Ириска - Сара Кроссан

Сара Кроссан

Ириска

© Т. Виноградова, перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Ее зовут Марла

Ее зовут Марла.

А я для нее Ириска,

хотя родители назвали меня Эллисон.

Вообще-то

имя мне выбрала мама;

отцу не было дела до вопящей малышки

как ее там назовут

В тот день, когда я появилась на свет.

У него заботы поважнее.

Сейчас

Марла спит в соседней комнате,

на обоях

цветут незабудки;

похрапывает, лежа на спине

с открытым

ртом.

Бывает, ночью

она просыпается,

стонет,

машет руками и просит кого-то

оставить ее, оставить ее в покое.

Я вбегаю,

тихонько поглаживаю ей руки:

«Я здесь, все в порядке, просто

вам что-то плохое приснилось».

Это всегда помогает:

Марла глядит мне в лицо,

как будто ей только и нужно было

увидеть меня;

закрывает глаза и

вновь уплывает в сон.

У меня такой мягкий матрас, я просто тону в нем.

Застиранные простыни

тонкие, как бумага.

На окнах не занавески прозрачный тюль:

не спасает от света

уличных фонарей.

Не мой дом.

Не моя комната.

Не моя кровать.

Я не та, за кого себя выдаю.

И Марла не та, кем себя считает.

Я стараюсь забыть, а она пытается вспомнить.

Я обычная девочка. Марла ни на кого не похожа.

Мне грустно порой.

А она, бывает, сердится.

И все же.

Нигде, никогда,

мне

не было так хорошо

как здесь.

На автобусной остановке

На автобусной остановке

ко мне на скамейку

подсаживается бородатый тип.

Обломанные грязные ногти,

рваные кроссовки.

 Хочешь чипсов?

Как фокусник, достает из-за пазухи красную

банку.

Я отодвигаюсь,

смотрю себе под ноги, на рюкзак:

там одежда и несколько булочек.

Много с собой не возьмешь,

да вообще-то и брать было нечего.

 Черт возьми, что у тебя с лицом?

Он косится в мою сторону, хрустит чипсами,

оглядывает меня.

Крошки на куртке

и в бороде.

 Похоже, кто-то тебе хорошенько вмазал?

Отворачиваюсь,

в надежде

может, подумает не понимаю его.

Типа я иностранка.

Да я так и ощущаю себя

для всех чужая, вдали от дома.

Мир вокруг бестолковый. Шумный. Непонятный.

Подходит автобус. Вручаю водителю свой билет,

желтый квадратик. Подальше отсюда!

Оплачен картой отца.

Беглянка.

Лгунья.

Воровка.

Сажусь в самый конец

и прижимаюсь лбом

к холодному запотевшему стеклу.

Я еду на запад

к Келли-Энн,

ведь она тогда не хотела

не хотела уезжать без меня.

Автобус ревет, набирая скорость.

Не вернусь.

Кольцо с рубином

Ее чемодан выпирал посередине,

как живот у обжоры.

Похоже, Келли-Энн собрала вещи еще вчера заранее.

 Элли, прости, мне нужно уехать.

Он совсем уже озверел.

И снимает с пальца кольцо. Матовый рубин, это отец

подарил ей.

Заплаканная, бледная.

Мрачная.

Давно не видела, чтобы она улыбалась.

 Не уезжай.

Я вцепилась ей в куртку.

 Поедем со мной!

Обулась, следит

за стрелками часов на стене.

 Найдем что-нибудь недорогое и

как-нибудь устроимся, да?

Пойди собери рюкзак.

И побыстрее.

Давай. Бегом!

Я отпустила ее.

 Ты разве его не любишь?

 Элли, он просто подонок.

Ткнула в огромный лиловый синяк у себя на руке смотри.

 Мы же с тобой Поедем!

Я не могу остаться. И не могу объяснить.

Глядит на кольцо.

 Уж ты-то меня лучше всех понимаешь.

 Конечно, но

Меня бросило в жар,

подкосились колени.

 Ведь он не такой уж плохой?

Просто много работает.

Устает.

 Элли

 Мы с тобой вместе могли бы сделать его счастливым,

мы обе.

Можно попробовать!

 Сколько можно пробовать, хватит,  огрызнулась она.

Сжала мне руки.

Келли-Энн никогда

не причиняла мне боль,

только сейчас

мне больно она уезжает.

 И тебе тоже лучше не оставаться здесь.

Она говорила про этот дом, но нечаянно указала на зеркало

на себя.

Отражение оглянулось,

в смятенье,

растерянно.

Как она не понимает

разве у меня есть выбор?

Конечно, останусь.

Он же мой отец, а не парень.

Нельзя просто взять и уйти от родителей.

У меня же никого нет, кроме него!

И у него только я!

Я плакала в коридоре.

Келли-Энн вынула из сумки

смятую десятку,

а внутри еще фунт будто подарок в обертке.

 Вот,  сказала она,

но при чем тут деньги?

 Я устроюсь и позвоню.

Держись. Постарайся не злить его.

Скажешь не видела, как я ухожу.

Пусть верит, что я вернусь.

Чтоб не искал.

Вот и все.

Я смотрела на нее из окна.

Боялась что будет, когда

папа вернется домой и увидит:

его подруга ушла.

И на столе в коридоре кольцо

тот самый красный рубин, который носила

мама;

давно, когда папа любил ее,

очень любил.

Трасса M5

Наверное, эта дорога самая длинная в мире.

Бетон, бетон, бетон.

Кручу в руках телефон, слежу по карте,

как мы движемся по неровной синей линии. Скоро Бьюд.

Представляю себе: еще месяц назад я бы ехала и

отправляла бы Джеки глупые смайлики,

смешные фото

всяких чудиков в автобусе

спят с открытым ртом!

А сейчас некому писать

и некуда возвращаться.

Надеюсь, в жизни Келли-Энн найдется

место для меня.

Бетон, бетон, бетон.

Самая длинная дорога в мире.

Бьюд

Лопаты и ведра

висят под тентом.

Над головой кричат белоснежные чайки.

Стайка девчонок под моросящим дождем. Болтают,

давятся мороженым из вафельных рожков.

Одна из них вдруг отстает,

но потом догоняет подруг:

 Подождите!

С рюкзаком за плечами

спускаюсь

по ступенькам автобуса,

шагаю по тротуару,

вдыхаю соленый воздух.

На клочке бумаги записан адрес,

в телефоне карта.

Две мили до Келли-Энн.

Насовсем

Мужчина в клетчатой футболке

открывает мне дверь.

 Э-э-э?  Откровенно уставился на мою распухшую щеку.

 А Келли-Энн дома?

Плечи горят,

снимаю рюкзак.

 Келс? Не-а.

Сомневаюсь, что мы ее снова увидим.

Свалила, и вроде как насовсем.

Мужчина поднимает с коврика рекламу,

просматривает,

выходит из квартиры,

опускает всю пачку в мусорный бак.

 Она в Абердине.

Работает продавцом. Задолжала мне за квартиру.

Он ковыряет в ухе, разглядывает свой палец,

как будто наковырял что-то интересное.

 А ты позвони ей. Может, ответит.

 Да, конечно.

Не стану же я говорить,

что Келли-Энн давно мне не отвечает.

Звонить? Да какой смысл

если она в Абердине,

а я приехала в Корнуолл.

Между нами вся страна.

 Что, проблемы?

Мужчина смотрит на мой рюкзак.

 Я, наверное, пойду,  говорю ему.

 Тебе есть куда идти?

Смотрит будто бы даже с участием.

Кошка трется ему об ноги.

Не знаю.

Но не домой,

Уж точно не домой.

Моя щека

Легонько трогаю

щеку

кончиками

пальцев.

До сих пор горит.

Сарай

Сумерки. Грохочут фейерверки,

в воздухе пахнет порохом,

хотя до праздника Гая Фокса еще больше месяца.

Прямо передо мной

между двумя рядами палисадников

посыпанная гравием дорожка;

карта гугл показывает нужно

повернуть направо, но

я срезаю путь, иду обратно в город,

вниз к морю.

В одном дворике

стоит теплица с покосившимися окнами.

В другом

сложены в кучу игрушки.

В третьем

стоят вперемешку складные столики и шезлонги.