Дмитрий Мишейкис
Космос, который мы заслужили
I
За что бы Лёша не брался, всё выходило криво. Вот с женой ему повезло умница, красавица. Но только успел привыкнуть к своему счастью, как счастье ушло к другому. Самая подлость, что ушло недалеко, к румяному военному пенсионеру из соседнего подъезда. И теперь, каждое утро, можно было подсматривать, как молодожёны выводят на прогулку лохматого и вполне симпатичного, в отличие от ненавистного солдафона, кабысдоха. Насмотревшись на кусочек чужой жизни, Леша забирался под грязнокрасный тряпочный плед и, плюнув в себя всегда одной и той же фразой: «Эх ты Алёёша», крепко засыпал.
Больше всех переживала, конечно, мама.
В детстве вон, космонавтом стать хотел. причитала с шутливым отчаяньем. А стал какимто полуалконавтом.
Здесь тоже здоровье нужно и постоянные тренировки, отшучивался Лёша. И уходил к дружбану Славику за успокоением и мужской солидарностью под лёгкую закуску.
Нет, Лёша не был запойным забулдыгой, профессия электрика не давала пропасть. Электрик везде нужен. То сюда позовут, то туда. То у соседей стиралку подключить, то к частникам на производство подкалымить. Но чуть работа посерьёзнее, Лёша начинал чувствовать себя в западне и под разными предлогами убегал от такой работы обратно под свой любимый, свекольного цвета, плед. И сколько не названивали брошенные посреди очередного горящего проекта работодатели, Лёша был непреклонен. К телефону отправлял матушку рассказывать, что сынок устал и уехал отдыхать в Крым на пару недель.
А что он, не человек чтоли, обычно так заканчивала она неприятный разговор.
Лёшины субботы ничем не отличались от прочих дней недели, вот и в эту субботу, наскоро умывшись, побежал к Славику, по дороге заскочив за привычным сорокоградусным гостинцем. А Слава этим утром сам на себя не был похож. Сидел за кухонным столом в парадных джинсах и в почти отглаженной рубашке. На кончике бледного носа торжественно алел прыщ.
Умер кто? от неожиданности брякнул Алексей. Слава молча кивнул на свободный стул, садись, мол, не мели ерунды. Эта диспозиция была знакома, Лёша сел и поставил гостинец на стол.
Через полчаса ситуация стала проясняться. Вчера вечером, в сквере у пруда, Слава познакомился с гражданином, сперва показавшимся ему городским сумасшедшим. Гражданин был одет в тёплые фиолетовые кальсоны и видавшую виды косуху из толстой кожи, цвета сгнившего помидора. Другие подробности случайного знакомства Слава запомнил очень приблизительно.
В голове его застрял только мелкий осколок беседы:
Меня наполняет дух космического братства убеждал вчера вечером новый приятель Славу. Слушай, ну я же говорил, что не надо усложнять, просто выпьешь этот коктейль и улетишь в космос, бухтел непонятное владелец кожаной бронекуртки. Никакой научной чуши, я когдато на вашей планете чудака по имени Кастанеда жить научил, только он по своему всё перемешал, и вместо космоса кудато не туда попал. А ты мужик умный, я вижу, ничего не перепутаешь.
Слава замирал и не верил. А искуситель продолжал: Выпьешь, и раз! На межгалактической космической станции. Я тебе как другу предлагаю. Разумные организмы должны путешествовать, нечего тебе на одном месте высиживать. Там скафандры почти для всех галактических рас найдутся. Выйдешь в космос, прогуляешься, а потом обратно, никто тебя на станции насильно держать не будет. С этими словами гражданин в кальсонах лез обниматься и пускал скупую межгалактическую слезу.
Я старый космический байкер, можешь мне поверить, и убедил, всучил тонкого стекла мензурку с какойто жидкостью, вероятно, с тем самым, не требующим усложнения, коктейлем. И разошлись новоиспечённые друзья по домам: каждый этой ночью спал на своей планете.
Утром Слава хоть и не помнил всех подробностей вечерней беседы, но почемуто отчётливо знал в какой пропорции и как надо смешивать содержимое полученной пробирки. Когда Лёша пришёл и подсел за стол, Слава уже практически решился на космическое путешествие, сжимал в потной ладошке приготовленный коктейль. Увидев приятеля, Слава окончательно понял, надо лететь, и лететь надо вдвоём.
Ещё через полчаса Лёша слезливо смотрел на Славу и уже не очень внятно рассуждал: «В космосе сердцу легче будет. Кровь без силы притяжения проще качать. Сердце уменьшится и ныть перестанет. Всё, давай сюда свой коктейль». Протягивал к Славе руки, сверкал глазами и немного плевался.
Слава хоть и не сомневался в принятом решении, но чувствовал, что чегото недостаёт в их неожиданных сборах. Суетился, не понимал, надо ли чтото кроме ножа и туалетной бумаги брать с собой. С воздухом понятно, вряд ли байкер пригласил его в вакуум. А еда? Может там одна морковка на завтрак, а на морковку Слава с детства смотреть не мог. И на манку тоже.
А эта, пусть живёт со своим солдафоном, продолжал бубнить Лёша. Узнает, кого потеряла. Не любит меня Галка, пошло оно всё! Она думает, я бухать пошёл, а я в космос, с миссией!
И хотя ни он ни Слава пока не могли сформулировать, в чём именно заключается их миссия, но оба ощущали себя вполне межзвёздными бродягами, смело смотрящими в глаза космической пустоте. Порылись в холодильнике, побросали в пакет, в котором ещё лежал принесённый Лёшей гостинец, колбасу, кусок подсохшего сыра и пару сваренных на днях яиц и сделали по большому глотку межгалактического коктейля.
Не обманул незнакомец. Перенеслись. Вытянутое помещение, ненамного больше кухни, на которой только что сидели. Из стен торчат жгуты проводов, блестящие разъёмы, к стенам прикреплены незнакомые инструменты. Както Слава видел передачу про МКС и знал, что космонавты живут и работают на станции в невесомости. Здесь гравитация была. Друзья обнаружили себя сидящими посреди комнаты за маленьким круглым столом. Лёша даже слегка подпрыгнул на своём стуле, но оторваться от пола не получилось.
Был в комнате и иллюминатор, размером с обычную форточку, из него заглядывал к ребятам внутрь космос, тот самый, дальний. Удалённый от земли на чёртову дюжину миллиардов километров. Чёрный оттого, что разбегающиеся звёзды всегда оказываются чуть быстрее человеческого зрения, как будто Ахиллес работает их личным тренером. В этом смертельном марафоне глазу не угнаться за убегающим от разума светом.
Ребята отбросили подальше непонятно откуда набежавшие, будто чужие, мысли и стали искать глазами выход. Это был овальный проём в одной из стен. Около него лежали два скафандра, судя по форме и наличию круглых шлемов, предназначенные для человеческих тел. Над проёмом на саморезах были прикручены десятки табличек с непонятными символами. Наконец, на одной табличке зелёного цвета обнаружили знакомое «EXIT». Ну точно, выход, подытожил Слава результат их минутного молчаливого поиска.
Вот, значит, отсюда можно в космос выйти. Погулять, как и предлагал вчерашний байкер без штанов, объяснил очевидное Слава. Надеть, значит, скафандр, и выйти. Только кислород проверить, когда надевать будем.
Это да, значит, того, так же косноязычно, потрясённый тем, что всё вышло, как и обещал залётный незнакомец, ответил Лёша. Проверить и выйти. Пусть знают!
Услышав последнюю фразу, Слава догадался, что его приятель начал приходить в себя, а значит, скоро заговорит о бывшей жене и об общей несправедливости жизни. Чтобы избежать этого хотя бы сейчас, на несколько часов странного и неожиданного космического отпуска, Слава вскочил со стула, собираясь проверить скафандры. Есть ли кислород, да и вообще, подходят ли по размерам.
Вскакивая, он задел ногой стоявший у стола, принесённый с Земли, целлофановый пакет со снедью. А так как невесомости на Станции, во всяком случае в той её части, где оказались ребята, не было, пакет упал, еда рассыпалась. Из пакета с мелодичным дребезжанием выкатился купленный утром Лёшей жидкий гостинец. Слава остановился, нагнулся, и собрал разбросанные по полу предметы на стол. Колбаску, пару сваренных яиц, и жёлтый, пахнущий далёким домом, подсохший кусок сыра. Ну и бутылку, не оставлять же её валяться.
Через полчаса ситуация стала проясняться. Друзья сидели за столом и вели неспешную беседу.
С этими официантами не разберёшь, то ли он хочет тебя открывашкой пырнуть, то ли ждёт от тебя хороших чаевых, жаловался Славик. Похоже, что и то и другое одновременно.
Ну да, отвечал другу Лёша, с моей бывшей так же. Ты, кстати, замечал, как она на меня смотрит теперь? Будто прощения попросить хочет. Только мне от неё ничего больше не надо.
Так что, Славик, остаётся мне только в космос улететь, здесь всё, жизни нет мне, продолжал гнуть свою линию Лёха, осоловело уставившись глазами в стол, за которым друзья уже несколько часов праздновали подаренный байкером отпуск.
Понимаешь, это когда радость как воздух заканчивается, делился он с другом сокровенным. Конечно, можно и в космос выйти, но когда мы ещё вот так, вдвоём, понастоящему, посидим, а?