Я наклоняю голову, наблюдая мерцание ночных звезд в ее глазах.
Чего ты хочешь от жизни, Кайден?спрашивает она.
Я хочу оставаться живым.
Забираю напиток из ее руки и опускаю вниз.
Все, чего я хочу прямо сейчас, это ты, Британи.
Сегодня у меня день рождения и я готов использовать этот козырь, но не вижу необходимости. Она уже растеклась лужицей, а ее аура превратилась в бушующий ураган эмоций. Я игнорирую ее Ангела-хранителя, мечущегося над ней. Она со стоном выдыхает, и я целую ее. Она льнет ко мне, тянется навстречу моим прикосновениям. Все протекает стремительнее, чем я ожидал,мне казалось, инициатива будет за мной, но ее руки повсюду. Она явно игнорирует тихие призывы Ангела-хранителя бежать, бежать со всех ног. Большинство людей не прислушиваются к своим ангелам, и это играет мне на руку. Ее руки уже везде.
Боже, Британи, ты мне нужна.
Ее грудь вздымается от глотка воздуха.
Куда пойдем?
Проклятье, да!
Я поднимаю взгляд на дом и сосредотачиваю слух на спальнях, расположенных наверху. Все заняты. Черт. Затем я улавливаю разговор в столовой
Я не могу ее найти. Дерек говорит, что видел, как она выходила с барабанщиком. Он сказал, что от этого парня не стоит ждать ничего хорошего.
О, чертовски здорово. Этого нам только не хватало. Она наконец рассталась с Придурком, чтобы сразу же получить разбитое сердце из рук мистера "Перепихнемся разок".
Превосходно. Бдительные подружки. И они отлично знают свою милую Британи. И в любой момент заявятся сюда.
Знаю, что это не верх совершенства, но если хочешь, можем переместиться в мою машину.
Она кивает. Я беру ее за руку и мы быстро обходим дом. Я припарковал свой внедорожник подальше от остальныхведь никогда неизвестно, когда понадобится немного уединения.
Я нажимаю на кнопку разблокировки дверей, помогаю ей забраться на огромное заднее сиденье и сажусь следом. Мы сразу же возвращаемся к тому, на чем остановились. Вскоре мы оба ведем себя уже более непринужденно, каждый очутившись в своей зоне комфорта причем обнаженные. Вдруг, она начинает колебаться.
Вот на этом месте большинство парней и пролетают. У большинства девушек в такой момент начинаются "моральные терзания" (сдаюсь над этим термином, для меня это моральный ступор), когда шепотки их неистовствующих ангелов прорываются, заставляя их столкнуться с действительностью, напоминая, что мы только познакомились и, возможно, этого не стоит делать.
Я была с одним парнем,тяжело дыша, говорит она.Мы долго встречались. Обычно я не понимаешь я не такая.
Большинство парней подталкивают, давят, обвиняют и так далее. Ну а ясущее золотце. Я киваю, как бы уважая то, что она мне открыла.
Нам не обязательно, Британи,говорю я, чуть прижимаясь к ней своими сильными бедрами, намекая на то, как умею управлять ими.Мы можем остановиться.И начинаю отстраняться.
Нет!На грани паники она цепляется за меня.Не надо. Я просто ты должен знать.
Я понимаю,шепчу ей в губы.Ты хорошая девушка.
Она целует меня с удвоенной страстью, словно я заглянул ей в самую душу и понял ее, как никто и никогда.
Так что я продолжаю и щедро вознаграждаю ее. И делаю это так, чтобы завтра ей было о чем рассказывать подружкам. Хотя скорее, это произойдет через пару дней, вперемешку со слезами, когда до милашки дойдет, что перезванивать я не собираюсьчто я не узнаю ее на своем следующем концерте. Потому что она не "та самая". А ведь я пытался предупредить ее.
Для Кайдена Роу не существует "той самой".
Только "сегодняшняя". Только для утоления голода. Только для моего выживания.
* * *
К своему удивлению, возвращаясь домой, я вижу припаркованный лимузинмне казалось, отец сейчас работает в Нью-Йорке. Должность президента "Пристин Пабликейшнс" подразумевает нескончаемые вечеринки с моделями, актерами и различными сторонниками богатой и знаменитой порноиндустрии. В миллионный раз я задался вопросом, почему он предпочел жить в Атланте, а не в Нью-Йорке, но потом, со сжавшимся желудком, вспомнил.
Мадам Марисса.
Я слышу тошнотворный ленивый смех, когда растягиваю свой слух на территорию дома. Хочу развернуть машину, но знаю, что отец уже услышал меня. Он всегда прислушивается. Именно он учил меня всегда быть начеку. Именно он обучил меня всему, что я знаю.
ОнКнязь Похоти. Демоны знают его как Фарзуфа. Людикак Ричарда Роу. И он решил обзавестись домом поближе к самой низкой человеческой суке в миреглаве крупнейшего потока секс-торговли в Южных штатах. Они оба познакомились в Великобритании. Отец даже приглашал ее и нескольких ее девочек постарше для помощи в моем обучении, когда мне исполнилось одиннадцать.
Никого я не ненавидел так сильно, как Мариссу.
Стиснув зубы, я неторопливо вытаскиваю свой зад из машины и тащусь к гигантским дверям.
Мне хочется пойти прямо в подвал, в свою комнату, но мне надают по башке за столь пренебрежительное отношение к нашей "гостье". Так что я натягиваю на лицо маску вежливости и выхожу на нагретую солнцем веранду около бассейна. Здесь куча растений, будто в долбаных джунглях, и воняет смесью хлорки и тропических цветов.
В помещении куча шезлонгов, но Марисса восседает на коленях у отца. Ангел-хранитель рядом с ней насторожен, несмотря на то, что кажется уставшим. Честно говоря, мне жаль этого духа, тем более, что рядом, подобно назойливому комару, кружит демонический шептун.
Черные волосы Мариссы спадают до бедер, а ее огромные груди едва не вываливаются из черного платья с глубоким круглым декольтеи этот вид ни капли меня не трогает. Кроваво-красные губы под стать жутким длинным ногтям. Она ахает при виде меня.
Только глянь на него, Ричи он становится все больше похож на тебя.
Отец кивает, обернувшись, и втягивает носом, скорее всего, принюхиваясь ко мне, проверяя, выполнил ли я сегодня свою работу. У него потрясающее обоняние.
Я киваю в ответ.
Отец. Марисса. Надеюсь, у вас все хорошо.
Всего два часа ночи,говорит отец.Слишком рано для тебя. Скольких взял?
Проклятье.
Одну,признаюсь я. Знал бы, что они здесь, остался бы там.
Маловато для празднования дня рождения,произносит Марисса. Конечно же, она помнит мой "особенный" день.
Отец переводит взгляд с нее на меня.
Неужели уже тридцатое марта?
Марисса смеется и хлопает его по плечу, потом снова смотрит на меня.
Выглядишь привлекательно в свои семнадцать. И возраст делает тебя только краше.
Я предпочитаю пропустить это мимо ушей.
Парни устраивали мне вечеринку вчера, а сегодня у нас было выступление,лгу я.
Марисса поднимается и на высоких каблуках дефилирует ко мне. Ей около сорока. У нее белая как фарфор, нетронутая солнечными лучами кожа. Не будь она такой злобной гадиной, я бы сказал, что она горяча.
Она подходит очень близко и с недовольной гримасой смотрит на меня. Я знаю, чего она хочет. Сучка мечтает о поцелуе, который я никогда добровольно ей не подарю. Я наклоняюсь и быстро чмокаю ее в щеку, но она обхватывает мой затылок, впиваясь в него своими гадскими когтями, и с довольным звуком прижимается к моему рту. Без языка, слава Богу, она обхватывает мою нижнюю губу своими и посасывает. Готов поспорить, что я уже весь измазан ее помадой.
Отец усмехается этой нелепой демонстрации, будто Мариссаэто тетушка, тискающая меня за щечки, а не прилипшая к моему рту стерва.
У мадам есть работа для тебя, сын,говорит он, расслабленно развалившись.
Это вынуждает Мариссу выпустить мою губу и вернуться к своей сумочке. Пользуясь возможностью, тыльной стороной ладони я вытираю губы и изо всех сил скрываю свое отвращение.
Через пару месяцев из Венгрии прибывает моя новообретенная племянница.Марисса выуживает фотографию из сумочки и скрещивает руки на груди, пока пересказывает судьбу девочки, которая то ли была похищена, то ли продана доведенной до отчаяния семьей.Ценный клиент запросил девственницу, поэтому она должна остаться невинной.
Она передаст мне фотографию, и я несколько раз моргаю, покачиваясь на пятках. Девочке не больше одиннадцати. Она еще даже не сформировалась. Хрупкая и маленькая, с тонкими светлыми волосами и большими глазами, как у олененка. Отец выжидающе смотрит на меня, Марисса щелкает своими длинными ногтямизнакомый звук, который преследует меня в кошмарах.
Впервые мое отвращение пересиливает страх.
Она же ребенок, черт возьми,необдуманно выпаливаю я.
Отец выпрямляется, его лоб хмурится на мой эмоциональный порыв.
Марисса выхватывает фотографию обратно, но взгляд у нее довольный.
Ей достаточно лет.
Отец поднимается и, подойдя, берет фотографию.
Не так уж она и юна. И ее возраст не твоя забота.Я слышу в его голосе предостерегающие нотки, напоминающие осколки льда. Он убьет меня за секунду. У меня нет в этом сомнений.
Мы не просим тебя заняться с ней сексом,мурлычет Марисса.
Мы лишь хотим, чтобы она не слишком испугалась, когда до нее дотронется ее новый хозяин. Некоторым покупателям подобное нравится, но не этому.
Брр! Да я даже прикасаться к ней не хочу.
Когда дело касается девушек моего возраста и женщин постарше, я готов ко всему. Хоть это и отвратительно. Отец работает с похотью во всех проявленияхон имеет дело со всеми ужасными извращениямино я не могу, я не смогу, я физически не смогу заставить себя испытать влечение к ребенку.
Похоже, твой мальчик более ванильный, чем ты думал, бормочет Марисса.
Он исправится к моменту прибытия девочки, милая,уверяет ее отец, сверля меня взглядом.Он выполнит все, что нужно.
Черрррт. Серьезно? Я вспоминаю лицо девочки и у меня сводит живот.
Нет. Я не смогу. Это неправильно. За свою жизнь я пересек множество границ, чтобы порадовать отца и доказать ему свою ценность, но это другое.
Может быть, фотография старая. Остается только надеяться, потому что я даже знать не хочу, что он мне устроит, если я перестану быть ему полезным по какой-то демонической причине. Мне следовало бы уже давно понять, что разбивания сердец ему будет мало.
Да,дьяволица проводит ногтями по моей руке.Он всегда делает то, что нужно.
Глава 2. Загадочная девушка
"Мой дьявол любит твоего ангела, тебе этого не изменить
Посмотрим, снимет ли он свой нимб, хотя бы на сегодня."
"Любимая песня Дьявола" Tishamingo
Подъезжая к клубу, я все еще злюсь. Когда сегодня на вечеринке отец напоминал мне, что уже май, и девочку скоро привезут, его лицо было непроницаемо. Прошло два месяца с тех пор, как в день своего семнадцатилетия я выказал неповиновение из-за этого ребенка. И все это время отец давил на меня. Испытывал. Ничего хорошего.
Мы стоим за сценой. Радж укладывает гелем свой ирокез, уставившись в зеркало вытягивает кончики волос. После только что выкуренного косячка глаза у него красные.
Ты че такой?спрашивает он.
Качаю головой и отворачиваюсь. Не могу же я заявить ему, что мой отецдемон, который хочет, чтобы я делал ужасные вещи. Ни одному человеку неизвестно, кто я на самом деле такой.
Пока мы выходим на сцену, я все пытаюсь выбросить из мыслей образ той порабощенной девочки. Бесполезно думать о ней или о сотнях других, таких же, которым я уже успел причинить боль.
Не чувствуй.
Не думай.
Не признавай, что это реально. Просто делай свое дело, как обычно.
Я сажусь на стул и кручу барабанные палочки, наслаждаясь знакомыми ощущениями прохлады и гладкости дерева между пальцами. Глубоко дышу. Пора очистить разум единственным известным мне способом. Сидя за барабанной установкой, я становлюсь собой. Настоящим. Я слишком осмотрителендаже во время секса не позволяю себе терять контроль до конца. Музыкаединственный выход.
Обвожу взглядом переполненный зал. Девушки перед сценой кричат и подпрыгивают. Изобилие тел.
Это я смогу пережить.
Начиная с легкой дроби по своей установке, я выстукиваю ритм для разогрева. Энергетика вокруг тут же меняется, усиливается. Разговоры утихают и головы поворачиваются к сцене, а затем гул голосов нарастает пуще прежнего. Околдовывающий ритм способен изменить всю атмосферу. Майкл, тоже ощущая это, стреляет мне ухмылкой, после чего проверяет провода и микрофон. Я ощущаю на себе взгляды, воспламеняющие мою кровь. Да, хороший ритмэто возбуждающе. Он заставляет людей жаждать извиваться телами бедрами
Ванильная моя задница.
Проклятье. Я должен перестать думать об этом.
Майкл перекидывает ремень через плечо, свешивает гитару. Он берет несколько аккордов, глядя на Раджа с бас-гитарой в руках, затем они оба кивают, удовлетворенные слаженностью звучания.
Пока мы настраиваемся, Майкл машет диджею, который призывает зрителей поприветствовать "Лэсивиэс". Что они и делают. Тепло и громко.
Я намеренно не смотрю на активизировавшуюся толпу, когда Майкл берет микрофон и приветствует их. Я должен сосредоточиться. Нельзя отвлекаться на всех горячих девушек и их формы.
Майкл кивком показывает мне начинать, и я поднимаю палочки у себя над головой и начинаю отсчитывать.
Раз, два, три, четыре!Бам.
Первая песня очень энергичная, заставляет попотеть, мышцы горят. Все дерьмо моей жизни исчезает и остаются лишь ожившие ритмы ударовритмы ударов, прыгающих от души к душе, по всему пространству зала, оживляющие тела, каждая их клеточка подстраивается под этот ритм, его едва ли можно удержать. Мы объяты пламенем.
Я полагаю, радостьчто-то сродни этому. Возможность отпустить себя.
К концу первой песни мой лоб становится влажным. Я смахиваю волосы и готовлюсь ко второй песне, которая начинается медленнее.
Когда крики стихают, я мягко ударяю по тарелкам, ровным ритмом гипнотизируя толпу. Майкл всегда проходит "вторую базу" с микрофоном во время исполнения этой баллады. А вот потом начинается настоящее весельедраматическое мгновение тишины и покоя, после которого начинается дикое, полное сокрушение барабанами, выкриками текста и припева на таких высоких децибелах, что может крышу сорвать.
Это Зона. Место, где я по-настоящему могу дышать.
Мое тело берет верх, и так удар за ударом, до самого звона тарелок. Я с размаху подбрасываю палочки над головой, после чего пихаю себе под мышку. Черт, вот это накрыло. Мне так хорошо. Я сосредоточен. Как вдруг мои дурацкие волосы падают на глаза и у меня не получается их смахнуть. У нас есть минутка до следующей песни, пока Майкл развлекается с фанатами, заводя их.
Две девушки у сцены выкрикивают мое имя. Мать природа наградила их обоих безупречными титьками, а они, в свою очередь, всех настем, что носят крошечные топики. Такая доброта заслуживает ухмылки. Может, позже мне удастся заполучить их за кулисы. Представив это, я заерзал на стуле.
Аргх. Сосредоточься.
Начинается третья песня. Радж подбирает тональность басовой партии, а затем мощно вхожу я, мечтая раствориться в замысловатом, сложном ритме. Закончив, я пальцами заглушаю тарелки. Тряхнув головой, смахиваю с глаз волосы и подхватываю с пола бутылку воды.
Я просматриваю зрителей, пытаясь не заглядываться на выставленные напоказ прелести, в надежде избежать лиц нескольких преследовавших меня девушек. Однако мой взгляд цепляется за одно новое лицоблондиночку, смотрит прямо на меня. Просто куколка с копной необузданных длинных волос и пряной красной аурой. Но тут я замечаю то, что ледяным осколком пронзает мой позвоночник. Черт подери у нее что, знак на груди? Неверяще я смотрю на круглое яркое свечение, исходящее из ее тела. Оно не черное, как у большинства знаков, а янтарное, объятое белым. Я резко напрягаюсь и готов обороняться, думая о ноже у лодыжки в левом ботинке. Я изучаю пространство вокруг этой странной девушки, высматривая ангела-хранителя, но его нет.
Черт. У меня на концерте чертов Неф. Без сомнений, подослана моим отцом.
ЧЕРТ!
Я пытаюсь сглотнуть, но не могу, так что приходится с силой влить в себя несколько глотков воды. На чертову долю мгновения я забываю где, блин, нахожусь. Но затем Майкл дает мне знак для начала следующей песни. Я швыряю бутылку на пол к вынимаю палочки из подмышек.
Прощай, концентрация. Не знаю как мне удалось не сбиться с ритма.
Я бросаю взгляд в сторону Нефа, но она ушла, пробираясь сквозь толпу. Что она задумала? Требуется все мое самообладание, чтобы не сбежать от группы и не последовать за ней. Она идет к уборной, но скорее всего, это уловка. Я думал, что знаю всех Нефов, близких мне по возрасту, но ее я никогда не видел. Это личико я бы запомнил. И волосы.
Я мысленно проклинаю песню за то, что она такая длинная, но, к счастью, она последняя. Я простираю все свои слуховые способности в обход огромного числа зрителей к самому женскому туалету. Прислушиваюсь, пытаясь вникнуть в суть глупого разговора, пока тщательно отыгрываю песню.