Владимир Дэс
Последнее откровение
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
«Бам, бам, бам», барабанил осенний дождик по крыше моего автомобиля.
Я уже полчаса стоял у Клуба, но все никак не хотел выходить из машины, хотя до дверей было всего семь метров.
Но там, в глубине, в одиночестве сидел мой друг и сильно страдал.
Страдал от жизни и от вина, от того, что вот сидит и страдает. Совсем один.
Когда он приходил с таким настроением в Клуб, то хозяин сразу закрывал свое заведение для других посетителей.
Друг мой был постоянным клиентом, и к тому же платил он много и щедро.
Но когда он своими пьяными вопросами, признаниями и откровениями доводил весь обслуживающий персонал до оцепенения, то звонили мне, как последнему средству избавления официанток, массажистов, банщиков от его страданий, и не только их.
Выкурив еще одну сигарету в машине, я наконец сказал себе: «С Богом», выскочил под дождь и, пробежав расстояние до двери, скрылся в недрах Клуба.
Друга я нашел в бело-розовом мраморном зале. Он сидел за огромным дубовым столом и что-то упорно вдалбливал Люсе хрупкой черноволосой официантке. При этом в одной руке он держал стакан с виски, а кончиком указательного пальца другой руки стучал по столу, причем весьма энергично. Мельком бросив взгляд в мою сторону и не обратив на меня никакого внимания, он продолжал свой разговор с бедной Люсей, которая стояла перед ним, держа руки по швам. Щеки ее пылали, но увидев меня, она обрадовалась и, отскочив от стола, быстро спросила:
Вам что подать?
Принеси мне стакан томатного сока, попросил я Люсю и бросил на стол пачку сигарет и зажигалку.
Друг же мой поставил стакан с виски, взял мою пачку и достал оттуда сигарету.
Я щелкнул зажигалкой, дал ему прикурить, достал себе сигарету, закурил сам и сел напротив него.
Он курил как-то странно, очень низко склонив голову. Кончик сигареты едва не касался поверхности стола. И так продолжалось несколько минут. Вдруг он резко поднял голову и, выкинув в мою сторону руку с сигаретой, жестко спросил:
Кто меня родил ты можешь мне сказать?
К моему счастью я прекрасно знал его родителей: и маму учительницу математики, и папу бравого полковника в отставке.
Конечно, Зоя Васильевна и Михаил Семенович.
Не то, помотал он пальцем перед моим носом. Кто мои первородители на этой Земле?
И он опять низко склонился к столу.
«Ну, подумал я, заклинило. А раз заклинило, то это надолго».
Но он снова вскинул голову и, впившись глазами, долго смотрел на меня. Потом выдавил:
А скажи мне, кому легче умереть? Сытому или голодному?