Алексей Будищев
Вешний вечер
В поле и в усадьбе тихо. Непробудно тихо, неестественно тихо. Даже комары не дудят. Соловьи тоже ни гу-гу. Один было попробовал, бросил из ивового куста звонкую трель. Но тотчас же точно струну оборвал. Сконфузился и умолк.
Чего, дескать, петь, когда и так хорошо!
И в самом деле, хорошо. Ясное небо и ясные звезды. Над рекой не туман, а какой-то намек на туман. Призрак тумана. На вершине холма еще теплится радостно последняя вспышка зари. Как след поцелуя на молодом лице.
У ворот усадьбы, на скамейке, повар и кучер курят цигарки и разговаривают. Первым начинает повар.
Специал-демократ, говорит он со вкусом, точно смакуя каждое свое словечко, это одно кушанье, а кадет другое
А буржуязвия? спрашивает кучер.
Буржуазия? поправляет его повар. Буржуазия это уже будет, как бы тебе сказать не отдельное кушанье, а так Соус! Его и с рыбой, его и с мясом. Это не программа, то есть, относительно своей политики. А просто так Он с недоумением разводит руками и потом с соболезнованием добавляет:
Я не все вещи могу тебе определить. В политике мне не все меню знакомы. Газеты я почитываю, это так, но факультетов настоящих не проходил. Хотя в животном мире, вдруг снова с восхищением подхватывает он, в животном мире по части естественных определений я окрошки не произведу. Ни окрошки, ни ботвиньи! Все будет чисто. Бульон-консоме! Я ботаник! с тем же горделивым восхищением произносит он. Любого зверя в его ранжир произведу!
Любого?
Любого!
Например, лошадь? Что такое? спрашивает его кучер, шевеля бородою и с видом экзаменатора. В видах науки?
Лошадь? переспрашивает повар. Лошадь это животное копытное, вегетарьянское и упряжное.
А гусь?
Съедобная птица.
А таракан?
Таракан? снова переспрашивает повар, и на всем его лице ярко нарисовывается сильнейшее недоумение. Относительно таракана, выговаривает он затем после паузы происходит некоторая закорючка. С одной стороны, он как будто птица