Я завопил что было мочи, и побежал к главному входу школы. Но двери той были заперты. Я стучался и бился в дверь ногами и руками, но мне никто не открыл. Долго звал на помощь. Но ни одна живая душа не откликнулась на мой зов. Когда я вернулся к окнам директора, то свет в кабинете был погашен, и окна задернуты. Я взял камень побольше, разбил окно, подтянул старую коробку с помойки, и влез в кабинет.
Мое сердце буквально пробивало грудь, я плакал, и мне казалось, что все, что сейчас происходит этого на самом деле не существует. Что все это не реально, а просто сон, от которого я вскоре отойду. Но все было наяву.
Алиса!
Я кричал так громко, что возможно даже на других планетах услышали мой крик.
Кабинет был пуст. Ни следов драки, ни побитых вещей, ни крови. Будто здесь ничего и не произошло. Я вновь выбрался через окно на улицу, но уже слишком поздно понял, что и машины директора не было под воротами ограды. Он уехал это ничтожество этот убийца, прятавшийся за маской добродетели.
Ну а дальше, вы все знаете. Алису обнаружили на стадионе без признаков жизни. В ее крови нашли следы алкоголя. Водки. Черт возьми Алиса никогда не пила это чисто мужское пойло. Что он сделал с ней? На этот вопрос я до сих пор не могу найти ответа, а мое сознание не позволяет рисовать в голове те ужасные картины, которые могли случиться тогда с Алисой.
Копы расспрашивали многих. А когда дошла очередь до меня, я промолчал, ни слова не сказал о том, что видел. Репутация Алисы была сильнее всех моих рассказов.
*Когда началась панихида, я выбросил сигарету за надгробный камень и вышел ко всем. Небо было таким же серым и печальным. И лишь только мы с ним разделяли то горе, что случилось. Молчаливый, монолитный гроб с телом Алисы стоял в середине людской толпы. Было даже много цветов, знаете ли.
Первые слова сказал директор, но я будто не слышал его. Внутри меня что-то умерло, после той ночи ни чувств, ни эмоций, ни желаний. Как будто разом все отобрали. Как будто в одночасье мир стал черно-белым.
Растолкав людей, я подошел к гробу. Разговоры прекратились, и все взгляды обратились на меня. Я наклонился, взялся за холодные щеки Алисы и поцеловал ее. Возможно, это был самый длительный поцелуй в моей жизни, самый желанный и самый страстный.
Найди свою страну чудес, моя любовь, произнес я после, и несколько моих слез упали на ее бездыханное тело.
Вечером. Когда стемнело, я дождался приезда директора со школы. Ворота гаража автоматически открылись, и его машина проехала внутрь. Следом прокрался и я. Пока он доставал из салона портфель с документами, я бесшумно развернул плотную пленку, набросился на него сзади и натянул ему на голову. Я никогда не думал, что во мне столько силы. Пленка обтянула все его лицо, и директор попытался сделать глоток воздуха, но герметичная посмертная маска, нашла своего владельца. Директора отбросило сначала на машину вместе со мной, но я как цепкий клещ не отпускал его ни секунды. Я ведь даже чувствовал, как жизнь уходит из него, и с каждой секундой он становится все слабее. Возможно то же чувствовал и он, когда убивал Алису. А потом директор без сознания свалился на бетонный пол гаража.
Я выдохнул.
Он был крайне тяжел, этот волк в овечьей шкуре. Такое чувство, будто пять мешков картошки пытаешься поднять. Я затащил его обратно в салон, усадил на водительское сиденье и прокрутил зажигание. Машина завелась. Я закрыл двери автомобиля, достал поливочный шланг, присоединил его к выхлопной трубе, и просунул в окно.
А после, я предусмотрительно протер все свои отпечатки, к чему прикасался и нажал кнопку закрытия гаража.
Надеюсь, Алису отпустят ненадолго в ад, и она разорвет тебя там на куски тысячи и тысячи раз кряду, сказал я и снова расплакался.
*
А на утро, здание школы пылало пламенем пожарные машины, кареты скорой помощи и полиция, оцепили территорию. Паника и ужас охватила наш тихий провинциальный городок, уже второй раз за неделю.
На газоне, огромными буквами было написано: «Я насильник и убийца» и имя нашего директора.
И только я сидел на крыше своего дома и наблюдал, как черный дым поднимается в небеса. Я курил и страдал, что весь мир не сможет меня больше наполнить радостью жизни. На мне была любимая футболка Алисы «Slipknot», и до момента, когда обнаружат директора школы задохнувшегося в своем гараже оставались считанные минуты.
А после, я предусмотрительно протер все свои отпечатки, к чему прикасался и нажал кнопку закрытия гаража.
Надеюсь, Алису отпустят ненадолго в ад, и она разорвет тебя там на куски тысячи и тысячи раз кряду, сказал я и снова расплакался.
*
А на утро, здание школы пылало пламенем пожарные машины, кареты скорой помощи и полиция, оцепили территорию. Паника и ужас охватила наш тихий провинциальный городок, уже второй раз за неделю.
На газоне, огромными буквами было написано: «Я насильник и убийца» и имя нашего директора.
И только я сидел на крыше своего дома и наблюдал, как черный дым поднимается в небеса. Я курил и страдал, что весь мир не сможет меня больше наполнить радостью жизни. На мне была любимая футболка Алисы «Slipknot», и до момента, когда обнаружат директора школы задохнувшегося в своем гараже оставались считанные минуты.
Максим Смирнов «Большой Ум»
С последним выдохом Большого Ума на суд Земли-612 и людей появился огонь. Настоящий, горячий и обжигающий, огонь, какого еще не было на земле.
Сейчас Большой Ум со своего купола-сферы, что невидимым слоем покрывает всю землю, и приносит ей новые плоды эволюции, посмотрел на плоские, еле колышущиеся емкости океанов, что покрывались белой пеной день из дня, и где в необъятной глубине обитали морские организмы разных размеров и видов, растения, водоросли, а также жемчуг из раковин и нефть в самых глубоких трещинах. Следующий выдох по замыслу Большого Ума должен быть лет через двести. Он опустил палец в Тихий названый так океан, потому что волны в нем были не большие, и сам Большой Ум чувствовал себя в нем спокойно, и размешал весь этот бульон, слегка волнуя поверхность, разгоняя пену, и рыбу с глубины. Большой Ум любил полежать на дне океана, когда до выдоха было много времени. Он любил смотреть на колышущуюся поверхность океана, на медуз, и гигантских осьминогов, что не поднимаясь высоко, скользили по несформировавшемуся океанскому дну. Он любил наблюдать за рассветом, что со дна выглядел особенно живописно, в переливающихся лазурных волнах, и искажающих все остальное в воде. Даже облака на дне выглядели не так как с купола-сферы.
Ыч, поди сюда! произнес величаво Большой Ум и вытер палец о складку живота, на котором имелись большие мозоли.
Ыч вышел из-за стенки купола. Ыч было его не настоящее имя. Он был Средним Умом, и это имя не нравилось ему, при всем величии Большого Ума. От этого имени у него появлялись морщины, и тонкие складки у глаз, отчего наблюдать за миром становилось тяжело. Потом он выбрал имя «ЫЧ». Это слово он услышал, когда маленький горбатый неандерталец, с вытянутой челюстью и огромным волосяным покровом по всему телу довольно сказал «ЫЧ» когда все его племя завалило огромного мамонта, с витыми бивнями и огромной мохнатой шкурой. И после того как на лютом морозе неандертальцы разделали огромную тушу мамонта, маленький горбун снова сказал «ЫЧ» и с куском мяса вернулся в пещеру. Так понравилось Среднему Уму фраза «Ыч», которую так небрежно бросил неандерталец, что так и назвал себя в дальнейшем, и приказал Большому Уму делать то же самое.
Слушаю тебя, о Большой Ум! произнес Ыч и заглянул по купол, где пещерные люди вовсю разбирались с огнем, что подарил им Большой Ум.
Как тебе это! указал он на костер.
Рано, слишком рано! взволнованно ответил Ыч.
Я думаю, что сейчас следует научить их ловить рыбу, начал Большой Ум, недра океана скрывают множество богатств, которые будут доступны людям. Мы должны открыть им доселе недоступные места, они будут, есть не сырое мясо, как это было раньше, а будут поглощать горячую пищу.
Они не умеют плавать!
Конечно Ыч, тогда я приучу их к воде, я внушу, что ее не следует бояться, а следует пользоваться ее дарами, но бережно и уважительно!
В куполе воцарилась тишина. Ыч услышал, как грудь Большого Ума с упругим треском надулась, и тот выдохнул. На земле почувствовалось мелкое колебание. И оба заметили, как неандерталец на бревне полез в воду, мрачную, с кусками плавающих льдов, где его уже ждал новый вид еды, кроме сырого мяса. Неандерталец на бревне поплыл от берега к огромному камню, что торчал своей величественной исполинской глыбой над водой, и который омывали ледяные волны океана. После неандерталец развернулся и поплыл назад к пещере.