А затем, прямо пока мы едем, она бросает в колеса палку, произнеся:
я беспокоюсь о тебе.
Ее слова проходят сквозь меня и наполняют ужасом.
Не говори так,огрызаюсь я. Меня трясет. Ведь именно этого я и хотел, правда? Чтобы она начала ко мне что-то испытывать. Но я не предполагал, что все так повернется. Стало сложнее, потому что я начал чувствовать то, чего никак не ожидал, типа вины, и не могу понять почему.Зря ты заговорила о беспокойстве. Ты едва ли меня знаешь.
Она слишком глупа. Слишком открыта. Слишком доверчиво смотрит на меня своими светло-карими глазами. Черт возьми, она должна осознать в какой опасности будет всю оставшуюся жизнь. Ей надо понять, как я живу, что изо дня в день дышу этой опасностью. Ей необходимо потерять девственность, таким образом убедив Князей, что она одна из нас. Если она не вступит в ряды Нефов, Князья ее убьют.
Ты тоже едва меня знаешь, но все же,говорит она.Ты предложил подвезти меня. Ты отвечаешь на мои бесконечные вопросы. Ты не принуждал меня ни к чему и не выдал своему отцу. Я рада быть здесь, с тобой.
Нет. Глупые чувства. Я не позволю этим теплым, медовым речам растопить себя. Крепко сжимаю руль и смотрю на нее.
Господи, какая она напористая. Вопрос за вопросом. И половиной ответов она не довольна. Ей нужен тот самый ответ, который докажет ей, что в глубине души я "хороший парень".
Почему ты так отчаянно пытаешься убедить меня, что плохой?спрашивает она.
Совсем как та человеческая женщина, Патти: Анну не удовлетворит ничего, кроме правды. Так что приходится мне ей сказать.
Потому что тебе лучше меня остерегаться, и не говори потом, что тебя не предупреждали. Я не похож на парней из твоей школы. Вспомни, как тебя тянет к наркотикам. То же испытываю и я, только к сексу.
Ее лицо смягчается в понимании. Точно. Внутри нас обоих живут ненасытные звери.
Начинаешь понимать? Сейчас объясню еще проще. Пять минут общения и я уже знаю, что нужно сказать девушке, чтобы затащить ее в постель. И ты не исключение, хотя, признаю, вчера вечером я был не в лучшей форме. Одним достаточно пары комплиментов и чуточку внимания. Па других уходит немного больше сил. Я готов на все, чтобы снять с них одежду, после чего делаю так, что они могут думать только обо мне, с кем бы ни были. Мне известны такие тайны человеческого тела, о которых большинство людей даже не догадывается. А уходя, я оставляю их абсолютно сломленными, умоляющими меня остаться. Такова моя природа. И я ни о чем не жалею.
Пока она смотрит на меня с широко распахнутыми глазами, ее ауру разрывает серая вспышка страха. До нее доходит.
Как раз вовремя,говорю я.
Нью-Мехико привносит в нашу поездку трепетные пейзажи за окном и еще большее количество вопросов об иерархии демонов и Нефов. С ума сойти, ей почти ничего неизвестно. Ей хочется все узнать, пускай даже кое-какие детали доводят ее до слез. Надеюсь, эти знания помогут ей начать видеть шептунов, которых она должна была видеть уже несколько лет, но, вероятно, из-за своей невинности их не замечает Ей необходимо понять, что они из себя представляют, чтобы уберечь себя, когда меня не будет рядом.
Когда мы останавливаемся на вторую ночь, к моему удивлению, Анна снова позволяет снять совместный номер. Мой разум сразу заполняют непристойные картинки, и мне приходится выкуривать их оттуда. Больше я голову не потеряю.
Я стою на балконе второго этажа, скрестив руки на груди, пока Анна разговаривает по телефону со своей мамой. И да, я пользуюсь своими способностями, чтобы слышать сквозь стекло. В Джорджии я тоже подслушивал их беседы, и они это знали. Можете придумать мне наказание.
Просто будь осторожна и не теряй бдительности,говорит Патти.
Хороший совет. Только у Анны нет "хранителя", который будет постоянно напоминать о бдительности. Она беззащитна, как котенок.
Ладно. Люблю тебя,сладким голоском произносит Анна.
Я тоже тебя люблю.
Анна имитирует звук поцелуя, Патти отвечает ей тем же, и они обе смеются.
Их отношения меня восхищают. Они постоянно повторяют те три слова. И каждый раз, стоит их услышать, я покрываюсь мурашками. Каково это? Знать, что кто-то так к тебе относится, вопреки всему, и готов на что угодно? Из того, что мне известно о любви,она непостоянна. Люди не борются за нее. Воспринимают как должное. Злоупотребляют. Но это двое они охвачены любовью.
Я слушаю, как Анна выходит из комнаты, и дверь с тихим щелчком захлопывается. Ее шаги по коридорному ковру. Гудение торгового автомата. Спустя несколько минут она открывает раздвижную дверь и встает позади меня. Интересно, коснется? Я жду этого и хочу. Но вместо этого она подходит и, встав рядом, прижимает к моей руке бутылку холодной воды. Конечно, она и мне купила. Как всегда, заботливая.
Спасибо,наши руки соприкасаются, и я думаю о том, чтобы снова ее поцеловать, прямо здесь, в сумерках тусклого света, но знаю, что сейчас не время. В ее ауре сквозит неуверенность. Она и счастлива, и взволнована одновременно, но когда мы вместе прислоняемся к перилам, страсти в ней нет.
Она выглядит мило с хвостом, который утром держался высоко на макушке, а сейчас съехал ниже, всем своим видом показывая, что с него достаточно. Я хочу запустить в него руки, позволить волосам скользить сквозь пальцы и, может быть, схватить покрепче, заставляя ее задыхаться.
Твою мать. Плохой Кай.
Анна слегка вздрагивает и втягивает воздух, и на мгновенье я задаюсь вопросом, может ли она, черт возьми, читать мысли, потому что она оставляет меня, возвращаясь обратно в номер. Я слушаю, как она идет в ванную, и, кажется, роется в моих туалетных принадлежностях. Возможно, хочет одолжить станок, чтобы побрить ноги. Ха.
Я смеюсь и вхожу внутрь. Картина, которую я вижу в ванной, заставляет меня внезапно рассмеяться. Анна Уитт нюхает мой дезодорант.
Услышав меня, она вздрагивает, роняет дезодорант в раковину и визжит. Все это меня забавляет. И заводит. Потому что, да, она прикасается к моим вещам и нюхает их. Ничего не сумев с собой поделать, я смеюсь.
Ладно, должно быть, это выглядело не очень хорошо,говорит она, складывая вещи обратно.Я просто пыталась выяснить, каким одеколоном ты пользуешься.
Интересный поворот событий. Надо же, она все-таки их уловила.
Я скрещиваю руки на груди и возвращаюсь в комнату, пытаясь скрыть то, как меня забавляет эта ситуация.
Я не пользуюсь одеколоном.
Ох,она откашливается.Просто забудь об этом.
Ага, как же.
И что же ты почувствовала?Джинджер рассказывала мне, как пахнут мои феромоны, когда мы были младше, и если Анна распознала именно их, значит, неосознанно раскрыла свои сверхчувства. Я подхожу ближе, ожидая, когда она посмотрит на меня, но она не делает этого. Не страшно. Судя по смеси ее тревоги, волнения, растерянности и страсти, я сильно на нее влияю.
Не знаю,говорит она.Похоже на цитрусовые и хвою, или что-то как листья и сок деревьев. Сложно объяснить.
Джинджер, сучка, сказала, что я пахну как кислый кумкват и грязь. Думаю, ей просто понравилось слово "кумкват".
Цитрусовые? Как лимоны?
Скорее апельсины. И немного лайма.
Ее описание мне нравится намного больше, чем описание Джин. Я отбрасываю волосы с глаз. Ситуация усложняется.
Ты почувствовала мои феромоны, Анна.
Она пронзительно, нервно посмеивается, словно не верит мне.
Ох, тогда ладно. Что жАнна пытается покинуть ванную, но я преграждаю ей путь. Мы еще не закончили.
Обычно люди не в состоянии уловить феромоны. Должно быть, ты воспользовалась своими экстра-ощущениями, сама того не осознавая. Я слышал, что Нефы теряют контроль над своими чувствами, подвергаясь определенным эмоциям. Страху, удивлению,погодите-каСтрасти.
Неловкость возрастает, но в укромных уголках ее ауры все еще мерцает красный, пока она не слишком удачно пытается отмазаться от своих чувств. Она слишком невинна, чтобы застрять в ванной с таким, как я.
Хочешь знать, чем пахнешь ты?спрашиваю я.
Ее глаза расширяются, а взгляд начинает метаться по ванной.
Эм, не особо. Думаю, мне лучше уйти.
Думаю, нет.
Ты пахнешь грушами с нотками фрезии.
Ух ты, ладно,она откашливается, в ее ауре вспыхивает похоть.
Думаю, я простоОна прижимается к раковине, пытаясь протиснуться мимо меня, словно, прикосновение ко мне приведет к взрыву. Слишком довольный происходящим, я поднимаю вверх руки.
Она выбегает в комнату и переобувается в кроссовки. Если она надеется спастись от меня, то ей стоит подумать дважды. Я не позволю ей выйти из гостиницы без меня. И она может отрицать свои желания, но сегодня вечером будет еще больше объятий и поцелуев.
Куда-то собираешься?спрашиваю я.
Да. На пробежку.
Только не одна.
Не против, если я присоединюсь к тебе?
Если согласишься оказать мне услугу.
Я вздергиваю брови.
Научи меня скрывать цвета,говорит она.
Эх, не на то я надеялся. Что ж, очень хорошо. Сначала навыки, потом обжимания.
Я смотрю на ее задницу, пока она взбирается на скалы передо мной и радуюсь, что на мне свободные шорты. Нужно успокоиться до того, как мы доберемся до места назначения. Становится немного легче, когда она достигает вершины и садится, успешно скрывая свою задницу от моего взгляда. Я даю себе минуту, после чего приближаюсь к ней и ложусь рядом. Вытянувшись на теплой, бугорчатой поверхности утеса, я смотрю в небо.
И пытаюсь не думать о сексе.
Вчерашней шалости было недостаточно. Даже если учесть все то, что я сегодня открыл Анне, осмелюсь сказать, что она еще не готова переспать со мной. Возможно, я делаю все неправильно. Возможно, мне стоит прикинуться очарованным. Это она предпочитает? А если
Что она делает? Я застываю как вкопанный, когда ее рука нерешительно прикасается к моей, и ее пальцы, такие маленькие, теплые и мягкие, переплетаются с моими.
Она держит меня за руку.
Почему мое сердце так часто бьется? И почему кажется, что мы движемся слишком быстро, и в то же время слишком медленно? Я окидываю взглядом небо в поисках темных шептунов, максимально усилив чувства, но их нет.
Я позволяю себе насладиться ощущением ее руки в моей ладони, несмотря на то, что Кайден Роу не держится с девушками за руки. Этот жест так прост. Так трогателен, что глубоко внутри меня что-то обрывается. Я думаю о том, чтобы убрать руку, но решаю не делать этого, говоря себе, что так нужно, и что две соприкасающиеся руки не такое уж значительное событие.
Мы еще какое-то время лежим, держась за руки и болтая. Она внимательно слушает, как я объясняю ей, что визуализирую сокрытие своей ауры, и меня манит ее рвение. Я понимаю, что хочу ее научитьхочу помочь ей. Час пролетает в мгновение ока. Я одновременно в шоке и чувствую облегчение от того, как быстро она все схватывает. И думаю об остальных вещах, которым могу ее научить.
От этой мысли в области паха разгорается пожар, и я вздрагиваю.
Черт побери. Сосредоточься. Мы еще не закончили с ее аурой.
В реальных обстоятельствах сокрытие эмоций намного сложнее. Я должен увидеть, как она справляется со своими чувствами под давлением. Нужно испытать ее. Естественно, похотьпервое, что приходит мне в голову, поэтому я позволяю инстинктам взять надо мной верх.
Знаешь, Анна, я не стану думать о тебе хуже, если ты вдруг передумаешь по поводу тех вещей, которые ожидает от тебя мой отец.
"Пожалуйста, передумай,молчаливо молю я.Позволь мне обучить тебя и хотя бы раз завладеть твоим телом." Тогда, быть может, эта нелепая тяга к ней исчезнет.
Я прикасаюсь к ее лодыжке и позволяю ладони скользнуть вверх по ее нежной икре. Она замирает под моим прикосновением, пытаясь не позволить ему отвлечь ее. Я вижу сосредоточенность на ее лице, когда она нервно сглатывает. Наблюдаю, как ее грудь вздымается от поверхностных вздохов, когда мои пальцы находят изгиб ее колена, пробегают по нежной коже. Из меня рвутся слова, ненасытная потребность растет, как нечто живое внутри меня.
Сейчас здесь только ты и я, Анна. Я почувствовал, как ты ожила, когда мы целовались и знаю, что ты боишься этого. Боишься дать волю другой своей стороне,я не осознаю, насколько правдивы эти слова, пока не произношу их. Ее глаза становятся шире.Но тебе не стоит переживать. Я могу с этим справиться.
Могу и хочу. Я не хочу ее приручать. Вместе мы стали бы диким огнем, неукротимым, воспламеняющим наши дыхания. Жаждущим, нуждающимся, захватывающим, всепоглощающим. Боже, это могло бы быть чертовски хорошо.
Моя рука движется выше, обхватывая ее бедро. Я хочу продолжить, но ее ладонь твердо сжимается вокруг моего запястья, останавливая меня.
Я рыщу взглядом в поисках ее ауры, отчаянно желая увидеть красный цвет. Склонившись ниже, я готов накрыть ее рот своим в тот самый момент, когда вспыхнет страсть, но этого не происходит, и я практически осязаю собственное разочарование. Физически, это как удар под дых, но мысленно я разрываюсь между гордостью за приобретенный ее навык и жаждой снова увидеть ее цвета. Мне необходимо знать, что она чувствует.
Нет,говорит она. Я поражаюсь тому, какой одновременно мягкий и твердый у нее голос. Мы встречаемся взглядами, и в глубине ее глаз так много сокрыто. Ее длинные, светлые волосы, собранные в хвост, лениво лежат на ее плече, но несколько прядей выбилось из пучка. Эти локоны, то, как она всегда собирает их, похожи на символ ее дикой красоты, зажатой в тиски. Я хочу выпустить их на волю. Хочу, чтобы Анна утратила самообладание в моих руках.
Это всего лишь страсть,говорю я себе.
По соблазнение Анны на поверку оказывается совсем инымчем-то незнакомым и явно опасным.
Потому, что онаНеф,пытаюсь объяснить я.
Потому, что онатвое самое сложное завоевание.
Потому, что ее ангельское вуду играет с твоим разумом.
Да. Все верно.
Я отстраняюсь от нее и сгибаю колено, чтобы скрыть реакцию своего тела на это испытание страстью. Она вглядывается в мое лицо, как всегда вопросительно.
Прости. Мне пришлось вести грязную игру,говорю я ей, и она закусывает губу.Некоторые люди лучше работают под давлением. Теперь, если ты не против, мне нужно немного прогуляться.
Да, надо убираться от нее. Я спрыгиваю с камней и просто брожу, вдыхая вечернюю прохладу. Вернув, наконец, контроль над собственным телом, возвращаюсь к терпеливо ждущей меня на скале Анне. В животе, при виде нее, появляется странное чувство, и мне хочется пристрелить себя за подобную слабину.
Протянув ей руку, чтобы помочь спуститься, говорю:
Пойдем.Она, не колеблясь, принимает мою помощь, и мы молча возвращаемся в отель.
Я рад, что она научилась скрывать свои эмоции. Мы продвинулись на целый шаг в ее обучении. Теперь мне необходимо только лишить ее невинности, доставить к папочке-демону и выяснить, для чего она понадобилась той пожилой монахине. А уже после этого, я с чистой совестью верну ее домой и больше никогда не увижу.
Принимая душ, я понимаю, что не смогу выдержать весь день, не насытившись чьим-то желанием. У меня нет выбора. Весь вечер я тщательно сдерживал внутреннего зверя, но от него не скрыться, он живет внутри меня, и как бы я ни заталкивал его поглубже, он всегда на поверхности и всегда голоден. Обычно я соглашаюсь с ним, но, впервые, меня раздражают его желания.
Чего мне действительно хочется, так это вернуться в комнату и расположиться прямо между восхитительных ног Анны. По она не позволит мне этого. Пока. А у меня нет времени на длительные соблазнения. Я не могу сосредоточиться. Живот снова пронзает болью, навязчивой, тянущеймне срочно необходим секс.
Я выхожу из ванной в шортах-карго, и взгляд Анны устремляется к моей груди. Ищу ее ауру, и только потом вспоминаю, что она научилась прятать ее. По ее взгляд достаточно красноречив. Увиденное ей нравится. Если, конечно, она не притворяется.
Вынимаю из сумки рубашку и надеваю. Пора сваливать. Я откашливаюсь, неожиданно начав нервничать, и это дерьмово. Меня не должно волновать ее мнение. Я выжил из ума.
В общем,говорю.Я, э-э, уйду ненадолго.
От нее так и веет разочарованием, а у меня такое ощущение, будто она ударила меня в грудь.
Не уходи,говорит она. Еще удар. Почему я это чувствую?
Я такой, какой сеть и не позволю ей заставлять себя чувствовать вину. Внутри рождается злость, цепляюсь за нее, ее колкие объятия мне привычны. Чего я действительно хочу, так это остаться здесь, переплестись телами с Аннойчему не бывать, и это бесит.