Этот обычный день 19 августа 1991 года был ничем примечательней других августовских дней на Урале. Погода уже не манила летней теплотой, но и осенней ее тоже назвать было нельзя, а работать ужасно не хотелось. Саша с надрывом стучал по клавишам машинки «Ятрань» из которой печально, будто пришедший сдаваться с повинной, свисал первый лист обвинительного заключения, точнее полупустой лист . Его молодой организм усиленно сопротивлялся работе после выходных дней и палец, реализуя этот инстинктивный бунт, соскользнул не на ту клавишу и фамилия обвиняемого «Погудин», рискнула превратиться «похудин», а рука автоматически ударила по-клавише «у». «Поху?» Ситуация и язык слились в едином союзе, и, в пустом кабинет прокуратуры, прозвучало вытекающее из опечатки неприличное слово, заканчивающееся и-кратким, а вырванный из пасти «Янтаря» порочный листочек был тут же скомкан и отправлен в корзину, куда в очередной раз не попал, дополнив натюрморт у кучи вещдоков и прочего дерьма.
А вот мне, Александр, не все равно, когда сотрудники прокуратуры ругаются матом в учреждении!
Саша вздрогнул. В дверях стоял силуэт женщины с авоськой, набитой садовыми грушами, как обезьянник людьми на 23 февраля. Антонина Ивановна не была безразличным прокурором и частенько заходила к подчиненным, без предупреждения, видимо стараясь их приучить к постоянному нервному тику, сопутствующему профессии.
Здрасьте, Антонина Иванна.
Из сада? спросил Саша, указав на авоську с грушами.
Из мавзолея, громыхнула она, поставив Саше на стол авоську с грушами, угощайся!
Я поел, спасибо, -скромно соврал Саша.
Ой, да ладно, скривилась она, выложив на Сашин стол пару десятков груш, А это что такое? показала она на предмет неправильно-квадратной форме, упакованный в бумагу, опечатанную печатями прокуратуры.
Нашли наши при на осмотре по Северову. Похоже на самодельное взрывное устройство. Мы же обсуждали. Экспертизу назначил, как мы решили. Сейчас повезу к взрывотехникам.
Антонина Ивановна, продолжая послеобеденный ритуал посещения подчиненных, кивнула головой и отправилась навещать другую челядь.
Рабочий день клонился к завершению, и Александр, не дождавшийся машины, на троллейбусе повез странный предмет экспертам. Положив голову на стекло, Александр немного стал дремать, как вдруг почувствовал чей то толчок и голос: «Парень, билет бери!»
Саша спокойно, с чувством внутренней уверенности, молча, раскрыл красную книжицу и услышал визгливый женский голос: «Ты что, пацан, надо мной издеваешься?
Саша удивленно сказал: «В чем дело, женщина? Прокуратура Союза ССР!»
Женщина заверещала: «А студент сраный, я тебе щас покажу прокуратуру. Ваня тормози, крикнула она водителю, -заяц здесь!»
Поняв, что речь идет не об ушастом, а о нем, Саша развернул к себе собственную ксиву: «Твою ж мать, читательский билет публичной библиотеки вместо прокурорской ксивы взял!» И та и другая красные книжицы, не кочепыжного качества».
Качать права не было смысла, хмурый люд, ехавший в переполненном троллейбусе, угрюмо поглядывал на интеллигента в очечках с читательским билетом, ставшего причиной остановки троллейбуса и через минуту, помахивая сумкой с лежавшим в ней странным предметом Александр шел пешком к отделу внутренних дел.
В отделе взрывотехник, мельком взглянув на постановление, кивнул головой на Сашину сумку. Александр достал пакет из сумки и передал его взрывотехнику, который стал срывать упаковочную бумагу. Александр, отвернувшись, посмотрел в окно. Как же там был хорошо. Лучи солнца играли в листве деревьев, пели птицы. Вернув взгляд на взрывотехника, Саша увидел, что предмет, с которого взрывотехник снял упаковочную бумагу, выглядел как квадратный кусок пластилина, в который было утыкано много проводов, торчавших как иголки у ежика. А взрывотехник Взрывотехника было не узнать. Он выглядел так, как будто увидел Медузу Горгону, причем такую, которая, не только победила Тесея, но еще и неприлично надругалась на ним.
Взрывотехник, ни слова не говоря, схватил Сашу за ворот куртки и, вытащил его из кабинета. Там он, быстро и доходчиво объяснил, что это самодельное взрывное устройство, скорее всего приводимое в действие дистанционно, механизм работы знаком только автору и Аллаху (взрывотехник был мусульманином) и этот «ежик» в любой мог рвануть, например тогда, когда Саша весело размахивал им сумкой по дороге в отдел внутренних дел или трясся в троллейбусе.
М-да Какие-нибудь провода замкнулись и его читательский билет мог оказаться на расстоянии сотни метров от его же частей тела. Или в троллейбусеСаша живо представил картину: билет, тетку кондукторшу, рога троллейбуса, работяг с трубопрокатного и все это летело в разные стороны, причем не в полной комплектации Ему поплохело.
Далее последовала короткая разборка по теме «Кто виноват?», ни к чему не приведшая, так как обязательный вызов взрывотехника на осмотры места происшествия, который к тому же один на город, не предусмотрен. А почему его изъяли, не вызвав взрывников? Пес его знает. Наверное, потому что, изъявшие раньше никогда не взрывались.
На вопрос, «Что делать?» взрывотехник спросил, можно ли поговорить с «кулибиным». Саша ответил, что это никак не получится: он сейчас на приеме врачей. У врачей-судмедэкспертов.
После этого взрывотехник, к слову сказать военный отставник, вздохнул и позвонил бывшим коллегам в военную часть.
Они приехали с аппаратурой, в спецодежде, похожие на космонавтов. Вся операция была похожа на высадку на Марс. Они положили объект в специальный ящик, предполагающий в случае произвольного взрыва устройства ограничение последствий этим ящиком.
Наблюдая за действиями военных, Саша вдруг вспомнил, что ксивы дающей право на бесплатный проезд у него нет. А ехать надо. Он спросил военных о маршруте. Оказалось, маршрут идет недалеко от его прокуратуры.
Армейский УАЗик поскрипывая прыгал по кочкам. Спецящик не подвел. Когда устройство в нем взорвалось, ящик остался цел, но его подбросило и ударило в крышу УАЗИКа. От удара УАЗик завалился на бок. Саша вместе с военными выбрался из лежащего на боку УАЗика.
Живой? Бывает, -закурил старший из военных и скомандовал своим, которые поставили УАЗик в исходное положение.
Поехали, уже Саше устало сказал сапер, и выкинул окурок.
Да нет, мне близко, сказал Саша, сглотнув. «Хватит с меня на сегодня приключений».
Как знаешь!
Слушай майор, а больше взрывов не будет?
Не факт, подумав, сказал майор и спокойно уехал.
Стараясь не смотреть в сторону адского УАЗика Саша поковылял в прокуратуру.
Придя в прокуратуру, Саша обнаружил на столе записку, написанную соседом по кабинету. «Звонили из области, у тебя завтра заслушивание по Кривченко» Это значит, что мне завтра в областную прокуратуру с уголовным делом по Кривченко.
«Так, Кривченко, Кривченко где ты» Дело на особом контроле. Милиционер возвращался из гостей навеселе и конфликтнул с гостями южных советских республик, применил табельное оружие по ногам южных парней, по одному неудачно- умер в больнице. Кто прав, кто виноват, хрен поймешь. Но Кривченко занимал высокопоставленное положение. Поэтому и дело шло с большим скрипом, больше приходилось отвечать на всевозможные жалобы, чем расследовать. Кто это дело только не запрашивал. Но сейчас оно должно быть у Саши. Да где же оно. Похоже прокурор или зам забрал. Надо подняться забрать.
Саша зашел в приемную, но не обнаружил там секретаря. Вдруг он услышал голоса из кабинета прокурора, и зайдя, увидел там весь состав прокуратуры.
А что это у вас за совещание, оперативка же по пятницам, обратился он ко всем. Никто на него не обратил внимание. Все смотрели телевизор, который был в кабинете прокурора.
По телевизору же какие-то мужики с мрачным видом, что-то вещали. До Саши дошло, что это сидели высшие руководители СССР. Какая-то журналистка сказала им, как хотите, так и считайте, но вы совершили государственный переворот.
А что это такое, Антонина Иванна? А где Горбачев? А область, что говорит? Какое еще ГКЧП?
В кабинете повисла пауза.
Я не знаю, что там происходит, -мрачно ответила прокурор, но Горбачеву похоже в любом случае кранты. Его из Крыма не выпускают.»
Прокурор хлопнула в ладоши: «Так, товарищи, вы слышали они недовольны пропагандой секса, а надзор за законностью никто не отменял, все, продолжаем работать». Народ нехотя стал расходится.
«Черт знает, что, подумал Саша и представил Горбачева запертого в Крыму, окруженного людьми в кожанках.
Саша хотел рассказать про свое взрывное приключение, но передумал и развернувшись стал тоже выходить из кабинета прокурора.
Мне звонили по Кривченко, окликнула его прокурор.
Я знаю, Саша вспомнил зачем он пришел, дело можно забрать?
В смысле? Оно же у тебя? в воздухе повисла немая пауза.