Это значит, что антизверятник должен подчиняться закону, как и все мы. Только теперь он сам этому не рад. Закон действует против него.
Тогда это хороший закон, сказала мать Ника.
Хороший, согласился мистер Деверест, фотографируя антизверятника напоследок, но через два дня этот закон будет на его стороне.
Но через два дня, ответил отец Ника, повернувшись к ним, мы уже будем на пути на Планету Плаумена. И Гораций летит с нами. В космосе антизверятник нам ничего не сделает; там его закон не действует. Горация будет защищать другой закон закон природы.
Если только Горация не слопает вердж, сказал мистер Деверест. И добавил для Ника: Я забыл описать верджей, которые обитают на Планете Плаумена вместе с уабами, принтерами и остальными. Как я понимаю, верджи отличаются особым
Планета Плаумена это не только опасность, что тебя унесет дикий крылатый вердж, вклинился отец Ника. Я знаю о верджах; знаю и о других опасностях как для нас, так и для Горация. Но еще Планета Плаумена это леса и широкие зеленые луга. Это тенистые просторы, где Гораций может безбоязненно играть вволю. Там есть края пастбищ и полей, полных мышей. Там есть реки, которые бегут в океан. Мы будем жить среди травы; Гораций будет охотиться под янтарной луной, озаряющей утесы и низины. В тяжелых корзинах нашей жизни будут лежать плоды, собранные нашими собственными руками. Мы будем сажать и выращивать; мы будем пожинать; нас умоют дожди, а яркое дневное солнце Он замолчал и задумался. Ну, сделает то, что делает солнце. Как обычно.
Вот это мечты, тоскливо сказал антизверятник, делая шаг вперед. Мне такого и не снилось.
Вам не снятся сны? спросил отец Ника.
Снились только один раз, ответил антизверятник. Мне приснилось, что я бейсбольный мяч на игре «Джайантс» и «Доджерс». Тут он замолк. Все ждали, но он сохранял молчание.
И что было потом? спросил Ник. Антизверятник грустно ответил:
На второй половине первого иннинга меня выкинули с поля. Что было дальше, я забыл; на моем разуме завеса, которая закрывает эти воспоминания.
Летимте с нами, сказала мама Ника антизверятнику добрым голосом. Вам приснятся такие сны, каких вы и не ожидали. То есть вот что я хочу сказать: вы перестанете быть антизверятником и тогда проявится ваша истинная натура. Вы расцветете, как Она ненадолго задумалась, подбирая сравнение.
Как рогатый клак, сказал антизверятник своим привычным скрипучим голосом. Он уже лишился мягкости, которая на него вдруг нашла.
Что такое «клак»? спросил его Ник. Ему не понравилось это название; оно намекало на что-то скользкое, что ползает на глубине, вдали от людей и дневного света.
На Планете Плаумена живут рогатые клаки, сказал антизверятник. Они вмиг могут схватить вашего кота и утащить на скалистый пик, в гнездо из костей и пожухлых перьев, оставшихся от тех, кого они уже съели. Это враги всего сущего.
Молчать! резко сказал отец Ника и раскраснелся от гнева.
Он прав, сказал мистер Деверест. В смысле про клаков. Конечно, на Планете Плаумена клаков осталось совсем немного; мы когда-то публиковали о них статью. Когда-то их очень боялись. Но в последнее время все меньше.
Мы не боимся, сказал Ник, поборов собственный страх собственную небольшую его долечку. И вообще, Гораций умеет прятаться. Если захочет, он может стать почти невидимым.
Гораций сливается с местностью, подтвердил отец. Он на удивление хорошо умеет не попадаться на глаза, если этого требует ситуация. Взглянув на антизверятника с неприязнью, он добавил: Сами посудите, как долго Гораций скрывался от вас.
До свидания, угрюмо ответил антизверятник. За ним закрылась дверь.
Он ушел, сказала мама Ника. Но он еще вернется.
Положив одну руку на плечо Ника, а вторую на плечо жены, мистер Грэм сказал:
Но нас здесь уже не будет. Все решено; сегодня я купил билеты для нас четверых на корабль, который отправляется из Солнечной системы на Планету Плаумена. Нам пора собираться. Надо поторапливаться.
Под «четверыми» вы имеете в виду и меня? спросил мистер Деверест. Я спрашиваю, потому что сомневаюсь, что могу присоединиться. Например, у меня здесь
Я говорил о своей семье, сказал отец Ника. Обо мне, о моей жене, о своем сыне и о нашем коте. Он обернулся к Нику. Проследи, чтобы мы не забыли вещи Горация его миску, ошейник и корм. Проследи, чтобы у него были туалет, кровать и игрушечная мышка, которую мы купили в прошлом месяце и с которой он так ни разу и не играл.
Планета Плаумена, сказал себе Ник. Интересно, как там будет? Что ж, скоро он узнает.
Я соберу все вещи Горация, пообещал он отцу.
И свои тоже, сказал отец. И посмотрел на часы, чтобы узнать, сколько у них времени до вылета.
Глава 4
Все вчетвером прибыли на ховеркаре в космопорт, где их уже ждал корабль. Ник поймал себя на том, что весь дрожит от возбуждения. Огромный корабль вздымался на фоне неба, как толстая бутылка. От его двигателей поднимался дымок. Тут и там трудились крошечные фигурки.
Нику показалось, что у Горация какая-то странная реакция на большой корабль. Хоть и окруженный своими вещами, кот хмуро погрузился в себя, словно на что-то обиделся. Гораций не обращал внимания на перенос сумок и коробок из ховеркара в корабль; вместо этого он выуживал кусочек карандаша, завалившийся в щель.
Коты не любят путешествий, сказал отец Ника. Это относится почти ко всем котам, хоть время от времени и можно прочитать про тех, которые присоединяются к цирку или выплывают в море на льдине. С Горацием все будет хорошо.
Скоро весь багаж погрузили на корабль.
Это наш последний день на Земле, сказал отец, когда все пристегнулись на своих особых местах. Больше мы никогда ее не увидим, добавил он грустно.
Член экипажа, пристегивавший Горация, слишком туго затянул ремень. От возмущения Гораций его цапнул.
Спокойно, Гораций, сказал папа Ника.
Ему не хочется лететь, сказал Ник.
Это правда, признал отец. Но когда мы туда доберемся, он сам одобрит переезд. У котов невысокое мнение о любых переменах. Они отличаются, как это называется, высокой инертностью или, вернее, психической интроверсией.
Что это значит? спросил Ник. Отец объяснил:
Совершенно ничего. Просто что-то в голову пришло. Он спросил проходящего мимо члена экипажа: Сколько нам до Планеты Плаумена?
Мы еще не взлетели, ответил космонавт и ушел.
Я знаю, что мы еще не взлетели, сказал Нику и матери отец. Казалось, что он волнуется больше, чем обычно.
Спокойно, Пит, сказала мама с улыбкой.
Я отличаюсь, как это называется, высокой инертностью, сказал папа, или, как это иногда называется, интроверсией разума. Ничего не могу с этим поделать. Мне полегчает, когда мы там немного поживем. Но прямо сейчас
Спокуха, приятель, окликнул его член экипажа, проходя мимо между сиденьями. Кота пугаешь.
Я не из тех, кто вселяет в котов страх, пробурчал отец.
Из динамика на другом конце салона прогремел голос:
Взлет через две минуты, дамы и господа. Проверьте, застегнуты ли ваши ремни. Если с вами есть животное собака, кошка или попугай, держите их обеими руками, потому что, как показывает наш многолетний опыт, собакам, кошкам или попугаям во время взлета свойственно выскальзывать из-под ремней. И вследствие этого нередки случаи, когда они шлепаются на пол носом.
Заревел огромный двигатель корабля. Все завибрировало.
Поехали, громко сказал папа, перекрикивая рев.
В этот важный момент на Горация напал какой-то кашель. Он все кашлял и кашлял, зажмурив глаза и опустив голову.
Гораций, неодобрительно сказал папа. Тебе обязательно кашлять каждый раз, когда случается что-нибудь важное?
А Гораций все кашлял и кашлял, не оглядываясь. И не отвечая.
Словно раскатившийся гром, корабль взобрался в утреннее небо Земли.
* * *Полет занял десять дней. Бо́льшую часть времени Ник провел в игровой комнате корабля играл в пинг-понг с электронным противником, который никогда не промахивался. Мать и отец смотрели развлекательные фильмы и, когда надоедало, образовательные фильмы о месте их назначения.
Гораций, когда расстегнули его ремень, спрятался в прачечной. Ник выманил его шариком от пинг-понга, с которым кот и играл в течение долгих ничем не занятых часов.
«Надеюсь, на Планете Плаумена будет поинтереснее», не раз говорил сам себе Ник.
Мяу, сказал Гораций, ожидая, когда к нему подкатят шарик от пинг-понга.
С самого отлета с Земли с Горацием произошла странная перемена. Если он не играл с шариком от пинг-понга, то сидел, уставившись в стену корабля, словно ждал, что из нее что-то выйдет. Может, он что-нибудь слышит, как-то раз подумал Ник. Что-нибудь снаружи корабля и Гораций думает, что оно пытается влезть. А после сна Ник иногда находил Горация на верхней полке в трюме с припасами. В такие моменты Гораций как будто целиком уходил в свои мысли. Сидел, подвернув под себя передние лапки, а его глаза они были такими круглыми и большими. Не как кошачьи, но скорее как человечьи не считая, конечно, того, что они были темно-зеленые. И в эти моменты Гораций сидел с опущенными уголками рта, словно какая-то старушка.