- Вы любите курдлей? - тихо спросил я, видя, как ласково директор гладит спину животного близ хребта.
- Люблю, - прямо ответил он, глядя мне в лицо. - Ведь курдли - это колыбель нашей цивилизации, - добавил он и, подумав, продолжал: - Когда-то, тысячелетия назад, у нас не было ни городов, ни прекрасных зданий, ни техники, ни резервов Тогда эти мирные могучие существа охраняли нас, спасали в тяжелые периоды спотыков. Без курдлей ни один Ардрит не дожил бы до нынешних прекрасных дней, а теперь он охотится на них, уничтожает их, губит Какая чудовищная черная неблагодарность!
Я не смел перебивать его. Через минуту, справившись с волнением, он заговорил снова:
- Как я ненавижу охотников, воздающих подлостью за добро! Вы, наверное, видели рекламы охотничьей пасты, не правда ли?
- Конечно.
До глубины души пристыженный словами директора, я дрожал при мысли, что он может узнать о моем недавнем поступке: ведь я собственными рукам убил курдля! Желая отвлечь директора от столь опасной темы, я спросил:
- Так вы действительно столь многим обязаны им? Я не знал этого
- Как, вы не знали? Но ведь курдли носили нас в своем чреве двадцать тысяч лет! Живя в них, защищенные их мощными панцирями от гибельных метеоритных дождей, наши предки стали тем, чем мы являемся сейчас: существами разумными, прекрасными, светящимися в темноте. И вы об этом не знали?
- Я чужеземец - прошептал я, давая себе в душе клятву никогда не поднимать руки на курдля.
- Ну, да, да - ответил директор, не слушая меня, и встал. - К сожалению, нам нужно возвращаться: я спешу к своим обязанностям.
Из зоопарка я поехал эборетом в «Галакс», где мне должны были оставить билеты на вечернее представление.
В центре города снова послышались громовые взрывы, все более громкие и частые. Над крышам взлетали столбы огненного дыма. Видя, что никто из прохожих не обращает на это ни малейшего внимания, я молчал, пока эборет не остановился перед «Галаксом». Дежурный спросил меня, как мне понравился зоопарк.
- Конечно, очень хороший, но ох, боже мой!
Весь «Галакс» содрогнулся. Два здания напротив, видимые в окно как на ладони, разлетелись под ударом метеорита. Я лишился слуха и завертелся у стены.
- Это ничего, - сказал дежурный. - Пробыв у нас подольше, вы к этому привыкнете. Прошу вас, вот ваш биле
Он не окончил. Что-то заблестело, загремело, поднялась пыль, а когда она осела, то вместо своего собеседника я увидел огромную дыру в полу. Я стоял как окаменелый. Не прошло и минуты, как несколько Ардритов в комбинезонах заделали дыру и привезли низенькую тележку с большим свертком. Когда его развернули, моим глазам предстал дежурный с билетом в руке. Он стряхнул с себя остатки упаковки, устроился на насесте и сказал:
- Вот ваш билет. Я же говорил вам, что ничего особенного в этом нет. Каждый из нас в случае необходимости дублируется. Вы удивляетесь нашему спокойствию? Но это продолжается уже тридцать тысяч лет, мы привыкли Если хотите пообедать, то ресторан «Галакса» уже работает. Внизу, налево от входа.
- Спасибо, у меня нет аппетита, - ответил я и вышел на слегка дрожащих ногах среди непрестанных взрывов и грохота. Тотчас же меня охватил гнев.
«Не увидеть вам, что Землянин испугался!» - подумал я и, взглянув на часы, приказал ехать в театр.
По пути эборет был разбит метеоритом, так что я взял другой.
На том месте, где вчера стояло здание театра, сейчас возвышалась дымящаяся груда развалин.
- Возвращаете вы деньги за билеты? - спросил я у стоявшего на улице кассира.
- Ничуть. Спектакль начнется нормально.
- Как так нормально? Ведь метеорит
- Осталось еще двадцать минут, - указал мне кассир время по своим часам.
- Но
- Может быть, вы будете любезны не занимать места у кассы? Мы хотим купить билеты! - закричали на меня из очереди, образовавшейся уже за мною. Пожав плечами, я отошел в сторону. Тем временем две большие машины забрали обломки и повезли их прочь. Через несколько минут площадь был очищена.
- Разве будут играть под открытым небом? - спросил я у одного из ожидающих, обмахивавшегося программой.
- Ничего подобного; полагаю, все будет, как всегда, - ответил он.
Рассердившись, я умолк, думая, что надо мной насмехаются.
На площадь приехала большая цистерна. Из не вылили смолистую, рубиново светящуюся массу, которая образовала большую груду; тотчас же в это пышущее жаром тесто всунули концы труб и начал нагнетать в него воздух. Тесто превратилось в пузырь, растущий с поразительной быстротой. Через минуту он превратился в точную копию театрального здания, только еще мягкую, колышущуюся от дуновения ветра. Еще через пять минут нововыдутое здание затвердело, в этот момент метеорит разбил часть его крыши. Поэтому пришлось выдуть новую крышу, и через широко открытые двери в здание хлынул поток зрителей. Занимая место, я заметил, что оно еще теплое - это было единственным свидетельством недавней катастрофы. Я спросил у соседа, что это за масса, из которой выдули театр, и узнал, что это и есть знаменитая ардритская гмазь.
Спектакль начался с опозданием на одну минуту. По звуку гонга зал потемнел, напомнив мне жаровню, полную тлеющих углей, зато артисты великолепно засверкали. Игралась символически-историческая пьеса, и я, по правде говоря, понял из нее немного, тем более что некоторые моменты изображались цветовой пантомимой.
Первый акт происходил в храме, группа молодых Ардриток венчала цветами статую Друмы и пела о своих возлюбленных. Вдруг появился янтарный жрец и разогнал всех девушек, кроме одной, прозрачной, как ключевая вода. Жрец запер ее внутри статуи. Пленница вызвала пением своего возлюбленного который вбежал и погасил старика. В этот момент упал метеорит, уничтожив крышу, часть декораций и примадонну, но из суфлерской будки немедленно подали резерв, да так ловко, что те, кто в этот момент откашливался или закрыл глаза, вообще ничего не заметили. В дальнейшем влюбленные решили основать семью. Акт кончился тем, что жреца столкнули в пропасть.
Когда после антракта занавес поднялся, я увидел таинственный шар, состоящий из родителей и детей и катавшийся под звуки музыки из стороны в сторону. Появился слуга, объявляя, что неизвестный благодетель прислал супругам комплект сепулек. Потом на сцену внесли огромный тюк, к раскрыванию которого я приглядывался затаив дыхание. Но едва его раскрыли, как что-то сильно ударило меня в темя, и я потерял сознание. Очнулся я на том же самом месте.
О сепульках на сцене уже не говорилось, там, среди трагически светящихся детей и родителей, метался погасший жрец, сыпля страшнейшими проклятиями. Я схватился за голову - шишки не было.
- Что со мною было? - шепотом спросил я у соседки.
- Простите? А, вас убил метеорит, но вы из пьесы ничего не потеряли, этот дуэт как раз был отвратительным. Другое дело - скандал: за вашим резервом пришлось посылать в «Галакс», - прошептала в ответ любезная Ардритка.
- За каким резервом? - спросил я, чувствуя, что в глазах у меня темнеет.
- Ну, за вашим же
- А где я?
- Как где? В театре. Вам плохо?
- Значит, я резерв?
- Конечно.
- А где тот я, что был тут раньше?
Сидящие впереди нас громко зашикали, и моя соседка умолкла.
- Одно слово, умоляю вас, - тихо прошептал я. - Где те ну вы знаете
- Тихо! Что такое! Не мешайте! - кричали все громче с разных сторон. Мой сосед, став от гнева оранжевым, начал вызывать капельдинеров. Вне себя я выбежал из театра, первым попавшимся эборетом вернулся в гостиницу и подробно рассмотрел себя в зеркало. Бодрость уже начала возвращаться ко мне, ибо я выглядел совершенно так, как и раньше, но при более подробном исследовании я сделал потрясающее открытие. А именно: рубашка у меня была надета наизнанку, а пуговицы перепутаны - явное доказательство, что те, кто одевал меня, не имели о земной одежде ни малейшего понятия. В довершение всего из носка я вытряхнул остатки забытой в спешке упаковки. Дыхание у меня перехватило, тут зазвонил телефон.
- Звоню вам уже в четвертый раз, - сказала барышня из ОКСК. - Профессор Зазул хотел бы повидаться с вами сегодня.
- Кто? Профессор? - переспросил я, с огромным усилием собираясь с мыслями. - Хорошо, а когда?
- Когда вам угодно, хоть сейчас.
- Так я сейчас же к нему поеду! - решил я вдруг. - И попрошу приготовить мой счет.
- Вы уже уезжаете? - удивилась барышня из ОКСК.
- Да, я должен. Мне очень нездоровится, - объяснил я и бросил трубку на подставку.
Переодевшись, я сошел вниз. Недавние события так на меня подействовали, что я назвал адрес профессора, не дрогнув, хотя в ту минуту, когда я садился в эборет, все здание отеля рухнуло под ударом метеорита.
Профессор жил в пригородном районе, среди мягко серебрящихся гор. Я остановил эборет довольно далеко, так как рад был пройтись пешком после нервного напряжения последних часов. Идя по дороге, я увидел невысокого пожилого Ардрита, неторопливо катившего впереди себя что-то вроде крытой тележки. Он любезно поздоровался со мной, я ему ответил. Несколько времени мы шли вместе. Из-за поворота показалась живая изгородь, окружающая дом профессора; оттуда поднимались к небу клубы дыма. Ардрит, шедший со мною рядом, споткнулся, тотчас же из-под покрышки раздался голос.
- Уже?
- Нет еще, - ответил тот.
Я немного удивился, но ничего не сказал. Когда мы приблизились к изгороди, меня удивил дым, валивший с того места, где я ожидал увидеть дом профессора. Я обратил на это внимание возницы, он кивнул головой.