Меня это не удивило бы.
Я остаюсь с вами, и никаких возражений!
Вы жутко помешаете.
Ему?
Нет, мой дорогой, мне.
Ну, оставить вас я никак не могу.
Нет, можете, Ватсон, и оставите. Вы никогда не отказывались играть в мою игру и сейчас сыграете до конца. Явился он со своей целью, но вот останется, возможно, ради моей. Холмс достал свою записную книжку и нацарапал несколько строк. Возьмите кеб, поезжайте в Скотленд-Ярд и передайте это Югелу из отдела уголовных расследований. Вернитесь с полицейскими. И его арестуют.
Вот это я выполню с радостью.
До вашего возвращения времени мне может как раз хватить, чтобы выяснить, где находится камень. Он позвонил. Думаю, мы выйдем через спальню. Этот второй выход очень полезен. Я предпочту взглянуть на мою акулу без того, чтобы она видела меня, а, как вы помните, у меня есть свой метод, каким образом устроить это.
Поэтому минуту спустя Билли привел графа Сильвиуса в пустую комнату. Знаменитый стрелок крупной дичи, спортсмен и светский прожигатель жизни был крупным смуглым мужчиной с внушительными усами, затеняющими узкогубый жестокий рот и подпирающими длинный нос, крючковатый, как орлиный клюв. Одет он был с претензией на элегантность, но сверкающий бриллиант его галстучной булавки и искрящиеся перстни выглядели слишком уж эффектно. Едва дверь за ним закрылась, он посмотрел вокруг свирепыми беспокойными глазами, точно ожидая ловушки на каждом шагу. Затем почти подпрыгнул, заметив неподвижную голову и воротник халата, которые виднелись над спинкой кресла в эркере. В первую секунду на его лице отразилось только изумление. Но тут же луч гнусной надежды вспыхнул в его темных глазах убийцы. Он еще раз огляделся, убеждаясь, что свидетелей нет, а затем на цыпочках, приподняв толстую трость, подкрался к безмолвной фигуре. Он уже пригнулся для последнего прыжка и удара, когда невозмутимый голос приветствовал его из открытой двери спальни:
Не повредите его, граф. Не повредите.
Убийца отшатнулся, его искаженное лицо выражало полную растерянность. На мгновение он вновь приподнял свою утяжеленную трость, точно намереваясь обрушить свою ярость не на манекен, а на оригинал, но что-то в этих спокойных серых глазах и усмешке заставило его руку бессильно опуститься.
Такая милая вещица, сказал Холмс, подходя к манекену. Работа Тавернье, французского модельера. Восковые фигуры он творит не менее искусно, чем ваш друг Штраубензее духовые ружья.
Духовые ружья, сэр? О чем вы говорите?
Положите вашу шляпу и трость на боковой стол, граф. Благодарю вас. Прошу, садитесь. Вы не против, кроме того, избавиться от вашего револьвера? А! Очень хорошо, если вы предпочли сесть на него. Ваш визит, право, весьма удачен, так как у меня было большое желание побеседовать с вами несколько минут.
Граф сдвинул мохнатые брови с неумолимой угрозой.
Я тоже желал поговорить с вами, Холмс, поэтому я и здесь. Не стану отрицать, что намеревался напасть на вас.
Холмс закинул ноги на край стола.
У меня сложилось именно такое впечатление, сказал он. Но почему столь личное внимание?
Потому что вы принялись досаждать мне. Потому что навели своих подручных на мой след.
Моих подручных! Уверяю вас, ничего подобного!
Ложь! По моему указанию за ними следили. В одну игру могут играть и двое, Холмс.
Это, конечно, мелочь, граф Сильвиус, но, может быть, обращаясь ко мне, вы будете употреблять именование, положенное мне. Вы понимаете, что по характеру моей работы я оказался бы на короткой ноге с половиной субъектов, чьи физиономии украшают полицейские участки. И вы согласитесь, что исключения оскорбительны.
Ну, в таком случае, МИСТЕР Холмс.
Превосходно! Но, уверяю вас, вы заблуждаетесь относительно моих так называемых агентов.
Граф Сильвиус презрительно усмехнулся.
Наблюдать способны другие люди, не только вы. Вчера был старый букмейстер. Сегодня старуха. Они ходили за мной по пятам весь день.
Право, сэр, вы мне льстите. Старый барон Даусон сказал вчера вечером, что, черт его подери, но в моем случае правосудие обогатилось ровно настолько, насколько обеднела сцена. А теперь вы любезно похвалили мои маленькие роли.
Так это были вы? Вы сами?
Холмс пожал плечами.
Вон там в углу зонтик, который вы столь учтиво помогли мне поднять в Минориз до того, как начали подозревать.
Знай я, вам бы никогда
больше не увидеть это скромное жилище. Я прекрасно понимал такую возможность. У нас у всех есть для сожалений упущенные шансы. Вы не знали, и вот пожалуйста.
Нахмуренные брови графа еще больше сдвинулись над его свирепо сверкающими глазами.
То, что вам удалось увидеть, только ухудшает положение. Не ваши агенты, а вы сами скоморошничающая ищейка! Вы признались, что преследовали меня. Почему?
Право, граф! Вы ведь стреляли львов в Алжире.
Ну, и?
Но почему?
Почему? Охота, азарт, опасность!
И, конечно, избавление страны от хищников?
Вот именно.
Мои побуждения в двух словах!
Граф вскочил на ноги, и его рука непроизвольно рванулась к заднему карману.
Сядьте, сэр! Сядьте! Имелась еще одна, более конкретная причина. Мне нужен желтый бриллиант!
Граф Сильвиус откинулся на спинку кресла с ехидной усмешкой.
Только подумать! сказал он.
Вы знали, что я преследую вас из-за него. Подлинная причина, почему вы сейчас здесь, это необходимость узнать, насколько я осведомлен и в какой степени абсолютно необходимо убрать меня. Должен сказать, что, с вашей точки зрения, это абсолютно необходимо, поскольку я знаю об этом все, кроме одной детали, и сейчас вы мне ее сообщите.
Ах, так? И какой же детали вам не хватает?
Где сейчас находится Королевский бриллиант.
Граф бросил на своего собеседника пронзительный взгляд.
Ах, вот что вы хотите узнать? Как, черт побери, мог бы я сказать вам, где он?
И можете, и скажете.
Неужели!
Вам не удастся облапошить меня, граф Сильвиус! Устремленные на него глаза Холмса сужались и светлели, пока не уподобились двум грозным стальным остриям. Вы прозрачнее стекла. Я вижу все ваши мысли до последней.
В таком случае вы видите, где находится бриллиант.
Холмс весело хлопнул в ладоши, а затем насмешливо ткнул пальцем.
Так вы знаете! Вы признаетесь?
Я ни в чем не признаюсь.
Послушайте, граф, будьте разумны, и мы сможем поладить. Если же нет, то для вас это кончится плохо.
Граф Сильвиус возвел глаза к потолку.
Облапошить! Это ведь ваше выражение? сказал он.
Холмс взвешивающе посмотрел на него, как шахматный гроссмейстер, который обдумывает свой триумфальный ход. Затем он резко выдвинул ящик стола и достал квадратный блокнот.
Вы знаете, что у меня в нем?
Нет, сэр, не знаю!
Вы!
Я?
Да, сэр, ВЫ! Вы тут весь. Каждый поступок в вашей гнусной и вредоносной жизни.
Черт вас побери, Холмс! крикнул граф. Его глаза пылали яростью. Моему терпению есть предел!
Все тут, граф. Реальные факты о смерти миссис Гарольд, завещавшей вам поместье Блаймер, которое вы быстро проиграли в карты.
Вы бредите!
И полное жизнеописание мисс Мини Уорренден.
Ха! Из него вы ничего не наковыряете.
Здесь найдется еще очень много, граф. Вот ограбление в поезде де-люкс на Ривьеру тринадцатого февраля тысяча восемьсот девяносто второго года. Вот подделка чека на «Кредит Лионез» в том же году.
Нет, тут вы ошиблись.
Значит, в прочем я не ошибся! Так вот, граф, вы же карточный игрок. Когда у вашего противника все козыри, разумнее сдаться и сэкономить время.
Какое отношение вся эта болтовня имеет к камню, про который вы упомянули?
Полегче, граф. Укротите нетерпеливый ум! Дайте мне перейти к сути в моей собственной монотонной манере. У меня против вас есть все это, но главное, у меня есть неопровержимые доказательства против вас и боксера в деле о Королевском бриллианте.
Да неужели!
Имеется кебмен, который отвез вас к Уайтхоллу, и кебмен, увезший вас оттуда. Затем смотритель, видевший вас возле витрины. Затем Ики Сэндерс, который отказался разъять для вас бриллиант на части. Ики скурвился, и игра окончена.
На лбу графа вздулись жилы, обросшие черными волосками пальцы сжались в кулаки в неимоверном усилии сдержаться. Он попытался заговорить, но слова не слагались.
Вот мои карты, сказал Холмс. Я открыл их и положил на стол. Но одной карты не хватает. Короля бриллиантовой масти. Я не знаю, где камень.
И никогда не узнаете.
Нет? Будьте же благоразумны, граф. Взвесьте ситуацию. Вы проведете за решеткой двадцать лет. Как и Сэм Мертон. Какой толк будет вам от вашего бриллианта? Ни малейшего. Но если вы вернете его ну, я пойду на компромисс. Ни вы, ни Сэм нам не нужны. Нам нужен камень. Отдайте его, и, насколько это зависит от меня, вы останетесь свободны, если в будущем постараетесь держаться в границах. Но если снова оступитесь, то в последний раз. Однако сейчас моя цель камень, а не вы.