Так или иначе, сегодняшняя встреча с отцом изменит Анну. Это неизбежно.
Ты зарос,слышится ее нежный голос. Ее рука неожиданно касается моего лица, отдаваясь пульсацией в моем теле. Я перехватываю ее руку и закрываю глаза. Почему я это чувствую? С ней я сам не свой. Я мечтаю, чтобы это простое прикосновение переросло в нечто большее.
Когда я смотрю на нее, она склоняет голову набок, словно робкий олененок, пытаясь заглянуть мне в душу. Задумываюсь, видит ли она царящую там тьму. Это наш последний день вместе, после которого все будет кончено. Я отпускаю ее и, скрестив руки на груди, пялюсь в окно.
У меня есть кое-что для тебя,говорю я.
После этих слов она оживляется, а я вдруг начинаю дико нервничать.
Надев маску равнодушия, я достаю ожерелье из кармана и протягиваю ей, но она не принимает его. Просто смотрит, отчего я еще больше нервничаю.
Я заметил твой взгляд и подумал, что тебе понравится.Она помнит?
Она слегка кривится и моргает. Теперь я чувствую себя полнейшим идиотом.
Я тебя расстроил?
Вовсе нет. Я просто удивлена. Не могу поверитьОх, черт подери. Она плачет.В смысле, мне нравится. Никто никогда не дарил мне ничего подобного.
Ой-ой, она раздувает из мухи слона. Я никогда не умел дарить подарки. Для дарящего они должны значить даже больше, чем для принимающего. Следовало догадаться. Меня заваливают подарками, которые в конечном итоге отправляются в мусор. Но, боюсь, что Анну этот мой шаг трогает не меньше, чем тревожит меня, и это нехорошо. Ругнувшись, я сую проклятое ожерелье ей в руку и запускаю пальцы в волосы.
Что я натворил? Знаю, я хотел, чтобы она в меня влюбилась, но она романтик до мозга костей. А в итоге перед самой встречей Анны с ее отцом-демоном, который будет сильно шокирован степенью невинности своей дочери, я еще и подливаю масла в огонь. Хотя нет, не сильно, учитывая, что он сам спал с хреновым ангелом, чтобы зачать ее, но все-таки Идея влюбить в себя Анну уже не кажется такой удачной. Для нее это плохо закончится. Настолько плохо, что я буду тосковать по ней, как Питер Пэн по Вэнди. И не хочу, чтобы она чувствовала то же.
Это было ошибкой,бормочу я.
Она берет меня за руку и полным эмоций голосом произносит:
Нет.
Не ищи подтекста, Анна. Глупо романтизировать меня.
И не думала,уверяет она меня.Это всего лишь милый жест с твоей стороны. И все.
Серьезно? Раз так, то мы с ней оба идиоты.
Она надевает ожерелье на встречу с Белиалом. Приходится напоминать себе, что это просто неодушевленный предмет. Аксессуар. Мелочь. Но, погрузившись в мысли, она продолжает вертеть его в руках.
Я капитально все испортил, и понятия не имею, как исправлять положение. Да и что хорошего может получиться? Тем более, после встречи с Белиалом. Хочется расписать по пунктам наставления: не говорить отцу обо мне, не показывать свою доброту, остерегаться и следить за тем, что говоришьно не могу, потому что мы уже на тюремной парковке, и Белиал может услышать.
Открываются ворота для посетителей, и я сглатываю.
Ты справишься,подбадриваю ее.
Она скрывается внутри здания и мне становится дурно. Но я остаюсь на месте и внимательно прислушиваюсь, как она проходит мимо охраны, заходит в помещение, полное эха и садится. Вскоре доносится звон цепей и чьи-то шаги. Я не могу пошевелиться. Я словно парализован собственным бессилием. Прислушиваюсь так тщательно, что слышу неровное дыхание Анны. И едва не подпрыгиваю, когда охранник говорит "Ла Грею" сесть. Земного имени Белиала я не знал.
Даже не верится, что ты здесь,произносит он глубоким и хриплым голосом. Должно быть, это Белиал, но на мгновение меня сбивает мягкость его тона. Он продолжает:Я хотел для тебя нормальной жизни.
На это у меня не было шансов, тихо говорит Анна.
По голосу не скажешь, что она напугана, так что и мой страх начинает понемногу отступать. Особенно, когда Белиал спрашивает:
Они хорошо с тобой обращались?.. Люди, которые вырастили тебя?
И столько беспокойства в этом вопросе. Чем больше я прислушиваюсь к их разговору, тем сильнее меня бьет осознаниеон любит ее. Ну конечно. Патти была права. Уверен, Белиал ощущает исходящую от нее доброту, прямо как и Князь Алоцер с Копано. Они такие Нефы, которые могут достучаться даже до сердец демонов. Нефы, заслуживающие любви.
В горле появляется ком, от которого я не могу избавиться. Поняв, что Анне ничего не угрожает, я завожу машину и уезжаю.
Несколько часов слоняюсь по Лос-Анджелесу как обычный турист, не замечая ничего вокруг, потому что мой мозг перегружен. Я не могу разобраться в своих чувствах. Я всегда страдал перепадами настроения, но то, что происходит сейчас, чересчур даже для меня. За долю секунды я впадаю в ярость, затем в нежность, перерастающую в ужас, переходящий в счастье. Ангельское вуду Анныопасная штука. И оно накрывает сильнее, чем любой алкозагул,алкоголь хотя бы выветривается.
Я возвращаюсь к тюрьме всего за минуту до открытия воротпробки в Лос-Анджелесе ужасные.
Вслушиваюсь сквозь стены из бетона и стали, пока снова не улавливаю хриплый голос:
может, с тобой все будет иначе. И хорошее от твоей матери уравновесит плохое от меня. Неизвестно
Я облегченно выдыхаю. Она в порядке. Впервые за всю жизнь мне было неловко подслушивать. Так что я выключаю сверхслух и задумываюсь над его словами. Интересно, правильно ли я понимаю, о чем он говорит: ад. О том факте, что после смерти все Нефы попадают в ад, какой бы образ жизни они не вели. Да, с Анной, возможно, выйдет иначе. Ее душа слишком хороша для такого рода тьмычто крайне несправедливо, и меня глубоко беспокоят мысли о ее страданиях.
Я выхожу из машины и опираюсь на нее, пока жду. Насколько я понимаю, отец Анну не отчитывал, и я рад за нее. Когда открываются ворота и вместе с другими из здания выходит Анна, меня отпускают все безумные мысли. Стоит только увидеть ее, и сердце начинает биться чаще.
Но когда она подходит ближе, выражение ее лица останавливает все мои мысли.
Что-то не так. Она игнорирует меня и забирается в машину. Я подхожу к водительской двери и тоже сажусь в машину. Мне хочется спросить, что он сделал и сказал, но мы еще не выехали за пределы пяти миль.
Когда мы отъезжаем на достаточное расстояние, я уже собираюсь задать ей вопрос, но она прикрывает лицо руками и горько плачет. Я понятия не имею, что говорить или делать в таких ситуациях, как утешать, отчего ощущаю себя бессильным слабаком.
А я упоминал, что ненавижу девичьи слезы?
К счастью, уже через пять минут она громко шмыгает носом, вытирает глаза, расправляет плечи и проглатывает остатки рыданий.
Ты слушал?спрашивает она дрожащим голосом.
Немного, только самое начало и конец, и то, только чтобы убедиться, что ты в порядке.
Она кивает и пересказывает весь их разговор. Обычно я отключаюсь от нескончаемого потока девичьих слов, но в этот раз я внимательно вслушиваюсь в торопливую речь Анны. Закинув одну ногу на сиденье, она всем телом поворачивается ко мне. Я слушаю историю великой и запретной любви ее родителейкак еще до Падения они были родственными душами на небесах, как ее отец стал Князем, чтобы отыскать свою любимую на земле, как наконец нашел ее в облике ангела-хранителя. Мать Анны, Марианта, нарушила все небесные законы, вселившись в тело своего подопечного и сблизилась с Белиалом. Его никогда не прельщало приносить вред людям, хотя он и распространял наркотики, чтобы сохранить свой статус, и все было хорошо. Но тем не менее, важна ему была только Марианта. Впервые за всю свою жизнь, я испытываю симпатию к Князю.
Мы доезжаем до отеля, паркуемся и просто сидим в машине, пока она не заканчивает свой пересказ. Она ничего не утаиваетни радости, ни любви, ни печали и разочарования. Несомненно, отец любит ее, но он предельно откровенно рассказал ей о ее судьбе на земле и о том, что ожидает ее в дальнейшем. Ей, как минимум, придется создавать видимость выполняемой работы. Придется стать жестче. Интересно, а поведал ли отец Анне хоть что-то позитивное насчет жизни, ждущей ее после смерти. Не поведал. Насколько известно Белиалу, она в такой же адской ловушке, как и другие Нефы. Грудь пронзает при мысли, что она обречена.
Это неправильно. Несправедливо.
Я качаю головой и выключаю мотор. Меня перестали трогать вопросы о справедливости еще в глубоком детстве. Довольно быстро пришло осознание, что справедливости от жизни вообще ждать не приходится. Кто вообще придумал это чертово слово? Но именно оно приходит мне на ум и вертится на языкеведь таким душам, как у Анны, не место в аду. Так почему ТОТ, кто создал ее, предполагает подобный исход?
Еще одна капля в море моей ярости.
К моменту, когда мы добираемся до нашего номера, я уже на грани. Настолько, что остаюсь стоять в дверях, пока Анна, погрузившись в свои мысли и сложив руки на груди, заходит внутрь.
В этом отеле есть тренажерный зал,говорю я.Если не против, я схожу туда, пока есть возможность.
Да, физическая нагрузкаэто просто то, что доктор прописал.
Анна рассеянно кивает и опускает взгляд на свой багаж.
Я тогда, наверное, схожу в прачечную постирать.
Я же буду проходить мимо стойки регистрации и могу передать им, что мы хотим отдать вещи в прачечную.
Она смотрит на меня озадаченно.
А, ты про отельную услугу? Ну уж нет, это безумно дорого. Через дорогу есть прачечная с самообслуживанием.
Меня передергивает.
Одна из тех, где обитают нарики?
Анна фыркает и качает головой. Она приступает к сбору грязных вещей, даже про мои не забывает, но я быстро наступаю на свои шорты, к которым она уже тянет руки.
Тебе не обязательно стирать мои вещи.Я немного в шоке. Как ей удастся так спокойно делать нечто подобное?
Ой, да ладно тебе, отдай.Она вырывает шорты у меня из под ноги.Я часто бывала в таких прачечных, и это совершенно безопасно. В основном их посещают мамочки. Мне только э-э надо немного денег. Если тебя не затруднит. В смысле немного всего несколько
Я быстро вынимаю бумажник, чтобы с ее щек скорее сошел румянец смущения, и протягиваю ей купюры.
Уверена, что там безопасно? Это Лос-Анджелес, а не захудалая Джорджия.
Ха-ха.Она выхватывает десятку и прячет ее в своем кармане.
Я буду слушать,говорю я.
Она закатывает глаза, но затем шепчет:
Спасибо.
В течение где-то часа я прислушиваюсь к происходящему вокруг нее, пока бегаю на беговой дорожке и делаю серию отжиманий и приседаний. Я бы предпочел штангу, но в этом жалком подобии зала таковой не имеется.
У Анны в прачечной так тихо, что я решаю сходить и воочию убедиться, что с ней все в порядке. Местечко сие очень сомнительно на первый взгляд, но внутри царит запах чистоты и раздастся умиротворяющее жужжание стиральных и сушильных машин. Две старушки мирно дремлют в креслах, а напротив них, спиной ко мне, стоит Анна и складывает одежду.
Она наклоняется, вытаскивая мою футболку из сушилки, и этих двух секунд достаточно для моего зверя, чтобы принюхаться и обнажить клыки. Очень уж идут Анне ее шортики. Она встряхивает мою футболку и быстрым движением пальцев складывает ее идеальным прямоугольником. Удивляться следует?
Пройдя через зал, встаю у нее за спиной, и, клянусь, она так сосредоточилась и задумалась, что даже не заметила этого. Даже после встречи с отцом и полного осознания грозящей ей повсюду опасности, она все еще так доверчива. На ее же счастье, к ней подкрался не какой-то опасный урод, а всего лишь я.
А затем я вспоминаю, что опасный урод, когда дело касается Анны,это я. У меня по-прежнему в планах лишить ее девственности при первой же возможности и таким образом уберечь от моего отца. Ради ее же блага. И не имеет никакого значения, что я от этого словлю нереальный кайф. При этой мысли в кровь ударили адреналин и жажда.
Не успеваю я себя переубедить, как мои руки уже тянутся к ее талии. Она вздрагивает от моего прикосновения, и я притягиваю ее спиной к себе.
Это всего лишь я, милая,говорю я. Мне не следовало так прижиматься к ней, потому что в моем голосе прорезаются нотки похоти.
Интересно, а она их слышит? Между нами едва ли сантиметр насчитывается, я вдыхаю ее аромат как одержимый, который никак не может насытиться.
Ну почему она так прекрасно пахнет?
Кай не надо
Нет, надо, еще как надо.
Я чувствую, как она дрожит в моих объятиях.
Не следует так прикасаться ко мне, если только не собираешься стать моим парнем.
Парнем. Я замираю, и спустя всего лишь один удар сердца меня тянет улыбаться. Захочет ли она такой связи со мной? Еще ни разу за всю мою жизнь слово "парень" не вызывало у меня улыбки. Парень и девушкасамые бесполезные и непрочные ярлыки, но люди шаблонно в них верят, вкладывая в них гораздо большее значение.
Но слышать это слово от Анны весьма очаровательно и так иронично. Словно смертельный яд, скрытый в сладкой конфетке. Если бы она только знала. По она не знает ничего.
Нефам не позволено заводить отношения,говорю ей в волосы.Особенно между собой.
Она замирает на мгновение.
Об этом не обязательно знать кому-то, кроме нас.
Меня подхватывает бешеный вихрь эмоций. Мне хочется запечатлеть этот момент, оставить для себя, спрятать ее туда, где она сможет остаться собой, не меняясь, и повторять мне подобные сладкие слова, когда захочет. Внутри рождается тоска, и она гораздо сильнее и глубже похоти. Сердцебиение зашкаливает. Я вне игры. Это уже за рамками. Слишком опасно, я не могу себе этого позволить. Никогда.
Этому не бывать,говорю я. И даже не понимаю, кому из нас предназначены мои слова.
Все ее тело напрягается, она поднимает подбородок, мягко снимая мои руки со своей талии. Хочется поблагодарить ее за это, ведь сам бы я не смог. Какое счастье, что хоть кто-то из нас достаточно силен.
Я оставляю ее и всю дорогу до отеля глубоко дышу, пытаясь избавиться от этого странного чувства. Ситуация вышла из-под контроля. В то время как Анна вела себя осторожно, себе я слишком многое позволил. А началось все с безобидного развлечения, но пришло время закругляться. Наши жизни и так под угрозой, пора мне уже браться за вожжи.
Сегодня же вечером я продумаю все на шаг вперед и покажу Анне вкус безумной стороны жизни. Куплю немного алкоголя. Весит она малотак что увидит мир иначе уже после первого бокала? вина. Мне необходимо, чтобы она приняла свою судьбу.
К моменту возвращения Анны, я уже спокоен и подготовлен. Веду себя как обычнолежу на кровати, скрестив ноги и подложив руку под голову, делаю вид, что смотрю телевизор. Она откладывает одежду и, порывшись в сумках, достает большую книженцию и опускает ее на противоположную кровать. Я игнорирую ее хмурый взгляд.
Чем займешься?спрашиваю.
Она смотрит на меня с подозрением и примесью раздражения, а затем отвечает:
Английским.
Шикарно. Отец заставлял меня учиться на трудах великих "романтиков". В то время как Анна заучивала библейские стихи в воскресной школе, я запоминал Шекспира и Байрона, ну и в дополнениекучу другого мусора, который мог бы мне помочь забраться в девчачьи трусики.
Я выключаю телевизор и, подойдя к постели Анны, ложусь и открываю книгу. Вот интересно, а ее впечатлят мои познания? Я англичанин, в конце концов. Пролистываю страницы, а тем временем, Анна садится как можно дальше от меня. Ммм. Это надо бы исправить. Я останавливаюсь на сонетах, но быстро отвлекаюсь, стоит Анне начать распускать волосы. И с каждой выпущенной прядью, книга, да и все вокруг, куда-то испаряются.
У Анны Уитт охренительные волосы. Просто грешно их вечно во что-то заплетать. Они подобны плотному золотому шелку. Она проводит по волосам и все ее лицо выражает сущее блаженство.
Потрогать надо
Горячая лава желания затопляет каждую клеточку моего тела. Кровь стучит в ушах так громко, что я даже не слышу, как внутренний зверь царапает землю когтями. Не слышу, но знаю, потому что у самого начинают течь слюнки. Стоит ей посмотреть на меня, и я быстро опускаю взгляд. Кажется, меня спалили.
Она перелистывает несколько страниц и бормочет что-то, но я не могу разобрать.
В чем дело?спрашиваю я.
Я боюсь, что она прогонит меня со своей кровати, но вместо этого она рассказывает про задание на лето с опросником. От нее так и вест страстью, и я выпрямляюсь. Сил нет терпеть, чтобы похвастать ей своим поэтическим гением.
Она продолжает и продолжает, явно не замечая, как красиво взмахивает кулаками и как негодующе поджимает губы.