Иван Кретов
Роза Львовна, или Два мешка сахара
70-е. Общежитие химфака.
Володя на секунду замер. Рука стучащего в дверь сменилась ногой.
Да что они там?! Не понимают, балбесы?
Не обращай внимания, продолжай, она закрыла глаза, нежно обхватила влажными ладонями затылок мужа. Ты, только ты, самый-са-а-амый, мой.
Ленка, родная, девочка моя
За стеной начали нестройно петь. Стучали в стену скорее для веселья.
Пойдём к ребятам, всё-таки 59-я годовщина, вот бы получилось сына к октябрю. Представляешь, на 60-летие Октябрьской революции! Пусть только попробуют сессию не закрыть.
А если раньше, на Успение?
Тише ты, глупенькая, ещё из комсомола выпрут. Ладно, как хочешь, а я к ребятам.
Оставшись одна, Лена ощутила себя в прозрачном осязаемом коконе. В нём было тихо, уютно и так спокойно, словно вся любовь мира укрыла её в заботливых ладонях. «Наверное, так же себя чувствует плод в чреве матери», подумала она. За стеной кто-то громко крикнул её имя, смеялись, пели. А ей а ей было очень хорошо и не страшно.
Прошло семнадцать лет, 90-е.
До экзаменов три месяца, по русскому изложение напишешь, математику второй год с репетитором. Но химия! Хи-ми-я! мать произнесла по слогам. Это позор какой-то. И родители, и бабушка все! Все химики!
Мам, да не хочу я на ваш этот химфак. Лучше в армию.
Я тебе дам армию, поганец. Пойдёшь к Розе Львовне. Решено. Она наш последний шанс. Её ученики заводами управляют. Нижне-Камский нефтехим главный инженер из Венеции вернулся, а ты? мать бессильно опустила ладони на колени. Сынок, я тебя очень прошу, хотя бы три занятия. А там