сказал бы, что жаждет этого всей душой, ноне стоит опережать события. Ведь они еще подростки и, наверное, это небольшое украшение, запонки, к примеру (правда Марк их не носит), или Или?
На лице омеги сменялись чувства, а мысли, судя по всему, неслись одна вперед другой.
Родион открыл коробочку.
Колечко.
Тонкое, белого золота, с крошечным обручем прозрачных камушков, вмиг поймавших каждую искорку в комнате.
Хочу чтобы оно всегда было на тебе. Не смущая омегу еще больше, альфа опустил взгляд, вынул кольцо и взял узкую ладонь пальцами. Ты не против?
Омега покачал головой. И Родион надел колечко на средний палец правой руки:
Думаю, так мы не будем смущать твоих одноклассников.
Марку оставалось только кивнуть. Он был готов умереть от счастья. Если от него действительно умирали, то время пришло.
А у меня нет для тебя подарка, расстроенно произнес подросток, заглядывая в любимые глаза побитой собакой.
Все, что я хотел, я уже получил, не отрывая горящего в приглушенном свете взгляда, Родион склонился над своим омегой и поцеловал. Глубоко, объясняюще. Оторвавшись от невинных губ, он придержал омегу за затылок, не позволяя отстраниться более чем на несколько сантиметров и прошептал:А скоро получу остальное.
У Марка все сжалось внутри от такого обещания. Хотелось получить желаемое уже сейчас, но Родион не оставлял сомненийвсе будет так и тогда, когда он решит.
А если это будет подарок трансформера, ты сильно разочаруешься?
Я буду счастлив.
И Марк поверил словам альфы. Он перехватил руку, придерживающую его за шею взяв в обе ладони, представил
Тонкая серебряная ленточка сползла с елки змейкой и скользнув по штанине Родиона, перекинулась на рукав, еще мгновенье, и она обернулась вокруг среднего пальца альфы. Сделав несколько кругов, она замерла, ярко вспыхнула, растекаясь шире и пуская нить таких же ледяных камней, как у Марка. Поддавшись порыву, омега изменил цвет на прозрачно-голубой, ведь ничего красивее глаз альфы для него не существовало. На правой руке Родиона осталось точно такое же кольцо, как у омеги, с одним-единственным отличием.
Оно прекрасно.
Марк приподнялся на коленках и крепко обнял самого прекрасного человека на земле. Свою пару.
Часть 25 Второй шанс
«Не бойся, тебя никто не узнает. Ты изменился. И мало ли на свете похожих людей?»
За лето Марк добавил несколько сантиметров, родной русый навсегда исчез под золотым блондинистым каре, серые глаза спрятались за зелеными линзами. Родион сказал, что через год, самое большое два, их можно будет снять. К тому времени воспоминания о Марке Белецком окончательно канут в Лету и можно будет ничего не бояться.
По мнению самого Марка о нем забудут гораздо скорее. Новость о том, что на перекрестке сбили омегу-трансформера, появилась крошечным упоминанием в одной из местных газет.
Родителям даже не пришлось особо стараться, разыгрывая безутешное горе. С соседями они общались малоникто не хотел связываться с неблагополучной семьей. На работе они сообщили о горе, взяв внеплановый отпуск для организации похорон, на что им посочувствовали как приличествует случаю, впрочем, не более, чем представлялось необходимым.
На кладбище они постояли вместе с дедушками и единственным другом Антоном, которому Марк в последний момент все же выдал страшную тайну и обещал связаться спустя какое-то время. Поэтому вся группа стояла с печальными лицами, размышляя о том, как нескоро им всем предстоит увидеться, но ни слезинки не упало на могилу, где покоился какой-то бедолага, действительно погибший под колесами автомобиля.
* * *
Из окна черного «BMW» показалась стальная кованая решетка, над которой радугой изогнулась надпись«Университет им. Перельмана». Лучшее высшее учебное заведение страны зачислило Марка под его новым именемИлья Трифонов, на факультет романо-германской филологии. И теперь Марку предстояло начать жизнь с чистого листа, поселившись в пансионате среди золотой молодежи, к числу которых принадлежал его альфа, названный одним из модных журналов Женихом Года Номер ОдинРодион Сокольников.
Двигаясь вдоль широкой аллеи, усаженной вековыми каштанами, Марк размышлял о том крутом повороте, что сделала его судьба год назад, когда он чуть не стал свидетелем того, как его пару чуть не сбило спортивное авто. А затем он едва ли мог уследить за крутыми виражами своей жизни, но все неумолимо сводилось к одномутеперь он принадлежал никому иному, как тому самому альфе, о котором мечтает каждый омега в собственных сокровенных мечтах.
Став во главе семейной корпорации, Родиону не только удалось уверенно продолжить курс, взятый Сокольниковым-старшим, но и усилить позиции на отечественном и мировом рынках, оставляя злопыхателей давиться желчью и завистью.
Еще бы! Поверить, что какой-то восемнадцатилетний юноша справится с империей, просуществовавшей не одно десятилетие в условиях постоянных кризисов и меняющегося рынка было почти невозможным! И Марк согласился бы с невероятностью подобных предположений, если бы не знал, что из себя представлял Родион
Шины скрипнули о гравий дорожки и машина взяла вправо, объезжая статую перед главным входом. Водитель пристроился к веренице дорогих машин студентов, стекающихся отовсюду после летних каникул.
Впишется ли сюда Марк, нет, Илья? Ведь ему только исполнилось пятнадцать и он как минимум младше всех первокурсников на два года. Последнее полугодие в школе он учился как проклятый, не имея возможности отдохнуть даже летом, и все же не будет ли он выглядеть таким же непроходимым тупицей, как и раньше. Только одна неделя перед общим сбором первокурсников, проведенная с альфой, согревала душу и отгоняла опостылевшие страхи.
Они провели ее на островах.
Море, солнце, тягучая расслабленность и дикий ночной голод, съедавший их обоих уже многие месяцы. Если Марк погрузился в учебу, то Родион работал как сумасшедший, используя оставшееся до поступления время, чтобы разобраться с делами бизнеса. Он давно освоил школьную программу и сосредоточился на важном, понимая, что университет потребует его внимания точно так же, как и империя отца. «Готовь сани летом»говорил Родион в их редкие встречи, объясняя, почему пропадает так надолго и отчего работа съедает его с головой.
И Марк понимал.
А еще он чувствовал, что альфа намеренно ограничивает их общение.
Омеге казалось, что с каждой их встречей ему приходится все сложнее сдерживать себя. Пусть они ласкали друг друга до умопомрачения и занимались многими вещами, о которых не говорят вслух. Но им все равно хотелось. Хотелось другого. До одури. До злости. До истерики.
«Потерпи, мой сладкий», шепнул ему Родион, когда сморенные негой недолюбви, они обессиленно лежали на пляже, тесно прижимаясь друг к другу.
И омега терпел
Наконец автомобиль затормозил у парадного входа и Марк вышел наружу.
Высокие каменные ступени вели к монументальному строению начала восемнадцатого века. Стрельчатый вход приоткрывал взгляду темный коридор, от которого так и веяло холодом, Марку стало не по себе, наглухо застегнутая рубашка тут же врезалась в горло. На широких истертых ступенях тут и там стояли компании оживленно болтающих студентов, спешащих поделиться новостями друг с другом.
Все страхи и ужасы школьных лет накатили на Марка волной. Он снова ощутил себя трансформером-изгоем. Только здесь были далеко не обычные ребята. Кто-то уже кидал заинтересованные взгляды в его сторону, и чем это ему грозило, Марк боялся даже представить и потому, склонив голову, поскорее заспешил внутрь.
Своей мрачностью изъеденных черной плесенью стен университет-пансионат походил скорее на гигантскую средневековую церковь, нежели учебное заведение. Марк шустро несся вперед, успевая подмечать лишь общие детали.
Темный и сырой коридор полностью оправдывал ожидания. Высокий арочный потолок терялся в темноте. Громоздкие витрины с кубками и наградами, драпированные красным информационные доски! Доспехи!!
«Жуть!»
Марк проскочил мимо огромного рыцаря, боясь, что его секира не удержится в руках трухлявой железяки и обрушится прямо на голову. Родион говорил, что семьи детей, проходящих обучение в этом месте, ценят традиции и историю. Поэтому кураторы стремились сохранить дух прошлого, чего бы это не стоило, иногда жертвуя удобством и практичностью, зато вовсю кичась громкими фамилиями выпускников как прошлого, так и настоящего времени. Выдающиеся ученые, политики, деятели культуры в большинстве случаев отмечали своей alma mater именно это место.
Взлетая вверх по пологой лестнице, омега старался никого не задеть. Петляя вдоль коридоров и одолев еще несколько пролетов, он оказался на третьем этаже пристройки, где отыскал свою комнату. Влетел внутрь, захлопнул дверь и попытался отдышаться.
Марку с трудом удалось унять сердцебиение. Он оглядел небольшую скромную комнатку с просторной кроватью, занимавшей ровно половину помещения. Напротив стоял книжный шкаф, к которому прижимался стол с компьютером. Справа находилась дверь, скрывающая небольшую ванную комнату, с другой стороны которой пряталась гардеробная.
Омега порадовался, что хотя бы здесь все выглядело вполне обычно. Хотя одно отличие все же было. Он занимал эту комнату один, в то время как многие омеги были вынуждены селиться по двоеочередное неудобство культурного памятника, защищенного законом от любых глобальных изменений. Только избранным было дано разрешение на подобную роскошь. Ну а в избранности Сокольникова и его приближенных сомневаться не приходилось.
Потому новый ученик, Илья Трифонов, автоматически попадал в ту же категорию, что и его альфа.
Багаж был доставлен заранее. Несколько вместительных чемоданов красовались посреди комнаты. С них Марк и решил начать, пытаясь занять себя чем-нибудь, чтобы отвлечься от пугающих мыслей о том, как все пойдет прахом, он ошибется и все узнают
«Стоп!»велел себе Марк. Ради Родиона он должен с блеском сыграть свою роль. Жизнь дала ему второй шанс, и упускать его было бы настоящей глупостью вот только было страшно. Очень страшно.
И Родиона, как назло, не было рядом. Он не смог приехать вместе с омегойего задержали дела. А после он отправится в крыло для бет и альф, выше этажом. И когда они встретятся, неизвестно. Сокольников поступил на менеджмент, и потому единственный общий предмет, который им предстояло разделитьистория, которую читали дважды в неделю.
Марк вздохнул. Что ждет его в этой новой пугающей жизни? На пальце блеснуло кольцо, согревая омегу надеждой на то, что ему все удастся. Ведь чудеса иногда случаются.
* * *
Крепко сжимая книги в руке, он шел мимо просторных лекционных аудиторий в поисках собственной, где его ожидало первое занятие по теории и практике английского языка. До занятия еще оставалось время, и студенты не теряли отпущенных минут, весело обсуждая свои дела перед дверьми, смеясь, общаясь и просто сплетничая.
Омега старался ни с кем не встречаться взглядом. Нервозность едва давала ровно переставлять ноги и Марку отчаянно казалось, что на него смотрят, а когда позади раздавался чересчур громкий смех или возгласы, сердце парня и вовсе заходилось от волнения.
Номер сто шесть темнел потертой бронзой на лакированном дереве. Перед дверью никого не наблюдалось, что несказанно обрадовало омегу, и он с трепещущим сердцем все же переступил порог.
Аудитория была небольшая, но как и положено, посередине стоял стол с громоздкой резной кафедрой, а напротив возвышался небольшой амфитеатр кресел в несколько рядов. Некоторые из них уже были заняты.
Немногочисленные филологи-первокурсники сидели по парам, тихо общаясь. Когда в помещение вошел Марк, все дружно перевели заинтересованные взгляды на новоприбывшего, заставив омегу рассеяно оглядеться, смазывая взглядом лица, и быстрее выбрать место. Он остановил выбор на пустовавшем ряду у стеныбольшинство ребят заняли места у окна, где было светлей и приятней. Омега охотно сделал бы то же самое при других обстоятельствах, но не сегодня
Забравшись чуть выше середины, он бросил рюкзак и принялся нарочито осторожно доставать вещивсе равно больше ему нечем было себя занять, да и уронить ничего не хотелось, прослыть неуклюжим в первый же день было бы досадно.
К собственному облегчению, Марк заметил, что на него больше никто не смотрел, а пристального внимания удостаивался каждый, кто пересекал порог аудитории.
Помещение наполнилось двумя десятками студентов, когда до звонка оставалось не более пяти минут. В большинстве своем они были омегами, судя по деликатной внешности и замысловатым прическам. В первый учебный день каждый хотел хорошо выглядеть, стараясь вести себя немного небрежно, и все же десятки заколок с камушками и изящные сережки не могли скрыть усилий молоденьких омег, ведь уже очень скоро они могли встретить свою судьбу, о чем втайне мечтал каждый.
Марк не смог разобрать только двоих ребяткрепкого шатена с карими глазами, тоже сидевшего в одиночестве на другом конце ряда, и высокого брюнета, составившего компанию двум омегам, мило хихикавшим его шуткам.
«Альфа»решил Марк, а шатена определил как бету, не почувствовав другого запаха самца, да и наличие свободного места вокруг него и серьезное выражение лица говорили о том же. На нем были серые штаны и белая рубашка, оставлявшая свободной последнюю пуговицу. Строже него выглядел только Маркворот плотно охватывал шею. В университете была формакрасивый темно-серый костюм, сшитый на заказ, строгий, приталенный, с несколькими карманами на груди и эмблемой. Рубашка и аксессуары приходились на выбор студентов.
Единственное, чего требовала администрацияэто безупречный вид в соответствии с уставом на официальных и открытых мероприятиях. Исключались все возможные украшения и «изменения, согласно порядку»: никаких зауженных брюк, закатанных рукавов и расстёгнутых пуговиц ниже третьей. В остальное время студентам давали поблажки, закрывая на некоторые вольности глаза.
В кабинет влетел запыхавшийся омега. Он свернул в первый проход и, отдирая с лица длинные спутавшиеся волосы, поспешил вверх, стараясь не упасть. Замерев на секунду, увидел перед собой Марка справа и еще пару студентов слева. Позади послышался шумв комнату вошел профессор, плотно прикрывая за собой дверь.
Решение было принято, и омега, рванув к Марку, упал на сидение рядом, одаривая приветливой улыбкой.
Лекс, кинул новый знакомый.
Илья, одернул себя Марк, в последний момент прикусывая язык, с которого чуть не сорвалось настоящее имясвоим появлением Лекс застал его врасплох.