Ну вот, сказал он, радиус этого круга равен десяти милям. Место, которое мы ищем, должно находиться поблизости от этой черты. Вы, по-моему, назвали десять миль, сэр?
До него был час быстрой езды.
И вы полагаете, что они отвезли вас обратно на это расстояние, пока вы были без чувств?
Должно быть так. И я вроде бы смутно помню, как меня поднимают и несут куда-то.
Я одного не могу понять, сказал я, почему они пощадили вас, когда нашли, без сомнения, в саду? Может быть, злодея смягчили ее мольбы?
Навряд ли. Я в жизни не видел такого беспощадного лица.
Что же, вскоре мы все это выясним, сказал Брэдстрит. Ну, круг я начертил и жалею только, что не знаю, в какой точке можно найти тех, кого мы ищем.
По-моему, я могу ткнуть в нее пальцем, невозмутимо сказал Холмс.
Ну уж! воскликнул инспектор. Вы уже вывели заключение? Давайте посмотрим, кто с вами согласится. Я считаю, что это юг, так как местность там более пустынна.
А я за восток, сказал мой пациент.
А я за запад, сказал агент. Там есть несколько уединенных деревушек.
А я за север, сказал я, так как там нет холмов, а наш друг говорил, что не заметил, чтобы карета ехала вверх по склону.
Послушайте! воскликнул инспектор со смехом. Такое забавное расхождение во мнениях! Мы же поделили между собой все румбы компаса. Кому вы отдадите решающий голос?
Вы все ошиблись.
Мы ВСЕ? Но это же невозможно.
Вполне возможно. Вот моя точка. Он прижал палец к центру круга. Вот где мы найдем их.
А как же двенадцатимильная поездка? ахнул Хэзерли.
Шесть миль туда, шесть миль назад. Проще простого. Вы сами сказали, что вид у лошади был свежий и шерсть лоснилась. Могла ли бы она выглядеть так после двенадцати миль по трудным дорогам?
Да-да, вполне вероятная уловка, заметил Брэдстрит, задумавшись. Разумеется, в их занятии сомнений нет никаких.
Ни малейших, сказал Холмс. Фальшивомонетчики с большим размахом и использовали пресс, чтобы обрабатывать амальгаму, заменявшую серебро.
Мы уже некоторое время знали, что орудует какая-то очень хитрая шайка, сказал инспектор. Они изготовляли полукроны тысячами. Нам даже удалось проследить их до Ридинга, но и только. Они заметали свои следы так ловко, что, несомненно, имели большой опыт. Но теперь, благодаря этой счастливой случайности, думается, они у нас в руках.
Но инспектор ошибся, и этим преступникам не было суждено ответить перед законом. Подъехав к эйфордской станции, мы увидели гигантский столб дыма, поднимающегося из-за купы деревьев поблизости и колоссальным страусовым пером повисающего над окрестностями.
Горит какой-то дом? спросил Брэдстрит, когда поезд, разводя пары, покатил дальше.
Да, сэр, ответил начальник станции.
Когда пожар начался?
Я слышал, будто ночью, сэр, а затем усилился, и весь дом заполыхал.
А чей это был дом?
Доктора Бичера.
Скажите, вмешался инженер, доктор Бичер немец, очень худой и с длинным острым носом?
Начальник станции расхохотался:
Нет, сэр. Доктор Бичер англичанин, и во всем приходе ни у кого жилет так туго не натянут на животе. Но у него проживает джентльмен, пациент, как я понимаю. Вот он иностранец, и, судя по виду, добрая беркширская говядина ему никак не повредит.
Не успел начальник станции договорить, как мы все уже поспешили к месту пожара. Дорога вела на гребень невысокого холма, и нашим глазам открылся вид на большое длинное выбеленное здание, из всех окон и щелей которого вырывались языки пламени, а в саду перед ним три пожарные машины тщетно пытались совладать с огнем.
Тот самый дом! вскричал Хэзерли в страшном волнении. Вот подъездная дорога, мощенная гравием, а вон розовые кусты, в которых я лежал. Я выпрыгнул вон из того второго окна.
Ну, вы хотя бы отомстили им, сказал Холмс. Само собой понятно, что пожар вызвала ваша керосиновая лампа, запалив деревянные стены, когда ее раздавил пресс. А они, без сомнения, были так поглощены погоней за вами, что не заметили огня вовремя. А теперь вглядитесь в толпу зевак, нет ли среди них ваших ночных друзей? Хотя боюсь, что они сейчас уже в добрых ста милях отсюда.
И опасения Холмса полностью оправдались. С того дня и по этот мы ничего не слышали ни о красавице, ни о зловещем немце, ни об угрюмом англичанине. В тот день рано утром некий фермер видел, как повозка с несколькими людьми и громоздкими ящиками быстро катила в сторону Ридинга, но затем все следы беглецов затерялись, и даже искусство Холмса не помогло обнаружить хотя бы намек на то, где они могли бы находиться сейчас.
Пожарных ввергло в большое недоумение странное устройство, которое они обнаружили внутри здания, и в еще большее недавно обрубленный человеческий большой палец, найденный на подоконнике одного из окон третьего этажа. Впрочем, к закату их усилия увенчались успехом и они наконец совладали с огнем, но не прежде, чем провалилась крыша и здание превратилось в такие руины, что кроме нескольких искореженных цилиндров да железных труб от машины, осмотр которой обошелся так дорого нашему злополучному знакомому, от него и следа не осталось. В сарае были найдены большие запасы никеля и олова, но ни единой монеты, чем, возможно, объяснялось наличие в повозке громоздких ящиков, которые упоминались выше.
Каким образом инженер-гидравлик оказался вместо сада под живой изгородью, могло бы навсегда остаться тайной, если бы не мягкая земля, поведавшая нам очень простую историю. Очевидно, его перенесли туда два человека, у одного из которых были поразительно маленькие ступни, а у другого поразительно большие. Короче говоря, наиболее правдоподобным представляется, что молчаливый англичанин, будучи не таким смелым или же не таким кровожадным, как его товарищ, помог женщине отнести бесчувственного инженера подальше от опасности.
Ну, грустно сказал наш инженер, когда мы сели в поезд, чтобы вернуться в Лондон, дело обернулось для меня лучше некуда! Я потерял большой палец, потерял пятьдесят гиней вознаграждения, а что я получил взамен?
Опыт, сказал Холмс, засмеявшись. И косвенно, знаете ли, он может оказаться очень ценным: вам стоит только облечь его в слова, чтобы приобрести репутацию превосходного застольного собеседника до конца ваших дней.