Спустившись на первый этаж, оба покинули здание школы. Смущение взяло верх, и Марк, опуская глаза, скомкано извинился перед бетой-вахтером за доставленные неудобства.
Справа от входа ожидал уже знакомый джип.
Спасибо, я сам доберусь.
Омега давно привык чувствовать себя не в своей тарелке и давно огрубел к этому надоедливому чувству. Но этот альфа сделал для него столько, что тарелка сначала превратилась в супницу, потом в таз, а сейчас, похоже, увеличилась до размеров ванны.
Родион открыл дверь машины и уставился в упор на Марка, напрочь игнорируя его мнение.
«Вот же!»досадовал омега, пулей слетая с лестницы и спеша к автомобилю, не забывая молиться, чтобы пасмурный день скрыл алый румянец на щекахникто никогда не открывал перед ним двери.
* * *
Юркнув в салон тонированного джипа, Марк почувствовал себя в безопасности. Повсюду пахло Родионом, который не замедлил сесть рядом и захлопнуть дверь.
Уставившись прямо перед собой, омега крепко впился в мягкую ручку рюкзака, слегка покачнувшись, как только водитель тронулся.
Можно тебя спросить?
Родион не отреагировал.
«Черт бы его побрал», слегка обиделся омега. «Раз уж приехал, то мог бы и промычать что-нибудь из вежливости».
Легкая обида неожиданно придала Марку решимости и он снова спросил:
Почему ты мне помогаешь?
Пауза.
Ты что-то имеешь против? низкий глубокий голос эхом обернул омегу, и этот запах, такой родной и желанный, проник глубоко в грудь
Течка была уже не за горами, нужно было держаться от Родиона подальше.
Нет, конечно. Но но я не понимаю.
Ты глупый.
От такого безразличного хамства Марк опешил. Он так и не разобрался, был ли это вопрос или утверждение, но по всему выходило, что последнее.
Омега прикусил губу. Он и так это знал, и все же вслух фраза звучала обидней, чем он ожидал.
Может быть. А тебе-то что?
Гордость снова подняла голову, даже когда сам он стоял на коленях.
Ничего. Просто твой друг сказал, что ты в беде, а раз уж я сам предложил обращаться, то логично было бы не разбрасываться пустыми обещаниями.
А зачем ты вообще предложил?
Рискну скромно предположить, что моя жизнь имеет некоторую ценность хотя бы для меня самого, монотонно объяснял темноволосый альфа, глядя в запотевшее от влаги окно
«Про себя вообще молчу твоя жизнь для меня»
Думаю, того что ты рассказал директору вполне достаточно.
Оба замолчали.
Зачем ты спас меня?
Марк замер. Мысли вихрем понеслись в голове.
Это получилось само собой.
Ты подслушивал нас в тот день, не так ли? голос альфы раздался над самым ухом, говоря о том, что он повернулся к нему и теперь ожидает реакции паренька.
Нет, поспешно вырвалось у Марка. Этой дорогой я хожу домой. А там вы я не знал, что делать и застрял на минутку
Как удачно. Всего минутка оставила мне жизнь, альфа замолчал, а Марк так и не решился поднять на него взгляд.
А почему ты материализовал стену так поздно?
Что ты имеешь в виду? Ком в горле едва позволил выговорить вопрос, и Марк прекрасно понял, что имеет в виду альфа.
Арсений остолбенел, и я успел чудом он мог погибнуть, так почему так поздно?
Я я мне нужно было время. Это сложно, омега выдохнул. Отличная ложь. Наверное.
Ты поднял стену в два метра и вполовину шириной. Спас водителя и уничтожил бензин. Меньше чем за секунду.
Все сильнее теребя ручку рюкзака, Марк запаниковал. Родион проверил и проанализировал всё!
Посмотри на меня, тоном, не терпящим возражений, скомандовал альфа.
Было ощущение, что его потянули за волосы и силой заставили поднять подбородок. Взгляд прищуренных глаз был холоднее льда. Всё такие же полупрозрачные в темени салона, только лазурный обруч радужки говорил о том, что перед ним все же человек.
Зачем ты пришел в столовую?
Неожиданный вопрос снова сбил Марка, заставив челюсть немного приоткрыться раньше, чем был найден ответ. Идиотский ответ.
Просто.
Я тебя ни разу не видел на обеде.
Антон попросил, выпалил омега.
И зачем же?
Хотел хоть раз посмотреть, как там, выдал свое желание за чужое окончательно напуганный парень словно под гипнозом, не имея воли разорвать скручивающий нервы поединок взглядов.
Неожиданно хмыкнув, Родион спросил:
Насмотрелись?
Да.
Альфа отвернулся, и сердце омеги понеслось дальше.
А почему ты подошел? задал ответный вопрос Марк, полный решимости. Ведь он тоже имеет право знать.
И снова нервирующая пауза.
Антон сказал, что у тебя проблемы после того случая. Я поговорю с Арсением.
Не надо! испуганно выкрикнул омега.
Почему?
Будет только хуже. Так им скоро надоест, и они отстанут.
Как скоро? У тебя нет учебников, и вещей, насколько я знаю, осталось немного, или тебе парты мыть нравится?
«Ну, спасибо Антон, удружил.»
Не нравится, угрюмо пробубнил омега, когда джип замер у кирпичной многоэтажки.
Спасибо, что помог, омега огляделся, не фокусируя взгляд на окружающих предметах. Хочешь чаю?
Марк захлопнул предательский рот и отчаянно покраснел. Он так не хотел расставаться с альфой, что ляпнул вслух именно то, что было у него на уме.
Не откажусь.
Ответ слегка ошарашил омегу и тот неприлично вылупился на Родиона, будто видя впервые.
«Он что, действительно согласился?!»
При виде реакции Марка уголок губ Родиона пополз вверх.
Зачем приглашаешь, если не хочешь чтобы человек согласился? Из вежливости?
Нет! То есть, да! Омега окончательно запутался и поспешил выбраться наружу.
* * *
Вот уже несколько минут Марк разглядывал Родиона исподлобья. Тот попивал чай с лимоном вприкуску с бутербродом, но как-то вяло, учитывая, что сам же и предложил перекусить.
Колбасу не любишь? догадался внимательный омега. У его отца было такое же выражение лица, когда приходилось есть салат с болгарским перцем.
Терпеть не могу.
Зачем тогда ешь?
Я же попросил, серьезно ответил Родион.
Сыр любишь? дрожащим голосом спросил Марк.
Очень.
Доля секунды, и на тонком кусочке хлеба лежал толстый желтый ломоть сыра. Не очень аккуратный, но с большими дырками и сладковатым привкусом. Именно такой любил сам омега и сейчас просто-напросто трансформировал почти мясной продукт из туалетной бумаги в его следующую ипостась.
Руки Марка подрагивали под столом, он ждал реакции.
Да, он не должен был использовать силу, но потихоньку, когда рядом никого не было, Марк не отказывал себе в маленьких удовольствиях, будь то клубника зимой или телевизор с жидкокристаллическим экраном, о котором приходилось только мечтать. Мелкие пятнистые скукоженные яблочки из дедушкиного сада и старенький «ЭлДжи» с удовольствием превращались в желаемое, радуя Марка в его просторном одиночестве.
Родион внимательно оглядел сыр, поднес ко рту и откусил.
Неплохо. Маасдам?
Омега кивнул. Кажется, альфа не злился и не собирался с криками бежать прочь в поисках полиции.
Зачем он все больше открывался этому жуткому альфе, Марк точно не знал. Но как бы страшно ему ни было, он желал показать свое истинное лицо, устав от костюма бесцветной невидимки. Онтрансформер, и ничто это не изменит. Так пусть он видит его настоящего, такого, какой есть.
Марк опасен для окружающих, его душа априори черна и порочна, его помыслы нечисты, и кроме как о гадостях, он ни о чем больше не помышляеттаково мнение общества, и должно быть Родион тоже так думает. Но тот факт, что он его прикрыл, а теперь и вовсе сидит на захудалой кухоньке преступника и жует улику, пробуждало доверие, как бы этому не противился сам омега.
Боишься меня? дрожащим голосом спросил Марк.
На миг Родион застыл, а потом прыснул. Крошки разлетелись во все стороны, а он закашлялся.
Ч ч-чего?
Омега подскочил как ужаленный и принялся хлопать раскрытой ладошкой по спине. Альфе наконец удалось выровнять дыхание.
Что смешного?
Родион поднялся во весь рост, нависая над омегой:
А ты меня?
Нет, непонимающе уставился тот.
Почему?
Ну ты не страшный.
Страшный. Я альфа, ты омега. Дома никого.
От этих простых слов у Марка засосало под ложечкой и он переступил с ноги на ногу, алея.
Теперь страшно?
Прислушавшись к себе, Марк все равно не обнаружил ничего, кроме жалящего смущения и просыпающегося желания, чувствуя дыхание альфы на собственной макушке, так близко так хорошо.
Я тебя не боюсь.
И я не боюсь. Ты мне ничего не сделаешь.
Почему ты так уверен?
Потому что в тот день ты спасал не человека, ты спасал меня.
Словно пойманный на месте преступления, Марк вздернул подбородок, заглядывая в кажется, все понимающее лицо альфы. Щеки, скулы, лоб, шеяМарк сгорал со стыда, испытывая чувства, равносильные признанию в любви.
«Нет, он не может знать. Не может знать наверняка!»
Почему? мягко, спокойно спросил Родион, его голос напоминал нежный шепот ветра, но от лица веяло холодом, а в глазах стояла стужа, обманчиво прекрасная смерть, прячущая тысячи игл внутри. Зачем ты выдал себя, спасая мою жизнь, омега?
Часть 6 Предложение
«Произнести вслух, что я схожу с ума от его запаха, его вида, силы, волнами раскатывающейся и подавляющей моё естество, было нереально. Язык окаменел так же, как и сознание.
Я никогда не смогу сказать, что он мой истинный. Презрения на его лице я не переживухолода и равнодушия достаточно, он ведет себя одинаково со всеми, а вот быть униженным любимым
Раньше я не позволял себе этого слова даже в собственных мыслях.
Во всем виноват он. Такой завораживающий и властный»
Марк чувствовал, как его тело сгорает на медленном огне желания. Желания быть рядом, точно так же, как и в этот момент. Почему он не может останавливать время? Этот дар был бы очень кстати. Он мог бы коснуться изящных резких черт, провести кончиком пальца по прямому носу, чуть вздернутому вверх на самом кончике
Так почему, омега?
«Просто омега Омега Знай свое место, выродок!»
Видя, что Марк молчит и не реагирует, Родион оглядел кухню быстрым взглядоми уже через секунду в его руках был сжат стакан. Обычное прозрачное стекло чуть блеснуло, полетело на пол и разлетелось вдребезги.
Марк вскрикнул от неожиданности, но онемевшие ноги плотно приросли к полу. Альфа тут же нагнулся, подбирая большой острый осколок и поднося к запястью. Паника прошибла тело омеги, когда он понял, что сейчас произойдет. И думать о том, зачем он это делает или что вообще происходит, было некогда. На решение, как всегда был один только миг.
Соприкоснувшись с кожей, стекло чуть надавило, чуть царапнуло, а уже в следующую секунду стекло водой на пол.
От ужаса волосы встали на затылке, Марк уставился ошалелыми глазами на сумасшедшего старшеклассника:
Ты чего?
А ты?
Я я, задыхаясь от ненормального стука в груди и перепуганных мыслей, не выдержав, взвизгнул омега, я, что, должен был стоять и смотреть?
Именно это ты и делал, пока на дороге стоял Арсений.
Глаза Родиона немного сощурились. Сейчас он напоминал кота, поймавшего мышку за хвост.
Здравствуйте, громко раздался голос папы из коридора.
Марк наконец оторвался от примораживающего взгляда и сделал шаг в сторону, увеличивая расстояние между ними.
Я не помешал? Папа внимательно оглядел кухню, задержав взгляд на луже на полу и двух подростках.
Нет, прошептал Марк.
Здравствуйте, Александр Иванович.
«Точно, он же принес меня тогдавот откуда Родиону известно имя папы.»
У вас здесь что-то произошло? вопрос был явно адресован сыну.
Ничего серьезного. Мы разговаривали.
Откуда лужа? нахмурившись, хозяин уже отыскивал тряпку по шкафам.
Прошу прощения, Александр Иванович, но мне уже пора.
Папа поджал губы, понимая, что вводить его в курс дела никто не собирается, но все же постарался быть вежливым:
Конечно.
Если вы не против, я бы хотел заглянуть завтра.
Зачем? вопрос Марка был грубым, но слово не воробей. Родион уже привычно проигнорировал мелкого, ожидая ответа родителя.
Я бы хотел поговорить с вами и с отцом Марка.
Александр Иванович заметно смягчился и улыбнулся приветливей.
«Боже, папа, о чем ты думаешь!»покрасневший как рак Марк всё же промолчал.
Мой муж возвращается в восемь. В девять было бы удобно.
Конечно. До завтра.
До свиданья, откликнулся папа и пошел закрывать дверь за гостем.
* * *
Похоже, у кого-то появился ухажер, игриво произнес повеселевший папа, убирая волосы в низкий хвост и расстегивая верхние пуговицы рубашки.
Пап, не придумывай! ощетинился сын.
Я и не придумываю.
Ничего такого не будет. Марку было так стыдно, что он мечтал провалиться сквозь землю.
А что будет? У вас с ним какие-то дела?
Дела-то были, но вот говорить об этом было уже поздно, и Марк отрицательно покачал головой.
Значит, ты его заинтересовал и он, как приличный альфа, хочет попросить у родителей разрешения ухаживать.
Па-а-ап от смущающих слов покраснели даже уши.
Он тебе не нравится?
Марк лишь опустил ресницы.
О, родной, это же прекрасно
Пап, я трансформер, не забыл? Отчаянье грозило переполнить чашу и пролиться слезами по нежным щекам.
Я помню. А еще ты миленький маленький омега, который вскоре расцветет прекрасным цветком.
От слов папы становилось дурно.
Я тощий.
Изящный.
Бледный.
Аристократически бледный.
Не расчесанный.
Зато волосы гладкие как шелк и светлые словно солнышко, а расчесать я тебя сумею, и папа запустил руку в спутанную копну волос.
Некрасивый.
Ты милый и у тебя есть изюминка.
Где?
Не «где», а «какая»?
Так какая?
Александр Иванович задумался, приложив указательный палец к нижней губе.
Вот видишь? разочарованно произнес Марк. Если уж ты не знаешь
Может, его привлек твой запах, глаза папы вспыхнули. А он для тебя как пахнет?
«Клубника»слово вспыхнуло само по себе.
Его запах кисловат для меня, может, лимон? задумчиво рассуждал родитель. Запах являлся не просто индивидуальной чертой, но еще и разнился на вкус конкретного человека, вызывая гамму всевозможных ассоциаций.
Тут он поймал в поле зрения сына
Пауза, и пристальный взгляд
«Всё», понял омега раньше, чем папа вскрикнул:
Он твоя пара!
Папочка, пожалуйста, не говори никому! взмолился Марк. Ни отцу и, тем более, Родиону.
Пропустив первую часть фразы мимо ушей, Александр Иванович вздернул брови вверх:
А разве Родион не чувствует?
Нет, безжизненным голосом ответил сын.
Но как такое возможно?!
У него уже есть пара.
Ты, наверное, ошибся, мягко притянув к себе голову Марка, папа гладил растрепанные волосы, пытаясь хоть немного поддержать сына.
Не ошибся.
Но зачем он тогда придет?
Этого Марк тоже не знал и потому папа согласился молчать.
Заговорщики решили сказать отцу, что в гости наведается друг Марка, про между прочим, пока усталый, взмыленный альфа пережёвывал котлету и не мог ничего сказать. И прежде чем комочек фарша был уничтожен кровожадным офисным хищником, Александр Иванович уже рассказывал мужу очередную сплетню, как один клиент в салоне
* * *
На следующий день Родион отсутствовал в школе, что еще больше напрягло Марка.
Ночью он снова не мог уснуть, перемалывая раз за разом все их встречи и разговоры, силясь понять, что же тот задумал. И если некоторые события выстраивались во вполне логичные заключения, то, что он вытворил вчера со стаканом выглядело тяжелейшей формой помешательства.
Омега был настолько погружен в собственные мысли, что совершенно забыл и о парте и о Сеньке, придя в себя только очутившись в классе.
Белецкий, отчета не будет, парту ты отмыл на славу. Но, советую больше не упражняться в порче школьного имущества. Все понятно? сурово спросил классный руководитель.
Понятно, ответил Марк и пошел к поджидавшему его Антону, старательно пытавшемуся усидеть на месте.
Что? прошипел Антон в самое ухо друга, как только тот приземлился на стул.