Прежде чем свалить, они ухитрились прикупить на местном мясокомбинате полторы тонны полукопчёной колбасы по очень привлекательной цене, и этот продуктовый набор колбаса и яйца на ура пошёл в трудовых коллективах областной столицы. Торговали в РОВД, в горгазе, в водоканале, на вагонном везде, где у ребят были родственники и знакомые, способные подкинуть начальству идею о продаже работникам продуктов по сниженным ценам. Несмотря на то, что покупателям товар обходился намного дешевле, чем в магазине, прибыль продавцов составляла не менее 7080 процентов.
Яйца с колбасой продали за две недели, и, не успев порадоваться хорошему началу, оказались в тупике. Выяснилось, что теперь даже производители, не говоря уж об оптовиках, поднимают цены гораздо быстрее, чем те растут в рознице. Чтобы ещё раз обернуть занятые под 40 % в месяц деньги, купили на расположенном в пригороде пищекомбинате несколько тонн колбасы почти в три раза дороже первой партии, сделали мизерную наценку, и не без труда пристроили в розничные магазины на реализацию. Недели через две недели магазины стали возвращать колбасу из-за отсутствия спроса. Товар уценили вдвое и снова поехали по трудовым коллективам, однако и там спроса почти не было: в прошлый раз работники набрали недорогих продуктов про запас. Колбаса, хранившаяся в кладовке книжного магазина, где папик Майкла держал коммерческий отдел, начала портиться. Каждое утро перед началом продаж кто-то из концессионеров дегустировал колбасу, съедая граммов двести на завтрак. Остальные ждали час, и, убедившись в отсутствии у дегустатора симптомов отравления, отмывали обвязанные шпагатом батоны от высыпавших на оболочке белёсых пятен соли, протирали их подсолнечным маслом, сушили над разведённым за магазином костром и развозили по розничным точкам. Однако настал день, когда пятна из белых превратились в зелёные, и дегустировать товар никто не решился. Выбросить пришлось почти тонну. В итоге на второй операции начинающие бизнесмены потеряли гораздо больше, чем заработали на первой.
11Ещё несколько недель прошли в безуспешных попытках найти хороший товар. Изредка эти метания перемежались какими-то совсем уж мелкими посредническими сделками. Когда Майкл отдал кредиторам проценты 400 тысяч рублей, баланс коммерческого товарищества завонял посильнее выброшенной колбасы: полмиллиона наличными на руках и миллион долга, который через месяц превращался в миллион четыреста тысяч.
При таких невесёлых обстоятельствах до них дошёл слух, будто в одной из областей Поволжья на дворе до сих пор социализм с ценами годичной давности, и двух концессионеров Макса с Гошей отправили туда на разведку.
Бандюков на них навёл таксист, который вёз ребят с вокзала в гостиницу. Рэкетиры явились в номер к командированным под видом местных коммерсантов. Предложили 20 тонн бройлеров по смешной цене и потребовали немедленно внести пятидесятипроцентную предоплату. Не дожидаясь настоящего наезда, Макс с Гошей как бы в шутку выпотрошили перед бандитами все сумки, вывернули карманы и предложили визитёрам обыскать номер. Прежде чем уйти, один из гостей участливо заметил:
Как бы вам теперь здесь при таких раскладах не зависнуть. Если что, межгород внизу, звоните своим, пусть завтра к вам сюда курьера с бабками отправляют или хоть телеграфом лавэ шлют, а мы дня на три ещё товар придержим. Ну, а дальше за резервирование товара могут уже и проценты накапать.
На следующий день Макс с Гошей обошли предприятия местного пищепрома и выяснили: цены здесь действительно низкие, и товар в наличии имеется, однако вывезти продукты за пределы области невозможно. Информацию им предоставил скучающий замдиректора маслозавода (все поставки завода местной рознице с общепитом областная власть распланировала на год вперёд, и новые люди были начальнику в диковинку). Расписывая перед благодарными слушателями преимущества жёсткого контроля и планового хозяйства, заместитель директора хвастливо вещал:
Товар отгружается только получателям из области, и чтоб машина была с местными номерами, а у экспедитора паспорт с местной пропиской. Но даже если наша местная фирма для каких залётных и подсуетится, так гаишники всё равно на границе области грузовик завернут. Не, ребята, на нас нажиться нереально. У нас тут наоборот. Это наши, я слыхал, на приезжих типа вас бизнес делают. Зазывают их сюда, телефоны предприятий дают, чтоб приезжие цены проверили. А нам ведь не жалко, мы ведь цены-то не скрываем, нам насчёт цен стыдиться нечего, а когда они за товаром приезжают, наши на бабки их обувают, да и весь разговор. У нас ведь где родился, там и пригодился, мы вот как потопали в области, так и полопали, а лезть к нам сюда не надо, нам тут самим мало.
По дороге к гостинице ребята сделали ещё одно неприятное открытие: давешние «коммерсанты» их пасут, причём, делают это демонстративно. После слежки им стало ясно, что через день-другой они из незадачливых снабженцев превратятся в заложников, за которых бандиты требуют выкуп, причём, выкуп их сидящие на мели компаньоны заплатить не смогут.
Из взятой бандитами под наблюдение гостиницы они ушли через кухню ресторана любвеобильный Гоша в первый же день очаровал нескольких официанток, одна из которых и вывела их к служебному входу во внутреннем дворе гостиницы. Бежать пришлось налегке. Сумки и верхнюю одежду ребята оставили в номере, чтобы не вызвать подозрений у бандитов, дежуривших на этаже.
На вокзале им посчастливилось купить билеты в общий вагон. Ни номера поезда, ни, тем более, номера вагона в билетах указано не было. Кассир туманно пояснила: «посадка в общий вагон осуществляется по факту наличия мест». Через час к перрону подполз подходящий поезд, и они, моментально сориентировавшись, вместе с толпой остальных пассажиров пошли на приступ. Лёгкий Гоша пролез в тамбур по головам, а Макс сумел ввернуться в толпу у самых дверей, после чего достаточно было просто держаться на ногах и прикрывать локтями рёбра людская масса просто выдавила его в тамбур как пасту из тюбика. В вагоне они заняли две «третьих» (то есть багажных) полки, и с облегчением выдохнули. По сравнению с тем, чего они избежали, и оставленная в гостинице одежда, и предстоящие им сутки без еды (после покупки билетов у них не осталось ни копейки), казались сущим пустяком.
12Дома Майкл с Васильевым, не дослушав сагу о чудесном спасении, сообщили командированным о запланированном на сегодня общем собрании.
Дела очень хреновые, сказал Майкл, надо что-то решать.
Собрание проходило в общежитии РГФ вхожий в студенческий профком Васильев взял ключи от временно пустующей комнаты. Присутствовали десять концессионеров из двенадцати. Майкл сухо изложил цифры: на днях он отдаёт 400 тысяч рублей в виде ежемесячных процентов, после чего активы составят 100 тысяч рублей, а пассив 1 миллион рублей.
Чтобы через месяц отбить хотя бы очередные проценты нам при таких оборотных средствах надо успеть оставшуюся сотню прокрутить четыре раза, причём, прибыль с каждой сделки должна быть не меньше ста процентов. Думаю, всем ясно, что это нереально. Чтобы вырулить, нужны две вещи: деньги и выгодный товар. Предлагаю начать обсуждение с денег. Требуется минимум пол-лимона, а лучше лимон. У кого какие предложения?
Бизнесмены хмуро молчали. Один сказал:
Не, ну откуда. Были бы они, так не вопрос. Но ведь нету. Не квартиру же родительскую продавать.
Или в Москву ехать, в сквере у Большого среди пидоров жопой торговать, хихикнул другой.
Читавший книгу Васильев поднял голову и внимательно посмотрел на каждого из собравшихся. Некоторые отводили глаза, другие вызывающе усмехались.
А я вот что скажу, медленно закипая, начал Васильев. Не жили богато нехуй начинать! Короче. Кто не готов завтра принести хотя бы десятку все свободны. И никто никому ничего не должен. С долгами сами разберёмся, без этих, блядь, смехуёчков.
Участники собрания поняли Васильева правильно и хмуро потянулись к выходу. В дверях Макс замялся, решая, идти ли ему за теми, у кого нет десятки, или же остаться, чтоб выяснить, не может ли он ещё как-то пригодиться. Незаметно для остальных Майкл потянул его за рукав.
А ты-то, блин, куда собрался? вполголоса пробурчал он и закрыл дверь.
Майкл тут в Москве одну тему нарыл, сказал Васильев, отложив, наконец, книгу, очень крутая тема. Советская тушёнка из стратегического запаса, французские бройлеры «Дукс» и канадские свиные окорока глубокой заморозки. У всего товара срок годности скоро заканчивается, поэтому его сейчас реализуют через хладокомбинаты. Холодильники государственные, им чтоб цену на копейку поднять, три месяца бумажки согласовывать надо. Сейчас по накладным с холодильника одна банка тушёнки, 525 граммов натурального мяса, 117 рублей стоит, прикинь? А у нас тут «Икар» по 330 грамм, говно это итальянское магазины по 900 рублей продают. Майкл на тему через каких-то посредников вышел, бывших комитетчиков, если не свистят. Странные, кстати, люди. Вместо того чтоб товар вывезти и со своего склада продавать, они зачем-то холодильник светят. И документы оттуда, и забирать будем там. Только платим посредникам. Хотя, может, людям просто в лом этим заниматься, им и разовых сделок хватает, ладно, неважно, короче. Потом, как на месте осмотримся, попробуем сами на холодильнике брать. Но даже если без посредников не получится, всё равно прибыль будет процентов 200250.