Переведу, куда уж там. Не такие большие это потери.
Хороший отпуск у тебя, Саша, получился. Прямо по системе «все включено», усмехнулся Ринат. В следующий раз поезжай лучше куда-нибудь на Мальдивы с семьей. Нечего в России тебе делать.
Следующий отпуск у меня будет нескоро, фыркнул Ярцев. Мне еще второго ребенка дождаться надо.
Ну, значит, я к тебе в гости в отпуск на следующий год приеду.
Приезжай. У меня вилла большая, места всем хватит. В Берлин съездим, там есть на что посмотреть.
Мне Мюнхен больше нравится, криво улыбнулся Ринат.
В пять часов вечера обменяли деньги на улики. Гладко обмен прошел, без особых проблем. Видимо, майор действительно в большую политику собралсярадовался очень сумке с деньгами. Нож передал назад, как и был, в специальном пакете, в который сотрудники полиции улики складывают. Ярцев на нож взглянул и сразу узнал.
На том и разошлись. Каждый получил свою выгоду.
Ну, что, утром домой возвращаемся? посмотрел на друга Ринат.
Утром, может, и возвращаемся, угрюмо сказал Ярцев. А сейчас, будь так добр, подбрось меня к выезду из города. К маме мне надо.
Как скажешь. А утром где тебя искать?
Я домой, Ринат. В Находку. В свою родную квартиру, где вырос. Посижу у мамы на могиле и туда вернусь. Напьюсь до чертиков, буду все вокруг крушить и выть. Я ее похоронить не успел, а сейчас вернуться туда должен.
Ладносглотнул подельник. А в Находке гостиница нормальная есть?
Насчет нормальной я не уверен. Так что, высадишь меня и возвращайся во Владивосток. Завтра ближе к обеду созвонимся.
Ну, как знаешь.
Больше они не говорили. Остановились у рынка. Ярцев вышел из машины. Купил бутылку водки, красивый букет белых розогромных, голландских, и пошел к таксистам, что за рынком парковались, клиентов ждали. Остановилась какая-то подержанная японская иномарка, водитель согласился до кладбища подбросить.
Новых всех там, дальше хоронят, пояснил парень. Мы свою бабушку в прошлом месяце хоронили. Подброшу, а вы там сами, пешком.
Хорошо, кивнул Ярцев. Уже на месте всунул парню деньги и выбрался из машины.
Вечерняя сырость понемногу пробиралась под одежду, солнце медленно клонилось к горизонту. Ярцев все переживал, что не успеет найти мать до заката.
Где же ты, мама? все повторял одно и то же. Чувствовал себя мальчишкойнеуверенным, будто сломленным. Открыл бутылку, отхлебнул водки. И вдруг увидел прямо перед собой деревянный крест и надпись на табличке «Ярцева Валентина Петровна». Сердце ухнуло и как будто остановилось.
Ну, привет, мамочкапошатнувшись, шагнул к могиле он. А я вот розы тебе принес. Живой я остался. А Олег погиб, мама.
Упал на колени, прямо на сырую землю, цветы дорогие на просевший холмик положил. В груди все клокотало, горло давили спазмы.
А помнишь, продолжая стоять на коленях и перебирать руками землю, прохрипел он, как ты в школу нас всех по утрам провожала? Как ругалась, что мы в порт после уроков бегаем?.. Я ведь вернулся сюда тринадцать лет спустя только ради тебя, мамочка. Снилась ты мне часто. Так увидеть тебя хотелось, обнять И вот, что из этого вышло. Проклят я, наверное, мама. Пули бандитские меня не берут, а тебя потерял.
Так и сидел он на земле, отхлебывая водку из бутылки и продолжая говорить. По мужественному лицу катились горькие слезы. Никогда в жизни еще ему не было так больно, так горько.
Когда он опомнился, почти стемнело.
Вот и все, мама. Мне надо выбираться отсюда. Я скучать буду. Ты прости меня, если сможешь, родная. За все прости своего непутевого сына. На том свете обязательно свидимся, мамочка. А пока мне Катюше помогать надо деток поднимать. Она у меня не совсем здорова, Катюша моя. Я рядом с ней должен быть. Ей я нужнее.
Поднялся, взял с могилы горсть земли, поцеловал и обратно положил. Посмотрел на бутылкуводка почти закончилась, а он даже не опьянел. Выбрался на трассу, пешком пошел. На его счастье мимо ехала попутка.
К Находкинскому проспекту меня отвезите, попросил Ярцев.
У проспекта выбрался из машины. Купил еще водки в небольшом частном магазинчике и пошел медленным шагом вдоль пустынной бухты. Спустился к воде, сел на песок. Открыл вторую бутылку.
Японское море, огромное и живое, билось в темноте о берег, дышало. Ярцеву казалось, что никогда не затянется огромная кровоточащая рана в его сердце. Хлебнул водки, и вдруг захотелось поплавать. Вода холодная, а ему все равно. Сбросил туфли, стянул джинсы и рубашку, и пошел в воду. Нырнул с головой и поплыл.
Ледяная вода освежала, и он занырнул поглубже. Как тогда, когда был еще совсем юным и любил море до безумия. Потом перевернулся на спину, оттолкнулся от воды и поплыл, рассматривая почти черное ночное небо. Мамы нет, Олега нет. Осталась только Ната, со сломанной жизнью.
Выбрался на берег. Кое-как натянул на мокрое тело одежду и опустился на песок. Нащупал в кармане пачку сигарет и зажигалку, закурил. Так и сидел у воды, не замечая холода. Вторая бутылка водки давно кончилась, а ему ничего не хотелось. Опомнился, когда светать начало. Поднялся с песка, отряхнул грязные брюки. Покачиваясь, направился в сторону многоэтажки матери.
Поднялся по ступеням на второй этаж, плечом дверь толкнул, и та поддалась. Некому ее было починить после трагедии, разыгравшейся в квартире. Стекла, засохшая кровь на полу и на стенах. Никто ничего так и не отмыл.
Ярцев вошел в гостиную, посмотрел по сторонам. Все, как всегда, только пылью покрылось. Видно, что хозяева долго отсутствовали.
В серванте стояла почти полная бутылка водки. Именно та, которую они пили с Натой и мамой, когда остались ночевать в Находке.
К горлу подкатил ком. Какие же они счастливые тогда были И как он несчастен сейчас. Прошлое и настоящее. Как две параллельные вселенные, которые больше никогда не пересекутся. Ярцев прикусил кулак. Достал бутылку и хрустальную стопку. Налил себе водки.
Пусть земля будет пухом
Тяжело вздохнул и выпил. За двоих выпилза мать и за брата. Олежа в земле лежит вместе с мамой. А должен был он, Саша там лежать сейчас. Пощадил бы брат Катюшу и сына, неизвестно.
«Жадность тебя, Олежа, сгубила. Видит Бог, меньше всего на свете я хотел для тебя такой смерти. Пусть земля будет пухом», вздохнул Ярцев
Вернулся в прихожую. Подумалплохо это, что в квартире не убрано. Нашел в ванной комнате ведро и тряпку. Хорошо еще, хозяйственные перчатки были. Снял рубашку, чтобы не испачкать ее окончательно, и принялся отмывать прихожую и кухню. Мыл, а перед глазами все стоял тот момент, когда они Катю с ножом в руках нашли. Тело Олега на полу, Ната в углу и море крови. Пока пол и стены отмывал, ему казалось, что не Катя, а он сам только что зарезал Олега.
Через час полы и стены стали чистыми. Ярцев собрал в пакет осколки разбитого стекла. Отмыл тщательно руки, а потом попробовал прикрутить назад вылетевший дверной замок. Тот вроде на место встал.
Немного успокоившись, он достал сигареты. Вышел на балкон, закурил.
Постоял, пока от сигареты не остался один фильтр, и снова вернулся в гостиную. Поискал в серванте ценные вещи. Но пусто везде былони денег, ни золота. Видимо, побывали в квартире местные.
Так горько ему стало, что украли мамины личные вещи, что снова ком к горлу подкатил. Прикрыл рот рукой и медленно вышел.
Заглянул в спальню, где они с Катей оставались. Подобрал с пола Сашенькину игрушку, что забыли, когда убегали отсюда все вместе. Вещей сына тоже не было.
«И это украли», пронеслось в голове у него.
Подошел к серванту, вытащил старый альбом с фотографиями. Тогда фотографии еще клеили, таким старым был тот альбом.
Ярцев сел на постель, начал листать. Вот черно-белое фото с пляжаони с Олегом маленькие еще, в плавках, с матерью и отцом стоят. Наты тогда не было. А вот зима, Нату принесли домой из родильного дома. Новый год, елка. Он сам, тощий, нескладный, в брюках и рубашке, сшитых на заказ в ателье. И мама, молодая еще, красивая. Улыбается, Олежу за руку держит. А Ната в коляске, украшенной новогодней мишурой, лежит.
«Так и не пришел ни разу я домой за все тринадцать лет. Чая с мамой не попил. Ни о чем не поговорил. Все с Ринатом на Кавказе счастья искали. А теперь она умерла. Нет ее больше. И никогда больше я не смогу ее обнять».
В горло мертвой хваткой впился горький ком. По лицу против воли покатились горячие слезы. Вся его жизнь, изломанная и некрасивая, вдруг показалась никчемной. Он всегда стремился зарабатывать больше и больше. Но деньги не помогли спасти его первую жену Лизу. Деньги не помогли найти Катю, которую похитил безумный брат. Из-за денег умерла его мама. На деньги позарился Олег, из-за них и погиб.
Воспоминания об ушедших из его жизни людях роились вихрем, заставляя сжимать кулаки и скрежетать зубами. Вот Лиза, до смерти перепуганная, когда ее забирают в больницу. А на следующий день ее уже нет. И он, так же, как и сейчас, скрежетал зубами, выл от горя и ничего не мог сделать. А вот накануне свадьбы у него похищают Катю какое счастье, что Катя осталась жить. Только вылечить ее до конца так и не удалось, и неизвестно, что будет дальше с ее поврежденным лицевым нервом. Мама, любимая и единственная, умерла от горя. А Олега убила Катя. И все из-за денег.
Когда совсем рассвело, Ярцев задремал на постели. Старый альбом остался лежать у него на груди.
Очнулся от того, что услышал, как вибрирует сотовый в кармане джинсов.
Саша! Живой?! весело вопил на другом конце провода Ринат.
Живойпротирая глаза, сел на краю постели Ярцев. Можем домой ехать. Только вещи из гостиницы заберу. Мне переодеться и душ принять надо.
Ладно, жду тогда.
Слушай, Ринат, а у тебя в Грозном питомник есть, где собаку хорошую купить можно?
Собаку? озадаченно переспросил тот. Собака тебе зачем?
Катюша собаку просила, если все хорошо закончится. Хочу ей подарок по приезду сделать.
А тебе какой породы собака нужна? Я пока тебя здесь жду, могу у своих поспрашивать. Мне все равно делать нечего.
Лабрадор нам нужен. Только лучше, пусть будет девочка. Катя из нее в любом случае диванную подушку сделает. Не так обидно будет.
Да, тогда пусть лучше девочка будет, отрывисто рассмеялся Ринат. Сейчас спрошу.
Спасибо.
Ярцев выключил сотовый телефон. Посмотрел на альбом и бережно положил его на диван. Решил с собой забрать. Впереди его ждал путь домой.
Глава 26
Тихо в большом доме поздним вечером. Катя с ребенком спать давно ушли, а Нате все не спалось. Раскрыла окно пошире, достала заветную пачку сигарет и осторожно зажигалкой щелкнула. Очень она скучала по Владивостоку. По своему салону красоты, по кошке, которую у соседки оставила в день похорон мамы.
«Если Саша завтра вернется и скажет, что все сложилось, как надо, я домой полечу», вздыхая, размышляла она.
Кто-то присвистнул под окном, и Ната вздрогнула. Бросилась сигарету тушить в стакане, что из кухни у хозяйки взяла для воды.
Голова темноволосая в окно просунулась, и в следующий момент от сердца отлеглоузнала Ната нахальные глаза Амира.
И что же ты, красавица, не спишь? усмехнулся он.
По дому скучаю, стараясь не выдавать своего волнения, ответила она.
А русские девушки все, когда скучают, сигареты курят?
Еще вино пьют. И коньяк, рассмеялась Ната.
Ужас какой У нас даже мужчины почти никогда не пьют.
Он подтянулся на руках и беспардонно уселся на краю подоконника.
Ната притихла. Прижалась к стеклу спиной, сглотнула. От того, что он так близко, сердце застучало в горле. Взгляд дерзкий, глаза красивые. Смотрит на нее, не отрываясь, а коснуться боится.
Ну, же, Ната, что ты притихла? Расскажи, как это, когда по дому скучают? спросил Амир.
А ты, разве никогда из дома не уезжал надолго? скрестив руки на груди, посмотрела на него она.
У меня нет дома, пожал плечами он. И родных нет. Сирота я. Родители погибли, еще когда в первую военную кампанию Чечню бомбили. Все погиблии мать, и отец, и две сестры. С тех пор я сам за себя. Где полыхнет, там и я. Наемник. Мне терять нечего.
А разве война не закончилась? осторожно сглотнула Ната.
Для меня вся жизньвойна. Хорошие воины всегда в цене.
А я во Владивосток вернуться хочу. Мама там похоронена, и брат. Могилы еще остыть не успели
Разве ты со старшим братом в Германию ехать не собираешься? Я слышал, он тебя с собой забрать хочет.
Нет.
Сказала, как отрезала. И поняла, что решение принято окончательно. Руки задрожали, потянулась за сигаретой.
Как же ты одна во Владивосток вернешься после всего? Вас ведь на военном самолете оттуда вывозили, удивленно посмотрел на нее Амир.
Мне, как и тебе, терять нечего, затягиваясь едким дымом, горько усмехнулась она. В глазах встали слезы.
А хочешь, вместе поедем? внимательно посмотрел на нее Амир.
Вместе? Ты что? Тебе туда зачем?
Да говорю же тебе, я наемник. Семьи у меня нет, дома нет. Терять, как и тебе, нечего. Говорят, Владивостокэто край света?
Ну, почти, сквозь слезы рассмеялась Ната. Там Японское море есть. И океан есть.
Настоящий? приподнял густую бровь Амир. И таким неподдельным было его удивление, что она снова рассмеялась.
Настоящий, да. Огромный, живой.
Возьми меня с собой, попросил он. Я в жизни никогда моря и океана не видел.
А что ты там делать будешь?
Не знаю. Тебя любить буду.
Любить? поперхнулась дымом Ната.
Но тебе придется замуж за меня выйти. У нас только так. До свадьбы к девушке прикасаться нельзя.
Амир, что ты такое говоришь? Я русская, понимаешь? У меня все по-другому. Я
Не найдя, что перечислить еще, она смолкла. От страха ее бросило в жар. А что, если он украдет ее сейчас? Увезет в горы, и все, прощай Владивосток и любимая кошка. Саша же предупреждалне провоцировать местных мужчин.
И еще я детей иметь не могу Мой погибший брат заставил меня от ребенка избавиться. С тех пор я бесплодна. Так что, ничего у нас не получится, Амир. Вам всем дети нужны.
А что, в доме ребенка детей в семьи уже не отдают? спокойно посмотрел на нее он. Я после того, как меня из-под обломков многоэтажки нашей достали, в детском доме в России несколько лет провел. Знаешь, как мне плохо было?
Ната затихла. Сигарета в ее руке уже совсем истлела и чуть не обожгла пальцы. Она вздрогнула и бросила ее в стакан с водой.
Эй посмотри на меня разве обязательно только своих детей заводить? придвинулся ближе он.
Я я не знаю. Это все сложно так все взвешивать надозаплетающимся от волнения языком пролепетала она.
Он был совсем рядом. Нагло сидел на ее подоконнике и рассматривал ее лицо в полумраке спальни. От его близости у Наты сбилось дыхание. Колени подогнулись, и она сама не поняла, как оказалась в его крепких объятиях. Горячий поцелуй опалил ее губы, язык дерзко скользнул в приоткрытый от удивления рот, и Нате показалось, что она куда-то проваливается. Никто и никогда не целовал ее с такой силой и страстью, и она беспомощно обхватила его шею тонкими пальцами. Потом он резко ее отпустил. Скользнул полным вожделения взглядом по влажным от поцелуя губам, спрыгнул в сад и был таков.
Ната прижалась к стене. Сердце бешено колотилось. Голова шла кругом. Руки жалко дрожали.
«Вот дура! Что же я делаю?» бросилась закрывать на все замки окно она. Улеглась в постель, натянула на голову одеяло и зажмурилась.
«Спать!» отдала себе приказ. Но сон не шел. Вместо сна по лицу катились потоком горячие слезы. Разбередил ей душу своим разговором Амир. Никогда раньше она не задумывалась о том, что в доме ребенка брошенные дети могут страдать. И впервые услышала из уст мужчины такие слова. А потом поцелуй этот. К чему ее целовать? Горько и смешно.
«Саша завтра вернется, и сразу же рвану домой! продолжала злиться на себя Ната. Не надо мне никакой любви. Куплю билет на самый ближайший рейс до Москвы, погуляю пару дней по столице, развеюсь, а потом во Владивосток полечу».
Сон все не шел. Так она и промучилась почти до рассвета. Под утро разозлилась на себя окончательно. Включила сотовый телефон, заказала билет до Москвы на следующий день. Только после этого смогла задремать.
Глава 27
Катя проснулась от шума за окном. Автоматические ворота джип хозяйский пропускали. А если джип приехал, значит значит, Саша вернулся.
Сердце отчаянно забилось, застучало в висках. Катя подскочила с постели, бросилась в ванную комнатухоть немного привести себя в порядок. Умылась, расчесала на скорую руку волосы. Почему-то вспомнилось, как она проспала утро в день их свадьбы, двадцать четвертого декабря. Все тогда примерно по тому же сценарию было. Только тогда она любимого мужа из командировки чеченской ждала, а теперь своего приговора ждет.