Ты о чем? энтузиазм в голосе брата решительно пугал. Небось выдумал что-нибудь совсем уж того-этого несусветное, вот!
Как о чем? Я думал, ты понял. О человечке! Мы подарим маме такую же! Я знаю, где поймать, там их много бегает.
Диаррах уже готов был заявить со всей откровенностью и во всех деталях, что именно он думает о «гениальной» идее братца, но Ох уж это «но»! У Диарраха аж зубы клацнули, когда он сообразил, что именно вольно или невольно выдал ему удачливый братец. «Там их много». Это же значит, можно и себе одну прихватить? И у него тоже будет свой домашний питомец, певучая человечка, которая станет чесать ему под губой и гладить нежной ладошкой нос. «Хочу-у-у!!»взвыла в самой глубине души то ли фамильная тяга к сокровищам и редкостям, то ли все та же банальная зависть. И Диаррах решительно кивнул:
Отличная идея! Когда летим?
***
Принцесса Катарина плакала. Не как обычнопросто так, а по очень даже серьезному поводу! Как не плакать, если противный дракон унес лучшую няньку? Теперь и сказки на ночь не те, и колыбельные не такие, а уж о прическе и говорить нечего! Никто больше не умеет укладывать волосок к волоску так бережно и ласково, все тянут да дергают!
Принцесса рыдала взахлеб, капризно хныкала, трагично всхлипывалакороче говоря, показывала свою печаль, как только могла. Изо дня в день. Изо всех сил. Очень старалась. Вот только ни король с королевой, ни няньки с гувернантками, ни слуги стараний не оценили. Все, буквально все обитатели королевского дворца так и норовили держаться от Катарины подальше! Как будто им все равно, что она такая грустная-опечаленная, плохо спит и плохо ест, вместо красивой взрослой прическипростые детские косички, складки на платье уложены неровно и вообще! Вот унесет и ее драконбудут знать! Пожалеют, да поздно будет!
Словно в ответ на ее мысли, в ослепительно безоблачном небе над дворцовым парком показались аж два дракона. И выглядели они рядом так комично, что Катарина, не выдержав, захихикалакуда только грусть-печаль подевалась? Один толстый, белый или все-таки не совсем белый? Может, кремовый? Как сливочный крем, точно! А закатное солнце окрашивает его розовым, будто не дракон, а пухлое и мягкое облако летит! Наверное, именно вот такой сложный, бледный и красивый цвет называется «ланитами испуганной нимфы»? Надо спросить у нянюшки Тут Катарина вспомнила, что нянюшки-то и нет, и совсем было собралась снова заплакать, но присмотрелась ко второму дракону, и вновь потянуло смеяться. Потому что второй был черным и худым, угловатым, словно лесная коряга, и отчего-то напомнил самого нелюбимого учителясловесности и изящных манер. Может, манерой двигаться, совсем даже не изящной, а, наоборот, стремительной и откровенно хищной?
Пока она рассматривала и сравнивала, оба дракона плавно снизились, описали широкий круг над королевским парком, словно изучая все его красоты, все дорожки и цветущие кусты, клумбы, гроты и фонтаныа после ринулись вниз, и черный вдруг заслонил все небо, подхватил принцессу в когти и взмыл ввысь. Она и взвизгнуть не успела!
***
Думала ли Фрида, что ее жизнь так изменится? Кормилица маленькой принцессы Катарины, затемее любимая нянька, она уж и не чаяла когда-нибудь вырваться из дворца. Принцесса росла, уж скоро и заневестится, а все няньку подавай, сказки, колыбельные да кукол. Как будто назло всем не желала становиться взрослой.
Многие позавидовали бы Фридеместу возле принцессы, хорошему жалованью, красивой одежде и вкусной еде; да только Фрида давно всем этим наелась по горло! Бесконечные капризы подопечной, нытье и слезы, и боже упаси надавать хоть разок по попе, чтоб неповадно было! Нет, все же во дворцах детей воспитывают как-то странно. Неправильно. Но мнения няньки никто не спрашивал, только приказывали да повелевали.
Вот уж точно, от такой-то жизни даже дракону обрадуешься!
Перепугалась, конечно, оказавшись в драконьих когтях. Да кто бы не перепугался?! Одно дело принцессе сказки сказывать, как уносит дракон девицу, оборачивается добрым молодцем, и живут они долго и счастливо, а другоевдруг самой в такую сказку попасть. Хоть и знают все, что драконзверь разумный и жрет только дураков-рыцарей, пришедших за драконьей шкурой да сокровищами, а все же Мало ли как на деле окажется?
Оказалосьхоть и без добрых молодцев, а все-таки даже лучше, чем в сказке. Вот право слово, в гостях у задумчивого сливочно-белого дракона Фрида сама себя принцессой ощутила. Ни тебе приказов, ни капризов, сплошные развлечения! Хочешьгуляй, хочешьвенки плети, а хочешьоблаками любуйся. Или видом на королевствооно от драконьей пещеры все как на ладони, куда там королевской обзорной башне! А мытье?! Самой королеве так мыться не доводилось, уж это наверняка. Нежишься в приятной горячей водичке, а тебя тем временем пузырьками щекочет, а после-то, послеаж светишься вся! Кожа нежная, волосы лунным светом блестят. А дракон на тебя глядит, как рыцари на своих прекрасных дам не смотрят! Любуется, аж в краску вгоняет.
Бояться своего дракона Фрида перестала к первому же вечеру в его пещере. После того, как тот притащил в когтях горную козу и широким жестом бросил к ее ногамвот, мол, добыча, распоряжайся! Фрида и распорядилась. Вырезала себе самые нежные куски мяса, да на драконьем же носу и пожарилаа где еще? Тем более что нос у негословно печка, как раз нужный жар дает. А дракон лежал смирно, ждал. Фрида на радостях аж подбородок ему почесала, словно кошке. А он, вот право слово, чуть ли не замурлыкал, так ему понравилось!
И спать у него под боком оказалось тепло и уютно. А остатки козы он сам и съел, чем окончательно Фриду успокоилдля чего бы она дракону ни понадобилась, но уж точно не для пропитания!
А для чего? Шли дни, и Фрида все больше уверяласьда ни для чего, просто так. Чтобы не скучать в одиночестве. Дракон любил слушать, как она поет, подставлял нос под мясо и подбородок под почесывания и, казалось, получал удовольствие лишь от того, что она рядом. И от этого делалось тепло на сердце.
И как он, бедолага, жил прежде один?
***
Диаррах, конечно же, понимал, что человечки, как и драконы, бывают разные. Но чтоб настолько?! Вот почему такопять Асснару все лучшее, а ему не пойми что?!
Его человечка оказалась мельче, чем увиделась с высоты. Будто личинка, напялившая взрослую шкурку, она совсем терялась в своем пышном, многослойном платье. Только худенькие ручки торчали из рукавов-фонариков, да падали на хрупкие плечи две смешные, тоненькие, рыжие, как закатное солнце, косички.
Почему смешные? Диаррах и сам не знал, но отчего-то именно эти косички казались ему до отвращения умилительными.
Да, умилительными. Да, до отвращенияк самому себе. Похоже, он подхватил у Асснара какую-то неведомую болезнь, заставлявшую следить краем глаза за маленькой человечкой и, да, да, да, умиляться! Хотя эта сопля с косичками не пела, не плела венки и не чесала Диарраху под губой! Тьфу!
Зато она собирала букетики и расставляла их в золотых кубкахэтого добра в пещере было навалом. В прямом смысле, не только в переносном. И обижалась, если Диаррах случайно их опрокидывал. А попробуй не опрокинь, если ты нормального драконьего размера, и тот кубок для тебя, как для человечкикомар. Не заметишь, пока не прихлопнешь. А она плакала! Причем плакала на редкость противно. С хныканьем, подвываниями и подглядыванием сквозь прижатые к глазам пальцыпробирает ли? Если бы они понимали речь друг друганаверняка закатывала бы скандалы.
Смеяться человечка тоже умела. Но почему-то чаще только хихикала, поглядывая на Диарраха искоса, словно тайком, а когда видела, что тот замечает ее взгляд, тут же ойкала и отворачивалась. А смех у нее был красивый, звонкий и тонкий, чистый, высокий, как сказочные колокольцы фей. Диаррах хотел, чтобы его человечка чаще смеялась, и не хотел ее смущать, поэтому быстро привык делать вид, что смотрит куда угодно, только не на нее. А то и вовсе спит. Наблюдать из-под прикрытых век было интересно и да, пропади все пропадом, снова умилительно!
Немного понаблюдав и подумав, Диаррах сделал вполне научный вывод: человечки бывают певучие и плакучие. Вот такие у них категорически разные способы самовыражения. Асснару досталась певучая, а ему Эх! Не везет так не везет. Ну хоть мама подарком довольна. Ей-то Асснар выбирал! Подхватил какую-тоДиаррах не вникал в тонкости его выбора. Своим был занят.
Вот и выбрал проблему себе на хвост!
Пришлось, конечно, разузнать, что нужно человечке для жизни. Посоветоваться с братом и даже с матушкой. Слетать в деревню за всякими-разными мелочами, которых не нашлось в залежах сундуков среди сокровищ. Непросто это, оказываетсяпитомца завести! Но оно того стоило. Наблюдать искоса, как человечка расплетает свои косички, долго-долго водит по волосам расческой, ойкая и хмурясь, а потом заплетает сновав первые дни отчего-то вкривь и вкось, а потом все ровнее, было почти так же приятно, как слушать ее смех. Теперь Диаррах понимал восторги братца!
Одна беда, мясо жарить или хотя бы вырезать из туши подходящие для еды куски сопля не умела. И ладно бы просто не умела, но, когда Диаррах сгрузил у ее ног изловленную горную козу, она ойкнула, потыкала тушу пальчиком и вдруг разревеласьне напоказ, как обычно, а горько и от души. Можно было, конечно, попросить помощи у братца и его певуньи, но ведь это ж придется признаться, что плохо выбрал! Нет уж.
А отказаться, отнести обратно, откуда взялот одной только мысли зло берет. Драконы своего не отдают!
Слетать, что ли, в деревню? Украсть какую-нибудь добрую женщину, пусть научит плаксу, чему надо? А если та не захочет учиться? Да и с женщиной может снова не повезти. Трактир ограбить? Тоже не годится. Диаррах вовсе не хотел травить свою человечку трактирной гадостью, невесть из чего и в какой грязи приготовленной. Он, правда, выследил подходящий торговый караванвереница верблюдов была нагружена сушеным инжиром и вялеными финиками, лукумом и халвой, было и что-то еще, несъедобное, а птому оставшееся в распоряжении иноземных купцов. Но ведь одними сластями питаться вредно, хотя человечке очень даже нравилось!
В конце концов Диаррах решился на авантюру. Слетал все в тот же парк с дворцом, под покровом ночи вынюхал кухню и утащил первого, кто выскочил из кухонных дверей во двор и при этом пах не огнем и дровами, а едой. Авось этот разберется, как накормить ту, с косичками.
Возвращался довольный: зато теперь у него не одна человечка, как у братца, а двое!
***
В королевском дворце царили сумбур и паника, и вовсе не похищение принцессы было тому виной. Дело в том, что одной принцессы (няньку, сама собой, никому и в голову не пришло посчитать, а пропажу поваренка и вовсе не заметили!) драконам оказалось мало, и те унесли королеву. Ну что сказать, логичноих же прилетело двое, по одной на каждого. Но отчего королеву? Не какую-нибудь бесполезную и бестолковую фрейлину?
А королю теперь думай, как быть. То ли сразу новую супругу искать, объявлять смотрины, сравнивать да прикидывать, с кем из соседей выгодней породниться. То ли дать себе немного воли да пожить счастливым холостяком хотя бы с полгодика? Драконы-то, известное дело, своего не отдают, так что о старой жене, до полусмерти, честно сказать, надоевшей, можно уж точно не вспоминать. Была и нету. Гостит у драконов, счастья ей и долгой жизни.
А пока король размышлял да прикидывал, вокруг творились интриги, заговоры и прочая суетакаждому ведь хотелось оказаться причастным к выбору новой королевы! Бедному королю в собственном дворце никакого покоявсе вокруг только и знают, что портреты девиц показывают, об их достоинствах и недостатках в оба уха нашептывают, убеждают. Соблазняютхоть самому из дворца беги! К драконам.
***
Ее величество Аннабель тоже совсем не горела желанием возвращаться к опостылевшему мужу-деспоту, к назойливым шпионкам-фрейлинам, слугам-соглядатаям, капризным дочерям и прочему «супружескому счастью». Конечно, драконья пещеране дворец, однако ж не лишена своеобразного грубоватого уюта, к тому же все необходимое для жизни здесь имеется. Есть и теплый источник, в котором можно вымыться, и куча драгоценной посуды, мехов и шелковнайдется и с чего поесть, и на чем поспать. Еда, правда, не блещет разнообразием и дворцовыми изысками, да и готовить самой приходится, но плоха та знатная дама, что не сумеет позаботиться о себе в трудные дни. Это нынешние девицы разнежились и разбаловались, одни капризы на уме, но Аннабель воспитывали в старых традициях.
И дракон ведет себя вполне прилично.
Обустроив себе уютный уголок и сервировав ужин (среди завалов золота и сундуков даже вино нашлось!), Аннабель загрустила. Думалось всякое: почему, например, она совсем не огорчена внезапным поворотом в судьбе, почему сменить королевский дворец на драконью пещеру вовсе не кажется ей катастрофой? И почему понадобилось быть похищенной, чтобы почувствовать себя по-настоящему живой? Человеком, женщиной, а не заводной куклой, которая только и должна, что во всем соглашаться с мужем и красиво танцевать? Даже в глазах дракона больше интереса, чем у законного супруга. Тот, наверное, и искать ее не станет.
Жаль, что старые сказки врут, вздохнула Аннабель. Протянула руку и погладила дракона по шипастой огромной башке цвета старого золота. Чешуя оказалась горячей, но не обжигала, а приятно грела, совсем как жарко натопленная печка в зимнюю стужу. Ты такой красивый. Величественный, куда там моему супругу. Умел бы обращаться человеком
И тут, словно ее слова послужили волшебным заклинанием, дракон окутался жарким воздухом, подернулся маревом, и через мгновение на месте зверя оказалась женщина. Высокая и статная, с гордо поднятой головой на стройной шее, с гладко струящимися волосами цвета старого золота и огненным драконьим взглядом. Аннабель так и замерла с приподнятой рукой, изумленно приоткрыв рот, словно кумушка на ярмарке, а не королева. А дракон драконица?! Усмехнулась и заявила снисходительно:
Если вы, дорогая, втайне мечтали о сильных мужских руках, я вас разочарую. Среди драконов, видите ли, тоже встречаются дамы.
«В самом деле, растерянно подумала Аннабель, ведь не похищенные девы рожают им приплод». Но ни растерянность, ни, прямо сказать, не вполне приличная картинка, порожденная этой мыслью, не помешали встать, церемонно поклониться и ответить:
Счастлива узреть вас в человеческой ипостаси, сударыня. Я Аннабель, супруга короля этой страны. Возможно, уже бывшая. Будет ли мне позволено узнать ваше имя?
Все-таки не стоит забывать, кто у кого в гостях (если не сказать «в плену»), а приличные манеры на то и приличные, что уместны даже в драконьем логове.
Корраг, драконица на мгновение склонила голову и вдруг усмехнулась. Супруга вождя драконов Лазоревых Гор. Тоже, можно сказать, почти что бывшая. Какое изумительное совпадение, не правда ли?
В самом деле, вежливо согласилась королева. И, не сдержав естественного любопытства, поинтересовалась:Но как такое возможно? Я думала, драконы
Неразумные твари? Корраг нехорошо, зубасто усмехнулась.
О, что вы, сударыня! Очень даже разумные, это всем известно. Однако ваше превращение я, признаться, всю жизнь считала, что людская ипостась драконатакая же сказка, как превращение в дракона жадного человека.
Такая же, согласилась драконица. И уточнила:Такая же не сказка. Секрет в том, что очень уж редко случается и одно, и другое. Многое должно совпасть, а сказочники и менестрели, как всегда, все напутали и переврали.
Так поведайте же, сударыня Корраг, в чем секрет? Если мне, конечно, дозволено его узнать
Задумавшись на мгновение, драконица выудила из груды золота кубок для себя и разлила вино на двоих.
Это очень старая история. И грустная, пожалуй. Когда-то люди и драконы были одним народом, и никто уже не помнит, какова была изначальная ипостась. И была ли? Древние не считали один из обликов лучше другого, каждый из них хорош в своей ситуации. А потом Корраг пожала плечами и пригубила вино. Никто уже не помнит, кому перешли дорогу наши предки и за что получили проклятие. Но, один за другим, они стали застревать в одной из ипостасей. Кто-то навсегда оставался драконом, кто-то человеком. Почему? От чего зависел выбор? Никто не знает. Она залпом, как воду, допила вино. Всего несколько поколений, и вместо одного народа получилось два, забывших о родстве. Даже понимать друг друга перестали. Кое-кто ещё может превратиться, но, чтобы это получилось в первый раз, нужно какое-нибудь сильное чувство. Очень сильное. Потом способность закрепляется, но в первый раздолжно случиться нечто весьма неординарное.