Пока Самс пребывал в смятении и его кабинет раздирали противоречия, фракция пуристов из задних рядов консерваторов упрочивала свою позицию. Британия должна действовать самостоятельно и обратить остальной мир силой своего примера. Если мир откажется последовать за ней, тем хуже для него. Так возник акроним РАЗВЕС: разворот в единственной стране. И вскоре это стало темой песен и граффити «Прогресс на РАЗВЕС». Разворотисты заявляли, что Британия выстояла в одиночку в 1940 году, когда пала Франция и нацистский ужас расползался по Европе. Так что Британия как-нибудь обойдется без немецких автомобилей. Но Самс продолжал колебаться, раздавая обещания направо и налево. Большинство экономистов, журналистов из Сити, деловая элита и весь финансовый сектор предрекали экономическую катастрофу, если Самс твердо встанет на путь разворотизма. Банки, расчетные конторы, страховые агенты и международные корпорации уже перебирались за рубеж. Именитые ученые и нобелевские лауреаты писали открытые письма, выражая авторитетное отчаяние. Улицы кричали со страстью: «Так держать!» В обществе нарастало возмущение, все больше людей чувствовали себя преданными. Газетная карикатура изображала Джима Самса в виде шекспировского Глостера, ослепленного и шатающегося на краю меловой скалы, а Эдгар, этакий крутой разворотист Джон-Бык [7], подначивал его прыгнуть [8].
Но затем вдруг, ко всеобщему изумлению, Самс со своим колеблющимся кабинетом, похоже, набрался решимости. Они были готовы совершить скачок.
Взглянув в глаза всем за столом и обуздав непроизвольный порыв разразиться феромонной песнью радости, премьер-министр произнес степенные слова приветствия. Голос у него был низким и ровным. Над его правой скулой задергалась мышца. Раньше такого никто не видел. В ходе своих вступительных замечаний он мимоходом сослался на их неразрывную связь и сказал, что отныне их «новый» кабинет будет голосовать в парламенте единогласно. Больше никакого разброда. Слепое единодушие. За столом послышался продолжительный шорох и согласное мычание. Все были как один колония убежденных единомышленников.
Итак, за дело. На выходе они получат экземпляры недавнего исследования настроений избирателей и должны будут внимательно изучить его. Им следует иметь в виду один конкретный вывод: две трети в возрастной группе от двадцати пяти до тридцати четырех жаждут сильного лидера, которому «не придется возиться с парламентом».
А пока мы возимся, сказал Джим. Но он не договорил, и в кабинете повисла тишина. Отклоненный законопроект разворотистов вернется в палату через три месяца. Все поправки оппозиции будут забаллотированы. Меры по адаптации к новому порядку будут приняты уже сейчас. Канцлер подтвердит, что мы потратим восемь миллиардов на переходные мероприятия.
Канцлер, сутулый человечек с седыми бровями и белой козлиной бородкой, подавил удивление и кивнул с пониманием. Премьер-министр кивнул ему в ответ и чуть скривил губы в улыбке. Высочайшее признание.
Теперь вам пора узнать. Я назначил Разворотный День, День Р, на двадцать пятое декабря, когда магазины закрыты. После этого рождественская распродажа обеспечит колоссальный толчок для ВВП.
Он обвел всех взглядом. Все внимательно смотрели на него. Никто не выводил каракули в блокноте. Джим завел руки за голову и сцепил пальцы, поразившись приятностью этого ощущения.
Мы будем действовать по плану: проводить денежные вливания увеличивать денежную массу, чтобы универсальные магазины могли позволить себе покупателей, а покупатели могли позволить себе работы.
Министр иностранных дел сказал:
Намечаются некоторые изменения
Премьер призвал его к молчанию, чуть качнув головой. И расцепил руки, так что они свесились вдоль тела.
Обеспечить День Р, другими словами Наш День, наша первоочередная задача. Но и задача номер два почти столь же важна. Без нее первая может провалиться.
Он выдержал паузу для эффекта. За это недолгое время он успел подумать, что ему делать с Бенедиктом Сент-Джоном. В семье не без урода. Но устроить идеальное убийство не так-то просто, когда твой офис на Даунинг-стрит. Нечто подобное попробовал когда-то провернуть этот болван в цилиндре из палаты общин, Джереми Торп. Ничего хорошего не вышло.
Впереди нас ожидают некоторые трудности, и мы должны вести за собой народ. Фокус-группы прохлаждаются как раз тогда, когда нам так нужна популярность. Жизненно важна. Так что будем поднимать налоги для малоимущих и снижать для богатых. После двадцать пятого большая халява для рабочих. Чтобы оплатить это, я уверен, наш мудрый канцлер поддержит меня, мы повысим правительственные доходы, наняв еще двадцать тысяч полисменов, пятьдесят тысяч медсестер, пятнадцать тысяч врачей и двести тысяч дворников, чтобы обеспечить ежедневную выручку. Учитывая их налоговые льготы, эти новые кадры наверняка с легкостью смогут оплачивать свои работы. А еще китайцы нам должны восемьсот миллиардов за три атомные электростанции, которые они будут строить.
Он выдержал паузу для эффекта. За это недолгое время он успел подумать, что ему делать с Бенедиктом Сент-Джоном. В семье не без урода. Но устроить идеальное убийство не так-то просто, когда твой офис на Даунинг-стрит. Нечто подобное попробовал когда-то провернуть этот болван в цилиндре из палаты общин, Джереми Торп. Ничего хорошего не вышло.
Впереди нас ожидают некоторые трудности, и мы должны вести за собой народ. Фокус-группы прохлаждаются как раз тогда, когда нам так нужна популярность. Жизненно важна. Так что будем поднимать налоги для малоимущих и снижать для богатых. После двадцать пятого большая халява для рабочих. Чтобы оплатить это, я уверен, наш мудрый канцлер поддержит меня, мы повысим правительственные доходы, наняв еще двадцать тысяч полисменов, пятьдесят тысяч медсестер, пятнадцать тысяч врачей и двести тысяч дворников, чтобы обеспечить ежедневную выручку. Учитывая их налоговые льготы, эти новые кадры наверняка с легкостью смогут оплачивать свои работы. А еще китайцы нам должны восемьсот миллиардов за три атомные электростанции, которые они будут строить.
Внимательное молчание в комнате поменялось, и, похоже, не в лучшую сторону. Никто не доверял китайскому правительству. Вернут ли они долг? И станут ли разворачивать свою необъятную экономику? Кто-то вежливо кашлянул. Несколько человек изучали свои ногти. Джим почувствовал, что ему грозило скептическое отношение, если он еще не вполне лишился поддержки кабинета. Его спасла министр транспорта, обходительная дама, курившая трубку, представительница северо-восточного избирательного округа, фанатично амбициозная, как о ней говорили.
Мы сэкономим уйму денег, если обеспечим, как и планировали, скоростное железнодорожное сообщение с Бирмингемом.
Блестяще. Спасибо, Джейн.
Осмелев, подал голос министр обороны, Хамфри Баттон, крепкий мужчина с квадратной челюстью:
И если введем в эксплуатацию еще четыре авианосца.
Отлично, Хамф.
Десять тысяч новых арестантов принесут два с половиной миллиарда.
Неплохо, Фрэнк.
Внезапно все стали наперебой что-то предлагать, желая выслужиться, называть ведомственные проекты, ставшие возможными благодаря новому порядку.
Премьер сидел, откинувшись на спинку, лучась от радости, чувствуя, как голоса омывают его, и бормотал время от времени:
То что надо это по-нашему блеск!
Довольно скоро этот энтузиазм исчерпал себя, и в комнате повисла гнетущая тишина, в которой прозвучал вопрос министра иностранных дел.
А как же мы?
Все головы вежливо повернулись к Бенедикту Сент-Джону. В тот момент Джим понял, что другие еще не знают, что это чужак.
Что?
Министр иностранных дел развел руками, намекая на очевидность своего вопроса.
Взять хотя бы меня. Или любого из вас. В следующем году я должен побывать во всех мировых столицах в рамках «Глобальной Британии», убеждая другие правительства присоединиться к нам. А моя зарплата составляет 141 405 фунтов стерлингов в год.
И что?
Этого слишком много для жизни, даже при всех моих расширенных семейных обязанностях. Откуда я найду столько времени на покупки, чтобы обеспечить свою работу?
Снова послышался тихий шорох из-под стола. Джим оглядел комнату. Может, Бенедикт пытался острить? Может, он обращался ко всем?
Премьер-министр уставился на него в крайнем негодовании.
Едрена вошь, откуда мне да просто, э-э
И снова его выручила министр транспорта, Джейн Фиш.
«Амазон» в помощь, Бенни. Один клик. Купи себе «теслу»!
После такого элегантного решения все выдохнули с облегчением. Премьер был готов двигаться дальше, но Сент-Джон не унимался.
Я волнуюсь. В твой День Р фунт наверняка упадет.
Твой? Это было уже слишком, но премьер включил обаяние.
Это поможет нашему импорту.
Об этом я и говорю. Об экспорте. Нам придется перевести еще больше денег за рубеж.
Джим произнес, словно говорил с ребенком:
Достигнув денежного баланса, мы заработаем на импорте.
Через три года все, что у нас останется, это Сент-Китс и Невис [9]. Джим, это может погубить нас.
Все министры внимательно следили за этим противостоянием. Премьер-министр неожиданно рассмеялся, и это был искренний смех, потому что он не только представил необъяснимую смерть министра иностранных дел, но и его похороны, со средним размахом, на которых Джим произнесет заключительное слово. Собор Святого Павла. «Нимрод» Элгара. Конная гвардия. Это напомнило ему, что он еще не завтракал.