Готовы ли мы примириться с такой «наукой» и отдать ей душепопечение? Этот вопрос нам, православным христианам, нужно поставить перед собой со всей определенностью. И забыть, наконец, о четкой разделительной черте между областью науки и областью веры. К религиозно безразличным наукам относятся, наверное, лишь математика, физика, химия и им подобные. Даже биология стала сферой борьбы идей, а не сухих объективных истин и гипотез. Поэтому общественные науки и науки о душе должны быть полем, где православная мысль должна присутствовать в полной мере, смело подвергая испытанию любые теории, вдалбливаемые в мозги «от имени науки» не столько уже учеными, сколько политиками, преподавателями, журналистами и различными практиками.
* * *Чтобы обнаружить неправду пацифизма, надо предложить его приверженцам создать где-нибудь свое государство без армии, без полиции, без пограничников. Через несколько дней его граждане окажутся жертвами агрессоров или преступников, а потом волей-неволей придут к необходимости себя защищать. А так хорошо говорить о ненужности вооруженной силы, когда ты ею надежно защищен от всяких неожиданностей. В нашем греховном мире, где столько злой воли (и где ее будет предостаточно до второго пришествия Христова), ее силовое ограничение необходимо. Даже если западное общество, в данный момент хорошо защищенное, создает внутри себя иллюзию безопасности Впрочем, и эта иллюзия сегодня разрушается террором, который стремительно уменьшает число пацифистов.
Западное христианство, в значительной своей части увлеченное пацифизмом, перед лицом нынешних угроз имеет будущее только в том случае, если снова научит своих последователей сражаться и умирать. Так, как это делали их предки.
* * *Сегодня даже многие христиане, не исключая и православных, увлечены идеей «толерантности», часто используют этот термин. Не видел бы в нем ничего плохого, если бы речь шла только о нормальных правилах человеческого общежития веротерпимости, взаимоуважении, отказе от оскорбительных слов и действий.
Впрочем, нередко под «толерантностью» понимают буквально недопустимость каких-либо определенных представлений об истине и лжи. Знакомый чиновник Совета Европы как-то даже заявил с трибуны, что любой диалог с верующими бессмыслен, пока они не откажутся от «эксклюзивных» претензий на истину. Когда «толерантность» пытаются вколоть под черепную коробку или поставить на алтарь, когда она становится синонимом релятивизма и индифферентности, православные христиане не должны молчать, а тем более поддакивать. Ведь речь идет о мировоззрении, прямо противоположном Евангелию Христову.
* * *Либеральные протестантские церкви Лютеранская, Реформатская любят нас поучать, говоря, что веру нельзя насаждать силой государства. Впрочем, сами они существуют в Европе и имеют там богатую собственность скорее потому, что были в свое время укреплены властью королей, князей и курфюрстов. Не было бы такой поддержки и они исчезли бы, как многие другие конфессии. Поэтому если они обвиняют нас в том, что Православие желает утвердиться через особые отношения с властью, через общественные предпочтения, то пусть сначала отдадут все здания, полученные и построенные под влиянием принципа «чья власть, того и вера».
Конечно, это принцип глубоко ущербный. Конечно, насаждать веру грубой силой не по-христиански. Но ни один христианский народ не был создан без настойчивого воспитания и проповедания, без насаждения веры, совершаемого обществом через механизмы его самоорганизации. Не случайно и новая религия человекобожие так откровенно насаждается через закон, политику, образование, пропаганду.
* * *Международное право до сих пор строилось на основе договоров между государствами. Хотя бы формально все было демократично: законно избранные власти от имени своих народов подписывали соглашения, затем парламенты их ратифицировали. Сейчас же раздаются призывы сделать международное право «прецедентным», по образцу британской и американской юридических систем. Недавно один общественный деятель договорился даже до того, что бомбардировки НАТО Югославии были не нарушением закона, а просто новым прецедентом, который должен войти в правовое поле.
Или вот еще пример: в ОБСЕ пытаются представить международно-правовой нормой мотивировку решения Европейского суда по правам человека по делу «Бессарабская митрополия против Республики Молдова». В этой мотивировке суд призвал соблюдать «религиозный нейтралитет государства». Ни в одном законе этой идеи нет. Чем дальше, тем больше она доказывает свою нежизнеспособность, особенно перед лицом угрозы сект и терроризма, который пытаются оправдать религиозными лозунгами. Но вот никем не избранный чиновник внес эту идею в проект решения суда. А потом судьи, выдвинутые правительствами и наскоро выбранные ПАСЕ, ее «проштамповали». Ни обсуждений, ни референдумов, ни голосований на национальном уровне Теперь же ОБСЕ пытается влиять на законопроекты о религии в различных странах исходя из этой формулировки. Ведь она «закон»!
Не раз спорил со светскими гуманистами, что важнее человеческая жизнь или нечто иное: вера, убеждения, Отечество, земля, святыни Конечно, в понимании нынешних политиков, философов, правоведов, включая христианских демократов, человек это центр политики и мера всех вещей. Наверное, честные гуманисты и на самом деле так считают. Впрочем, нетрудно увидеть, что для власть имущих это не совсем так. Говоря, что человек превыше всего, они лукавят. Нынешний гуманизм просто прикрывает определенную политическую систему, противоположную «этатизму», «коллективизму» и так далее. В современном политико-экономическом укладе человеческая жизнь имеет конкретную цену, причем в странах «золотого миллиарда» она весьма высока, а в забытых уголках «третьего мира» клонится к нулю.
Но главное у секулярных гуманистов есть принципы, ради которых они готовы жертвовать жизнью (сначала чужой, потом своей; мы все же декларируем обратное). Примеры все «войны за демократию», вроде иракской и афганской. Можно сколько угодно говорить, что главное нефть и геополитика, но все-таки эти конфликты немыслимы без противостояния идеологий и политических систем. А вот еще пример, как-то приведенный владыкой Кириллом. Иракские террористы взяли в заложники граждан Франции, потребовав отменить в этой стране запрет на ношение хиджаба в школах.
И французское правительство фактически заявило: нам принципы дороже! Сказанное еще раз подтверждает: демократия, плюрализм, секуляризм такие же религии, де-факто признающие, что ради них нужно жертвовать жизнью.
* * *Почему расходятся цивилизации? Почему у них разные политические, правовые, социальные системы, конкурирующие друг с другом? Когда мы говорим о культурных и религиозных различиях, мы подчас забываем, что речь идет не только о малозначимых «особенностях», а о разных моделях идеального общества, к которым стремятся те или иные цивилизации, осуществляя свою миссию в политике, экономике и международных делах. Американский «город на вершине холма» это богатые, раскованные, непринужденно одетые люди, блаженствующие в окружении модных товаров и гордые тем, что насадили демократию по всему миру. Такой же «город» для мусульманина это, наверное, общество, повсеместно живущее по шариату, где все молятся пять раз в день и где нет ни капли алкоголя. Православный «идеальный мир» это новая Византийская империя, объединенная вокруг одной веры, вокруг царя и патриарха. Эти идеалы не совпадают. Мы строим разные «города», и с этим современному миру нужно смириться. Или, по крайней мере, вспомнить, что человеческие селения и впрямь могут отличаться друг от друга, но мирно соседствовать, даже если это «города на вершине холма».
В России все время возникает напряжение между реальной жизнью и западными идеями, принятыми властью за основу политико-правовой философии. Так было при многих монархах XVIIIXIX веков, так было при «марксистах», так есть и сейчас. Вот недоумевает в «Газете.ру» Андрей Колесников: «Почему формируется однопартийная система? Почему государство использует свое монопольное положение в экономике и политике? Почему оно поддерживает на плаву институты, которые развалились и не работают, например, призывную армию? Почему государство воссоединяется с Церковью, а общественная жизнь клерикализуется?» Ответ очень простой потому что это Россия. В нашей стране Церковь не мыслит себя вне единства с народом, а значит, и вне сотрудничества с признанной им властью. В России служба в армии это жертва во имя чего-то, что важнее индивидуальных интересов: во имя Отечества, нации, долга. Именно в армии многим дается прививка от горделивого эгоизма. Наконец, партийная борьба, само деление общества на партии противоречит вековому идеалу единства народа. А государство должно блюсти интересы простого человека, защищая его от рыночных и политических стихий.
Не зря вздыхает демократический догматист, как раньше вздыхали догматисты коммунистические: все их клише и модели разрушаются о российский образ жизни, о наш народный характер, сформированный Православием, а отчасти также традиционным исламом и некоторыми другими религиями. Конечно, господину Колесникову хотелось бы изменить народ, подстроить его под свои идеалы. Но на самом деле выйдет иначе. Россия перемелет идеологию и строй западной демократии, как перемолола марксистский коммунизм, наполнив его совершенно иным содержанием. Мы можем прийти к монархии или к государству, основанному на принципах соборности, при котором выборы народных представителей будут совершаться местными общинами или сословиями. Но даже если всего этого не произойдет, то за фасадом формально прогрессивного, прозападного политического режима у нас всегда будет идти собственная жизнь. И она всегда будет более эффективной для России, более правильной для живущих здесь людей, чем все привнесенные извне модели.