Дарья Черкас
Мороженое in May
Глава 1
Если у вас есть младшая сестра, мне жаль вас. Младшие сестры как мороженое в руке. Его так любишь, что стараешься есть медленнее; но чем больше тянешь, тем быстрее оно тает. Нет, не подумайте, я не какой-нибудь там извращенец я не питаю к своей младшей сестре никаких странных чувств, нас соединяет исключительно братски-сестринская любовь, как это бывает в других нормальных семьях. Но все же младшие сестры похожи на мороженое спокойнее, когда они в нераскрытой обертке, в дальнем ящике холодильника, надежно спрятаны и хранятся до лучших времен.
Я старше Мэй на два года. Да, разница на первый взгляд небольшая, но все же Внутренне я намного взрослее ее. Если вы когда-нибудь жили с пятнадцатилетней девчонкой, вы понимаете, о чем я. Жизнь она считает сказкой, плохо разбирается в людях, всем верит на слово, часто витает в облаках, мечтает о всякой ерунде.
«Кай, мальчишки в классе сказали, что если я не буду сексуальной, они не будут меня любить. А что это значит быть сексуальной?», выдала она мне, когда ей было всего семь. Мне же было уже десять, но я уже тогда понял, что Земля не безопасное место для Мэй. Тогда я ответил ей, что все мальчишки придурки. Ее большие, как у нарисованного олененка глаза, округлились, и она спросила: «А ты, Кай, тоже придурок?». Конечно, я разозлился сначала, но что поделать сам же ляпнул. «Я не мальчишка, я твой брат», сказал я деловито, а она взяла меня за руку и, улыбаясь от уха до уха, потащила к качелям. Забравшись на деревянного пингвина (она тогда их обожала), она засмеялась и, болтая ногами, весело закричала во все горло: «Значит, если я не буду сексуальной, ты все-равно будешь любить меня, да, Кай? А другие мальчишки и даром мне не нужны!». Недовольные вздохи и сердитые цоканья горящими стрелами вонзились в мои покрасневшие уши. Я опустил взгляд, только чтобы не смотреть на взрослых, а про себя подумал: «Земля должно быть, самое опасное место для Мэй».
С тех пор прошло много времени, мы стали серьезнее. Теперь на любые вопросы она сама находит ответы, да и за руки мы, конечно, больше не держимся. Но порой я вижу в Мэй все того же улыбающегося от уха до уха ребенка на деревянном пингвине.
«й? ай? Кай?», донеслось до меня.
Ка-а-а-й? Ты себя плохо чувствуешь?
Я поднял взгляд и увидел обеспокоенное лицо сестры. Она протянулась через стол и дотронулась до моего лба.
Температуры вроде нет
Я одернул ее руку.
Все в порядке. С чего ты взяла?
Ты только что положил в кофе три ложки соли. Не похоже на тебя
Верно, такие глупости обычно по твоей части.
Я улыбнулся и уставился в чашку. Мэй вскочила из-за стола и, напевая что-то себе под нос, засуетилась:
Давай быстрее. Шо будет ждать нас на станции.
Все еще наполовину погруженный в свои мысли, я взял ложку и неторопливо опустил ее в коричневую жидкость. Фарфоровые стенки звонко задребезжали, широкие круги разбежались в разные стороны.
Разве? Не помню, чтобы я договаривался с ним об этом.
Он мне вчера вечером написал. Давай быстрее, опоздаем же!
Я нахмурился. Неглубокая воронка сделала в чашке несколько ритмичных вращательных движений и, замедлившись, стихла.
С каких это пор ты переписываешься с Шо? Тесты на носу, думай об учебе, а не о всяких парнях.
Не будь занудой. Шо твой лучший друг, а не всякий парень.
Я вспомнил звонкий голос той семилетней Мэй, размахивающей ногами на качелях, и того деловитого десятилетнего себя.
Мне казалось, в школу нельзя с такой вот прической? я строго посмотрел на сестру.